Извозчик душ: Вызов

– Свежие газеты! Свежие газеты! – вопил он.

– Ну-ка дай сюда, мальчик. – он подозвал его к себе, взял выпуск Death Daily и быстро пробежался по строчкам. – Вот это да! За всё моё нахождение в этом Мире такая штука впервые случается! – Луций не на шутку удивился. Если удивляется человек, чей возраст составляет несколько эпох, да и к тому же у которого все эти годы не было своих искренних чувств, то там что-то серьёзное. – Ты погляди! – протягивает мне газету.

Читаю, написано на английском, но понимаю:

«Из Ада сбежало пятьдесят беглецов

Беспрецедентный случай побега произошёл сегодня ночью в Аду.

Такое ощущение, словно легион ангелов пронёсся по просторам Преисподней: от Котла (место, где проходят подготовку муками новобранцы) до Ворот Ада царит ужасающий погром: разрушенные до основания дворцы, вырванные с корнем огненные деревья, раненые демоны, и, самое невероятное… У Ворот полегло несколько Стражей Ада!

Напомним, что Стражи Ада являются одними из самых неуязвимых существ во всём Мире Мёртвых. Каким образом пятидесяти демонам-беглецам удалось совершить такой дерзкий побег и сокрушить столь мощную охрану – остаётся загадкой.

Фрэнсис Кобальт, демон-охранник, очевидец:

– Я сам не понял, как всё произошло. Всё начиналось как обычно: с утра всех узников вывели на построение и пересчитывали.

В это время один из них крикнул что-то вроде: «Время пришло!», и несколько заключённых засветились, а потом тут же бросились наутёк, пробив стену лагеря. Мы пытались стрелять им в спину, но пули их не брали.

Бади Стафф, начальник лагеря подготовки для новых демонов «Майданек-2»:

– Я тщательно изучил досье каждого беглеца. Ни один из них при жизни не занимался оккультными науками, также они ни разу не пересекались друг с другом. При приёме в Ад ничего странного в их энергетике обнаружено не было. Контакт с враждебными Аду сущностями, будь то ангелами или Падшими, исключён.

Энергетический ущерб, нанесённый строениям Ада и его жителям, в переводе на валюту Города Суда оценивается в три миллиарда оболов.

На данный момент пресс-служба Люцифера отказывается давать какие-то комментарии на тему того, что за сила могла руководить сбежавшими демонами.

Напомним, что до этого самый дерзкий побег в истории Ада был совершён Джозефом Стифлером и его подельниками через небольшой лаз на границе с Зоной Войны, тогда все нарушители, кроме Джозефа, были задержаны Дьявольским патрулём.»

– Это, что, правда? Не желтизна? – я снова и снова перечитывал строки «У Ворот полегло несколько Стражей Ада!».

– По идее, в этом мире СМИ незачем врать, им никто не платит. Политической подоплёки и подавно нет… Но, я бы на твоём месте всё равно не верил на слово.

– Стражи Ада… – впервые я вынужден был признать, что в фантастическом для любого человека мире произошло что-то фантастическое для него самого. – Я, конечно, мёртв, и не могу быть шокирован, но это же Стражи Ада. Их никто и ничто не может убить, тем более, какая-то кучка демонов-оборванцев.

– Вот, видишь, живёшь, такой, от столетия до столетия, не понимаешь, что нового можешь увидеть на этой земле, а тут – хрясь! И случается такое…

– М-да, замочить то, что априори неуязвимо и в одиночку может разнести целую армию – это нонсенс. Ты же видел этих драконоголовых? Это же огненные башни с мечами, их броню не пробить даже атомной бомбой, а их меч, если потребуется, разрежет земную ось.

– Несокрушимые скалы со временем тоже рассыпаются. Я наблюдал.

На большой как несколько футбольных полей стоянке, где сновали машины Извозчиков в поисках свободного места, повисло тревожное молчание.

– Ладно, пора мне, Артур! – очнувшись от глубокого раздумья, Луций вскочил с капота. – Одну красотку надо отвезти жариться на сковородке.

– У тебя оболы закончились, что ли? Чего это ты вдруг решил поработать?

Луций засмеялся.

– Не поверишь, я успел соскучиться по этим диким лесам и степям, где каждый сантиметр хочет тебя сожрать. – сохранявший позитив и голливудскую улыбку древний Извозчик уверенно сел в свою «Чайку» и под сердитое рычание её мотора поехал к Зданию Суда.

Я же в ожидании, словно орёл на ветку, уселся на капот своего БМВ. В руках у меня всё ещё была газета со свежей сенсацией.

Если всё так, как там написано, то несколько кварталов Ада лежат в руинах, несокрушимые, как древнейшие Титаны, Стражи лежат поверженными, а эта загадочная полусотня разгуливает на свободе. Ясно, что на этом всё не закончится. Скоро последует что-то ещё…

Машина подо мной загудела и завибрировала, словно мобильник. Пришло новое досье.

– Распакуй характеристику. – приказал я бортовому компьютеру, сев в автомобиль.

На дисплее приборной панели появляется лицо молодого рыжего парня лет восемнадцати. Гладенькие румяные щёки и прилизанные волосы выдавали в нём мажора, и только в глазах было что-то взрослое. Это не была твёрдость ответственности, а какая-то глубокая разочарованность, душевный провал, словно воронка от взрыва.

Характеристика написана довольно внушительная. Из неё я узнаю, что Кирилл – сынок очень богатого папаши, всё своё детство и отрочество жил на широкую ногу на чужие деньги, проводил время в тусовках, пьянках и веселье, а потом в нём что-то переклинило, и он решил найти свою мечту, стать чем-то полезным обществу или просто найти себе какое-нибудь дело. Но ничего не вышло: на своё совершеннолетие в очередной раз обдолбался какой-то дряни и был сбит джипом.

Увлекательно. Нечасто в характеристиках человека встречаешь описание каких-то нравственных особенностей. Обычно что-то вроде шаблона «родился – выучился – устроился на работу – женился – умер». Жизнь большинства людей – просто осколки времени, в них нет ничего интересного: пришли, словно для галочки прожили определённый срок, и ушли пахать на Рай или Ад. Спрашивается, зачем жили?

Так я рассуждал и о своей жизни: по-любому, и она не сильно-то отклонялась от шаблона, если я из неё почти ничего не помню. Человеческая душа склонна убирать лишние и ненужные воспоминания, которые не запали в неё. Видимо, моя жизнь совсем не запала в мою душу, раз после смерти сохранились только общие сведения о том, что меня окружало, и какие-то воспоминания из детства. Странно только, что мне знаком запах пороха, я хорошо стреляю, а этими мускулистыми руками могу сломать хребет даже орку. Походу, при жизни успел побывать военным. Непонятно тогда, как я воевал, если это у меня не отложилось в памяти. По идее, там, где люди разлетаются кусками от снарядов, а крошечный осколок свинца выносит из человека жизнь, воспоминания должны быть особо остры и болезненны.

Я тронулся с места и неспешно ехал в секцию 1734, где громадная груда мышц – Надзиратель должен был затолкать мне в машину очередного пассажира.

Мысли о своём прошлом всё ещё крутились в моей голове. Я более чем уверен, что мою психику не корректировали, иначе бы я потерял личность, как сотни других инакомыслящих Слуг.

С инакомыслием и бунтарями в Городе Суда боролись жёстко: их заталкивали в Госпиталя, и там планомерно чистили их души, да так качественно, что, выйдя оттуда, они становились совершенными овощами, которые могли только монотонно выполнять свою работу. За неё они всё также получали деньги, которые могли обменять на эмоции, только ощущения от них были уже другими: души с удалённой личностью под их действием просто вели себя, как умственно отсталые.

Мой же рассудок был в добром здравии, значит, моя жизнь на Земле действительно не имела никакой ценности, и память о ней просто стёрлась за ненадобностью. По идее так…

Зато здесь я занял важную роль в системе мироздания. Я перевожу души из одного мира в другой, героически сражаясь со всеми опасностями, возникающими на моём пути. Лучшей жизни просто не найти.

Не без труда найдя нужную секцию в полутёмной бескрайней пещере под Зданием Суда, лихо заезжаю в неё.

Из темноты Надзиратель в лучших традициях грубости и бесцеремонности тащит за руку вопящего и вырывающегося юношу. Вокруг схожая картина насилия над пассажирами. В потёмках угадываются силуэты великанов, которые тащат взрослых людей за руки как маленьких детишек, поблёскивают в факельных лучах бесчисленные ряды машин Извозчиков, ожидающих новых душ, а рисунки на стенах стоянки отплясывают какой-то прощальный танец вокруг мерцающих рун.

Вопящий юноша, в котором я узнаю своего клиента, всё ещё материт и нелепо угрожает мышечному гиганту, закованному в шипованную сталь и капюшон, из-под которого видны только огоньки зелёных глаз. Вместо лица мерцает железная маска в виде черепа.

Гигант чуть не отрывает дверь машины, легко усаживает его на сиденье, быстро закрывает дверь и уходит. Кирилл ещё выкрикивает ему в след угрозы через стекло.

– Дружок, здесь кому-либо угрожать бесполезно, твои деньги и связи уже не помогут. – с наигранной долей жалости говорю Сотнику, когда тот немного успокоился. После Страшного Суда, когда толпа божественных существ вырывает твоё сердце и кладёт на весы, людские души пребывают в немного удручённом состоянии.

Наконец Кирилл меня заметил, встретил меня нервным, преисполненным злобы и испуга взглядом, а затем успокоился и обречённо развалился на сиденье.

– Я знаю, Извозчик. – после минуты молчания совершенно твёрдым голосом ответил Сотник. – Меня ведь теперь ждёт Ад, да?

– Если смотреть на твоё досье, то ты вёл не самый лучший образ жизни, ничего не сделал полезного, да и погиб под наркотой. Чего ты ещё ожидал?

Кирилл схватился за лицо.

– Да брось ты, в Аду не так страшно, как тебе описывали при жизни, даже увлекательно. Приходишь туда чахленьким, зализанным дрищом, как ты сейчас, а выйдешь здоровенным, грозным демоном. Мужика из тебя там сделают.

Но легче ему не стало. Да кого вообще могут утешить холодные слова Извозчика, чьи эмоции никогда не будут искренними?

– Послушай, Слугой Смерти быть дьявольски скучно, а в Раю ты опять бы нежился в роскоши, как и при осточертевшей тебе жизни. У меня же в досье написано, как тебе приелось положение плейбоя. Оно тебе надо? А в Аду воином себя почувствуешь, это то, что тебе нужно. – после этих слов Сотник опустил руки с лица, а его взгляд стал бодрее.

Я всегда стараюсь сначала успокоить пассажира по мере возможности. Люди разные бывают. На моей практике уже были случаи, как такие вот доведённые до отчаяния пассажиры выпрыгивали из машины на ходу, пытались вырвать руль или бросались на меня с кулаками.

Сзади сигналит другая машина, прибывшая за пассажиром.

– Нам пора. Я тебе по дороге объясню устройство Мира, где тебе придётся провести вечность.

– Спасибо, водила до тебя рассказал. Что привёз меня на Суд.

– Вот и славно. – резким движением срываю машину с места, разворачиваю и устремляюсь к свету.

ГЛАВА 12

Нет ничего более омерзительного на бескрайних просторах Мира Мёртвых, чем гоблины. Представьте себе полностью опустившегося бомжа, согласившегося жить на дне помойной ямы, и с довольной рожей ныряющего в говно, как в свой личный бассейн?

В этом была вся суть гоблинов. Тупоголовые, немытые, вонючие существа, чья цель в жизни была жрать, гадить и размножаться. Никакой гигиены, никакой культуры, никакого приличия. Их задатки разума лишь позволили им освоить строительство, сельское хозяйство и написать пару законов в духе «не убивать, не воровать», но регулярно нарушали их сами, из-за чего в их селениях постоянно устраивались массовые побоища. Нравственности нет вообще, семей тоже. Своих, ещё более тупых, чем самцы, самок они просто беспорядочно пялят и сбрасывают в одинаковые хижины, где они совместно воспитывают не пойми чьих детей.

Кое-как они освоили кузнечное ремесло, и выплавляют для своих сородичей кривые, горбатые, как их тела, доспехи. Физический труд у них не в почёте, а пиком успеха является обожраться падали и валяться в темноте в куче собственных экскрементов. Всю позорную физическую работу, в том числе добычу руды, выполняют рабы: всевозможные пойманные гномы, паны или сатиры. Однако в силу природной тупости гоблинов даже эти пленники постоянно сбегают.

После утренней трапезы загнивающей тушей лося, уродцы похрапывали в тени своих хибар, не подозревая как грубо разорвётся их покой через несколько минут…

Сотник отличался своей молчаливостью и этим серьёзным, разочарованным в жизни взглядом в окно. Он не ныл, как такие же помершие от передоза мажоры до него, не пытался себя разбудить, думая, что всё вокруг него ненастоящее, и даже не вопил о несправедливости, пытаясь выбраться из машины и вернуться в Мир Живых. Он мужественно принял свою смерть. Или же просто не хотел возвращаться на Землю, как другие…

– Ты не стесняйся, если что не так – спрашивай. – озадаченный его спокойной теперь серьёзностью, предложил я.

– Ну, разве что интересно, почему ты свернул в этот лес. Трасса осталась позади. – он показал на стремительно исчезающее за ёлками широкое дорожное полотно.

– Я короткими дорогами еду, меньше асфальта, меньше удобств, зато быстрее на сутки, а то и на двое.

– Хах. И что же в вашем мире не догадались провести дорогу по короткому маршруту? Или деревья пожалели?

– Да нет. Мир Мёртвых тысячи лет существует. Изначально дороги оптимально шли к Аду и Раю, коротко и быстро, вдоль побережья. Но не так давно вода отступила, а новые участки суши стремительно заселили очень опасные, невиданные раньше существа. Трасса оказалась зажата между диким лесом и новыми жителями побережья, вот её и решили сдвинуть к новым границам побережья: поближе к воде, подальше от местной фауны. Крупные тропы по коротким маршрутам – остатки былых трасс. Защитные заклинания на них со временем зачахли, так что теперь тут ездить не всегда безопасно.

– Интересно. Хорошо, что ваш мир не просто ледяная пустыня с Адом и Раем, а целая планета.

– Наш мир. – поправил я.

– Теперь уже наш мир… – обречённо согласился Кирилл.

Впереди приближался город, окружённый невысоким, залитым запёкшейся кровью, частоколом. С вершин забора взирают невидящим взором прибитые головы эльфов и гномов. Тучи мух жужжат над всем этим.

Стёкла машины плотно закрыты. И хорошо – вонь стоит неимоверная.

– Это Ад?! – испуганно восклицает пассажир.

– Ещё нет. Это всего лишь город гоблинов.

– Стой, куда ты едешь?! – вскрикивает он, когда я выжимаю педаль газа в пол, а гнилые ворота оказываются всё ближе. Серьёзность его в секунду сменилась испугом. Парень пусть и суровый был на мимику, но смелости ему явно не хватало. А что ещё ожидать? Всю жизнь провёл за спиной богатого папочки.

Ворота с треском разрываются на куски, едва я влетаю в них.

Город пропитан мерзостью: горбатые зелёные гоблины живут в засранных глиняных постройках, а на улицах кучами валяются гниющие трупы.

Своим нежданным визитом я навожу хаос в их селении. Зелёные вонючие твари в ужасе разбегаются от машины: кто-то пытается закидать камнями или копьями, но всё без толку. Я, как таран, прорезаю городок гоблинов, круша их палатки и сарай. Стайки свиней хрюкая, уносятся из разрушенных построек. Гоблины, вторя им, тоже хрюкают и прячутся по углам, словно тараканы.

В несколько секунд проезжаю селение гоблинов, прошибаю следующие деревянные ворота и стремительно выезжаю из этого дерьма.

Пассажир в шоке смотрит, как городишко гоблинов остаётся позади.

– Мощно водишь! Гонщиком, что ли, при жизни был?

– Возможно. Но, когда у тебя под капотом мощность реактивного самолёта, и не такому научишься.

Капот уже перепачкался в пыли и, похоже, в помёте. Угораздило же гоблинов построить своё селение прямо посреди давно разбитой дороги к Аду. Всякий раз их таранить приходится.

Держу скорость в пределах двухсот, негромкий гул звучит под колёсами, из леса высовываются многочисленные огромные морды, а за машиной поднимается шлейф из пыли и листьев.

Огонёк промелькнул в глазах Кирилла после нескольких минут гонки по заросшей тропе. Кажется, пугающее происходящее начало его заинтересовывать.

Мы мчимся вдоль серого леса, закутанного тонкой дымкой тумана. Место не опасное, но внешне пугающе. Мой изнеженный пассажир явно не славится воинской храбростью. Не бросит ли его в панику при виде здешнего зверья? Деревья с трудом обретают очертания сквозь пелену тумана, резкие, словно удары ножом, порывы ветра бросают на дорогу ворох сморщенной листвы.

Я замедляюсь. Сквозь туман до нас доносятся леденящие душу звуки: повсюду слышен вой и хрип, словно сама седая бездна порождает его. Какие-то неясные силуэты медленно выползают из-за туманного занавеса и бесследно исчезают в нём.

Еду не быстро, стараясь не угодить в вырастающие из тумана деревья.

Справа от нас предстают руины. Сожжённый и разгромленный городок мертвецов, где когда-то пережидали ночи Извозчики. Строиться так близко к гнезду гоблинов было роковой ошибкой свободных мертвецов. Зелёные монстры перерезали их всех, а селение разграбили и подожгли.

Вдруг я слышу хлопок, и машину начинает вести влево-вправо. Что за чертовщина? Останавливаюсь. Бросаю Кириллу «сиди здесь», захлопываю дверь и смотрю, в чём дело. Правое заднее колесо спущено. Это ещё почему? Чтобы спустить колесо моей тачки, требуется как минимум попасть по нему из ангельского или демонического оружия. Насколько я помню, гоблины по мне из таких не палили, да, и пробило его только что!

Не беда. Студент заперт в машине и никуда не уйдёт, к тому же, он явно не склонен к побегу, а запасное колесо у меня есть. Поменяю и спокойно поеду дальше.

Открываю багажник и уже готовлюсь выложить на землю весь арсенал, чтобы добраться до запаски, как позади раздаётся сдавленный хрип. Инстинктивно уклоняюсь в бок, и в ту же секунду деревянная дубинка с приклеенными к ней осколками ангельского меча ударяет по машине. Шагом назад рву дистанцию и принимаю боевую стойку.

Засада!

Еле волоча ноги и держа в исхудалых руках дубинку, ко мне ковыляет зомби с разбитой надвое головой. Из раны ручьями сочится кровь, мозги розовой кучей вылезают из мятого черепа, оба глаза заплыли желтой склизкой пеленой.

Хватаюсь за пояс в поисках пистолета, но предательски пустой ремень говорит о том, что я оставил оружие в машине. Только кулаки меня выручат. Бью два удара в челюсть, ощущая, как под костяшками пальцев хрустит мерзкая вязкая поверхность его кожи. Запрокинув назад раскуроченную окровавленную голову, зомби рушится, роняя дубину.

Но просто так из ловушки не выйти.

Словно из земли вырастает второй урод с внешностью человека, попавшего под комбайн: из разрезанного живота вываливаются розовые канаты кишок, левая половина черепа срезана аккурат вдоль, а вторая растягивается в гнилостном подобии улыбки. Точный боковой удар в целую часть– и ошметок его головы разворачивается по кругу.

Третьего я даже не разглядел, какой-то маленький худющий сгусток кровоподтёков и ссадин. Сильный удар ноги уносит его прочь, а следом за ним подходят всё новые и новые: они ползут из разрушенных домов, из тумана мрачного леса, хромая на сломанных ногах или выползая на одних руках лишь верхней частью тела. Вместо нижней следом плавно ползёт вереница внутренностей.

Карнавал уродов, карнавал расчленённых и изуродованных лиц, в голодных глазах которых не было ничего. Пустота, засасывающая пустота омута, заполняющая лёгкие водой и разламывающая кости своей силой.

И, как же я не сообразил, что здесь засада? Это же очевидно! Гоблины уничтожили город и покалечили жителей, тем самым лишив их возможности предоставлять Извозчикам жильё и досуг в обмен на эмоции. Теперь их единственная возможность получить желанные таблетки – просто отнять их. Зомби и есть свободные мертвецы, которые обитали здесь, а битва искалечила их до неузнаваемости.

Первая партия зомби ползёт с черепашьей скоростью, то и дело спотыкаясь на разломанных до бесформенной субстанции ногах. Собираюсь ринуться к машине за оружием, но вторая партия уже прилипла к ней жадными окровавленными руками и начинает раскачивать.

Я в западне!

Очередная гнилая рука занесена надо мной. Прямым ударом ноги сшибаю нападавшего: он отлетает и, падая, едва не разлетается на куски. В следующую секунду перехватываю руку ещё одного, с ножом. Нехитрым приемом выбиваю оружие и швыряю противника в очередного зомби. Бью ногой с разворота! К сломанной ноге у врага прибавляется ещё и скрученная шея. Ныряю под бьющую руку очередного урода и с размаху наношу удар кулаком в челюсть. С треском костей падает на только что нокаутированного товарища.

Едва уклоняюсь от какой-то ржавой шпаги, левой рукой увожу её в сторону, а правой ребром ладони бью в горло. Зомби с выпученными глазами брызгает в меня кровью из своей гнилой пасти. Костюм забрызгал. Толкаю его в другого, а сам серией ударов по корпусу и в голову сшибаю с ног подошедшего крепыша с кровоточащим разрезом от плеча до середины груди. Бросаю взгляд на машину: её уже вовсю раскачивают группы ходячих трупов. Колёса попеременно справа и слева всё выше отрываются от земли.

Вдруг на плечо обрушивается камень. Теряю равновесие, и тут же получаю пудовым кулаком в челюсть. Не успевая оправиться, ввязываюсь в борьбу с зомби-боксёром, хватаю его в районе пояса и втыкаю прогибом в землю. Гнилая голова трескается, мозги заливают землю, липкие брызги остаются у меня на лбу. Только поднимаюсь, как ещё пара ударов, словно камушки, прилетают в лицо. Снова на мгновение теряю обзор, но успеваю разорвать дистанцию. Чувствую привкус собственной крови. Несвежей, густой и противной. Крови мертвеца. Своей.

Легко кидаю два удара в лицо одноглазого лысого мертвеца с оторванной до локтя рукой, а затем мощным пинком в бедро сшибаю его с ног. Только мало толку от моих техничных ударов: зомби словно плодятся один за другим, и с каждым мгновением вокруг меня их всё больше. Следующую секунду я только сшибаю летящие в меня гнилые руки и уклоняюсь от дубинок. Покалеченные мертвецы бьют с трудом, но их слишком много. Слишком много воняющих кровоточащих конечностей тянутся убить меня.

После того, как очередной кулак звучно прилетает мне по лицу и отталкивает на шаг назад, я стучусь каблуком ботинка обо что-то твердое. Самодельная бита, к ней кусками приклеены осколки ангельского клинка. Спасение! Ногой подбрасываю её вверх, ловлю и с размаху сношу зомбаку голову, словно бейсбольный мяч. Бросаюсь на остальных.

Зубы, кровь, крышки черепов летят во все стороны, я пропускаю мощные удары, но продолжаю биться. Последний, кого я ушатал прежде, чем враги отступили, был довольно подвижный зомби с демоническим мечом. Он успевает слегка резануть по животу, прежде чем я оттолкнул его и разворотом в прыжке обрушил на лысую голову страшный удар. Она трескается пополам, враг падает, а ходячие трупы потихоньку пятятся назад. Кажется, этот тип был их последней надеждой.

Первая партия отступает, остаётся вторая. Те самые отморозки, что почти перевернули мою машину. Кидаю биту, беру демонический меч, иду к ним тоже походкой зомби. Избитый и окровавленный я уже мало чем отличаюсь от своих оппонентов.

– А-а-а-а-а-а-ы-ы-ы-ы-ы! – успевают вскричать зомби, прежде чем превратиться в фарш. Куски их тел кровавой кучей укладываются рядом с машиной.

Искалеченные враги уползают. Обессилевший от ран, я начинаю опускать оружие, и тут на меня с шипением выскакивает последний, недобитый труп с ножом в руке. Я уже не успеваю среагировать, мгновение – и нож воткнётся мне в грудь!

Но этого не произошло. Выстрел в шею сбоку остановил его и сбил с ног. Мертвец рухнул наземь: глаза широко распахнуты, изо рта медленно вытекает чёрная вязкая масса, руки с ножом беспомощно дёргаются и замирают.

И тут я впервые поблагодарил себя за то, что забыл закрыть машину с пассажиром. Кирилл стоял рядом с открытой дверью и двумя руками сжимал дымящийся пистолет. В его глазах был ужас вперемешку со звериным азартом. Ему было страшно, но он осознал, что грохнул зомби, и успел почувствовать некое ощущение превосходства.

Ранения в Мире Мёртвых почти так же ощутимы, как в Мире Живых: болезненны и отнимают силы. Зажимаю их ладонью, чувствую на ощупь вязкую липкую жидкость, как вытекла изо рта мертвеца. Мёртвое подобие крови. Не без опаски ковыляю до Кирилла, все ещё направляющего пистолет куда-то в пустоту, подхожу вплотную и своей окровавленной ладонью осторожно опускаю его руки.

– Красавчик! – выдавливаю я. – Ты первый на моей памяти пассажир, кто меня спас.

Его напряжённое напуганное лицо искривляется в подобие безумной улыбки.

– Извозчик! – резко вскрикивает он, отдав мне пистолет. – Господи, Извозчик! Как же это круто, мать твою! Вот, чего мне не хватало всю жизнь, вот, чего я искал. Настоящих приключений! Риска! Битвы! – он почти прослезился от радости, и с улыбкой сумасшедшего счастья стал трепать меня за рукав пиджака. – Я словно прозрел! Всю жизнь я просто не вылезал из своего болота, где мне было комфортно: мне всегда подавали еду в постель, за меня всегда готовы были заплатить и заступиться! Мне не хватало выйти из своей зоны комфорта, посмотреть, какова она, жизнь там, где не действует кредитка, а значение имеет лишь твоя смелость и решимость! Артур, вот она, жизнь! Здесь и сейчас! – всё ещё вопил он в окружении ползущих и стонущих искалеченных мертвецов.

– Я очень рад, что помог тебе, браток. – вяло хлопаю его по плечу. – А теперь позволь мне поменять это чёртово колесо.

– Да, да! Конечно! – он, глядя на меня, как на кумира, пулей запрыгивает в машину, а я в этот раз наверняка закрываю её на замок.

В таком припадке ни то шока, ни то счастья найденной мечты, персонаж действительно способен на что угодно.

«С зомби справился» – думаю я, подхожу к багажнику, трясущимися руками достаю колесо и не без волевого усилия меняю его. Мёртвый, но всё же организм, с трудом слушается.

Снимаю старое колесо. Из пробитой шины торчит какой-то шип. Тоже похож на осколок ангельского меча. Ловушка для машин с осколками магических орудий. Гениальная затея! Ставлю новое, наскоро вытираю с живота кровь и сажусь в авто. Голова гудит, как с похмелья.

С трудом достаю свою коробочку и высыпаю зеленую таблетку. По свойствам они схожи с таблетками для радости, но ценятся втрое дороже. Помимо легкой эйфории дают бешеную уверенность в себе и заряд бодрости, исцеляют раны.

Беру одну, кладу себе в рот и, рванув голову наверх, проглатываю. Согревающее тепло расходится по телу, и я чувствую, как раны в считанные секунды заживают, а на душе появляется удовлетворение.

С минуту я развалился в сиденье, закрыв глаза от экстаза.

– Ты кайф ловишь, что ли? – словно сквозь сон слышу вопрос Кирилла. – Со мной не заделишься? Я, как бы, тоже в шоке от всего!

– Ты ещё недавно умер, у твоей души свой запас эмоций ещё цел. – заученно объясняю ему. – Поэтому радуешься и пугаешься естественно, как живой человек, мне же нужны таблетки. Без них я стану похож на депрессивный облезлый труп, как эти зомби.

– Это не наркотики?

– Нет, но очень похоже. Именно из-за них я вожу души, а не плюну на всё и не построю себе домишко где-нибудь на побережье, где поселю у себя одинокую нимфу и целыми днями буду проводить за рыбалкой, любуясь, как солнце играет на дрожащих волнах. – я всё ещё лежал с закрытыми глазами, рисуя себе эту картинку. Мой разум был где-то далеко, всё вокруг теряло значение, и я, как от таблетки покоя, словно проваливался в сон наяву.

«Удивительно, почему, когда мы отправляемся за душой в Мир Живых – там мы бестелесные духи, а здесь вся живность может нас атаковать и убить? Быть может, Мир Мёртвых все-таки находится в другом измерении, где материя представлена иначе, чем на Земле?» – размышлял я, чувствуя, как ощущение блаженства проходит, сменяясь ощущением бодрости. Будто разом влил в себя чашки три кофе.

– Ух-х-х! – я открыл глаза, встрепенулся и вцепился в руль. – Поехали.

Путь через туман продолжился. Как оказалось, зомби в этом мрачном лесу были далеко не организованной группой. Скорее, несколько трупов решили объединиться, чтобы грабить извозчиков, остальные же бессмысленно бродили по выжженным руинам. Рядом со сгоревшим домом нас провожает пустым взглядом парень с оторванной нижней челюстью: густая кровь, словно карамель, плавно падает вниз.

Прямо впереди, издавая утробные, похожие на тошноту звуки, под колёса машины бросается лысый мужик с мертвенно-жёлтым лицом и торчащими из живота кишками. Машина подпрыгивает на его теле, словно налетает на лежачего полицейского, и я слышу, как трескаются его кости под колёсами. Самоубийца хренов. Все равно ты не умрешь, а только тачку мне запачкаешь.

Едва замечаю какое-то странное кровавое существо внизу, как снова слышу треск под колёсами – половинка человека тоже решила доползти до машины. До чего только не доводит отсутствие эмоций! Душа мучается настолько, что постоянно пытается тщетно покончить с собой, но мучения от этого лишь усиливаются.

Эйфория от битвы и подстреленного собственными руками мертвеца потихоньку начинало отпускать Кирилла. Он вновь стал спокоен и задумчив.

– А, всё, что нас здесь окружает – это же Мир Мёртвых?

– Формально – да, мы же с тобой неживые, но населяем эту планетку.

– А другие существа? Гоблины, там, и прочие?

– Нет, если ты про мифических существ, то они живые. В своём, этом мире, они живые, а мы для них какая-то материальная нечисть извне. Пришли сюда, понимаешь, тысячи лет назад, и заняли несколько участков суши. Да, ещё и носимся тут на своих чёрных телегах, молодняк пугаем. Вот, с динозаврами и мамонтами сложнее объяснить. Как бы тебе сказать… – я замялся. – Их души просто некуда было запихнуть, поэтому тут им дали шанс жить наравне со всеми существами, дали материальные воплощения, а их души после смерти просто переселяются потомкам по принципу реинкарнации. Если тебе знакомы эти словечки, конечно.

– А с животными как? С Земли которые?

– Ад или Рай заполняют. Служат красивым фоном. Что за Рай без жирафов и соловьёв, и какой Ад без суровых волков и тигров-людоедов?

– Ясно. – состроив кислую мину парнишка снова прижался к окну.

– Тебя что-то гложет?

Он уже почти готов был стукнуть кулаком по двери, но передумал.

– Ещё как. – обречённо выдавил он. – Тебе же постоянно приходится здесь сражаться со всякой сказочной чушнёй, постоянно перемещаться по этому волшебному миру, приключения! Ими наполнена твоя жизнь! А я только сейчас понял, что мне не хватало всю жизнь приключений. Со мной не случалось ничего опасней алкогольной интоксикации и передозировки, а самым экстремальным занятием был секс без презерватива или уход от погони собственных телохранителей. У меня практически не было риска, я даже ни разу в жизни не дрался! – его глаза заблестели. Был бы живой, потекли бы слёзы.