Детки с оружием

8

Анна ссутулилась, сидя низко опустила голову. Пригладила белые короткие волосы на голове. Случилось то, чего она никак не ожидала – Павел прорвался, его нигде не могут найти. Может он уже покинул город – наверняка так и сделал. А может, залег где-то на дно. Его сейчас точно никто не обнаружит. И ещё, случилось то, чего она ожидала и так боялась. Павла хоть и упустили, но разбирательство началось. Из-за дверей, у которых она сидела, раздались истошные крики боли. Анна невольно сжалась. Сейчас допрашивают одного из жандармов, который упустил Павла в канализации. Всех пятерых приговорили к разжалованию в солдаты. Их комиссара лишили должности и парализовали за преступную халатность. Он не успел забрать у жандарма наличные деньги, конфискованные во время рейда, и теперь они у Павла. А вместе с деньгами, тем более с наличными, Павлу открыты все ходы.

Разжалованы ещё несколько комиссаров. Анна боязливо дернула худыми плечами. Ещё бы их не разжаловали! Они курировали тот самый рынок, на котором Павел дежурил в последний раз. Анну, как и всех остальных, уже поставили в известность о происшествии. Оказывается, Павел бывал на этом рынке в свое личное время, используя свое положение, превышал все возможные полномочия. С головой погряз в разврате. В последний раз, уже во время своего дежурства, он изнасиловал и убил проститутку. Связь комиссара с проституткой – это уже тяжкое преступление. Не говоря уже обо всем остальном. Его пытался урезонить уполномоченный Рол Строваноч, взрослый, уличный ставленник Куратора. И видимо Рол узнал что-то такое, из-за чего Павел его жестоко заморозил, с сохранением чувств. Что именно узнал Рол? – уже никто не узнает. Рол сейчас в состоянии овоща. Все жандармы Павла, участвующие в притоне в заморозке Рола, уже сами заморожены. Остальная часть его команды пока ждут приговора. И Анна ждет…

– Анна Шишикина – раздался голос в динамике громкой связи.

Пора, девушка выдохнула, выпрямилась, поправила парадную форму и вошла в кабинет на допрос. Невольно подумала – жить, имея возможность нормально двигаться, ей осталось минут пять или десять, не больше.

В кабинете Анна оглянулась и выпрямилась по стойке «смирно». Допрос проводят взрослые, трое. Один в серой мантии, двое в серых кителях. Спецотдел, если верить слухам, в детстве они служили чрезвычайными комиссарами. Очень немногие повзрослевшие подростки могут занять этот пост.

– Анна Шишикина? – уточнил взрослый в мантии, сидящий во главе стола.

– Да – ответила Анна.

– Вы дружили с Павлом? – строго спросил тот же взрослый.

– Да – повторила Анна.

– Откуда ты знала, что он будет прорываться через пост номер семь?

Анна приподняла подбородок:

– Я представила, куда бы сама побежала, будь я на его месте.

Взрослые нахмурились. Одетый в мантию спросил:

– Не слишком ли это странно? Чрезвычайный комиссар думает, куда бы он побежал?

Анна постаралась придать своему худому, детскому лицу максимально холодное выражение:

– Работая с преступниками, нам приходиться предугадывать их действия, ставить себя на их место. Павел – преступник, но он бывший, стыдно сказать, чрезвычайный комиссар. Не простой уголовник. У него подготовка и он знает все схемы нашей работы. Поэтому я и сделала вывод, Павел будет проходить там, где его не ждали – договорив, Анна ещё сильнее вытянулась. А внутри сжалась от страха. До приговора к параличу осталось меньше минуты.

Взрослые переглянулись. Одетый в мантию встал. Сейчас огласит – Анна часто заморгала, не смогла сдержаться.

– Анна, ты отлично знаешь Павла. Знаешь его повадки, привычки, сильные и слабые месте. Ты… – одетый в мантию сделал паузу.

Сейчас скажет: «Приговариваешься к параличу» – подумала Анна и её качнуло. Она внезапно ясно поняла чувства Павла тогда, в Зале Куратора. Но он-то виновный, и стал сопротивляться. А она невиновна ни в чем, и не может даже пошевелиться. Глупо это как-то.

Одетый в мантию завершил фразу?

– Ты назначаешься главой поисковой группы по поимке Павла Кралина. В свою группу можешь брать любого, кого считаешь нужным взять. Твоим Куратором по поиску буду я. Меня зовут Жод Марки. В своих действиях отчитываться будешь только передо мной и перед Законом – сурово посмотрел на девочку и спросил – Твои первые действия?

Анну снова качнуло. На этот раз от радости. Она будет жить! И ещё, её повысили! Руководители поисковых групп всегда взрослые. Подростки назначаются вершить закон, потому что только они некоторое время неиспорченные, не такие как взрослые. Она будет выполнять работу взрослых! Но надо отвечать на вопрос своего нового Куратора:

– Преступник сейчас залег на дно, затаился. Мы будем копошить нашу сеть осведомителей, проводить прочесывание – это ничего не даст. Павел знает всю нашу работу. Он же считался одним из лучших. Да, он преступник, мерзавец и подонок, но не дурак. Будем ловить не просто бандита, будем ловить комиссара… бывшего.

Анна выдохнула. Взрослые одобрительно переглянулись. Жод спросил, на этот раз нормальным голосом, без суровости в интонации:

– Что ты предлагаешь?

– Ждать – ответила Анна – Он сейчас на дне, в грязи. А он привык к порядку, к чистоте и ухоженности. Он или будет бежать из страны – надо взять под особый контроль все пункты пропусков и центры по подготовке документов. Или же он будет добиваться своей признания своей невиновности.

– Что? – удивлено спросил Жод.

– Невиновности – повторила Анна – В свои последние дежурства Павел часто практиковал процедуру вынесения опрадания. Я уверена – он изучил все тонкости помилования. И видимо не просто так, он догадывался, что когда-нибудь не сможет сдержаться. И вот… не сдержался.

– Ты думаешь, он будет копать под парализованную жертву, под Рола Строваноча? Будет делать так, чтобы оклеветать его?

– Так точно – ответила Анна – И именно здесь надо его ловить. Надо искать Павла там, где он будет копать. Надо проработать все окружение Рола.

Взрослые переглянулись. Жод посмотрел на Анну внимательно.

– Можете идти, Анна. Набирайте пока людей себе в команду. Я вас вызову.

– Есть! – ответила Анна, развернулась и вышла из кабинет.

Как только за ней закрылись двери, один из взрослых в сером кителе вскочил:

– Её надо устранить! Срочно!

– Думаешь? – спросил Жод.

– Ты слышал, что она сказала?! Будет копать под Рола. Узнай она хоть немножко правды, все полетит к чертям. Мы и так с трудом зачистили всех свидетелей. Всех кроме этого проклятого Павла.

– Не беспокойся об этом – задумчиво произнес Жод – С окружением Рола буду якобы работать я. У неё подозрений не будет, скажу ей – работа уполномоченного связана с гостайной. Все что необходимо в поиске, я ей буду передавать, конечно, правды о Роле и тем более о Старшем Кураторе она не получит.

– Зачем? Это лишнее. Её надо устранить!

– А ты слышал, что она сказала?

– Слышал. Ну и что? – спросил взрослый в сером кителе.

Жод снова сделал удивленное лицо:

– Нам и так трудно сдерживать массовые волнения, а тут такое. Эта девка узнав правду, может посеять смуту среди комиссаров.

– Не посеет – уверенно заявил взрослый в сером кителе – Они же дети! Много они понимают? Фанатики, преданные делу и верящие в истину – взрослый криво улыбнулся – Они же хорошие дети, а хорошие дети верят хорошим дядям

– Верят, если знают что дяди хорошие – заметил Жод – Эти дети слишком правильные. Поэтому их и стали назначать комиссарами. Именно детей, за их наивность и честность. Но с получением реальных знаний о реальной жизни они начинают взрослеть. Тогда их и приходится ликвидировать. Взять ту же Анну. Она ищейка. Она отлично знает Павла, предугадывает его действия. Дадим ей возможность Павла поймать. Если она узнает что-то – тогда и ликвидируем.

Взрослый в кителе хмуро кивнул. Посмотрел на другого, в таком же кителе и не сказавшем за все время ни слова. Тот просто пожал плечами.

– Ладно – взрослый в сером кителе махнул ладонью.

9

Павел оглядел себя в обломок зеркала. Неплохо. Отрасли волосы на голове. Он специально проводил некоторое время на солнце, чтобы получить грязный загар – получилось. Сейчас он стал похож на обычного обывателя планеты Вруга.

Немного поскитавшись после побега по помойкам, он обосновался в гетто нищеты. Снял себе эту лачугу в картонном многоквартирном доме. Обзавелся другой, более подходящей одеждой. Купил себе миниатюрный пистолет. Оружие в квартире он не стал прятать. Нашел нишу в коридоре возле двери. Убегая или куда-то уходя, он всегда сможет вооружиться на бегу. На рынках он ни разу не появлялся. Слишком опасно. Его там знает каждый. Впрочем, его и здесь знает каждый, но не узнает, слишком много сил Павел приложил для изменения своей внешности. В целом, если есть деньги, можно неплохо жить и в гетто. В этом Павел убедился на собственном опыте. Но деньги когда-нибудь закончатся – это он отлично понимает, а перспектив для получения доходов он не видит.

Первое время он постоянно ожидал тотальной облавы. Но вокруг стояла тишина. Никто ничего не прочесывал, нет плакатов с его портретом на стенах, нет сообщений в СМИ. Но комиссары и тем более кураторы никак не могли спустить все на тормозах. Значит, кураторы затаились, ждут. Обозначили для себе точки, где Павел может объявиться, и ожидают. По какой-то причине они не хотят огласки. Впрочем, причину такой тишины Павел понял. Чрезвычайных комиссаров, свершивших преступление, всегда устраняют тайно. Дети-подростки, служащие Закону, для толпы должны оставаться чистыми, непорочными. Никто не знает, что становится с комиссарами, когда они взрослеют. Самые достойные, наверное, становятся кураторами. Но в последнее время Павел стал сильно в этом сомневаться.

Павел выполнил комплекс гимнастических упражнений. Нужно содержать свой организм в порядке, поддерживать тонус. При этом продолжил размышлять. Итак. Комиссары выделили для себя точки, где он должен объявится. Рынки – само собой, но рынки – это целые города со множеством ярусов. Кто-кто, а Павел на рынках знает все и всех, кто собой хоть что-нибудь представляет. На рынках, скорее всего, просто предупредили тех, с кем Павел может связаться. Наверняка проработали его агентурную сеть. Он усмехнулся, выполняя упражнение по растяжке, есть агенты, с которыми он работал лично и про которых никто не знает. Поймать его на рынке – будет сложно. Тем более время идет, на рынках постоянно что-то происходит, и о бывшем комиссаре там уже наверняка стали позабывать. Но это не значит, что Павлу не следует соблюдать там осторожность.

Он проработал серию ударов ногами и руками в воздухе. Попытался представить, где бы он сам ловил сам себя? Хмыкнул. Те, кто его знают, наверняка решат, что Павел приложит силы, чтобы восстановить своё имя, вернуть своё положение. Глубоко вздохнул, выдохнул, и начал делать упражнения на восстановление дыхания. Наверняка они плотно поработали с Анной, ведь она наиболее тесно с ним общалась. И, в общем-то, они правы. Он не собирается прозябать в гетто и прятаться всю жизнь. Его все равно когда-нибудь вычислят. Но он не может просто так туда прийти и заявить, что невиновен. Ему нужно нечто, что заставить их его слушать, нужно что-то, чтобы они приняли его в расчет. Ему нужна сила, с которой они будут считаться. Самый простой пусть восстановления своего имени – это доказательство своей невиновности. Сбор доказательств, что настоящий преступник – это приговоренный Павлом Рол Строваноч. Наверняка именно это главная точка, на которой Павла караулят. Но у него нет другого выбора. Если он хочет восстановления, даже не восстановления, а прекращения преследования, ему придется работать в этом направлении. А раз его там ждут, ему необходимо действовать чужими руками. Ему необходимо набрать команду. Ещё немного подумав, Павел кивнул сам себе, посмотрев в обломок зеркала, и вышел на улицу. Ему нужна команда, которая в его нынешнем положении заменит ему жандармов и осведомителей. Ему нужны боевики и люди, имеющие доступ к информации. Начать следует с простого.

Павел, оглядевшись на улице, направился к пустырю, который превратили в нечто среднее между стадионом и спортивной площадкой. Подходя к нужному месту начал распалять себя, накачивать себя уверенностью и наглостью. Эти свойства ему понадобятся. Подходя к месту, стал разглядывать присутствующих. Нужно вычислить главных. На этом пустыре постоянно в свободное время обитает местная подростковая банда. Ничего особо серьезного. Мелкие кражи. В основном их времяпровождение – наведение кошмара на слабых взрослых и на сверстников. Павел зашел на пустырь и оглядел всех присутствующих. Шестеро подростков занимаются борьбой, трое на трое. Остальные активно болеют. Павел покосился на кучу барахла возле борющихся – это, скорее всего ставки. На пустыре стоит шум от криков и отборного мата. Как только появился Павел, все удивлено затихли и уставились на наглого чужака. Только борющиеся продолжили напряженно сопеть, но и они прекратили борьбу через несколько минут после его прихода.

– Это что за чучело? – ни к кому конкретно не обращаясь громко произнес самый мелкий участник банды.

Павел на него даже не посмотрел. Сразу понял, кто это и какова роль мелкого в банде. Это шнырь. Такие вертятся возле вожаков, выполняют их мелкие поручения. Пользуясь близостью к вожакам задирают остальных, Первыми начинают конфликты, но сразу теряются, когда начинается серьезное дело. Павел присел на свободную лавку и сказал:

– Здравствуйте.

Банда переглянулась. Вожак молчит, а они не знают, что им делать. Снова подал голос мелкий.

– Вали отсюда, дрищ. Тебя не звали.

Павел на него снова даже не посмотрел. Просто сказал спокойным нейтральным голосом:

– И снова здравствуйте. Я ведь не ошибся. Вы же нормальные пацаны, верно?

Малолетние преступники переглянулись. Вожак все ещё молчит, не выдает себя. Снова подал голос мелкий:

– Ты ещё сомневаться вздумал?! Ты ничего не попутал?

Павел на этот раз взглянул в сторону шныря. Встал с места и направился к мелкому.

– Ты сам-то ничего не попутал? Ты всегда так с незнакомыми общаешься!

Мелкий, не дождавшись поддержки от вожака, на шаг отступил. Павел близко тоже подходить не стал. Сейчас должен сказать свое слово главный. Так и случилось.

– Шнырь, осади – тихо сказал жилистый парень с взлохмаченными русыми волосами.

Павел про себя улыбнулся. Он сам мысленно только что назвал мелкого шнырем. В таких бандах особо фантазий не проявляют. Клички дают лаконичные и кратко описывающие носителя.

Жилистый задумчиво посмотрел на Павла. В его взгляде Павел заметил вдумчивость. Значит, свое положение он добился не просто физической силой. Среди присутствующих есть настоящие шкафчики, мускулистые амбалы, но они наверняка хоть и на привилегированном, но подчиненном положении.

– Ты с какого района? – спросил жилистый.

– С Ботанки – Павел ответил сразу. Свою легенду он разработал давно. Ботанка – гетто с другого конца города.

– Кого там знаешь? – снова спросил жилистый.

– Чистяка – ответил Павел.

Чистяк – тоже главарь банды с того района, откуда Павел якобы сюда прибыл. Та банда уже не была подростковой. В ней состояли двадцатилетние, но и подростков там было немало. Не так давно Чистяка со всей бандой взрослых парализовали во время облавы на одном из рынков. Оставшуюся часть банды разогнали. Павел руководил той операцией. Но приговоры тогда выносил не он, приговоры выносил другой комиссар. Павел не зря назвал именно Чистяка. По оперативным данным, он обладал уважением даже среди соседних районов, особенно среди подростков. Имел многочисленную банду, но никто теперь не сможет подтвердить, что Павел имел с ним какие-то дела. Всю верхушку той банды ликвидировали.

Жилистый посмотрел на остальных. Снова на Павла.

– Чистяка много кто знает. А он тебя знает?

– Чистяк уже никого никогда не узнает – ответил Павел – А меня он знал нормально. Мы с ним перед его последней облавой общались, и хорошо говорили. После того как его – Павел провел пальцем у горла – Мне пришлось валить с Ботаники. Вот, у вас обосновался.

– А к нам зачем подошел?

– Мне нормальные пацаны нужны. не буду же я один шмандавохаться.

– А чем докажешь, что с Чистком знался?

– Чем хочешь, тем и докажу.

Жилистый оглядел свою банду. Улыбнулся своей мысли.

– Вот завалишь Дока, поверю.

Тот, кого жилистый назвал Доком, вышел вперед. Самый крупный шкаф в этой банде.

– Ладно – Павел кивнул, и пошел не оглядываясь к тому месту, где недавно была борьба. Оглянулся – Ставки-то будете делать?

Подростки зашумели. Павел не придал виду, но с интересом на них смотрел. Как же они непохожи на комиссаров. Такие примитивные. И в то же время свободные. Легко выражают свои мысли. Немного удивился. Сразу он не придал значения, но в банде были девочки. А может и не в банде. Просто подружки малолетних бандитов. Одна из них с интересом смотрит прямо на него. Павел смутился. Среди комиссаров так прямо смотреть друг на друга не принято, если только они не друзья. Не смог удержаться и посмотрел на девчонку в ответ. Цвет волос непонятный, не блондинка и не брюнетка. Может бать шатенка, а может быть просто волосы грязные. В нищих гетто особо внимания на свой внешний вид не обращают. Глаза большие, серые, под глазами тени. Лицо, как и фигура, худое, угловатое. Выражение лица смешливое, но какое-то замученное, словно после тяжелой болезни или горя. Павел отвел взгляд от девчонки. Все ставки приняты и здоровый док идет прямо на него. Павел сразу оценил и его и свои силы. Док может свалить Павла одним ударом. Но наступает вообще идет не прикрываясь. Так что бой может быть очень коротким. Но Павел никак не может выдать свою подготовку. Пусть даже эта детвора ничего не поймет, но может что-нибудь заподозрить. Поэтому придется бой растянуть. Это будет сложно.

Док замахнулся. Павел мог бы его завалить одним точным ударом, пока тот ещё только начал размах, но только поставил блок. Удар оказался мощным, Павла отбросило, он не удержался на ногах и упал. Все-таки он немного силы Дока недооценил. Таким ударом можно стены прошибать. Про себя Павел оценил уровень авторитета жилистого в банде. Раз такие бычки как Док признают жилистого своим вожаком, значит жилистый действительно имеет некую харизму.

Павел специально кинулся на Дока так, чтобы тот больше не наносил прямых ударов, они оба упали на землю. Павел специально «отдал» Доку руку, чтобы тот её заламывал в борьбе. Павел принял такое положение тела, чтобы в любой момент мог свою руку вырвать. Док схватил руку соперника и начал выворачивать. Павел поневоле чуть ли не взвыл и чуть ли не нанес свободной рукой Доку удар по глазам. Вовремя себя сдержал. Но и терпеть уже нет сил. Рука захрустела. Ещё немного, и Док вырвет её из суставов. Вывернув тело, Павел повернул свою захваченную руку, локтем свободной руки нанес несильный, но точный удар по горлу Дока. Тот захрипел. Павел вырвал захваченную руку, вылез из-под Дока и встал на ноги. Док, держась за горло, тоже начал подниматься. Павел нанес противнику мощный удар плашмя ладонью по уху. Даже у Павла в ушах звонко хлопнуло. А Доку удар по уху наверняка показался взрывом в голове. Его контузило. Схватившись за ударенное место, Док с шумом упал. Павел с вызовом в глазах посмотрел на удивленного жилистого. Не удержался, скосил глаза и посмотрел на ту глазастую девчонку. Заметил – она смотрит на него с восхищением. Павел итак разгорячился от драки, а от её взгляда покраснел ещё больше. Отвел от неё глаза и снова посмотрел на жилистого.

– Ну как?

Жилистый театрально два раза хлопнул в ладоши:

– Верю-верю. Кто попало с Чистяком не общаются.

Павел не поддал виду, но про себя подумал: – Говоришь так, словно сам лично с Чистяком хоть когда-то встречался.

Вслух сказал:

– Вот именно. Ну что, возьмете меня к себе? – и посмотрел на мелкого Шныря. Тот уставился на Павла с некоторым страхом. Наверняка уже рассчитывает как ему быть в новой иерархии банды, если в неё вступил Павел.

Жилистый посмотрел на своих.

– Берем, конечно – голос раздался оттуда, откуда Павел не ждал. Голос девичий. Он посмотрел в сторону звука. Это сказала та глазастая с грязными волосами.

Жилистый словно смутился, не зная как быть. Но Павел дотошно изучал учебники по зоопсихологии и психологии поведения подростков, среди подростков и среди молодых зверят в поведении отличий мало.

– С меня поляна – заявил Павел и достал из кармана тоненькую пачку денег. Маленькую часть тех денег, что забрал у жандарма во время побега. Для местных это целое богатство. Для подростков возможность купить что-то, что сделает вечер веселым.

Банда одобрительно взвыла. Жилистый облегчено вздохнул и кивнул. Ему не пришлось брать на себя ответственность за всех. Получилось так, что это банда сама Павла приняла. Если что, он потом каждому сможет за это предъявить.