Я здесь. Я рядом

Неожиданно наступил момент когда, Вельзевул стал видеть следы отчётливее и ярче. Ещё совсем немного и он почувствовал их. Для него они были, прежде всего врагами, а своего врага демон чувствовал даже если не видел, подобные чувства испытывал и ангел, если приближался демон.

«Они где-то здесь, совсем рядом. Я их чувствую!» Летучая мышь в мартовской ночи кружила по спальным районам города, постепенно сужая круг поиска. Он сразу заприметил детскую площадку и старый дряхлый пятиэтажный дом. Следов – свежих огромное количество, их попросту не спрячешь, нужно время. Он видел следы, но не видел их. Он чувствовал их присутствие, а ещё кого-то особо сильных, тех, кому принадлежали особые следы. Но опять же, он не видел их. Кружа и петляя в темноте, Вельзевул раздражённый и раздосадованный парил над местом скопления следов как ворон. Он несколько раз преодолевал границу между явью и вымыслом, но увы, ничего не менялось. «Следы чёткие, видимые, явные. Вот они, но где сама когорта ангелов, и где эти двое, их следы я не спутаю с другими.»

Как демон высшего звена он имел силу перевоплощения, и сейчас сделав очередной круг, окутался туманом и в мгновение стал человеком. Мужчина средних лет, в плаще культурной на вид, стоял на детской площадке и озирался вокруг. Только сейчас он почувствовал странную силу. Она не принадлежала его врагам, она…она…принадлежала живому человеку?

Такое открытие привело демона в ярость. Он вдруг начал понимать, что происходит на самом деле. Теперь для него оставался только один вопрос, кто эти двое и кто этот человек?

Мужчина в плаще не спеша гулял на детской площадке во дворе многоэтажек. Он не спеша обходил каждую лавку, каждую песочницу, каждую горку и качель. Проходившие мимо припозднившиеся горожане не обращали внимания, на одинокого мужчину, потерявшего что-то в сумерках предстоящей ночи. Он всё более и более ощущал человеческую силу спрятанную здесь. Теперь он не сомневался – эти двое, человек и когорта, имеют одну общую цель. Их он не видит, зато он найдёт человека, уж в этом ему никто не помешает. А найдя его, он отыщет их.

Чёткий след уходил в боковой подъезд старого дома. Путь проложен, осталось найти цель. Улыбнувшись, мужчина поднял воротник и поправив висевшее что-то под плащом, смело направился к старым двустворчатым деревянным дверям крайнего подъезда.

Глава 15

Митрополит Аркадий лёгким движением ухоженных, холёных пальчиков повернул рулевое колесо своего новенького мерседеса и въехал на вип стоянку перед рестораном. Время на его швейцарских часах стоимостью как новый отечественный автомобиль показывало около одиннадцати. Для завтрака вроде поздновато, для обеда ещё рановато, но это только в том случае если вы работаете на предприятии в организации с чётким графиком работы.

Служба в Епархии не имеет более чётких временных рамок, за исключением великих больших праздников и богослужений суточного круга, обязательных для каждого священника. Аркадий Петрович давно вышел из того самого возраста, когда он будучи молодым священником успевал совмещать свою службу Богу и людям, со своими личными потребностями. Взбираясь по служебной лестнице духовенства, он прекрасно понимал, что любая работа, совершенно любая – всегда останется лишь работой, её не переделаешь и не перевыполнишь, а вот свои личные потребности нужно удовлетворять в первую очередь. Что же касаемо его специфической службы, то здесь дело обстояло намного серьёзней, чем с любой другой работой. Дело в том, что Аркадий Петрович считал именно себя помазанником Божьим, раз он смог дойти до такого верховного сана, а раз так, то и нужно беречь только себя, и удовлетворять свои личные потребности тоже в первую очередь. Таких как он, великих священнослужителей, почитающих все заповеди, соблюдающих все посты и каноны – единицы, а людей безграмотных вечно чего-то хотящих, безбожных атеистов – миллионы. Жизненный принцип митрополита очевиден, и нарушать его он, увы не собирался.

В дорогом кашемировом пальто, накинутом поверх дорогой двойки, Аркадий помпезно проследовал в обеденный зал. В нём очень трудно было распознать того, кто посвятил свою жизнь служению Богу и людям, того, кто самый первый посчитал бы сребролюбие великим грехом, а гордыню и тщеславие востребованными человеческими грехами на каждый день. Однако в жизни часто случается не так как надо, а понимая то, что жизнь одна и прожить её нужно хорошо красиво и богато… В общем, митрополит отец Аркадий решил провести обеденное время в ресторане, за бокалом хорошего вина и вкусной едой. В это время в зале находились посетители разных слоёв населения, в основном бизнесмены средней руки. Митрополит же давно перешёл в высшей эшелон бизнеса, а посему отобедать он решил, в отдельной кабинке.

Помимо всего прочего у него имелся, как считал Аркадий очень весомый повод. Ещё совсем недавно он и помыслить не мог, о чём-то подобном, а теперь? Теперь всё изменилось ровно на сто восемьдесят градусов. Его душа оказалась свободна от обязательств Сатаны. Его душа теперь принадлежит ему, и только ему, а за оставшееся время он сумеет замолить все свои грехи, или он не митрополит? Аркадий достаточно давно переступил черту, когда человек начинает заботиться о духовном состоянии, оставляя материальные потребности на втором плане. С каждым днём, прожитым днём, такой человек воздаёт хвалу Господу Богу за ещё один подаренный день, потому что появляется шанс очистить свою душу, от грехов всей неправедной жизни.

Сатана не претендует на его душу, он сам так ему сказал! Аркадий Петрович выполнил свою часть уговора, и теперь он свободен. Совершив большой грех – предательство, он как и полагал, выкупил свою душу. Предав отца Владимира, он как Иуда за свою выгоду пошёл на сделку с дьяволом, но на подобные мелочи он перестал давным-давно обращать внимание.

Распивая красное вино и наслаждаясь вкусом мягкой оленины, Аркадий Петрович как раз размышлял над понятием предательство, когда в кабинку вошёл молодой мужчина в дорогом костюме.

– Прошу прощения, не помешал Аркадий Петрович?-

Святой отец никак не мог узнать появившегося перед ним. Очевидно бизнесмен средней руки, сейчас в зале их много, вот и решил познакомиться или что-то предложить.

– Извините, но я обедаю в одиночестве, а вас что-то не припоминаю.– Наглости вошедшему не занимать. Не спрашивая разрешения он уселся на стул прямо напротив митрополита, давая понять что уходить не собирается.

– О! Я вас понимаю Аркадий Петрович. Ваша жена так отвратительно готовит, особенно в последнее время. Но и её тоже можно понять, женский организм, эти боли, а ещё сильные мигрени и постоянные переживания за вас. Я бы вам рекомендовал свежую, слегка пропечённую телятину, в этом заведении она особенно хороша.-

Маска самодовольства и спеси, постепенно улетучилась, уступая место серо-зелёному цвету лица уставшего старика. Он не знал сидящего напротив него, но вот тот очевидно знал его, и очень много знал о его семье. Но откуда?

– Извините я не расслышал вашего имени и отчества.-

Улыбка, та самая улыбка больше похожая на оскал сильного и могучего зверя перед загнанным в угол несчастным зайцем.

– Аркадий Петрович не стоит лукавить. Я не говорил о себе ровным счётом ничего. Однако вы правы. Я поступил бестактно и неуважительно к вам, разрешите представиться – Мамон!– Вилка с куском дымящегося нежного мяса упала на кристально белую накрахмаленную скатерть, зацепив при этом бокал с вином. Красное пятно пожирало белый цвет заставляя митрополита впасть в ступор и покрыться испариной.

– Ну что же вы Аркадий Петрович так неаккуратно. Хотя, позвольте вас пригласить в более подходящее для нашей беседы место!– Стоило ему закрыть глаза, как он вместе с Мамоном оказались в огромном зале отделанным золотыми панелями с хрустальными полами и высокими зеркальным потолками. Откуда-то сбоку лилась тяжёлая органная музыка. Ни одного окна, ни одной живой души вокруг. Только они вдвоём за круглым, большим, обеденным столом.

– Не стесняйтесь Аркадий Петрович, я пригласил вас для приятной беседы. Давайте поступим с вами так…!- Мамон разлил вино и поднял бокал.

– Как?– Митрополит не знал что ему делать, и что говорить, он не знал ничего что происходит вокруг, и где он оказался.

– А вот как. Представьте себе, что предательство это своего рода сделка, а за сделку обе стороны должны получить прибыль. Вы уж как бизнесмен должны это знать.-

– Да, да сделка, прибыль. Но к чему вы сейчас это говорите?-

– Терпение и ещё раз терпение, оно есть…- Мамон перевёл дух и улыбнулся. В отличие от понурого митрополита он чувствовал себя отлично и непринуждённо поддерживая беседу. – Я чуть было не произнёс одно слово, которое не стоит произносить, особенно мне, чревато знаете ли последствиями ха, ха, ха. Ну так вот, если брать за основу рыночную экономику, то сделка с моим отцом была так сказать мнимой. Вы меня понимаете?-

– Не совсем.-

– Ну что же вы Аркадий Петрович, азы экономики! Мнимая сделка, та которая проведена мнимо, то есть её в априори и не было, она является по сути ничтожной, недействительной, фиктивной. Мой отец не распоряжался вашей душой, а соответственно и предлагать её в качестве товара не мог. Вы же совершили определённые действия, но заметьте абсолютно бесплатно, Иуда и тот получил тридцать серебряников, А вы-то что?-

– Так получается…-

– Вот именно!- Почти вскрикнул Мамон. Улыбка не сходила с его радостного лица, он весь сверкал от удовольствия. Самое интересное в этой беседе то, что Мамон говорил искренне. В его словах не было ни лжи, ни обмана, он пытался убедить старика в правильности своих слов. Стоит отдать должное, это ему удалось.

– Вот именно Аркадий Петрович. Вы получили то, что никогда не теряли, а раз так, то совершили сей некрасивый поступок будучи обманутым – это раз, и не получили за него совсем ничего – это два. Теперь-то вы меня понимаете?-

– Да! Кажется да! Но скажите… скажи Мамон, зачем твоему отцу меня обманывать?-

– Мой отец Сатана, дьявол, Он зовёт его Люцифером, хотя это совсем неважно. Важно то, что он, мой отец, всегда пытается ввести человека в обман, чтобы тот совершил грех. Вот например как он поступил с вами. Я уверен, что такой грех, что свершён в заблуждении, не является таковым, и Он его обязательно простит. Надеюсь, я вас убедил?– Мамон как хороший дипломат сумел разложить всё по полочкам человеческого сознания. Он не только убедил митрополита в том, что ничего не было, он обставил всё именно так, что Сатана обманом заставил его совершить грех.

Митрополит же всё больше и больше убеждался в правоте его слов, в их искренности и правде. Однако, совсем одно маленькое обстоятельство не давало ему покоя.

– Аркадий Петрович!- Мамон опередил его и на этот раз, оставив инициативу при себе. – Я понимаю как всё глупо звучит особенно здесь, сейчас и от меня, но поверьте моего интереса здесь нет!-

Вот теперь лёгкая улыбка появилась на лице митрополита, уж он-то точно знал, бесплатно ничего и никогда не совершается.

– Мамон, я сейчас тебе не верю. Ты хочешь сказать, что всё это…– Он обвёл руками весь огромный зал, указал на стол – Просто так? Не верю!-

– Ха, ха, ха! Да чувствуется в вас Аркадий Петрович мудрость, что нажита с годами. Не скрою, я имел некоторые так сказать взгляды на вас, но сейчас передумал. Вы мне нравитесь как человек.-

– Я тебя услышал Мамон.– Вдруг серьёзным тоном произнёс митрополит. – И всё же я хочу услышать правду. Мы с вами как два бизнесмена, ведём переговоры и между нами не должно оставаться недосказанности.-

– Ну хорошо.– Весёлый и радостный Мамон в миг превратился в серьёзного и задумчиво. Всем своим видом он показывал, что продолжение разговора ему совсем не нравится.

– Я хочу попросить вас Аркадий Петрович об одном одолжении. Для вас это не составит труда, а для меня оно будет хорошим подспорьем с вашей стороны, так как решит множество проблем.-

– Сделка с вами?-

– Нет, нет, и нет! Что вы Аркадий Петрович. Упаси вас… от таких раздумий и высказываний. Вы сделаете для меня, лично для меня, не для моего отца, а для меня то, о чем я вас попрошу, а я вас за это отблагодарю. Вот и всё. Никакой сделки нет, вы просто не будете закрывать глаза на грубые нарушения ваших правил одним священником, а за это, именно за эту правду я выполню любую вашу просьбу.-

– И что же я должен буду сделать?-

Теперь наступил момент когда загадочно заулыбался Мамон и потирая руки откинулся на спинку стула.

– Слушайте меня Аркадий Петрович очень внимательно…-

Сколько прошло времени, и была ли встреча с Мамоном на самом деле, митрополит не знал. Он как и прежде сидел в кабинке с вилкой в руке на которой дымился кусок сочного, мягкого мяса.

Глава 16

В комнате, где ещё совсем недавно вино текло рекой и совершалось чревоугодничество в Великий пост, всё было убрано. Навести порядок взялся Пётр, ведь ему как смотрителю за храмом в Дубках часто приходилось всё расставлять по своим местам после службы или церковного праздника. Помимо всего прочего, Пётр хорошо управлялся с тряпкой и шваброй. Вячеслав как это часто бывает свойственно людям, только что увидевшим настоящее чудо, принялся помогать Петру с одной единственной целью, не думать вообще ни о чём. Не получалось.

– Пётр, так это был сам Господь Бог? А как же он выбрал отца Владимира? Откуда у отца Владимира на голове и на руках такие страшные раны и рубцы? Получается, в тело Маши вселился Сатана? А для чего? Что же теперь будет дальше?…-

Вопросы неиссякаемым потоком извергались из Вячеслава. Оно и понятно, увидеть то, что дано не каждому, а тем более великое противостояние двух начал всего живого – это знаете ли, много значит. Человеку с устойчивой психикой и сильной верой увидев подобное нужно время чтобы прийти в себя, а потом найти собеседника да излить душу и рассказать всё что увидел. Вячеслав обладал устойчивым психоэмоциональным состоянием, так выразился бы психолог. Однако что касаемо веры во всё православное и христианское – вот тут у него имелся пробел. Единственное что связывало его с церковью так это дружба на коммерческой основе с отцом Михаилом, ну и очень крепкая и тесная дружба с Машей.

Отца Владимира аккуратно перенесли из-за стола в коридор, где заранее приготовили нечто вроде кровати. Поставили рядом две лавки из основного зала церкви и застелили их скатертями и рогожами. Отец Владимир дышал часто и глубоко, его тело полностью обессиленное, выжатое как лимон нуждалась в отдыхе, а самый лучший отдых, конечно же сон.

Через час с небольшим, в себя пришли отец Михаил и Маша. Они поочередно смотрели то друг на друга то на Петра и Славика, что находились рядом.

– Миша, мне всё приснилось или это действительно было?-

– Нет, Маша, всё происходило по-настоящему. А ты мне ничего не хочешь сказать дорогая? Или ты мой друг Славик, может ты, мне расскажешь, что у вас тут…?-

– А ну хватит.– Пётр решил взять инициативу в свои руки, в отличии от этой троицы он понимал, что сейчас им нужно держаться вместе.

– Послушайте меня отец Михаил и ты Маша, тебя Вячеслав это тоже касается. То, что вы увидели, правда. Та самая настоящая горькая правда, что зовётся истинной. Ваша жизнь протекала в грехах и обмане, вы лгали друг другу и обманывали себя же. Сегодня каждому из вас Господь Бог дал шанс начать всё сначала. Все ваши грехи Он отпустил, и простил, потому что только Он один имеет на это право. Жизнь для каждого из вас теперь начнётся с чистого листа, и что в нём будет написано – решать только вам!-

– Ты Пётр говоришь как настоящий священник.-

– Нет, Вячеслав, я тот, кто я есть. А на твой вопрос я отвечу так: есть Бог и он куда справедливее, милосерднее и человеколюбивее чем те, кто принуждает нас в него верить.-

– Не надо грешить Пётр в святом доме Господнем!-

– Отец Михаил не стоит обижаться на истину. Совсем недавно вы трое узнали много нового друг о друге. Он простил вас, а теперь вы сами должны простить друг друга. Великая заповедь Божья – «Возлюбите друг друга». Если будете любить, то конечно же и простите всё. А прощать может только истинно великодушный и милосердный.-

Все трое молчали, для них сейчас важнее всего выждать время. Оно-то затянет сегодняшние душевные раны и принесёт облегчение. Конечно же, не секрет, что сказав слово «прости», человек в действительности внутри себя, в душе простит обидчика. Нужно время чтобы из маленького зёрнышка «прости» брошенного в почву безверия выросло большое, огромное дерево. Такое дерево быстро засохнет, если не будет сопутствующих условий, таких как веры, надежды и любви. Для Михаила, Маши и Славика как раз настал сей благоприятный момент, посадить каждый своё зерно «прощения». Что будет дальше, прорастёт ли оно, засохнет, вырастет в красивое дерево, превратится в кривое да корявое, полуживое растение – зависит только от самого человека, и его веры в то самое прощение.

– Может накрыть стол?– Первым пришёл в себя Славик и решил разрядить обстановку. Очевидно, что для них ещё не скоро придёт то время, когда они осознают что им подарили новую жизнь.

– Это не помешало бы. Надеюсь, здесь есть продукты, потому что из церкви ночью никто из нас не выйдет. Не смотрите на меня так, словно я говорю что-то невероятное и ужасное.– Пётр взирал каждому в глаза, он не отводил его в сторону и не боялся встречного взгляда. Он-то верил в свою силу и в то, что ему нужно охранять и оберегать отца Владимира, а также выполнять все его указания.

– Дня на три, четыре еды хватит, а затем…-

– А затем Маша и не надо. Принесите продукты в эту комнату. Нам всем, и конечно же отцу Владимиру, необходимо поддерживать силу, телесную и духовную. Без телесной не будет и духовной, а нам сейчас никак нельзя без силы.-

Отец Михаил долго и упрямо смотрел хромающей жене в спину, удаляющейся вместе со Славиком за продуктами, вдоль коридора. Он не пошёл с ними не потому, что обессилел, или не хотел становиться между двумя некогда бывшими любовниками. У него сейчас имелась другая, куда более уважительная причина.

– Пётр! Я конечно понимаю, что сейчас мои слова ничего не изменят и ничего не решат. Но ты должен знать, я очень сожалею о том случае, когда ты и отец Владимир приезжали ко мне за помощью. Я прошу прощения за слова, что наговорил ещё совсем недавно. Пойми меня, я не знаю, что со мной случилось и как такое могло произойти. Раньше в молодости я не был таким, каким стал сейчас. Я готов был прийти на помощь любому, никогда не проходил мимо беды и людей, попавших в тяжелую жизненную ситуацию. Более того, я всегда знал и верил, что Бог есть, и что есть Царство Небесное. Ты понимаешь меня?-

– Нет, отец Михаил, я тебе верю!-

– То, что случилось со мной и изменило меня – случилось позже. Я уже окончил семинарию, получил приход, женился на Маше. Как такое произошло со мной, я не знаю, я не знаю, почему я попал под власть Сатаны, ведь я так верил? Я… я…даже знал, что моя жена мне изменяет. Понимаешь, знал, знал и прощал. Я прощал её и его, но с каждым днём обида накапливать во мне, пока не переполнила чашу терпения. Всё лопнуло как мыльный пузырь. Я-то думал, что произойдёт нечто такое, что заставит меня по-другому смотреть на мир. Но нет! Ничего не произошло, совсем ничего такого грандиозного, а вот внутри меня что-то поменялось. Изменилось отношение ко всем, и к себе в первую очередь, появилось недоверие, жадность, зависть. Я слушал ложь и сам лгал, отпуская грехи, я грешил ещё больше. Посмотри Пётр вокруг, что ты видишь?-

Пётр обвел комнату глазами пытаясь понять смысл слов Михаила.

– Нет, нет Пётр, я не о том. Я имею в виду саму церковь. В каком она состоянии, по сравнению с…-

– С храмом в Дубках? Твоя церковь отец Михаил красивая, новая, вся сверкает и блестит. Очень красиво сделано.-

– Да не об этом я Пётр. В твоих словах, в них есть доля правды, но на самом деле я украл много денег с ремонта. Я воровал и стройматериалы, и остатки трудодней рабочих, получая за них деньги. Я…я...делился с митрополитом и знал, что часть денег выделенных Епархий и различными фондами, так и не дошла до меня, они оседали в его карманах. Здесь раньше находилась старая, небольшая церквушка, куда люди шли всем селом, а сейчас? Теперь после ремонта сюда особенно никто не спешит даже по большим праздникам, а всё почему? Во грехе всё происходило, совершая казалось бы маленький, мизерный грех, мы порождали больший, и так долго, и бесконечно. Сейчас я чувствую себя опустошённым, но только мне не легче…-

– Отец Михаил, отпущение грехов очищает человека и его душу, но никто не сказал, что будет легко. Ты знаешь Святое Писание лучше чем я, и всё же – каждый грех он как пиявка, присосался и высасывает силы, отравляя жизнь. Ты его не замечаешь, ведь он не беспокоит тебя, этот грех может быть десяти или двадцати летней давности, и ты о нём давным-давно забыл, но он-то есть. Наступает момент очищения и представь, все эти пиявки большие и маленькие, толстые и тонкие, короткие и длинные отрываясь от плоти, покидают тебя. После них остаются рубцы и шрамы, они ноют и болят, и получается, что ты вроде бы освободился от паразитов, но на самом деле облегчения нет. Всё потому, что нужно дальше жить, дальше творить, создавать, строить, созидать, верить и любить. Разве не так отец Михаил?-

Пётр, этот простой смотритель храма в забытом богом крае – знает куда больше чем тот же отец Михаил, которого обучали специально в семинарии, и которому доверили важную миссию. Отец Михаил впервые в своей жизни увидел простого человека знающего больше чем он сам, и обладающего сильным даром убеждения.

– Прости меня Пётр!-

– Бог простит Михаил. Во благо всего великого и живого, во благо веры своей, что пошатнулась, во благо любви своей, что очернилась изменой, найди в себе силы отец Михаил простить себя. Господь, Отец наш, дал тебе сегодня своё благословение, а посему, начни с себя. Поверь мне.-

– Верю, верю Пётр. Во истину твоих слов, верю!-

В это время по коридору послышались шаги приближающихся Маши и Славика. Две полные плетёные корзины принёс Вячеслав а Маша матерчатую сумку с хлебом.

– Вот все наши съестные припасы Пётр. Что дальше?-

– Я сейчас.– Пётр подошёл к отцу Владимиру. Его сон стал спокойным и глубоким. Ни один мускул, ни один нерв не реагировал на внешние раздражители. Огненно-красные шрамы воспалились на лбу, с рук вытянутых вдоль тела, текла кровь. Даже чёрные носки и те отдавали бордовым оттенком, напитавшей их крови.

– Что с ним такое Пётр?– Маша единственная кто осмелился подойти.

– Я не знаю Маша, мне поручено его оберегать и охранять, а также повиноваться во всём. Его хранит сам Господь Бог и за него можно быть спокойным. Но что делать сейчас – я не знаю. Найди чем перевязать раны, и давайте садиться за стол.-

– Владимир проснись. Впереди ждёт очередное испытание веры. Помни, что бы ни случилось, ты не один. За твоей спиной стоят те, кто верит тебе, а сверху смотрят Царство Небесное и великое Воинство Божье. Верь в себя, люби тех, кто пойдет за тобой, даруй надежду заблудившимся. Я с тобой. Я здесь! Я рядом!-

Они вчетвером сидели за столом и пытались создать видимость трапезы. Маша ковыряла вилкой салат, Михаил возился с куском хлеба намазанным паштетом, Славик уставившись в тарелку, резал на мелкие кусочки ветчину и складывал их стопкой. И только один Пётр у которого разыгрался волчий аппетит, поглощал съестные припасы как и положено.

– А сколько то хоть времени?– Зевая спросил отец Михаил.

– Три часа, без двух минут.– Ответил Славик.

Неожиданно скрипнула лавка, и послышались шаги. Он не касаясь пола, шёл к ним. Кровь проступила через бинты, и капала на пол коридора создавая звуки похожие на шаги.

– Как это возможно Пётр?-

– Возможно, потому что мы видим это, и верим в то, что видим!-

Отец Владимир остановился в дверном проёме. Теперь все могли отчётливо убедиться, он не касался ногами пола. Чёткие бордово-алые капли стекая с ран падали на пол и ни одна из них не расплескалась от удара с ним.

– Мы рады что ты проснулся!-

– Пётр, вы всё выполнили, что я сказал?-

– Конечно отец Владимир. Маша вот недавно поменяла свечи, и мы ещё раз окропили всё святой водой. А что случилось?-

Глаза Владимира закрылись, и он медленно опустился ногами на пол. Боль искривила его лицо. Шрамы на лбу стали тёмно-бордового цвета и готовы вот-вот лопнуть, так сильно они вздулись. Он открыл глаза, теперь уже свои глаза что рады были видеть всех за столом во здравии.

– Они уже здесь. Они пришли!-

– Кто пришёл отец Владимир?– Маша рассчитывала услышать ответ, когда сильный удар чем-то большим и тяжёлым эхом отозвался от высоких, массивных входных дверей.

– Они пришли!-