Я здесь. Я рядом

Глава 12

Дверь оказалась не заперта, но Владимиру пришлось приложить немало усилий, прежде чем она поддалась, и плавно открылась. В лицо сразу ударил запах ладана и удушливо-сухой угар восковых свечей. Промокший насквозь Пётр стоял позади, и всё что он мог сделать, поддержать советом отца Владимира.

Войдя в полумрак небольшого коридора, они прошли в основной зал, где горело множество свечей и ещё сильнее пахло ладаном. У Владимира сразу запершило в горле от недостатка кислорода, свечи своим горением наполнили зал спёртым маревом сладковатого горения. Глаза ещё не привыкли к полумраку, что царил в церкви, хоть погода и стояла пасмурная, но на улице было намного светлее, чем в помещении церкви. Путники остановились у входа в зал и стали ждать, когда глаза привыкнут к сумраку, в надежде отыскать в зале хоть кого-то из людей.

Владимир знал отца Михаила, что служит в этой церкви. Они были одного с ним сана, оба получили приход в одно и то же время, оба направленны одной Епархией, вот пожалуй и все совпадения. В остальном шла полная конфронтация. Отец Михаил считал себя намного выше других священнослужителей лишь потому, что у него новая и красивая церковь, к нему снисходительно относится митрополит, и ему светит хорошая перспектива в Епархии. Михаил был из той категории людей, что очень дорожили своими связями, и сам старался быть полезным тем людям, что чего-то добились в жизни. Что и говорить, он конечно же знал отца Владимира и знал что его храм в Дубках находится в плачевном состоянии, а в остальном ему не было никакого дела до бывшего семинариста Говорова, с кем он не раз делил одну парту в лекционном зале. Ну вот и всё, что касаемо взаимоотношений двух бывших приятелей.

Отец Владимир не раз пытался наладить дружбу с отцом Михаилом. Те же ежеквартальные встречи у епископа, где Владимир всегда находился рядом с Михаилом. Для него Михаил был вроде старшего наставника, что должен был научить его всем премудростям, коим не обучали в семинарии. Но Михаил не разделял интересов Владимира, и старался его не замечать. Владимир пусть поздно, однако всё же понял кто на самом деле есть отец Михаил. Как-то во время ремонта, ещё, когда он кипел в храме в селе Дубках, возникла проблема со строительными лесами. Естественно, что для любого села это не вопрос – найти строительные леса, но когда речь идёт о церкви, то здесь нужны иные, особые леса. Намного выше обычных, что используют при строительстве домов и в большом объёме. Найти такие леса в Дубках оказалось попросту невозможно по причине их банального отсутствия, но зато в Светлом, после капитального ремонта они имелись. А ещё в церкви осталось немного строительного материала, пусть немного, но всё же осталось. Излишки материала вместе с лесами и оборудованием для ремонта находились в большом сарае у одного из местных зажиточных людей села, с кем отец Михаил поддерживал дружеские, хорошие отношения. Отправив Петра с просьбой оказать посильную помощь, отец Владимир не ожидал, что Пётр вернётся не с чем, хуже того он рассказал, что отец Михаил даже не стал его слушать, а попросту выставил за ворота своего двухэтажного дома. Почитав, что Пётр чего-то недопонял или не досказал, отец Владимир сам приехал к Михаилу, и был разочарован в том что, усомнился в словах Петра, они оказались правдивыми. Отец Михаил так ничем и не помог отцу Владимиру, и от этого случая у него остался очень плохой осадок.

Постояв с минуту, отец Владимир привык к освещению, он разобрал в помещении зала нескольких людей, они убирали огарки сгоревших свечей и наводили порядок на книжных полках маленького магазинчика православной литературы, что находился здесь же. На вошедших никто не обратил внимания, лишь одна женщина что мыла полы, немного возмутилась появлением новых грязных следов.

– Вы что-то хотели?-

Сзади к ним подошла молодая и довольно симпатичная женщина. Отец Владимир сразу её узнал. Жена отца Михаила, а по совместительству матушка церковного прихода в селе Светлое. Отца Владимира она никогда ранее не видела, а Петра тем более, и приняла их за обычных прихожан, что стали посещать церковь как оголтелые, религиозные фанатичные селяне, после недавнего приезда самого митрополита. Любое посещение само по себе есть благодать, человек приобщается к христианской вере, чтит церковную культуру, его наставляет на путь истинный батюшка, что несёт службу. Причастие и исповедь, если обряды проведены по законам божьим, несомненно играют огромную роль в укреплении веры и награждают причастившегося благодатным состоянием. Однако есть и другая сторона у каждого посещения – она выглядит более осязаемо в материальном аспекте, и предстаёт перед верующими в виде небольшого но красивого ящика для пожертвованиями, и магазинчика православной литературы, где также продают религиозные предметы, просвирки и свечки. Чем больше людей посетило церковь, тем больше сумма пожертвований, а соответственно и доход в семью священнослужителя. Число прихожан также влияет на рентабельность магазинчика, отчисления от прибыли которого идут в фонд Епархии, ну и конечно же оседает в кармане митрополита.

Вошедших отца Владимира и Петра скорее всего и приняли как раз за тех, кто решил посетить столь ставшие в последнее время знаменитым данное место.

– А как увидеть отца Михаила? Я видите ли…– Он не успел договорить как молодая женщина резко ответила: – Его нет. Он отстоял службу и сейчас отдыхает. Приходите завтра утром, он обязательно будет здесь.-

Людская ложь – своеобразный и яд, он отравляет не только душу, но изменяет внешность человека. Лжец быстрее стареет, у него появляются морщины, седые волосы и основной штрих – бесцветные выгоревшие глаза. Глаза у матушки чего и говорить, очень красивые, но и они уже начали слегка тускнеть. Владимир всегда знал когда человек лжёт, даже если внешне ещё не было видно.

–В Великий пост каждый священник несёт службу с утра и до поздней ночи, его суточный круг богослужения увеличивается теми сильными молитвами о которых обычно стараются не вспоминать в будни. Только в пост каждый священник имеющий приход с большей силой вселяет в душу людей любовь, веру, надежду, сострадание к близким и врагам, мужество, мудрость да истину. Разве я не прав?-

Женщина хитрым прищуром посмотрела на отца Владимира, в таком взгляде ничего хорошего он увидел. Он сделал всё как говорил и о чём наставлял Господь, а значит был уверен в его помощи и поддержки.

– Кто вы такие?-

– Мы путники кои хотят крова и ночлега. В доме Божьим всегда есть приют странникам. Стучите и да откроют вам, просите и да будете услышаны. В наших сердцах нет скверны грехопадения, мы несём истинное слово Божье, и сейчас мы нуждаемся в приюте. Отец Михаил как истинный православный христианин проявит к нам любовь сострадания и предоставит ночлег?-

Лицо женщины изменилось в один миг. Смех непонимания происходящего зазвучал как ужасный вой, громко да протяжно, усиливаясь во сто крат в пустоте огромного помещения. Матушка оказалась под стать своему мужу отцу Михаилу, в ней не было ничего святого, особенно сейчас, когда её улыбка вдруг превратилась в звериный оскал, глаза сузились в жёлто-зелёные кошачьи щели, а само лицо превратилось в страшную маску женского демона. Отец Владимир сбросив с себя наваждение от увиденного попятился назад и чуть было не упал, но рука Петра резко схватила его за дублёнку и потянула в сторону.

– Отец Владимир в этой церкви демоны!-

Оказывается, что и Пётр также как и отец Владимир увидел истинное лицо матушки. Они вдвоём узрели то, что не под силу было другим. Находящиеся здесь же люди не обратили ровным счётом никакого внимание на происходящее, словно ничего и не случилось, они находились под властью демонов, а сама церковь как ни странно под властью Сатаны. В один миг путники узрели как ровные, белые стены покрылись чёрной плесенью, и она ползла как змея всё выше и выше пока не достигла купола. Все иконы в раз превратились в труху, а высокий иконостас в гору пепла. Огромная чаша для крещения вдруг стала золотой ванной, где черти и ведьмы мыли свои ноги и копыта, а под ней горел костёр, в котором сгорало Святое Писание. Стены стали будто прозрачными и взору путников предстала небольшая комната в самом углу церкви, где отец Михаил со своим знакомым пил вино. Отец Владимир в отличии от Петра видел и знал, что творилось в сей комнате ночью, и ещё больше пожалел матушку, в неё точно вселился бес. В какой-то миг на плечо Владимира легла приятная тяжесть, крест истинны излучая и распространяя силу стал тяжёлым, но под его тяжестью Владимир чувствовал защиту, помощь и Божью заботу.

– Греховно чревоугодничать в Великий пост, да ещё в доме моём.-

Матушка, а это была уже явно не она, как-то подпрыгнула в воздухе и спиной отлетела к выходу. Раздался сильный удар о деревянную дверь сползающего на пол тела. Находящаяся здесь же женщина с криком бросилась в сторону от основного выхода, скорее всего там был ещё одна дверь потайного, скрытого от общих глаз хода.

– Подойди ко мне!-

Громкий голос отца Владимира, хоть говорил и не он, завибрировал, и разлетелся крестообразным звучанием, подобно волнам колокольного звона. Демон что когда-то был женщиной, издавая страшные звуки и проклятия, полз к Владимиру. За ним шлейфом тянулся кровавый след, скорее всего человеческое тело получило увечье от удара, но демона это отнюдь не волновало.

– Кто ты такой, чтобы звать меня?- Зашипел демон.

– Сними с тела своего печать!- Ещё громче произнёс Владимир.

В этот момент демон закрутился волчком на полу церкви, издавая при этом страшные крики. Он звал своего хозяина, он звал Сатану, но сила Бога намного сильнее, и вот демон, словно повинуясь чьей-то силе начал плавно подниматься. Словно дымка он витал по кругу зала как по спирали всё выше и выше, а его голос становился тише да глуше. В какой-то миг на уровне последнего окна, что находилось на уровне звонницы, в демона влетели две белые искры, и тут началось нечто невообразимо-страшное. Демон приобрёл уже другое лицо и совсем материализовался, он извивался в воздухе, отбиваясь от невидимых для человеческого глаза существ. Так продолжалось около минуты, после чего демон стал затихать, пока совсем не умолк. Две белые искры превратясь в ангелов, связали безвольные огромное тело, и поволокли его по воздуху в открытое окно. На полу в неестественной позе лежало тело матушки, она была конечно же жива, но потеряла много сил от очищения и изгнания.

– Ступай Пётр за мной!-

Путники направились в комнату, где находился отец Михаил, теперь отыскать его не составляло большого труда. Проходя по боковому спрятанному от всех глаз коридору, Владимир видел, что ремонт и здесь произведён по всем правилам и нормам, а сам коридор отремонтирован качественными материалами на совесть, чего уж никак не скажешь о его храме в Дубках.

– Не переживай да не тужись Владимир, и твой храм засияет да заблестит красивыми куполами и зальется колокольным звоном разлетаясь переливом на всю округу. Истину тебе глаголю!-

– Спасибо тебе Господи за поддержку.-

Возле самой двери горел небольшой встроенный в стену ночник. За ней слышалось, как разговаривают два мужика, их голоса были громкие и менее связаны по смыслу диалога. Слушать разговоры под дверью Владимир, увы не привык, да и не хотел, но и войти без разрешения не мог. Его рука сжалась в кулак и сильно несколько раз ударила по деревянной двери, разговоры по ту сторону моментально стихли, и наступила тишина, та самая тишина от которой в ушах сильнее звенит и гудит, чем от любого громкого звука.

– Это ты Маша?– Отец Михаил явно перебрал с вином, и сказанное далось ему ох с каким трудом.

– Маша ну что случилось, ты либо заходи либо…-

Дверь издала лёгкий протяжный скрип и открылась, представляя взору путников следующую картину. Квадратный стол в углу комнаты заставлен бутылками и разными блюдами. Друг напротив друга сидят два человека. Один маленького роста с рыжей бородой, явно отец Михаил. Тот, что напротив, очень крупный, а точнее толстый мужчина, немного выше Михаила. Оба в подвыпившем, а вернее сказать в пьяном состоянии. Сбоку от стола небольшой новый диванчик. Отец Владимир с отвращением отвёл взгляд от него, увиденная им картина ночных, бурных оргий что устраивал здесь же отец Михаил и матушка комом презрения подкатила к самому горлу.

– Вы…Вы кто такие?-

Отец Михаил в сей момент времени находился в том состоянии, когда ещё одна стопка и будет тяжёлая степень опьянения, а вот его собеседник держался намного лучше.

– Вам что-то нужно? Кто вас сюда пустил? А где Маша?– На помощь пришёл толстяк, он почему-то решил, что раз отец Михаил не в состоянии правильно и верно донести свою мысль до ночных гостей, то очевидно он может временно исполнять его обязанности.

– Матушка сейчас лежит на полу перед алтарём, ей нужна помощь. Вы уж побеспокойтесь о ней.– Тихо и спокойно сказал отец Владимир.

– Да вы кто такие, чтобы свои порядки в церкви устраивать, или что-то попутали? Так я вам сейчас покажу где здесь дверь!– На удивление толстяк подскочил из-за стола как пушинка, и это несмотря на свой избыточный вес. Он явно был в хорошей физической форме.

– Сядь грешник на своё место, ибо нет большего греха чем остаться глухому к мольбам просящих!-

Повинуясь невидимой силе он медленно пополз к своему стулу, а отец Михаил своими затуманенными глазками пытался рассмотреть непрошенных ночных гостей.

– П…п...проходите гости дорогие.– Наконец-то вымолвил Михаил. -Что-то лицо мне твоё очень знакомо. Ты похож на этого, ну как его…отца Владимира!-

– Отец Владимир?– Толстяк нарочно переспросил, он не доверял своему хмельному другу.

– Аль не рад видеть путников святой отец? Я Владимир, а это Пётр. Вот пришли к тебе просить ночлега и защиты.-

– Чего-чего просить?– Михаил и его собутыльник зашлись от смеха. Они ожидали по-видимому услышать что угодно, но только не это.

– А ты свой храм отремонтировал? Вот бы и ночевал там, а не искал пристанища на стороне.-

– Да нет!– Решил поддержать шуточный разговор толстяк.– Зачем ему ремонт Михаил, если он сбежал, что сам митрополит Аркадий его найти так и не смог, да и ещё этого прихватил, ну чтобы не скучно было шататься.-

– Боюсь, что нет Славик, они вместе пошли клянчить денег на ремонт. Оно же видишь что твориться, те деньги, что дала Епархия тю-тю, а теперь когда срок подошёл кое-что припекать стало, вот они и поспешили попрошайничать!-

– А что, может им и вправду денег дать Михаил?– В этот момент толстяк достал из нагрудного кармана рубашки ворох смятых купюр и с отвращением бросил их на стол.

– Ну что смотришь отец Владимир, бери пока дают, с миру по нитке голому рубашка как говорится… Ха, ха, ха!– Заржал толстяк.

– А тебе и храм. Ха, ха, ха!– Подхватил Михаил.

Пьяный хмельной смех заставил шутников взяться за животы, из глаз текли слёзы, на лицах выступил пот, а ноги под столом отбивали чечётку в куражном азарте во время сказанной шутки.

– А ты выполнил волю митрополита – Михаил? Сейчас самое подходящее время!-

– Что-что, это как понимать?– Смех прекратился так же резко, как и начался, а затем возникла пауза. Одни непонимающе ждали дальнейших событий, в другие ждали что решит Он.

– А ты что же думаешь не позвоню? Вот возьму и позвоню. Мне митрополит Аркадий и епископ Леонид ничего плохого не сделали, а если ты влип, то выпутывайся сам. Ну а серьёзно, зачем вы пришли?– Хмель ещё присутствовал во взгляде и голосе Михаила, но отрезвление было не за горами.

– Звони Михаил, я сам этого хочу!-

Отец Михаил быстро набрал номер телефона митрополита и сказал всего несколько слов. С чувством выполненного долга он посмотрел на путников, а его друг Вячеслав принялся наполнять бокалы красным вином.

– Выпейте с нами, а то небось замёрзли. Где же Маша затерялась?-

– В сей раз тебе повторю, твоя жена Михаил, лежит перед алтарём, ей нужна сейчас твоя помощь. Помощь нужна и вам грешникам, особенно тебе.– Рука Владимира с вытянутым указательным пальцем уткнулась в сторону отца Михаила. В какой-то миг вино в красивых бокалах стало ярко-бордовое вместо светло-красного.

– Ты Михаил сейчас совершил большой грех, предал невинного человека, точно также как Иуда. Сей грех Михаил намного тяжелее всех других твоих грехов.-

– Что это за пойло? Похоже на…– Славик отпив глоток вина, ту же выплюнул его, как следом на белой кафельной плитке растеклось кровавое пятно.

– Да Вячеслав ты прав. Вино есть кровь моя, а хлеб плоть моя. Чревоугодничая в Великий пост, вы дали демонам власть и силу. Так пусть же кровь моя заберёт силу, а плоть заберёт жизнь у тех демонов, что вы породили!-

– Это что какая-то шутка? Я видел много разных приколов по телеку, а вообще интересно, кровь, плоть, демоны?– Обескураженный Славик смотрел на Михаила ничего непонимающим взглядом.

– Я прощаю тебе Вячеслав обман порождённый во грехе и блуд с женой Михаила, я прощаю тебе обман своего друга который совершил самоубийство, тем самым отдав свою душу на веки вечные во власть падшего. Я желаю, что бы знал, это не он навёл грабителей на твой дом.-

– Что? Как? Как это? Ты, ты, ты вообще кто?-

– Я тот, кто имею право прощать! Тебе Михаил хоть твой грех и тяжёл и сердцем ты жесток, и много раз попирал веру мою – прощаю тебе все грехи, ибо просит за вас тот, кто перед очами вашими сейчас стоит. За то прощение верой и правдой служите ему как мне!-

Оба тут же упали ниц на колени и размазывая по полу кровавое пятно стали приближаться к Владимиру.

– Встаньте с колен, ибо грешно преклоняться чистому человеку, да ещё в доме моём!-

– Смотрите! Отец Владимир, Отец Владимир.– Стоявший позади Пётр потряс за плечо Владимира.

По коридору к ним приближалось матушка, вернее ползло её тело. Правая нога волочилась как тряпичная культя, оставляя длинный кровавый шлейф. Волосы слипшись от пота лежали патлами на перекошенным от боли лице. Она явно испытала неимоверную боль и шок, но более не распоряжалась своим телом.

– Маша! Маша! Маша, что с тобой?-

Шатаясь от винных паров отец Михаил бросился к Жене, но Пётр перехватил его железной хваткой и накрепко удержал своих объятиях.

– Пустите, пустите меня. Что с ней случилось? Она, она не похожа на мою жену, что с ней случилось?– Михаил бился в истерике, пытаясь вырваться, а Вячеслав круглыми, непонимающими глазами смотрел на происходящее и не мог сообразить, что ему делать.

– Ну что, вот теперь я вижу кто ты такой на самом деле.- Зашипела матушка не человеческим кошмарным голосом.

– У тебя нет власти здесь Сатана, наш разговор ещё впереди. Убирайся в своё царство.-

Зрачки глаз но теперь человеческих, расширились до неимоверных размеров, то ли от боли, толи от страха.

– Отдай мне того, кто был в этом теле, он принадлежит мне.- Заревел Сатана.

– Я сломал твою печать, и теперь судьба демона предрешена, он пополнит моё святое воинство, но уже ангелом.- – Нет, нет! Ты не сделаешь этого, в противном случае я убью её. Выбирай!-

Михаил в сильных руках Петра обмяк, и как бесформенная субстанция повис на них. Он лишился чувств, и даже выпитый алкоголь не удержал нервную систему от сильного стресса. Славик же напротив, держался уверенно, он в отличии от своего друга осознавал, что вокруг него происходит нечто неестественное и непостижимое для человеческого разума. Пётр, держа бесчувственное тело Михаила, стоял немного позади от отца Владимира, но в любой момент готов был прийти ему на помощь.

Безвольная рука молодой женщины обхватила шею и начала её сдавливать, вторая рука, сцепившись пальцами с первой, образовали нечто подобия замка, и тонкая женская шея оказалась во власти удушающих обеих рук. Наступил момент, когда на левой височной части появилась пульсирующая вена, теперь счёт жизни и смерти шел на секунды.

– Убив её, ты дашь мне сильную душу, а люди увидят в ней очередную святую мученицу, но его ты не получишь. Первая человеческая жертва, погибшая во имя веры, добра, во имя всего живого. Первая в очередном нашем противостоянии, выбирай Сатана, я жду! Хотя, постой – Люцифер, так будет правильнее!-

Лицо Маши стало синевато-лиловым, тело каким-то чудом ещё держалась на ногах, но постепенно оседало на пол. Жизнь покидала безвольную человеческую плоть, что стала разменной монетой добра и зла.

– Ты вспомнил как меня зовут? Как же давно я не слышал своё имя произнесённое твоим голосом. И всё ради чего? Ради неё? Ты же знаешь на что способны людишки…?-

Отец Владимир сделал несколько шагов и оказался практически на расстоянии вытянутой руки от умирающей женщины. Добро и зло ещё никогда так не находились близко друг от друга. Глаза одного горели злом и ненавистью, смотря в глаза другого, излучающие добро, и свет. Великое противостояние, что длилось с самого первого проблеска жизни, и будет продолжаться до последней искры света, на какой-то миг времени перешло в иное измерение бытия. Начало и конец, свет и тьма, добро и зло – смотрели сейчас друг на друга, и ценой их очередной маленькой битвы являлась одна человеческая душа, что ещё теплилась в умирающим теле женщины.

– Я знаю на что ты способен. Она будет жить, чудо воскрешения произойдёт здесь и сейчас, твоя власть Люцифер пошатнётся, ты утратишь свою силу, и могущество хозяина ада, осталось лишь мгновение…-

Истошный крик, на грани жизни и смерти, крик, от которого кровь стынет в жилах и волосы встают дыбом. Крик не имеющий ничего схожего с человеческим, разлетелся по всей церкви.

– Мы ещё встретимся, и тогда ты увидишь мою силу!– Тело женщины упало на пол коридора, она была жива, но потеряла много сил, жизненных сил. Главное чего добился Он в этом противостоянии – ещё один последователь, друг и помощник отца Владимира.

– Чего стоишь как истукан, давай помогай.– Пётр втащил в комнату бесчувственное тело отца Михаила, а Славик побежал к Маше. Вскоре два тела лежали на диване, как бывало не раз, но только теперь никакой грязной похоти, блуда и разврата, а лишь великое исцеление душ да человеческих тел. У Маши на удивление не оказалось серьёзных повреждений. Правая нога от удара получила неглубокий, но кровоточащий порез, а на теле кроме ссадин и синяков ничего более не было. У отца Михаила на лбу образовалась довольно большая шишка, вероятнее Пётр не совсем аккуратно обращался с временно потерявшим сознание святым отцом. Оказав первую и необходимую помощь – Владимир, Пётр и Вячеслав остались в комнате и расселись за столом как закадычные друзья.

– Я такого никогда не видел , но то что увидел сейчас, не забуду никогда. Я с вами, и куда бы вы не пошли, рассчитывайте на меня!– Серьёзно и рассудительно сказал Вячеслав.

– Закройте входную дверь на замок, возле каждого окна зажгите свечу, освятите святой водой все углы церкви, окропите ею все иконы и иконостас. Успейте до ночи, у нас мало времени.– Отец Владимир хриплым и осипшим голосом отдал единственное приказание, и с тяжёлой, мутной головой опустился на руки, закрывая от усталости глаза.