Я здесь. Я рядом

Глава 7

– Отец, почему ты выбрал именно его?-

– Сын мой, порой выбор очевиден. Пусть он сокрыт от миллионов глаз и ушей, но от этого он не теряет своего предназначения.-

– Так значит, ты выбрал его давно?-

– Живые ждут второго пришествия, твоего сын пришествия, и не для того что бы поклониться истине и принять мои заповеди.-

– Отец, прошло довольно много времени, аж две тысячи лет. Люди сейчас по иному смотрят на многие вещи.-

– Они не изменились сын мой, а даже более погрязли в грехах. Каждый грех, совершённый с умыслом и корыстью, это протянутая рука Люциферу. Он повелевает душами людей, поощряя их мечты и грёзы о богатстве и славе. Он даёт им всё, порой ничего не требуя взамен, расплата приходит позже, когда окончен жизненный путь и впереди одна вечность. Я сделал свой выбор, когда Владимира ещё не было на этом свете. В момент своего рождения, он получил моё благословение. Я не смог вновь повторить ошибку, ту ошибку, что случилась с тобой сын мой. Вспомни, скольким гонениям, унижениям ты подвергся, сколько опасности было на твоём жизненном пути. Подвергнуть его такой же участи?-

– Моя смерть отец, разве она была напрасной?-

– Твоя жизнь, вот что имеет значение, вот что важно, а смерть, она всегда, во все времена одна и та же. Вспомни своё рождение сын мой, вспомни свою жизнь, всю до последнего вздоха.-

– Я ничего не забыл, дабы не вспоминать!-

– Тогда ты знаешь, что о твоём рождении было известно падшему, и по его указанию и по его воле случилось то, что произошло. Твой последний жизненный путь с крестом по пыльной дороге к месту казни, где он предлагал тебе отказаться от своей веры.-

– Он предлагал мне любое людские царство, он предлагал мне безграничную власть над всем живым, любые богатства и блага, пред которыми самый богатый король и властелин окажутся нищими, он хотел лишь одного!-

– Я знаю сын мой, всё знаю! Сейчас ты сам ответил на свой вопрос. Подвергнуть Владимира той участи, что уготована была тебе? Люцифер оставался в неведении всё это время относительно моего выбора, и поэтому был бессилен.-

– Да, но сейчас падший уже знает!-

– Он знает потому, что я так хочу. Я покажу живым, что значит власть Сатаны, его обещания и уговоры. Мы должны действовать открыто сын мой, ибо такова наша суть и наша любовь, что мы несём людям!-

– Сейчас у живых идёт Великий пост, так может это и есть наш шанс?-

– Твоя правда сын мой! Праздник веры, надежды и любви преумножит наши силы против него…-

– Постой отец! Что это? Я слышу эту просьбу уже второй раз, и слышу отчётливо и хорошо. Не всякая молитва так слышится.-

– Тише! Тише сын мой, прошу тебя!!!-

«Господи, Боженька, дай моей маме сил победить болезнь. Я знаю, ты всё можешь, ты всем помогаешь! Помоги ей прошу тебя. У нас ничего нет, и живём мы очень бедно, но я всегда буду приходить в церковь и ставить тебе свечку – когда выросту. Сейчас я ещё маленькая, мне только шесть лет и без мамы я никуда не хожу. Ей очень, очень больно и тяжело, помоги ей Боженька. Забери моё здоровье, забери мою жизнь, но только помоги маме. Кроме неё у меня никого нет. Прошу тебя Боженька!»

– Просьба сказанная ребёнком во много раз сильнее любой молитвы сын мой. Когда просят о самопожертвовании во благо другого человека, это и есть торжество веры! Именно такая любовь творит невозможное, и даёт надежду просящему. Я принимаю просьбу ребёнка как молитву – сын мой!-

– Я принимаю просьбу ребёнка как молитву – отец мой! Я чувствую силу просящего, это великая и огромная сила!-

– Всё так сын мой. Поэтому молитва так хорошо слышна, ведь идёт она от самого сердца. Она чиста и искренне справедлива! Во славу просящего, во истину его помыслов о человеколюбии в преддверии великого праздника торжества веры, и благодаря Великому посту, во имя Отца и Сына и Святого Духа, я – благословляю молитву ребёнка, и наделяю её чудодейственной силой!-

– Да наполнится твоё благословение отец мой, добродетелями твоих заповедей во все времена, и пусть молитва сия отзовётся в каждом просящем во благо за кого просят!-

– Сын мой, сейчас, когда торжество веры, праздник любви и надежды попирается Сатаной, мы должны быть сильными как никогда. Наша сила в добродетелях и заповедях, что чтут живые, а посему прошу тебя, возьми Архангела Михаила и ангелов Когорты Царства Небесного. Оберегай дитя сиё, мы не можем потерять его, особенно сейчас, у нас нет на это права. Проси и да услышат тебя, стучи и да откроют тебе!-

– Во истину так отец мой! Но ответь, кто тогда возглавит Воинство Божье, если Архангел Михаил выполнит твоё поручение!-

– Если Сатана узнаёт о ребёнке, что готов пожертвовать собой, то битва добра и зла, света и тьмы, Рая и Ада будет вестись только за эту душу, невинную чистую душу, что покачнёт чашу весов в ту или иную сторону. Архангелы Гавриил и Георгий возглавят великое воинство. Я благословляю тебя сын мой на великое деяние!-

– Во истину справедливости и мудрости, благодарю тебя отец мой за оказанное доверие!-

Глава 8

В отличии от епископа Леонида, архиерей отец Александр, который так же имел сан Епископа, даже не пытался заснуть вот уже вторую неделю. Что-то непонятное творилось с его биологическими часами и внутренним душевным миром. В свои семьдесят три года, как ни удивительно архиерей не страдал бессонницей, как впрочем, не страдал от целого ряда других заболеваний присущих людям престарелого и пожилого возрастов. Вторую неделю подряд, он то засыпал, то просыпался через полчаса и далее не мог уснуть, бывало, что сон вообще не приходил – это касаемо ночи. Днём же, организм пожилого епископа, как ни крути, а нуждался в отдыхе, и вот уже как шесть дней подряд, он буквально засыпал, сидя в преподавательской в духовной семинарии. Просьбы и пожелания почти всего преподавательского состава о немедленном медицинском обследовании, архиерей Александр оставлял без внимания, и на то у него имелась очень веская причина. За несколько дней до начала бессонницы, ему стали сниться сны, хотя в обычной жизни с обычным ритмом, он очень редко их видел, да и то в основном состоящие из набора сумбурных фрагментов, которые уж никак не хотели складываться в цепь логически-последовательных событий. Теперь же ему снилось то, что смело можно отнести к категории «вещие сны».Глава 8

В своих снах он видел большие, огромные, нескончаемые армии света и тьмы, снились жестокие битвы и баталии, что происходили между двумя гранями: добра и зла. Он видел как ангелы, войско ангелов под предводительством Архангела, а это был Михаил, вклинились в один из флангов тёмной армии зла, как тут же засверкали серебристые мечи, кромсающие страшных сатанинских демонов. В разные стороны летели, то лапы, то головы, то разрубленные и исковерканные схваткой тела поверженных легионеров – демонов, ангелы бились мужественно и отважно, а сам Михаил прокладывал себе путь, сидя на своём крылатом коне, разя наповал бесовскую рать. Постепенно, понемногу белое, светлое пятно стало растворяться в огромной массе темноты, силы были не равны и ангелы терпели поражение, погибая, как и подобает мужественным воинам. Он видел как с неба, словно огненные снаряды неслись всё новые и новые ангельские когорты с мечами, копьями, луками и щитами наперевес. На огромной скорости они врезались в приспешников Сатаны, и каждый ангел, прежде чем погибнуть, успевал сразить трёх, четырёх, а то и больше демонов. Сны, видимые отцом Александром, протекали словно художественные фильмы, показанные на большом экране с качественным озвучением, с насыщенной цветовой гаммой, с великолепной и самоотверженной игрой актёров. Однако, после пробуждения ему не давало покоя то, что он воочию, так сказать в живую присутствовал на передовой, он видел своими глазами, что творилось на поле боя, он слышал страшные крики и безумное рычание демонов, видел их злобные рожи и полные ненависти глаза, он ощущал как дрожит земля под копытами сатанинских тварей утопающих в ангельской крови. Как порыв сумасшедшего ветра в непосредственной близости пронеслась курорта ангелов, расчищая путь для тех, что шли позади в арьергарде. Он вдыхал запах свежего горного воздуха, где на широком плато велась ожесточенная схватка, он ощущал на губах и языке привкус гнили и тлена, это безумно смердели тела сраженных демонов. Он чувствовал, как щекочет ноздри сладковатый аромат фиалок и весенних ландышей – так погибали ангелы. Каждую ночь он видел всё разные и разные сражения, на разных плацдармах, на разных направлениях и в разное время, но лишь одно объединяло их всех, это были битвы, где ангелы бились с приспешниками тьмы. Каждое сражение, происходило как баталия, продуманная до мелочей умным и опытным стратегом, светилой военного искусства. Каждый бой, как уникальное составляющее одного целого, дополнял картинку произошедшего недавно сражения, и закладывал ресурс на будущую битву. Из всего калейдоскопа необычных снов, только один отчётливо запомнился ему, он как будто нарочно сохранился в памяти архиерея, на том самом подсознательном уровне, где хранится вся биологическая память любого человека.

…Широкая пойма реки в этом месте делает крутой поворот, образуя своеобразную излучину. Противоположный берег покрыт высоченным очеретом, где изредка попадаются и деревья. Тот берег, что протянулся вдоль излучины, являет собой идеально ровный и красивый луг. Он настолько огромен, что не видать где он начинается, а где заканчивается, его границы попросту теряются где-то в дали. На самом же берегу, возвышается большой храм. Возведённый из красного, красивого, мозаичного кирпича, он оштукатурен известью, что делает стены идеально ровными и гладкими. Три основных купола забраны листовым жёлто-красным металлом, который местами стал покрываться благородной зелёной патиной. С десяток малых куполов, покрыты глиняной черепицей, светло-серого цвета. Сам же храм представляет собой грандиозное, монументальное строение в виде православного креста. В центре основной корпус с тремя куполами, стены которого плавно переходят в менее громоздкие и более низкие коридоры, ведущие в небольшие залы. Многочисленные окна утопают в глубокой кирпичной кладке, широких и крепких стен. Неизвестный мастер по понятным ему одному причинам, раскидал окна в хаотичном порядке по своему вкусу, насыщая храм солнечным светом, а так же подчёркивая его первозданную красоту и убранство. Вот, в какой-то момент перед храмом цепью выстраиваются ангелы. Первая цепь – в руках у каждого небольшой ратный меч и щит на другой, причём меч выкован по подобию эльфийского, заужен у основания эфеса, но основной рубяще-режущий клинок достаточно широкий и ужасно острый. Вторая цепь, это лучники, они не уступают ни ростом, ни телосложением ангелам из первой цепи, однако вместо мечей и щитов, длинные луки, перетянутые прочной тетивой, и с колчанами полных стрел. Третья цепь – всадники на благородных, белых, красивых конях с длинными абордажными пиками. Все три цепи образуют оборону храма в виде полумесяца, так как со стороны реки, храм оберегает сама водная стихия да непроходимые дебри очерета. Ангелов так много, что они стоят практически вплотную друг к другу, все одеты в бело-серебристые одежды, не имеющие четких граней.

Александр во сне пытался несколько раз сосредоточить свой взгляд на лицах ангелов, но они спрятаны за забралами серебристых шлемов. Ни одного лица даже во время битвы он так и не смог разглядеть, и этому есть своё объяснение. Святое Воинство Божье, оно безлико, даже если во время битвы с головы ангела и слетит шлем, то она тут же осветится ярко-белым ореолом, который не позволит рассмотреть его лицо. Сами ангелы не имеют ничего общего с теми ангелочками-купидончиками, коих частенько изображают на иконах рядом со святыми. Ангелы в его сне, воистину Великое Воинство, стоящее на страже.

В какой-то миг, всё начинает меняться. В шлемы ангелов уже не слепит яркое солнце, а на горизонте появляется тьма. Бескрайняя, всепоглощающая, страшная, пожирающая всё живое, она надвигается на защитников храма. Тьмы становится так много, что в какой-то момент ангелы и храм выглядят как маленькие светлые пятнышки на фоне безбрежной пустоты могущественного зла. Вот, постепенно из тьмы появляются первые шеренги демонов, они не так ровны и не так слаженны как строевые цепи Святого Воинства. Демоны, огромные и рослые, намного выше и сильнее ангелов, со звериными головами и рогами, глазами полными ненависти и злобы, рычащие и завывающие как пустынные гиены с шакалами. В своём сне, даже архиерею становится жутко, не по себе при виде всей огромной армады, что готова сожрать, растоптать, испепелить и уничтожить маленькое светлое пятно. Вооружены демоны кто чем, в основном это длинные двуручные мечи с огромным количеством зазубрин, что только подтверждает догадку о том, что этот бой у них не первый. Вдруг, как-то неожиданно наступает момент, когда тьма полностью поглощает всё вокруг, и от этого становится невыносимо холодно и зябко. Сам же архиерей в своём сне понимает и осознаёт, что сильно замёрз, но куда более важное и главное, что он воспринимает как реальность – то, что тьма и есть зло, зло поглощающее всё вокруг.

Но вот святое воинство слабым мерцанием разгорается словно потухший огонь, и исходящий, наполненный силой – яркий, белый свет, что порой мы считали холодным, предпочитая его жёлтому и тёплому – несёт спасение и избавление от армии Сатаны. Свет с каждой секундой крепнет и растёт, достигая того предела, когда первые ряды демонов начинают пятиться назад, сминая и давя задние шеренги, внося хаос и панику. Но, что это, среди обуянных смятением демонов проносится шёпот и рокот повиновения, и страха. Постепенно на переднем плане, в самом первом ряду вырисовывается сильная сущность сатанинского выродка – это Мамон. Он восседает на огромном вороном коне, а его глаза сродни красным, звериными огнями самого дьявола.

– Вперёд! Убейте их всех. Сотрите с лица земли их храм, не жалейте никого, и пленных не берите. Вперёд воины моего отца!-

Мамон что-то ещё говорит, стараясь перекричать оголтелую толпу, но это уже не важно. Первая цепь ангелов как по команде падает на колено, давая возможность лучникам прицелиться и выстрелить. Стрелы белым облаком с пронизывающим свистом и на огромной скорости врезаются в ряды демонов. Теперь уже и сам Мамон пятиться да отступает, видя как падают ниц один за одним первые несколько рядов. Но для армии Сатаны падшие легионы демонов ничто, и на их смену уже бегут, спешат новые легионеры, давя своими лапами и копытами полуживых. Звук пущенных стрел смешивается со звуком чваканья и хлюпанья, это давят тех, кто был когда-то в первых рядах. Новые шеренги наседают на павших, образуя вал из демонических тел. Каждая выпущенная стрела поражает цель, не оставляя шансов на спасение. Поток стрел не иссякает, он всё такой же стремительный и смертоносный, просто Мамон приказывает легионерам идти вперёд, что они и делают, идут на смерть всё быстрее и быстрее. В какой-то момент напирающие сзади демоны, перевалили через длинный и высокий вал из трупов первых рядов и тех, кто был за ними. Им навстречу, в бой ринулась первая цепь. Заблестели в лунном свете и залязгали мечи, и только тоненькая нить светлой полоски в море мрака всё движется и движется вперёд. Они уже достаточно далеко отошли от двух, оставшихся позади цепей, и перевалили за стену из трупов павших демонов, как в это время третья цепь ангелов, на белых конях с длинными копьями устремляется вперёд. Они спокойно обходят первую цепь ратников и клином врезаются в самое ядро тьмы. Как бы искусно и отважно не сражались ангелы, Александр всё чаще и чаще видит на поле боя их мёртвые тела. Война никогда не проходит бесследно, ни для наступающих, ни для обороняющихся, она пожирает вся и всех на своём пути, без разбора, где свой а где чужой, где зло а где добро, где свет а где мрак. Война во все времена, во все эпохи и в каждом измерении – одна и та же, она единственная, что не меняется со временем, она всегда остаётся кровожадной и смертоносной.

Пока ангелы ведут бой с явно превосходящим врагом, в храме видно какое-то движение, и Александр переносится в основной его корпус. Здесь тоже стоит на страже когорта ангелов, но их мечи в ножнах, а щиты покоятся у ног. Выходит, что они охраняют храм? Высоко, под самым куполом растянуты на прочных цепях строительные леса, а на них человек? Да, именно человек, и в этом не может быть никакого сомнения. Он выкладывает панно из мелких цветных мозаичных кусочков. Когда Александр задрав голову, посмотрел вверх, он обомлел. Даже во сне, он покрылся испариной, а сердце заколотилось так бешено, что он застонал от боли, но не проснулся. Он видит и не верит своим глазам, огромный лик Сына Божьего вознёсшегося на небеса после распятия. Он одет в кристально белые одежды, и лишь на голове видны глубокие порезы от тернового венца. Его руки и ноги в кровавых отметинах от корабельных гвоздей, коими его прибили к деревянному кресту. Огромное панно практически готово, осталось лишь выложить правую руку Сына Божьего, и мастер тщательно да щепетильно подбирает по цвету мелкие лазуритовые фрагменты, что находятся там же на лесах в больших корзинах.

В какой-то момент со стороны луга стали доносится звуки битвы, сначала приглушённо и далеко, затем отчётливее и ближе. Три цепи ангелов, под огромным давлением несметной армии тьмы неся большие потери, вынужденно отступают к храму. Все те ангелы, что охраняли мастера, как по команде ринулись к выходу и тут же растворились в месиве битвы.

В решающий момент битвы, великое противостояние добра и зла отходит на второй план, и Александр сосредоточен только на панно. Правая рука практически завершена, осталось несколько штрихов, посадить на раствор не больше десяти лазуритовых квадратных фрагментов. Мастер, он словно ничего не слышит и не видит, что творится вокруг, он занят своим делом. Он усердно и старательно подбирает по цвету недостающие фрагменты мозаики, и вдруг каким-то чудом он с упованием Великого Творения сажает на раствор последний фрагмент. В этот самый момент в храм врываются демоны, как и откуда они прорвались, Александр не знает. Один из орды, высоченный и здоровый демон, держа в лапе копье, не задумываясь бросает его в человека. Оно пробивает грудь мастера и его руку, в которой так и остался последний не доложенный фрагмент. Смертельная рана на теле человека буквально разрывает его на две части, но копьё, словно повинуясь чужой воле, устремляется далее, пока не врезается в мозаику. От сокрушительного удара дьявольский наконечник с искрами выбивает несколько фрагментов с образа Сына Божьего. В этот момент в храм пробиваются ангелы, возможно это свежее подкрепление, и без разбору уничтожают демонов. Тело мастера в неестественной позе с обломанным древком от огромного копья, лежит на холодном полу храма, он мёртв. Он был уже мёртв, когда сорвался вниз с высоких лесов…

Сон, как и положено постепенно растворяется в сознании человека перед пробуждением, и отец Александр, что успевает увидеть, так это не доложенное панно. Правая рука Сына Божьего с отметиной от гвоздя не доделана, копьём выщерблен кусок мозаики вместе с раствором и штукатуркой. Выбоина настолько глубока, что в глубине виднеется красный кирпич, из которого и возведён основной корпус храма.

Архиерей отец Александр запомнил этот сон только потому, что именно такое мозаичное панно с изображением воскресшего Сына Божьего, находится в кафедральном соборе, в его родном городе. Довольно долго он прослужил Богу и людям, и огромное количество раз находился на службе в этом самом соборе, и поэтому ошибки попросту быть не может. Сходство между сном и реальностью так велико, что совпадают самые мелкие детали, которые замечаешь только со временем. Отец Александр и сам понимает, что его сны рассказывают о том, что происходило на самом деле, в действительности. Упоминаний о таких сражениях нет, не было да, наверное и не будет не в одном Святом Писании, ни в старом ни в новом заветах, и конечно же в Евангелие. Но то, что их нет, ещё не значит, что их не было, и здесь его подстерегают сомнения, поскольку человеку свойственно не только ошибаться. Священное Писание, как не прискорбно – написано первоначально людьми, затем оно редактировалось и переписывалось по нескольку раз, затем издавалось в печатном варианте и вновь редактировалось, и в конечном варианте с каждым переизданием, что-то терялось, что-то отсеивалось, что-то забывалось, и соответственно что-то добавлялось. И тем не менее, баталий из снов отца Александра – нет ни в одном из них, даже в первоисточниках, что хранятся на святой земле в Иерусалиме и в хранилищах Ватикана, но они были, и в этом архиерей не сомневался…

– Александр Дмитриевич, что с вами? Вам плохо?– Его разбудил преподаватель славянской письменности, и к тому же его лучший друг отец Василий.

– А, это ты Степаныч? Нет, со мной всё хорошо, просто в последнее время что-то не высыпаюсь, вот приходится навёрстывать упущенное. Организму, знаешь ли требуется сон и отдых, особенно в наши годы!-

– Твоя правда Александр Дмитриевич, а я уж ненароком подумал о плохом. Вот уж эти слухи.-

– Какие слухи Василий Степанович, а ну-ка расскажи!-

Архимандрит отец Василий, он же Костин Василий Степанович был лучшим другом архиерея отца Александра. Они считай вместе вступили на стезю, служения Богу, и вот уже почти четвёртый десяток лет поддерживали друг друга, и общались как на занятиях в семинарии, так и на съездах духовенства. В отличии от отца Александра, архимандрит отец Василий обладал информацией обо всём, что творилось не только в семинарии и в Епархии, а так же в своём монастыре, за которым был закреплён , но и за их пределами.

Сам же отец Василий, ценил и уважал своего друга архиерея отца Александра, и на то у него были свои веские причины.

– Слухи Александр Дмитриевич, они останутся только слухами, но всё же и в них иногда можно подчерпнуть что-то важное.-

– Не томи Степаныч, не тяни кота за хвост.-

– Слышал я, что митрополит отец Аркадий снарядил целую комиссию по проверке целевого расходования средств на ремонт одного из храмов, и мало того, что снарядил. Сам же и возглавил комиссию, и вместе с ней выехал. Но поговаривают, что не совсем этот храм нужен митрополиту.-

– Ну и правильно он поступил! Я бы на его месте давным-давно проинспектировал, куда уходят средства выделяемые Епархией на ремонт и закупку имущества. Разве не так Василий Степанович?-

– Так-то оно так Александр Дмитриевич, есть в твоих словах и смысл и толк, да только собранная в ускоренном темпе комиссия направилась не абы куда, а в село Дубки, Вознесеновского района, в гости к…-

– Куда, куда?– Отец Александр хорошо услышал что сказал архимандрит, и всё же решил переспросить.

– К твоему ставленнику, отцу Владимиру, в село Дубки. Хотя в Епархии прекрасно знают, что храмы в Дубках и в Митрово, это соседний район, вообще не получали и не получают средств. Насколько я знаю, отец Владимир сам пытается сделать ремонт за свои деньги, ищет спонсоров, хотя откуда в такой дыре им взяться? Да и пожертвования в сёлах, сам знаешь крохи, да и только.-

Уже через полчаса, после разговора с архимандритом, отец Александр знал всё, что ему было нужно, и даже больше. Уж он-то, как никто другой понимал, что митрополит при первом удобном случае нанесёт ему удар в спину. Он готовился и ждал, и всё же в решающий момент сам же подставил спину. Он знал, что митрополит неспроста направился с Дубки, он за пределы города вообще редко выезжал, а тут на тебе! Но почему прямо сейчас, какой смысл именно сейчас, если храм в селе давно находится в стадии ремонта и ещё неизвестно, сколько будет находиться? Наказать отца Владимира нельзя, потому что Епархия ни копейки не выделяла на ремонт. Или выделяла? А если даже и так, то почему именно в этот момент, когда происходит что-то непонятное, и митрополит спешит со своей комиссией? При его возможностях и духовной власти он мог провести проверку когда угодно, и к тому же чужими руками, как обычно он и делает. Но тут и сейчас, и к тому же такая фигура как отец Аркадий, что-то здесь не так?

Архиерей отец Александр довольно долго набирал номер отца Владимира. Он не хотел понимать, почему именно в такой момент его телефон выключен. Оставался ещё один вариант…позвонить самому митрополиту?