Сакрополис. Маг без дара

Глава 6

Многие люди в час глубоких напряженных раздумий имеют привычку щелкать зажигалкой.

Я же сидел на ступенях центральной лестницы холла и щелкал большим пальцем об указательный, всякий раз высекая над ногтем магический огонек. И попутно пытался убедить себя, что все сделал правильно и обошелся малыми жертвами.

И все равно чувствовал себя предателем и полицаем, что из страха пошел на сделку с оккупантами. В любом случае, скоро весь этот ужас закончится – британцы заберут столько манорода, сколько им нужно, и свалят восвояси. А я свалю из академии куда подальше – в более спокойное местечко. Но как оказалось, мечты чересчур преждевременны, а впереди ждало еще немало неприятных моментов.

Алина вскоре привела студентов, и те встали полукругом у подножья лестницы, сверля меня такими взглядами, будто собрались немедленно казнить за измену. Вперед вышла бойкая брюнетка с коротким каре, сжала кулаки и чуть ли не выкрикнула прямо в лицо:

– Вы что, не только сдали академию врагам, но еще и заставите нас клясться им в верности?!

– Перед клятвой сделайте вот так, – сложил кукиш и завел за спину. – Тогда не считается.

– И вы еще шутить изволите?! – девушка топнула ножкой. – Никто из нас не склонится перед этими подонками!

– Послушайте, – поднял ладони и на всякий случай встал повыше. – Ситуация сложная, а противник крайне силен. Моя задача, как ректора, сохранить ваши жизни и здоровье.

– Именно поэтому вы согласились на добычу манорода? – вперед вышел парень с волчьим взглядом – тот самый, что издевался над Бейкером. – Мало того, что минерал – национальное достояние империи, чье похищение карается смертью. Так еще и придется сражаться со всей нечистью, что столетиями скапливалась в подземельях. Отличное решение, ваше сиятельство. Мы умрем не сразу и в праведной битве, а медленно, мучительно и в позорном рабстве!

– Знаете что? – я скрипнул зубами и обвел собравшихся рукой. – Раз такие смелые – идите и говорите это Картеру, а не мне. А то взяли моду спорить с тем, кто априори ничего вам не сделает. Давайте, вперед. Герои недоделанные.

– Мы, может, и не герои, – процедила девушка, не сводя с меня взгляда. – Но уж точно не трусы. В отличие от вас!

Воцарилась такая тишина, что я услышал шум прибоя и пронзительные крики чаек. Назвать трусом родственника императора – это перебор даже по меркам сложившихся обстоятельств. И это прекрасно понимали сами студенты, потому и прикусили языки в ожидании развязки.

Работая в школе, пусть и совсем недолго, я прекрасно знал, что новый класс всегда начинает знакомство с прощупывания границ дозволенного. Можно ли шуметь? А опаздывать? А сидеть в телефонах? И стоит дать слабину в одном вопросе, как баловство тут же пустит метастазы, заразит весь коллектив и превратит учебный процесс в ад. Если же сразу одернуть зарвавшихся детишек и подавить их наглость своим авторитетом, они притихнут и станут доставлять гораздо меньше проблем.

Проще говоря, если учитель позволяет слишком многое, у него и медалисты превратятся в завзятых отморозков. Если же сразу ставит засранцев на место, то и полный класс хулиганов будет ходить по струнке. Знаем, проходили, но что я мог сделать сейчас? Вызвать родителей? Ха-ха, смешно. Отстранить от занятий? Это уже не в моей власти. На дуэль, блин, вызвать? Ага, с моим-то даром… Но и оставить столь серьезное оскорбление без наказания – значит опустить себя на уровень грязи. Что же, придется как-то выкручиваться и соображать на ходу…

Впрочем, всегда можно сослаться на случайно вырвавшееся словечко. Девушка, на эмоциях, не подумавши – пусть заберет сказанное обратно и принесет извинения: уверен, этого вполне хватит, чтобы сохранить лица нам обоим. Поэтому расправил плечи, набычился и шагнул вперед, нависнув над дерзкой леди, как шкаф.

– Ну-ка повтори, что сказала? – произнес тоном завзятого гопника, посчитав, что для экивоков и этикета не время и не место.

Но как оказалось, сказанное было вовсе не случайностью. И девушка повторила, причем в довесок еще и обосновав свое мнение.

– Вы трус! – прошипела она. – Трус, бездарность и пятно на репутации семьи! Думаете, о вас никто ничего не знает? Думаете, вы с неба упали или появились из ниоткуда? Вы ленивы, несмелы, алчны и завистливы. Вы никогда не работали и не служили, предпочитая сидеть на шее своего же народа и пользоваться благами титула. И даже когда началась Война, вы продолжили гулять на балах в Петербурге, вместо того, чтобы поехать на фронт, как все ваши братья. И чтобы совсем не опозориться перед подданными, вас послали сюда, перед тем отправив на пенсию человека, который не сдал бы академию самому дьяволу! Я презираю вас. Вы недостойны ни своей фамилии, ни своего статуса, ни своей Родины. Можете убить меня за эти слова – уверена, на это храбрости вам хватит. Но вы ничего не сделаете с той гнилой правдой, что тянется за вами из самой столицы!

Раунд, млять!

И что тут ответить на такую отповедь? К счастью, долго думать не пришлось – двери распахнулись, и в холл вошла колонна пулеметчиков. Здоровяки в кирасах встали кругом вдоль стены, держа оружие наизготовку, и только после этого в помещение вошел Картер в сопровождении десятка офицеров.

– Смотрю, вы уже готовы к присяге? – толстяк пыхнул трубкой. – Похвальное рвение.

Девушка резко крутанулась на каблучках с явным намерением высказать нечто подобное и британцу. Но я уже успел узнать, чем бы тот ответил на такую дерзость, поэтому схватил наглячку за шею и притянул к себе. И чуть слышно, но достаточно грозно прошептал на ухо:

– Заткнись, прошу тебя, не усугубляй положение. Эти люди – мясники и убийцы, не нарывайся, иначе тебя запытают до смерти и за половину того, что ты мне сказала. Их не взять грубой силой, их не одолеть прямым ударом. Включи мозги и не подставляй ни себя, ни товарищей – поняла?

Бунтарка вырвалась, оттолкнула меня и встала в строй, не сказав ни слова. Дура набитая. С другой стороны, понятия о чести и долге в двадцать первом веке принципиально иные, нежели сто лет назад. У нас в школе до сих пор висит плакат о том, как вести себя в случае захвата заложников – хотя казалось бы, уже давно не актуально.

И там черным по белому написано: выполнять все требования террористов, какими бы унизительными они не были. Но благородные чародеи из тысяча девятьсот пятнадцатого года вряд ли стали бы прислушиваться к подобным правилам.

– Клятва предельно проста, – сказал капитан. – Но последствия ее нарушения – более чем серьезные. А теперь каждый из вас произнесет такие слова: клянусь верой и правдой служить делу Короны и ее посланника Далласа Картера, пока он не освободит меня от сего бремени. Повторяйте!

Лорд стукнул тростью в пол, однако никто из студентов не издал ни звука. Все стояли, как пленные партизаны, вскинув подбородки и не мигая глядя сквозь налетчиков.

– Послушайте, – я протиснулся сквозь ряды учащихся и встал напротив толстяка. – Мы обещали вам пуд в день – вы получите пуд в день. Какой смысл попусту сотрясать воздух?

– Попусту? – британец хмыкнул. – Вы же чародей. Вам ли не знать, что сила происходит из слова, а слово обладает силой? Да и ваши подопечные отлично это понимают, потому и молчат. Но либо вы заставите их говорить, либо придется мне.

– Уверяю, в этом нет нужды…

Сердце словно сжали раскаленными тисками. Миг спустя горячая тяжесть перекинулась на легкие. Я схватился за грудь и попытался вдохнуть, но не смог. В затылок впились иглы, боль стремительно нарастала, как перед инсультом, а страх готовился перерасти в агонию.

– Я не просил вас со мной спорить, господин Романский, – холодно произнес Даллас. – Я приказываю, а вы исполняете – любая иная форма общения приведет только к боли и страданиям. Не понимаете умом – поймете телом.

Мучение закончилось, но мне все равно стоило немалых усилий устоять на подкосившихся ногах. Обливаясь потом и все еще держась за грудь, я отошел в сторонку и привалился плечом к колонне, что поддерживала потолок. После пережитого желание нарываться улетучилось, как дым в бурю. А что до студентов – то бог им судья. Хотят ощутить нечто подобное – пусть выеживаются дальше.

– Я даю вам последний шанс присягнуть по-хорошему. В противном случае пеняйте на себя.

И снова никто не проронил ни слова. Картер выждал полминуты, пыхнул трубкой и махнул подельникам. Офицеры расступились, и собравшиеся увидели молодого юнгу, что вел за руку девочку лет семи в белом кружевном платьице. Ребенок тащил за собой плюшевого медведя и во все глаза таращился на открывшееся взору великолепие.

– Тебе нравится? – с теплой улыбкой просил капитан.

– Да! – малышка в восхищении распахнула рот. – Здесь так здорово! Я всю жизнь мечтала побывать в академии!

– Наслаждайся, моя дорогая. А вы двое – подойдите сюда.

С грацией заводных автоматов приблизилась пара пулеметчиков. Картер сделал жест рукой, словно собирался позвонить по телефону, после чего один стрелок забросил оружие за спину, а второй снял со своего Льюиса ремень. И уложил ствол на плечо соседу так, чтобы получилась перекладина. И что-то подсказывало, что Даллас вовсе не собирался заняться воркаутом, хотя с учетом роста амбалов, он вполне мог использовать их как турник.

Нет, на ремне завязали небольшую петлю, и солдаты превратились в живую виселицу. Девочка не сразу заметила этот ужас, а когда британец подвел ее ближе, невинно спросила:

– Это что, качельки?

– Да, милая, – в тоне капитана не скользнуло ни намека на эмоции, словно он собирался просто выгулять собаку. – Сейчас ты на них покачаешься.

У меня чуть второй раз не случился приступ. Позабыв о страхе и боли, я рванулся к ублюдку и вскинул руки.

– Да вы совсем с ума сошли?! Это уже ни в какие ворота не лезет!

– Присяга, – холодно проскрипел Даллас. – Немедленно. Детей в городе еще полно. Не вынуждайте брать грех на душу.

– Да вы издеваетесь?.. – я обхватил голову и повернулся к студентам. – Вам что – и этого мало, чтобы засунуть гордость поглубже в гузно?!

Из последнего ряда протиснулся пухляш, с которым я познакомился во время «тренировки», завел левую руку за спину, а правую поднял около уха. И первым произнес:

– Я, Клаус Бейкер, клянусь верой и правдой служить делу Короны и ее посланника, пока он не освободит меня от сего бремени.

Какое-то время царила напряженная тишина, но стоило одному начать, и лед тронулся. Студенты выходили из строя один за другим и приносили присягу, стараясь не смотреть в глаза и налетчикам, и друг другу. Так продолжалось до тех пор, пока у лестницы не осталось пять чародеев – три парня и две девушки – во главе с дерзкой бунтаркой. Эти решили стоять до конца, хотя всем уже стало очевидно, что бой окончательно проигран.

– Что же… – Картер глубоко затянулся и кивнул. – Я вполне удовлетворен итогом. А этих смутьянов – в наручники и на Старблейд, пусть с ними потолкуют ребята из разведки. В Мексике и Турции они научились таким приемам, о которых не слышали даже тауэрские палачи.

– Тогда я иду с ними, – Алина шагнула вперед. – Как проректор по воспитательной работе, я несу прямую ответственность за их поведение.

– Похвальная жертва, – Даллас ухмыльнулся. – Хоть и глупая.

– Господа! – я встал между спорщиками, точно рефери на ринге. – И дамы. Давайте не осложнять себе жизнь. Сэр Картер – дайте нам времени до утра. Обещаю – завтра с присягой проблем не возникнет.

– Она уже возникла, – капитан выдохнул сизую струйку мне в лицо. – Эти люди готовы пожертвовать жизнью ребенка ради своих убеждений. Из таких вырастают крайне опасные мятежники, так что по-хорошему надо пристрелить их на месте. Я же из уважения предлагаю их просто изолировать. Понимаю, что вы хотите спасти всех, господин Романский. Но войн без потерь не бывает. И чем раньше вы это поймете – тем меньше людей потеряете.

– И все же я хочу попытаться. И прошу о единственном шансе.

– Я могу дать и больше. Но не имею привычки вручать подарки просто так. Иначе мою щедрость примут за слабость, а слабость – это смерть для вожака.

– Два пуда, – как можно громче произнес в ответ, стараясь не сорваться на крик, но в то же время, чтобы услышали офицеры. – Мы добудем завтра двойную норму.

– А если нет? – толстяк сощурился, прицениваясь к предложению.

– Тогда делайте с ними, что захотите, – неожиданно в моем голосе скользнула неприкрытая злость. – Только сперва определитесь, вы пришли сюда за кристаллами, или же за утолением своих садистских наклонностей.

– Садистских? – обветренные и жесткие как у воблы губы расползлись в надменной улыбке. – Сейчас я обращаюсь с вами практически как с равными. Но если вы не ответите взаимностью, то в самом деле узнаете всё о моих наклонностях. Однако манород для меня важнее мести, так что я принимаю ваше предложение. Два пуда и присяга в обмен на мои милосердие, великодушие и безграничное терпение. Но если не сдержите слово – пеняйте на себя. Пойдем, милая, – Даллас многозначительно погладил притихшую девочку по макушке. – Возможно, мы зайдем к магам в гости еще раз.

Англо-саксы ушли в одну сторону, студенты и преподаватели – в другую, а я остался один посреди холла, презираемый и ненавидимый обеими сторонами, вдобавок взваливший на себя миссию, которая по праву считается невыполнимой. Впрочем, времени еще полно – может, что-нибудь да придумаю. А пока – вискаря для рывка!

Поднялся на лифте в «пентхаус» – Ева как раз сидела под дверью кабинета и что-то бормотала с закрытыми глазами, перебирая в пальцах едва заметно светящиеся полупрозрачные четки.

– Молишься, что ли?

– А? – девушка вскочила, чуть покраснела и спрятала украшение за спиной. – Д-да – просила Свет, чтобы все прошло успешно.

– То ли плохо просила, – устало бросил я, – то ли у Света иные планы на наш счет.

– Все плохо? – голубые глаза округлились и заблестели.

– Ну… могло быть и хуже. Будь добра – принеси пива, виски и ручку с блокнотом.

– Сию минуту, ваше сиятельство.

Я подошел к окну и свел руки за спиной, словно капитан на мостике. Я смотрел на линкор, линкор смотрел на меня шестью носовыми орудиями главного калибра. Несмотря на теплый вечер, на улицах не заметил ни души, и даже в огнях не горели огни. Думаю, сейчас многие перебирали светящиеся четки в ожидании спасения. Вот только спасти нас могло только чудо – никаких иных решений на ум пока не пришло.

Служанка принесла заказ, и помимо всего прочего на подносе лежал небольшой золотой колокольчик.

– Что это? – удивился я.

– Пси-связь заглушена, – Ева постучала пальцами по виску. – Теперь вы сможете вызвать меня только так. Поэтому скажите сразу, нужно ли что-нибудь еще. Например, горячая ванна или расслабляющий массаж, – она отвела взгляд в сторону и покраснела еще гуще. – Нас учат, что телесное напряжение мешает плодотворно мыслить. Так что если хотите…

В ушах гудело, будто мне снова стукнуло семнадцать. Хочу ли я идеально сложенную блондинку с ангельским личиком, вдобавок обученную всем премудростям любовной науки? Глупый вопрос, но если не найти решения к утру, это будет последний массаж в моей жизни. И я, скрепя сердце, отправил горничную домой – как раз потому, что мне уже давно не семнадцать, и на плечах такой груз ответственности, что никакой массаж уже не поможет.

– Как-нибудь в другой раз, – с угрюмой улыбкой кивнул на дверь. – Отдыхай, до утра не побеспокою.

– Господин Романский… – девушка замялась и потупила взор. – Не сочтите за дерзость, но можно переночевать в вашей спальне? Я боюсь идти одна городу – там полно британцев и этих жутких громил с пулеметами.

– Конечно, какие вопросы.

– Премного благодарна! – милашка просияла и с поклоном удалилась.

Я же взял бутылку «Джека» и поднес к лицу, сжимая в ладони, точно череп бедного Йорика. С жаждой посмотрел на этикетку, облизнулся и прошептал:

– Прости, друг. Сегодня без тебя.

После чего убрал алкоголь в стол, попутно найдя в выдвижном ящике тяжеленный изрезанный неведомыми рунами револьвер с восьмигранным посеребренным стволом и накладками из слоновой кости. Патронов, правда, при нем не оказалось, так что оставил игрушку, разложил перед собой блокнот и взялся за любимое дело – прорабатывать сюжетные линии.

В данном случае – пути решения возложенной задачи. Казалось бы, я на этом собаку съел, ибо зачастую заводил героев в такие дебри, что без рояля и не выбраться. Но просидев битый час, обдумал что угодно, только не хоть сколь-нибудь полезный и при том жизнеспособный вариант.

Обдумал, какой я желчный мудак и бездарность. Что любые мои действия неминуемо ведут к всеобщей ненависти. Что в школе было не так уж плохо. Прикинул даже, стоит ли рискнуть исекайнуться второй раз, как вдруг в дверь раздался тихий стук.

Рука невольно потянулась к оружию, хотя вряд ли неведомый враг стал бы выдавать себя с порога. Так что задвинул ящик и спокойно произнес:

– Открыто.

Вошла Ева – с распущенными волосами и в полупрозрачном розоватом неглиже, почти не скрывающем манящих прелестей. И если бы солнце светило ярче, толку от кружевного халатика было бы не больше, чем от целлофана. При одном только взгляде на красавицу мотор рванул с такой силой, что я взял на заметку поменьше пить, а то и вовсе бросить, чтобы не двинуть кони в самом расцвете сил.

– Что-то случилось? – попытался казаться бесстрастным и отрешенным, но дрожь в голосе выдала с головой.

– Все в порядке, ваше сиятельство. Просто пришла пожелать вам доброй ночи.

– Спасибо. Только доброй она не будет, хоть обжелайся.

– Не можете найти ответ?

– Такое впечатление, что у меня ступор мозговины. Причем с самого детства. Как говорил отец – ни ума, ни фантазии. Пожалуй, стоило послушать его еще тогда – двадцать лет назад.

– Если не можете придумать сами – позаимствуйте идею у других. Книги для того и нужны, чтобы делиться мудростью.

Хм… С одной стороны, это плагиат. С другой – сейчас определенно не то время, чтобы бороться за авторские права. Просто интересно, а что сделали бы именитые писатели, если бы оказались на моем месте? Это может стать годным толчком, что сдвинет раздумья с мертвой точки, только сперва надо избавиться от пары крайне отвлекающих факторов.

– Большое спасибо за наводку. Возможно, это сработает. И раз уж ты здесь – будь добра, унеси виски.

– Как прикажете.

Служанка игривой походкой подошла к столу и наклонилась гораздо ниже, чем того требовалось, и мне стоило огромных усилий смотреть на исчерканный лист, а не коситься на вырез.

– Не вижу бутылки… – прошептала Ева.

– А, черт, я же ее в стол убрал.

Сел вполоборота, распахнул дверцу и указал на золоченый поднос. Красавица потянулась к нему, и в этот самый миг в кабинет без стука влетела Алина с перекошенным от гнева лицом. Которое перекосилось еще больше, едва проректор увидела служанку, наклонившуюся практически параллельно столешнице и шарящую рукой в районе моих ног. Оставалось только гадать, как все это выглядело со стороны, и о чем подумала коллега, застукав нас за подобным безобразием.

– Смотрю, вы не очень-то переживаете! – выпалила магистр. – Пообещали британцам двойную норму и думаете, что легко сдержите слово? Да, вы попытались спасти от наказания пять студентов, но в итоге обрекли на смертельную опасность всех остальных! Вы даже не представляете, что полезет из глубин при попытке добыть столько манорода. И я решительно не представляю, как вы собираетесь выпутываться из западни, куда загнали всех нас. Если, конечно, вообще собираетесь, – рыжая многозначительно посмотрела на горничную, вздернула носик и поспешно удалилась.

Вслед за ней ушла и Ева, виновато поклонившись на прощание, а я снова остался в гордом одиночестве – без ласки, виски и киски, зато с тревогой, нарастающим унынием и подступающей паникой. И задачей, у которой вряд ли было хотя бы одно позитивное решение.

И все же – что бы сделали другие на моем месте?

Глава 7

И первое, что пришло на ум – почему бы не использовать найденный револьвер? Что если в нем нет патронов только потому, что обычные снаряды ему не нужны? И это оружие – своего рода волшебная палочка, что не только направит колдовской заряд в цель, но и значительно его усилит. И раз уж скоро придется сражаться с тварями, хотелось бы получить возможность хотя бы самостоятельно обороняться, а не прятаться за чьей-то спиной.

Достал из ящика ствол и взвесил на ладони – тяжелый, зараза, килограмма полтора. Хорошо, что для моей новой тушки это полная ерунда. Стоит отдать князю должное – каким бы повесой и лодырем он ни был, все же предпочитал активный отдых, а не сидел на жопе ровно и жрал в три горла. Подобный подход вкупе с наследственностью дали мне относительно атлетичную оболочку без чрезмерных усилий.

Жаль, что грубой силой в этом мире много каши не сваришь. Я подошел к окну, что выходило на развороченный бомбардировкой пляж – не очень-то хотелось стрелять в сторону линкора, мало ли, еще ответит… Собравшись с духом, навелся на полосу прибоя, закрыл глаза и спустил курок. Сухо щелкнуло, однако ничего более не произошло, и попытки выкрикивать заклинания положение не исправили.

И только когда я поднял ствол вертикально вверх, увидел, что после «выстрела» из дула выскакивает слабый огонек – в общем, если раньше в моем арсенале была простая зажигалка, то теперь есть в виде кольта. Просто здорово. И все же выбрасывать револьвер не стал – во-первых, красивый, собака, во-вторых, быть может после нескольких дополнительных занятий мне удастся частично восстановить дар. Но это – далеко идущие планы, а на носу две крайне сложные проблемы, которые необходимо решить до утра.

Итак, что бы сделал на моем месте, например, Головачев? Собрал бы отряд элитного спецназа и зачистил ярус за ярусом, пока не добрался бы до самого злого зла – и зачистил бы его тоже. Сценарий в моем случае маловероятный, ведь единственный доступный мне спецназ – это шайка перваков, что выступят против монстров в лучшем случае на равных.

Что бы сделал на моем месте Лукьяненко? Оценил бы местную кухню и обогатил ее своим уникальным рецептом.

Что бы сделал на моем месте Пехов? Нашел бы местного охотника на монстров, совершенно не похожего на Геральта, и отправил бы его в одиночку и бороться со злом, и добывать манород, и сражаться с британцами, и крутить шашни, и вообще мастерить на все руки.

Что бы сделали на моем месте Стругацкие? Посетовали бы на несправедливость и античеловечность установившегося строя, который и привел в итоге к большой беде. Вариативно – отправили бы разгребать проблемы супермена из мира Полудня.

Что бы сделал на моем месте Беляев? Нашел бы неизвестного, но весьма талантливого ученого, и с помощью его знаний и природной смекалочки создал бы эффективное оружие против чудовищ…

Минуточку…

А что сделал бы любой сетевой графоман, ваяющий по книге в месяц про попаданцев ради лишней копеечки – ну, вроде меня? Он бы занялся прогрессорством и добавил этому ученому толику технологий из современности, тем самым получив ультимативный ответ на брошенный вызов.

Хм…

Кажется, я знаю одного такого ученого. Вот только чем смогу ему помочь со своим журналистским образованием и опытом работы в школе? Впрочем, как раз вот тут можно немного поддаться плагиату и слямзить что-нибудь полезное у других творцов. Цель всяко оправдает средства. За дело!

– Магистр Давыдов! – постучал рукояткой кольта в стальную переборку. – Вы тут?

Ответ последовал не сразу, и я уже собрался искать задохлика дальше, как вдруг ворот со скрипом повернулся, а люк открылся плавно, точно под водой. Рауль стоял напротив, и перед ним на металлических распорках парили сразу три книги. Одновременно с этим раскаленные магией паяльники собирали некое устройство на столе, и о предназначении вороха проводов, ламп и катушек я мог только гадать. Кроме того, перед грифельной доской парил стилус с зажатым в нем мелком и с точностью принтера вычерчивал загадочную схему.

– Доброй ночи, ваше сиятельство, – юноша элегантно поклонился, вновь опустившись на каркасах, как на гидравлике. – Бессонница мучает?

– Да какой тут сон… Чем это вы занимаетесь, если не секрет?

– Пытаюсь создать резонатор для манорода на основе прототипа ультразвукового сонара, – изобретатель подошел к столу и в задумчивости потер подбородок. – Хочу ускорить добычу с помощью науки, но, боюсь, к утру не успею.

– А как вообще добывают эту штуку?

– Вы что, вообще в академию не ходили? – с удивлением произнес собеседник и тут же осекся. – Прошу прощения, я нервничаю и потому позволяю себе лишнего.

Ничего себе нервничает – как по мне, тощий брюнет выглядел куда спокойнее, чем обычно. Хотя куда, блин, еще спокойнее – даже коматозники и те живее.

– На кристалл воздействуют магией, пока тот не начнет вибрировать на микро-уровне.

Повинуясь воле рассказчика, губка с зажимом смахнула чертеж с доски, а подлетевшая эскадрилья мелков принялась иллюстрировать повествование в виде своеобразного комикса. Собеседник нарисовал – причем весьма талантливо – подземелье и жилу на стене, похожую на полупрозрачный сталактит – ну, или на громадную сосульку. Маги в остроконечных шляпах обступили залежь полукругом и воздели над ней руки, посылая в минерал лучи и молнии.

– Процесс чрезвычайно сложный и опасный, ведь если влить слишком много маны, кристалл накопит критическую массу и взорвется.

Жила лопнула мириадами осколков, и половина колдунов рухнули, как подкошенные.

– А если слишком мало, то вы не успеете унести ноги, прежде чем на звон резонанса пожалуют твари.

Во тьме один за другим вспыхнули зловещие треугольники глаз и клыков, а после магическая искра озарила жутких созданий, похожих на смесь вурдалаков из «Варика», гоблинов из экранизации «Хоббита» и головастых серых пришельцев из западной уфологии. И несмотря на достаточно схематичное изображение, мне стало не по себе даже внутри бункера, что уж говорить о перспективе встретить такую прелесть лицом к лицу.

– Добыча манорода сродни резной миниатюре, – подытожил Рауль. – Требуются опыт, терпение и нечеловеческая выносливость. Но чтобы добыть два пуда, придется в любом случае сразиться с мутантами. Как правило, роль стражей лежит на преподавателях, ведь студенты слишком слабы, чтобы дать достойный отпор, но вполне способы достать карат-другой. Вот только никому и никогда не приходилось вызывать резонанс такого масштаба. Звон проникнет очень глубоко – может быть даже туда, где еще не ступала нога человека. И я не хочу даже думать, что выберется оттуда.

– А этих мутантов можно убить обычным оружием?

– Если только из танка, – ферромант горько усмехнулся. – Но танк не пролезет в шахту.

– Вот об этом я и хотел поговорить. Сколько тонн металла вы можете держать под контролем на протяжении… ну, нескольких часов.

– Тонн? – тонкая бровь изогнулась знаком вопроса. – Даже не знаю. Мне никогда не приходилось долго управлять большой массой. Я ношу постоянно лишь этот каркас, а он весит не так уж много.

– Авария? – спросил с осторожным намеком на увечье.

– Нет. Это от рождения. Если бы не дар к стихии земли, я бы вряд ли закончил даже начальную школу.

– А-а… Просто вот о чем подумал, – взял мелок и как мог изобразил на доске человеческую фигуру. – Что если усилить металлом не только ноги, но и все тело. А поверх этого, скажем так, внешнего скелета навесить пластины брони. Ну, как у средневекового рыцаря, но толще и прочнее. Тогда получится шагающий танк, который без труда спустится в подземелье. И если вооружить этого танка подходящим оружием – например, шестиствольным руническим пулеметом с питанием из заплечного рюкзака, выйдет сокрушительная огневая мощь, крайне эффективная в узких туннелях.

– Даже не знаю… – ученый нахмурился. – Если сопоставить рисунок с реальным масштабом, получится около двух центнеров стали. Не могу дать никаких гарантий, что сумею управлять таким весом продолжительное время.

– А вы попробуйте. Вон у вас брони тут сколько – взять хотя бы ту же дверь. Зачем такая толстая – от ядерного взрыва спасаться?

– От чего, простите?

– Э-э-э… – я быстренько прикинул, стоит ли вообще развивать эту тему, и пришел к выводу, что для подобных решений еще рано. – Неважно. В общем, испытайте мою задумку на практике – а там видно будет.

Рауль встал пошире, поднял руки, и миг спустя раздался протяжный хруст, от которого свело зубы. Вкрученные глубоко в камень болты вывернулись из пазов, следом дрогнули петли, а затем уже и сама переборка плавно поплыла по воздуху. И не успел задохлик поставить ее у стены, как в коридоре послышался дробный стук каблуков. Как оказалось, шум привлек господина Зыха – похожий на крота старичок подбежал к нам с шариком огня на ладони и затараторил:

– Ваше сиятельство, вот вы где! Хвала Свету, я быстро вас нашел. Скорее за мной – пока не приключилась беда!

– А что стряслось? – я жестом велел Давыдову продолжать работу, а сам выскочил в холл.

– Пятеро студентов во главе с Брусиловой заперлись в столовой! Собираются свести счеты с жизнью, чтобы завтра не приносить присягу. Преподаватели на месте, но никто не знает, что делать. Виктория сказала, что они выпьют яду, если кто-либо попробует войти внутрь.

– Дерьмо… Ведите, живо!

Несмотря на преклонный возраст, старик взлетел по лестнице на второй этаж, что мангуст.

– Вика! – орал Одинцов, стуча кулаком в створку. – Хватит дурить! Ты никому ничего не докажешь!

– Я и не собираюсь! – донесся изнутри гневный голос, по которому я понял, что леди на грани нервного срыва. А в таком состоянии можно сотворить что угодно. – Лучше уйти с честью, чем жить с позором!

– Надо же, – Вивьен скрестила руки на груди и смерила меня презрительным взором. – А мы уж думали, вы не появитесь.

Алина молча отвернулась, а Захар виновато пожал плечами – мол, такие дела.

– Виктория! – я подошел вплотную к двери. – Это ректор. Позволь мне войти.

– Зачем? Мы не собираемся выслушивать очередные увещевания! Тем более, из уст предателя!

– А что такого, если я просто выскажу свое мнение? Тем более, что с моими талантами я все равно ничего вам не сделаю.

– Так говорите с порога!

– Я не могу орать на всю академию о том, что хочу сказать! – прорычал в ответ, и в трапезной воцарилась напряженная тишина.

Похоже, смутьяны советовались, и в конце концов признали мой довод логичным.

– Хорошо. Войдите. Но если войдет кто-либо еще – мы выпьем яд. И в этой клятве можете не сомневаться!

Я глубоко вдохнул, зачесал назад взмокшие волосы и открыл дверь. Студенты – те самые, что наотрез отказались присягать британцам, сидели за общим столом, как на тайной вечере, и держали в руках золоченые кубки. Запершись на засов, медленно подошел к бестолочам и занял свободную скамейку напротив. Окинул собравшихся хмурым взором и прошептал: