К большому сожалению его приказ наш Старшина прослушал. Ну не знал кот, что в эти дни все ранее открытые для него двери окажутся плотно затворены.
В какой – то момент он выскочил на улицу и не смог попасть назад. Солдаты в роте его не хватились… В итоге в самую холодную ночь наш Старшина оказался на улице.
Греться в теплотрассу к своим врагам он не пошел, а где провел ночь знает только он. Утром Старшину обнаружил прапорщик Голобродько, когда вместе с женой пришел открывать магазин – чайную. Кот заиндевевшим клубком лежал на крыльце около двери и не проявлял никаких признаков жизни. Подхватив кота на руки, люди занесли его в помещение, там увидели, что тот, вроде ещё живой.
Укутав несчастного в собственную пуховую кофту и подстелив мягкую подстилку жена с мужем уложили животное под батареей отопления.
Кот несколько дней пролежал не шевелясь, ничего не ел, хотя его пытались накормить мяском, только немного пил воду из блюдечка, а когда зашевелился, то стало видно насколько он пострадал из – за людской невнимательности.
Уши у кота отмерзли и отпали под самый корень, от хвоста осталась одна фаланга, вся остальная длина хвоста перемёрзла и не восстановившись отпала. Лапы тоже сильно пострадали. Сумела восстановиться полностью лишь одна передняя, вторая оказалась без ступни. Задние лапы тоже не восстановились. Одна осталась без ступни, вторая была потеряна по колено. Даже нос несчастного стал в два раза короче.
Постепенно Старшина выздоравливал, начал кушать и научился ходить, но уже не покидал помещения чайной.
Крысы, его главные враги, сразу поняли, что теперь уж точно они хозяева на всей территории и обнаглели до того, что в присутствии кота
свободно выходили из своего подполья и бродили по солдатской чайной, не обращая внимания ни лежащего кота – инвалида, ни на человека, который всё так же охранял свой объект по ночам.
Однажды, после отчаянной попытки выгнать крыс из помещения, Голобородько, в сердцах, крикнул Старшине:
– Какой же ты кот? На черта мы тебя кормим, когда по тебе крысы пешком ходят, а ты лежишь без движения?
Кот полностью принял сказанные обидные слова на себя, тяжело поднялся на культях лап, одной своей здоровой лапой ловко схватил за шею пробегавшую мимо наглую крысу, как – то подмял её под себя. Так немного подержал, и, когда та издохла, отпустил свою смертельную хватку, выразительно глянул на человека и пошел на свое место.
А в течении дня, когда солдаты заходили – выходили в магазин – чайную он незаметно вышел на улицу и навсегда покинул свое уютное жилище, где его так несправедливо оскорбили и обидели.
Старый капитан
Знакомство с ним нельзя было бы назвать близким. Скорее оно было «шапошным». Мало того, это знакомство было коллективным.
В какой – то момент подошел срок проведения учений в расположенной в нашей области танковой дивизии. Дивизия была кадрированная, то есть укомплектована техникой, офицерами, а остальным личным составом процентов на десять, достаточным лишь для того, чтобы поддерживать технику в боевом состоянии и выполнять необходимые хозяйственные работы.
Мы, прибывающие на учения приписники, по плану, должны сразу принимать её в боевом состоянии и выполнять полученные задачи.
Подразделение, в которое мы попали, было саперным батальоном.
Нас встретил командир батальона, капитан, довольно мрачной внешности, возрастом старше, чем мог бы быть капитан. Таких в армии обычно называли «старый капитан». На самом деле он старым не был, но всё же «переходил» свой положенный срок получения очередного звания на четыре года. И, дальше, если он не получает в ближайшее время свое очередное звание, то постепенно теряет и имя, и фамилию и для всех окружающих навсегда становится «Старым капитаном».
С небольшой группой солдат срочной службы он был очень строг и требователен. Правда таких солдат у него было численностью около взвода. Солдаты его побаивались и уважали.
Все остальные, прибывшие на учения, вырванные из повседневной гражданской жизни бойцы, были или его возраста, или даже старше. К этой категории подчиненных он относился требовательно, но по – дружески. И взрослые люди его ни в чем не подводили, выполняя полученные команды быстро и четко.
Вечерами в курилке шли совместные товарищеские беседы. Там капитан кратко рассказал, как так получилось, что он перехаживает
получение майора.
– Первый раз меня представили к очередному званию, срок прохождения документов заканчивался. У нас же принято все приурочивать к государственным датам, вот и мне должно было прийти звание к Первому мая. Я в хорошем настроении на выходные уезжаю в город по кое – каким
делам и отдохнуть. Завис, что называется, в ресторане допоздна. Выхожу из него, а ехать – то до части не на чем! Как ни как от города полста километров: автобусы строго по расписанию заканчивают ходить в шесть часов вечера, таксисты на отрез отказываются ехать даже за тройной счетчик.
Еще бы! В ночь, да по такой дороге, которую трудно дорогой назвать… Я их понимаю!
Тогда я в гостиницы.
А там мест отродясь не было свободных. Пришлось ночь пережидать на улице. Благо было не холодно. Но я же был «под шафе», вот я на лавочке и уснул. Меня увидел милицейский патруль, вызвал комендатуру и остаток ночи я провел в офицерской «губе». Когда вернулся в часть, там уже все были в курсе, где я провел ночь. А обозленный командир дивизии позвонил в штаб округа и затребовал звание мне «притормозить».