Сверхсекретный объект

Компьютерный класс учебного центра
военно-морской базы в Норфолке
13.05, понедельник, 12.10

Сначала послышался равномерный механический гул. Затем на поляну из чащи выехал БТР. Это была хорошо знакомая Стену «восьмидесятка». В свое время он исколесил сотни километров по территории Чечни именно на таких машинах. Ему приходилось передвигаться на БТР в отсеке, предназначенном для перевозки десанта, в башне, на месте командира, и даже за рычагами управления, заменяя убитого в бою механика-водителя. За это время Стен прекрасно изучил боевые возможности БТР, как и его уязвимые места.

Из зарослей подлеска вместе со Стеном за БТР наблюдали и Боб с Марком. Стен не видел своих бойцов. Но ему это и не требовалось, так как всего несколько минут назад он сам определил для них позиции. Куда важнее было то, чтобы притаившихся возле опушки диверсантов не заметили наблюдатели с БТР. Не снижая скорости, бронетранспортер промчался мимо, из чего Стен сделал вывод, что подготовленная им засада осталась незамеченной. БТР уже скрылся за окаймляющими поляну молодыми елями, но сопровождающий его механический гул не только не ослаб, а, наоборот, стал еще слышнее. Гул нарастал, и вот вслед за БТР из-за ближайших елей появился огромный семиосный тягач. Сначала Стен увидел его раздвоенную кабину и возвышающуюся над ней переднюю часть транспортно-пускового контейнера баллистической ракеты. Появление на поляне тягача-транспортера стало для диверсантов сигналом готовности. Стен взялся левой рукой за цевье своего десантного автомата «9А-91» и поднял оружие на уровень глаз. Боб, притаившийся с противоположной стороны поляны за корнями вывороченного из земли старого пня, должен был сделать то же самое.

– Готовность, – прошептал Стен в микрофон миниатюрной рации, закрепленной с помощью широкого эластичного бинта у него на голове.

Из вставленной в ухо капсулы-динамика тут же донесся шепот Марка:

– Первый готов. Цель вижу.

– Второй готов, – добавила капсула голосом Боба.

Стен на секунду отпустил пистолетную рукоятку автомата и, опустив руку в правый карман своей куртки, нажал кнопку миниатюрного радиопередатчика, тем самым активизировав кумулятивный фугас, зарытый на трассе следования тягача. Тем временем тягач уже полностью выехал на лесную поляну. В вырезанном среди ветвей «волчьего лыка» «окне» Стен полностью видел левый борт транспортера с установленной на нем баллистической ракетой, а через боковое стекло кабины даже различал силуэт управляющего тягачом водителя.

– Первый, огонь! – коротко приказал он.

Заполняющий лесную опушку низкий механический гул на мгновение перекрыл сухой щелчок прозвучавшего выстрела, и лобовое стекло левой башни-кабины ракетного тягача рассекли лучи расходящихся трещин. Из своего укрытия Стен увидел, как откинулась назад фигура сидящего в кабине водителя и начала заваливаться на бок.

– Второй, к бою! – уже в полный голос крикнул Стен и одновременно с отданным приказом прямо через кусты бросился к транспортеру.

Потерявшая управление машина замедлила ход, а затем и вовсе остановилась. Это позволило Стену с ходу вскочить на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к водительской двери левой кабины. Дотянувшись рукой до дверной ручки, Стен ухватился за нее и легко забросил свое тренированное тело на верхнюю площадку кабины. Через стекло кабины он разглядел лежащий на боку труп водителя. О том, что это именно труп, свидетельствовало входное пулевое отверстие в голове водителя, чуть ниже его правого глаза. Со стороны правой башни кабины раздалась короткая очередь. Стен узнал по звуку автомат Боба и понял, что это его боец расправился с водителем во второй кабине.

В этот момент позади левой водительской двери распахнулась стальная дверь боевого отделения ракетчиков, больше похожая на крышку люка. Оттуда со складным автоматом «АКС-74У» выглянул офицер в полевой форме, но Стен тут же сразил его короткой очередью своего десантного автомата. Офицер выронил из рук «калашников» и повис, наполовину вывалившись из открытого люка. Расстреляв офицера, диверсант змеей прополз по броне транспортера и, сунув ствол своего автомата в открытый люк, нажал на спуск и не отпускал его, пока в магазине не кончились патроны. Крики раненных его выстрелами ракетчиков потонули в грохоте автоматной очереди. Тем не менее сквозь грохот собственных выстрелов Стен сумел расслышать скрежет другого открываемого люка, а затем звук удара его распахнутой крышки по броне транспортера. Грохнуло прямо над головой Стена, из чего тот сделал вывод, что выжившие ракетчики сумели открыть запасной люк боевого отсека и через него выбраться на крышу транспортера. Перепрыгнув через труп офицера, застрявшего в бортовом люке, диверсант метнулся под прикрытие ракетного контейнера.

Боб оказался не столь внимателен или расторопен и не успел сменить свою позицию до того, как из верхнего люка высунулся первый ракетчик. Боковым зрением Стен успел заметить, как показавшийся на крыше транспортера боец проворно навел свой автомат на замешкавшегося возле правой башни кабины диверсанта и нажал на спуск. Сам Стен уже был у ракетчика за спиной и поспешно перезаряжал опустевший магазин своего автомата. При первых выстрелах бойца-ракетчика диверсант вскинул свой автомат и разрядил его прямо в затылок солдата. Череп ракетчика разлетелся на куски, а его обезглавленное тело провалилось обратно в люк. Диверсант тут же бросился к люку, намереваясь добить остальных бойцов ракетного расчета.

В этот момент с противоположной стороны поляны, до которой так и не доехал ракетный тягач, оглушительно взревел двигатель бронетранспортера боевого охранения. И почти сразу же все утонуло в грохоте взрыва кумулятивного фугаса, разорвавшегося под колесами БТР. Мощность фугаса подбиралась с таким расчетом, чтобы уничтожить весь экипаж бронетранспортера, поэтому Стен не стал даже оглядываться на взорвавшийся БТР. Взобравшись на крышу ракетного тягача, он увидел распластавшееся на земле тело Боба с многочисленными пулевыми ранениями, из которых вытекали струйки темно-вишневой, почти коричневой крови. Не задерживая взгляда на трупе погибшего бойца, командир диверсионной группы упал на колени перед распахнутой крышкой верхнего люка и, направив автоматный ствол в его зияющее чернотой отверстие, начал на спуск. Неожиданно для Стена грохот прозвучавших выстрелов оказался гораздо громче, чем у его десантного автомата. В следующее мгновение перед глазами диверсанта вспыхнула ярко– красная надпись «Ранение!», и одновременно с ней Стен почувствовал, как у него отнялась левая нога. Он не почувствовал боли, но ясно ощутил, что больше не может держаться на броне транспортера, и полетел с крыши вниз. Упав на траву, Стен скосил глаза в сторону подорвавшегося на мине бронетранспортера, и только тогда сообразил, что каким-то образом выживший при взрыве командир БТР ведет по нему огонь сразу из двух спаренных пулеметов.

«Ранение!» – вновь вспыхнула перед глазами Стена все та же красная надпись, и он понял, что не чувствует не только свою левую ногу, но и весь левый бок. В следующее мгновение оглушающий лежащего на траве диверсанта грохот пулеметных очередей разом оборвался. «Вы убиты!» – прочитал Стен неизвестно откуда взявшуюся в его мозгу кроваво-красную надпись, вслед за которой наступила полная темнота...

* * *

Первыми вернулись звуки. Поначалу бессвязные, они прорывались в сознание Стена сквозь непроглядную тьму. Постепенно звуки начали складываться в отдельные слова и даже фразы. И вот уже Стен сообразил, что слышит английскую речь. Затем что-то невидимое сильно натянуло кожу у него на лице. Послышался протяжный чавкающий звук, и с лица диверсанта слезла плотно прижатая резиновая маска. В глаза тут же ударил свет люминесцентных ламп компьютерного класса. Стен зажмурился. После темноты «смерти» бьющий в глаза свет показался ему слишком ярким. Стен задергался в обвивающих его тело ремнях подвески тренажера виртуальной реальности и зашелся в приступе душившего его кашля. Возвращение после виртуальной гибели в реальный мир всякий раз проходило мучительно. В соседней подвеске, подобно Стену, пыхтел и отплевывался Боб. С него тоже только что сняли проекционную маску, и он еще не пришел в себя. Из всех трех диверсантов, побывавших в виртуальном бою с пусковым расчетом российской межконтинентальной баллистической ракеты и отделением боевого охранения, только Марк выглядел более-менее сносно. Он тоже тяжело дышал, но, в отличие от Стена и Боба, не отплевывался и не кашлял. В только что смоделированном компьютером виртуальном бою Марк не погиб и даже не был ранен, поэтому и возвращение в реальный мир он перенес гораздо легче и спокойнее. Взглянув на Марка, Стен заметил на его лице откровенно язвительную улыбку. «Сука, надеешься и во время реальной акции отсидеться в засаде. Так вот хрен тебе!» – мстительно подумал Стен.

Пока двое техников расстегивали на Стене ремни подвески и освобождали его от скафандра, воспроизводящего ощущения реального боя, к диверсанту подошел полковник Греймс. Весь ход нападения на передвижной комплекс межконтинентальной баллистической ракеты он наблюдал на экране монитора, поэтому не хуже самих участников нападения был осведомлен о ходе боя.

– Это уже третья попытка, а результат тот же, – напомнил он Стену. – Вы с Бобом убиты, а ни ракетный расчет, ни боевое охранение полностью так и не уничтожены. К тому же во всех трех случаях командир ракетного расчета успел подать на базу сигнал тревоги. Правда, по твоему настоянию компьютерщики присвоили всем вашим противникам третий уровень подготовки. А это почти спецназ. По нашим данным, огневая подготовка у солдат отделения прикрытия соответствует второму уровню, а у ракетчиков вообще первому. Если установить в программе реальный уровень сложности, возможно, у вас все и получится.

– Нет! – решительно возразил Стен. – Уровень боевой подготовки установлен правильно. Нельзя, чтобы они, – командир диверсионной группы мотнул головой в сторону Боба и Марка, которые только что с помощью техников наконец выбрались из имитационных скафандров, – недооценивали противника. А вот план атаки на колонну тактически составлен неверно. Как мы убедились, даже при подрыве усиленного фугаса невозможно полностью уничтожить бронетранспортер. Значит, кто-то из состава боевого охранения может выжить и, как в последнем случае, помешать выполнению акции. Вторая ошибка – это пассивность снайпера. Ведь, застрелив водителя тягача, он уже не участвует в дальнейшем бою. В то время как на транспортере еще остается пусковой расчет ракетчиков.

– Но снайперская винтовка слишком громоздка, чтобы с ней атаковать транспортер, – высказал сомнение Греймс.

– Винтовку необходимо заменить! – заявил ему Стен. – Какой смысл тащить с собой «СВД», если стрелять из нее приходится только один раз, причем по цели, расположенной за стеклом водительской кабины!

Громкий голос Стена привлек внимание Марка, и он поспешил вмешаться в разговор:

– А как же БТР? Если там кто-нибудь выживет и начнет лупить по вас из пулеметов?! С «СВД» я по крайней мере смогу прикрыть ваши задницы, так как ее пуля пробивает броню БТР, в отличие от штурмовой винтовки.

– Что же ты не прикрыл меня сейчас, когда стрелок с БТР мочил меня сразу из двух стволов?! – резко повернувшись к Марку, воскликнул Стен. – Ты же ни черта не видишь сквозь броню! Пока ты нащупаешь пулеметчика своими выстрелами, он сделает из нас с Бобом дуршлаг!

После такого словесного отпора Марк пристыжено замолчал. Воспользовавшись его молчанием, Стен вновь повернулся к Греймсу:

– Мне потребуется «муха». С ее помощью я сожгу БТР. А «СВД» необходимо заменить на «ВСК-94». Эта малогабаритная снайперская винтовка вполне подойдет и в качестве штурмовой. Скажите своим компьютерщикам, чтобы внесли в программу соответствующие изменения: гранатомет мне и новое оружие снайперу. – Греймс понимающе кивнул, а Стен, обратившись к Бобу и Марку, громко объявил: – Час на отдых! Через час быть здесь для получения скорректированного плана операции! После этого новый прогон на тренажере!

– Есть, – устало ответил Боб.

Марк ничего не сказал, лишь недовольно скривил свои тонкие губы. Но и без его ответа Стен знал: к назначенному сроку снайпер явится в компьютерный класс для получения нового боевого приказа.

Побережье Атлантики,
военно-морская база в Норфолке
17.05, пятница, 19.15

Пучки водорослей, уродливые коряги и черные от долгого пребывания в соленой воде щепки валялись на прибрежном песке, выброшенные на берег недавно разыгравшимся в Атлантике штормом. По берегу медленно брели два человека. Стен вышел на прогулку босиком. Влажный морской песок приятно холодил натруженные за день босые ступни. Полковнику Греймсу холод сырого прибрежного песка, наоборот, был неприятен. Но чтобы не набить песком и не исцарапать о мелкие камни свои фирменные кожаные туфли, ему тоже пришлось разуться и нести туфли в руках.

– Подготовка закончена. Вы пробудете на базе лишь до конца недели, – напомнил Греймс Стену. – Твои люди сегодня отправились в город. Интересно, почему ты с ними не поехал? Бары, женщины – в русской тайге ничего этого не будет. Помнится, когда-то ты говорил мне, что не можешь долго обходиться без женщины?

Поддержав ироничный тон Греймса, Стен с усмешкой ответил:

– Местные шлюхи обслуживают круглосуточно, так что трахнуться с ними я еще успею. – Но после произнесенной фразы усмешка исчезла с лица Стена, и он уже абсолютно серьезно добавил: – К чему лукавить, мистер Греймс. Вы бы все равно не отпустили меня развлекаться без этого разговора. Так о чем вы хотели поговорить?

Прямой вопрос агента несколько выбил полковника ЦРУ из равновесия. Но Греймс быстро взял себя в руки и уже спокойным голосом спросил:

– Как ты оцениваешь результаты прогонов на виртуальном имитаторе?

– Вас беспокоит, что ни одна из атак не обходится без потерь? – поинтересовался Стен. – Напрасно. Главное, что мы гарантированно уничтожаем боевое охранение и всю команду ракетчиков. Что же касается моих потерь... – Стен остановился, чтобы отшвырнуть ногой попавшийся ему на пути пучок водорослей. – Поверьте мне на слово, один я сумею уйти от преследования ничуть не хуже, чем в составе группы. – «А даже лучше», – мысленно добавил он.

Греймс решил сменить тему:

– Мне сообщили, что «Les Baer»^[11] закончила изготовление «токаревых» по твоему заказу. Кучность у обоих пистолетов просто изумительная. В серии из пяти контрольных выстрелов на дистанции пятьдесят метров все пять пуль уложились в пятидесятимиллиметровый круг. Завтра оба «токарева» доставят на базу, и ты сам сможешь их оценить.

– Боекомплект? – тут же поинтересовался Стен.

– Сорок патронов с экспансивной пулей и еще столько же с пулей повышенной пробиваемости, снабженной твердосплавным сердечником. Сможешь продырявить любой бронежилет.

В подтверждение своих слов полковник ЦРУ указательным пальцем ткнул своего агента в грудь. Командир диверсионной группы посмотрел, куда нацелен палец его куратора, и тихо, но весьма отчетливо произнес:

– Уберите руку и больше никогда так не делайте, если не хотите остаться без пальца.

Греймс поспешно опустил руку и, чтобы побыстрее разрядить возникшую из-за его необдуманного жеста напряженность, сказал:

– Ты обещал подумать над дополнительным снаряжением.

– Кроме химикатов и чистых бланков паспортов и прочих документов, больше ничего не нужно, – после довольно продолжительной паузы ответил Стен. – Дополнительное снаряжение – это всегда лишний груз. Успех операции будет прежде всего зависеть от мобильности группы. Ведь нам придется буквально гоняться за «Гризли». Каждый лишний килограмм снаряжения будет ограничивать нашу мобильность.

– Все это верно, – согласился полковник, – И все же, не делаешь ли ты ошибку, полностью отказываясь от бесшумного оружия?

– А зачем оно в тайге, где на сотню километров нет ни одного живого человека? – усмехнувшись, переспросил Стен. – Но если уж мы заговорили о бесшумном оружии, мне нужен яд. Яд должен быть в водорастворимых драже или таблетках и не иметь вкуса и запаха.

– Вы что же, собираетесь угощать ракетчиков отравленным напитком? – поинтересовался Греймс.

Стен не ответил, но Греймс не стал переспрашивать, так как быстро сообразил, что его последний вопрос оказался неуместным. Во время подготовки операции, в ходе которой предполагается уничтожить не менее десятка человек, у исполнителя не спрашивают, для чего ему может понадобиться то или иное средство убийства.

Главное разведуправление Генерального штаба,
Хорошевское шоссе, Москва
23.05, четверг, 09.05

Желтый маркер оставил на листе очередную жирную полосу. Старший офицер штаба Главного разведуправления Российской армии подполковник Федоров положил маркер на стол и еще раз пробежал глазами отмеченный текст. Ежедневно рабочий день подполковника Федорова начинался с изучения справок аналитического отдела, составляемых на основании отчетов зарубежной резидентуры ГРУ. Это были уже адаптированные справки, в которых не упоминались оперативные псевдонимы агентов и фамилии резидентов, добывших ту или иную информацию. Если начальник штаба или кто-то из руководителей ГРУ пожелают более подробно ознакомиться с тем или иным сообщением, ему будет предоставлен развернутый отчет с указанием источников и способов добычи информации. Но такое случается крайне редко. Как правило, руководители ГРУ ограничиваются прочтением тех сообщений, которые отмечают для них штабные офицеры рангом ниже. Их задача как раз и заключается в том, чтобы выбирать во всей массе сводок и отчетов сообщения, заслуживающие внимания руководства военной разведки.

Федоров изучал отчеты, поступающие из стран Восточной Европы – бывших союзников СССР по Варшавскому договору, а ныне активно добивающихся членства в НАТО. Последовательные в своем стремлении войти в Североатлантический альянс, эти страны практически не препятствовали деятельности западных спецслужб на своей территории. А уж если речь шла о проведении разведывательных операций в отношении России, даже, старались использовать любую возможность, чтобы продемонстрировать натовским спецслужбам свою лояльность. Российской же разведке, в том числе и военной, с каждым годом, наоборот, становилось все сложнее осуществлять свою деятельность в странах бывшего социалистического лагеря. Тем не менее даже в таких условиях разведке порой удавалось добывать весьма ценную информацию.

Оттеночный маркер мелко задрожал в руке Федорова, когда он в следующем абзаце аналитической справки наткнулся взглядом на знакомую фамилию. Варшавский резидент ГРУ сообщал о визите в Польшу американского гражданина Эдварда Греймса, прибывшего в американское посольство вместе с тремя морскими пехотинцами. «Охраняющие все американские посольства морские пехотинцы ежегодно подвергаются ротации, – вспомнил Федоров. – Поэтому в самом факте прибытия в Польшу трех морпехов нет ничего примечательного. Вот только Греймс не должен иметь к этой процедуре ротации никакого отношения». Поставив маркером рядом с взволновавшим его абзацем жирную черту и выделив в тексте фамилию Греймса, Федоров забрал со стола аналитическую справку и вместе с ней вышел из кабинета.

В приемной начальника штаба ГРУ было пусто, если не считать его новой секретарши, недавно принятой на работу и уже аттестованной на звание прапорщика. Воспользовавшись отсутствием посетителей, Федоров с ходу распахнул тяжелую дверь.

– Лев Аркадьевич занят! – донесся из-за спины встревоженный голос секретарши, но Федоров уже вошел в кабинет своего непосредственного начальника.

Полковник Звонов был занят тем, что пил чай из тонкостенного стакана в старинном серебряном подстаканнике и одновременно с этим читал разложенную у него на столе газету. Услышав звук открывающейся двери, он оторвал взгляд от газетной страницы и, увидев Федорова, радушно предложил ему:

– А, Иван Захарович, чаю не желаете?

– Спасибо, нет, – решительно ответил Федоров. – Товарищ полковник, у меня срочное сообщение.

Федоров замолчал, чтобы плотнее притворить за собой дверь. Услышав столь категоричное заявление, Звонов свернул и отложил в сторону газету, переставил на соседнюю тумбу стакан с недопитым чаем и, обратившись к подчиненному, произнес:

– Присаживайтесь. – Он указал на ближайший стул за приставным столом. – Итак, что у вас?

Начальник старался выглядеть заинтересованным, но по его недовольному вздоху Федоров догадался, что начштаба очень неохотно прервал свое занятие. Однако Федоров был глубоко убежден, что информация, содержащаяся в аналитической справке, относится к категории срочной, поэтому решительно пересек просторный кабинет начальника штаба и, заняв предложенное Звоновым место, произнес:

– Позавчера в американское посольство в Варшаве прибыл полковник Греймс.

В подтверждение своих слов он положил перед начальником штаба захваченную с собой аналитическую справку и указал в ней на последний из отмеченных абзацев. Прежде чем что-либо ответить, Звонов достал из среднего ящика своего стола футляр с очками и, водрузив очки на нос, начал читать. Федоров молча снес демонстрацию начальственной обстоятельности, лишь исподлобья взглянув на Звонова. Шрифт газеты, которую до его появления читал Звонов, был куда мельче шрифта отпечатанного на принтере документа. Однако газету Звонов читал без очков! Значит, очки являлись простым атрибутом для придания начальнику штаба большей солидности. Маленького роста, полный и от этого сильно потеющий, Звонов комплексовал из-за своего внешнего вида и при любом удобном случае всячески старался продемонстрировать подчиненным свою солидность и значимость.

Прочитав отмеченный Федоровым абзац, Звонов вернулся к началу аналитической справки и принялся читать ранее выделенные сообщения. Затем он поднял на Федорова вопросительный взгляд и с укоризной:

– Иван Захарович, что же вы являетесь ко мне с не до конца обработанным документом? Или вы считаете, что сообщение о пресловутом Греймсе важнее сведений, переданных всеми прочими нашими источниками? А ведь разведка – это прежде всего система по сбору сведений самого разнообразного характера! – назидательно произнес он. – А с вашим подходом к отбору сообщений можно вообще не заметить глобальных изменений в геополитической обстановке.

Возглавив штаб ГРУ, полковник Звонов стал настоящим мастером демагогии. Вот и сейчас, вместо того чтобы задать подчиненному прямой вопрос о личности упомянутого в отчете Эдварда Греймса, он начал с критики поспешности в действиях Федорова. Но смутить бывшего офицера «Каскада» оказалось не просто.

– Справка будет обработана в строго отведенные для этого сроки! – заявил Федоров. – Однако я считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что в Варшаве вот уже два дня находится начальник отдела специальных операций ЦРУ, а наше управление в связи с этим не предпринимает никаких действий!

Звонов удовлетворенно кивнул. Он выяснил, кем является упомянутый варшавской резидентурой Эдвард Греймс, и сумел сохранить в тайне от подчиненного свое незнание этого. Теперь начштаба мог не опасаться, что в дальнейшем разговоре с Федоровым тот обнаружит его некомпетентность.

– И чем же визит в Польшу этого цэрэушника так взволновал вас, Иван Захарович? – своим обычным мягким голосом поинтересовался у Федорова Звонов.

– Товарищ полковник, приезд Греймса может означать только одно – ЦРУ готовит или уже приступило к проведению очередной разведывательной акции. Причем эта акция крайне важна для руководства ЦРУ, если ее проведением руководит лично начальник отдела специальных операций. Не думаю, что сама Польша может в такой степени интересовать американскую разведку. Скорее всего новая акция ЦРУ направлена против России, а Польша используется как плацдарм для ее проведения.

– Иван Захарович, термины «плацдарм», «акция» больше подходят для боевого офицера, – как бы рассуждая вслух, произнес полковник Звонов. – Однако сейчас вы служите в штабе. А офицер штаба – это прежде всего аналитик. А аналитик должен рассматривать проблему со всех сторон. Почему бы вам не рассмотреть более логичное объяснение, что визит в Польшу полковника Греймса связан с обычной инспекционной проверкой посольской резидентуры? А вы преподносите это как чуть ли не подготовку к началу третьей мировой войны.

Звонов добродушно улыбнулся, но Федоров вовсе не разделял его благодушного настроения:

– Товарищ полковник, Греймс – профессиональный диверсант, а не проверяющий инспектор. Я уже пятнадцать лет так или иначе сталкиваюсь с его враждебной деятельностью! И после перевода в штаб даже составил подробную справку о послужном списке этого американского «ястреба». Впервые я услышал о Греймсе в восемьдесят пятом году в Афганистане, где он в качестве американского военного советника обучал тактике ведения диверсионно-партизанской войны главарей афганских моджахедов. Греймс также руководил поставками оружия в Афганистан, в том числе и зенитно-ракетных комплексов «стингер». В восемьдесят седьмом мы с ребятами накрыли несколько душманских баз и складов с оружием, но взять Греймса нам так и не удалось. Позже мы сталкивались с его головорезами в Мозамбике, Анголе, Никарагуа, Алжире и Югославии. Греймс тогда служил в спецназе Пентагона, командовал отрядом командос, а в конце девяностых перешел на службу в ЦРУ, где вскоре возглавил отдел специальных операций. Уверяю вас – Греймс не тот человек, который поедет в зарубежное посольство ради тривиальной инспекционной проверки! Да и его нынешний статус явно выше уровня обычного инспектора!

– Иван Захарович, мне понятны чувства, которые вы испытываете к своему давнему противнику. Однако сейчас вы оперируете не фактами, а эмоциями. А эмоции, как известно, плохой помощник в нашем деле.

– Разве тот интерес, который в последнее время проявляет американская разведка к нашим военным программам, к реформированию армии, к созданию перспективных систем вооружений, является недостаточным фактом?! – воскликнул Федоров. – Товарищ полковник, я официально требую вашего разрешения информировать начальника управления о визите в Польшу полковника Греймса! – закончил он.

После такого неожиданного заявления подчиненного начштаба насупился и мрачно посмотрел на Федорова. Любые обращения подчиненных к вышестоящему руководству, минуя своего непосредственного начальника, отнюдь не способствуют продвижению этого начальника по службе. Полковник Звонов понимал это, как никто другой. За плечами у Звонова имелось двадцать пять лет выслуги, и он уже второй год перехаживал в полковничьем звании. Значит, существовала реальная вероятность увольнения на пенсию, чего Звонов всячески старался избежать. Правда, начальник управления намекнул ему, что вопрос с его переводом на генеральскую должность практически решен. Однако, пока такой перевод не утвержден приказом, ни в чем нельзя быть уверенным, ведь мнение начальства может и измениться. В подобных обстоятельствах излишняя активность подполковника Федорова могла перечеркнуть честолюбивые планы начальника штаба.

– Иван Захарович, идите работайте. О ваших соображениях я лично доложу начальнику управления, – закончил Звонов беседу со строптивым сотрудником.

«Черт бы тебя побрал! – мысленно прокричал он в спину Федорову, когда тот выходил из его кабинета. – Если уж сообщать генералу об этом Греймсе, то надо докладывать и ответные предложения по его разработке. А как его разрабатывать, если резидентура только и смогла, что отследить факт пересечения им польской границы? Однако вовсе не доложить тоже нельзя. Этот «каскадовец» может и впрямь заявиться к генералу. Да еще брякнет, что начальник штаба не справляется со своими обязанностями! С него станется. Нет, надо все сделать по-умному...»

И если начальник штаба ГРУ не в состоянии был решить задачу по оперативной разработке представителя американской разведки, то с тем, как обезопасить себя от возможного гнева начальства, справился блестяще. Результатом его визита к начальнику управления стало циркулярное сообщение руководства ГРУ, направленное командованию Вооруженных сил, а также руководству Федеральной службы безопасности о возможной активизации действий американской разведки в отношении России. Вторым, не менее важным результатом общения полковника Звонова с начальником ГРУ стал внутренний приказ за подписью начальника управления, предписывающий старшему офицеру штаба – подполковнику Федорову приступить к оперативной разработке начальника отдела спецопераций ЦРУ – полковника Греймса.