***
– Бум-бум-бум! – пролепетала Императрица беззубым ртом, и Андрей понял, что в его голове барабанила не головная боль и не дорогие музыканты, а эта старуха с костью вместо руки.
Марго кричала и билась в руках лысого лягушонка, который позеленел от усилий, а придворные стали громко квакать, показывая перепончатыми лапами на Андрея – его строгий костюм превратился в свадебную фату.
Лысый держал Марго, а она кусала его за зелёные бородавки. Свечи потухли, музыка заиграла какую-то тревожную мелодию, и в зале запахло болотом. Императрица со сверкающей короной на голове вертела костяной рукой в разные стороны, как скипетром, приказывая своей лягушачьей свите хватать и душить мятежников. Андрей вдруг понял, почему до сих пор не кинулся на помощь к Марго: его держал за локоть Рудольф. Заплаканный, с красными, опухшими глазами и бледной кожей, с седыми, а не чёрными волосами, и, конечно же, без сахарных кубиков в руке и даже без серебряной ложечки. Одно мгновение, и руки Андрея были скованы тяжёлой цепью. Белый червь выпал из рук и исчез в темноте красного ковра. Теперь они бросят меня в болото и будут петь над моим трупом, подумал Андрей, уже ничему не удивляясь.
За вонью болота само болото волшебным образом не нарисовалось, но придворные лягушки действительно стали танцевать и петь жуткую песню.
Черви, черви, в земле копошатся.
Черви, черви, нам не мешают.
В мире червей свои законы.
Они не знают ни добра, ни злости.
Их мир – это только земля и корни.
Они там живут, и они довольны.
Черви, черви, в земле копошатся.
Черви, черви, нам не мешают.
Парадный зал императорского дворца резко превратился в тёмное поле под чёрным беззвёздным небом. Лягушки стали маленькими и беззащитными, и даже лысый окончательно превратился в настоящую лягушку и уже не мог удержать Марго в своих лапках. Растрёпанная, поцарапанная и ужасно больная, она подбежала к Андрею, но Рудольф остановил её одним движением руки. Цепь на руках Андрея осталась чудовищно крепкой. И над всей этой картиной возвышалась она – благоверная Императрица, правительница Белой Норды временно и навеки. Но теперь это был гигантский белый червь в золотой короне, с оранжевым шариком в мохнатой лапе, на котором была выгравирована цифра 320.
Ночь звонко стучала в висках, заменив собой кровь и разум. Марго звала Рудольфа и умоляла его отпустить их обоих, но Андрей уже всё вспомнил – Рудольф ведь уже не живой, даже волосы у него седые, а не чёрные.
– Я унесусь туда, где ты стоишь и смотришь мне в глаза, – шёпотом проговорил Андрей, наклонившись к самому уху мёртвого друга. Рудольф не слушал и не слышал. Строчка из его любимой песни прошла мимо него, в его глазах всё так же плясала горячая смерть.
Он не прожил и часа после того, как они оставили его вместе с его сахарными кубиками и серебряной ложечкой. Должно быть, эта ложечка сейчас торчит из его кровоточащего горла, а может он действительно был настолько болен, что не выдержал своего слишком сладкого и слишком крепкого чая.
Бледные руки сверкали костяшками пальцев, а белый червь над их головами громко ревел, громыхая в чёрных облаках. Марго плакала, уткнувшись Андрею в плечо. Из глаз Рудольфа все же упала одинокая слеза.
– Я унесусь туда, где… – начал он, но ледяная молния ударила ему в голову.
***
Марго стиснула пальцами цепи на руках Андрея и стала рвать их, но можно ли порвать холодный металл? Рудольфа уже нет и не будет, но Марго ещё может помочь ему. Если, конечно, она ещё жива. Если они оба ещё живы. В глазах стояли слёзы, но Андрей силился что-нибудь вспомнить.
– Ты не можешь проиграть, – сказала Марго, и её голос надорвался. Она захрипела и схватилась за горло. Андрей понял – белый червь отнял у неё голос.
– Зачем мы тебе? – закричал Андрей, и белый червь резко остановился и упал на землю, сравнявшись по размеру со своими лягушками.
– Затем, что Долгая ночь настала, – ответил молодой женский голос, острый и холодный.
Андрей повернулся и увидел перед собой великолепную девушку, ту самую добрую княжну, племянницу Императрицы, что когда-нибудь унаследует трон. Тридцатилетняя женщина с тёмными глазами без зрачков.
– Солнце погибает в долгую ночь, а за ним погибает и свет. Я давно ждала новой ночи, и теперь всё повторится снова.
Вот она, добрая племянница Императрицы, что ухаживала за больными в лазарете. Добрая княжна.
– По вам плачет ваш лазарет! – бросил Андрей, щёлкнув зубами.
– Моя тётушка не одобрила бы таких слов из уст мужчины в свадебной фате. – Она провела пальцами по его лбу и щекам, и ему стало чудовищно холодно. Как в могиле. Андрей вдруг с ужасом вспомнил, что его костюм стал свадебной фатой. Белой, как снега Большой земли.
– Ты убила и свою тётку, и Рудольфа.
– Тётка не была такой доброй, как твой Рудольф. Мне нужен только свет.
– Зачем?
– Чтобы я могла его убить.
Марго зарычала в ногах у Андрея.
– Не плачь, – обратилась княжна к девушке. – Я не буду его убивать, он мой жених. Видишь, на нём свадебная фата.
Марго с ужасом посмотрела на него, а Андрей – на княжну.
– Теперь ты знаешь, как выбирали императоров Белой Норды в старые времена. До тех пор, пока моя тётушка не убила очередного муженька. Это почти наверняка произошло случайно, но нарушило традицию, и я намерена её восстановить. В этот раз императрицей стану я, а ты – моим императором.
Тётушка ей вовсе не тётушка, решил Андрей, и сама княжна – настоящее зло.
– Ты чёрный человек, – сказал Андрей. – Ничего этого не будет.
Самозванная Императрица поднесла к его горлу нож, инкрустированный драгоценными камнями. Марго кинулась на неё, и нож вошёл ей в сердце. Лужа крови растеклась под ногами у Андрея. Он наступил в её кровь и опустился на колени. Чёрный человек громко смеялся, а в небе сверкали молнии.