Иван Грозный. Царь, отвергнутый царизмом

Особенно выделяется его трактат 1549 года «Благохотящим царем правительница и землемерие» («руководство как править государством и измерять землю»), написанный для молодого царя Ивана. В трактате Ермолай-Еразм предлагал: 1) объединить многочисленные крестьянские повинности в единый натуральный оброк в размере трети продуктов земледельческого или промыслового труда крестьян; 2) провести землемерную реформу, укрупняя землемерную единицу до квадратной версты, при отсутствии собственной барской запашки; 3) перевести помещиков в города, чтобы устранить их от деревенского хозяйства и чтобы их было проще мобилизовать в случае надобности; 4) дворянам за службу давать только землю без дополнительного денежного вознаграждения, причём величина высшего надела не должна превышать низший более чем в 8 раз и т.д.

Основой общественной жизни Ермолай считал труд крестьян («ратаев»). Если учесть, что почти все исходные продукты, включая сырьё, в России поставлял крестьянский двор, то Ермолая можно считать основоположником трудовой теории стоимости. Напомню, что основоположник классической буржуазной политической экономии Уильям Петти (1623–1687) был убеждён, что стоимость создаётся трудом, но – только при добыче благородных металлов. Ермолай почти на век раньше смотрел на вопрос шире и вернее.

В первой половине 1550-х годов Ермолай выступил уже с краткими посланиями Грозному, где критиковал царя. Это предопределило опалу Ермолая-Еразма – в последний период жизни он углубился в чистую теологию, причём и его социально-экономические взгляды основывались на его религиозных воззрениях на мироздание. Тем не менее Ермолай, вне сомнения, был самобытным мыслителем, и имя Еразм он взял в монашестве, скорее всего, неспроста. Философ, писатель, богослов Эразм Роттердамский (1469–1536), выдающийся гуманист эпохи Возрождения, с 1509 года стал известен в Европе как автор философской сатиры «Похвала Глупости». Пародийно-ироничная «Похвала», выдержавшая при жизни автора 40 переизданий, была посвящена им своему другу Томасу Мору (1478–1535) – другому великому гуманисту, автору «знакового» труда «Утопия», с которого и начался «утопический социализм». Надо полагать, Ермолай был знаком с трудами Эразма, написанными на латыни, и, восхищаясь ими, принял его имя. Поступок, говорящий сам за себя. Возможно, русский Еразм был знаком и с «Утопией» Мора. А возможно, с ней был знаком и сам царь.

Грозный не был государем-демократом, но и ярко выраженным автократом его назвать вряд ли будет верным. Прислушаться к искреннему и умному мнению он умел, от кого бы оно ни исходило. Скорее всего поэтому к нему и обращались с публицистическими советами дворянин Пересветов, протопоп Еразм, добивался встреч с ним саксонец Шлитте…

Не всегда царь принимал рекомендацию к исполнению, но сам тот факт, что подданные не страшились давать царю публичные советы, вполне показателен. К тому же, даже не принятые, советы могли стать толчком к плодотворным раздумьям и к последующим решениям царя. Так что на одной Избранной раде свет клином в России молодого Ивана IV явно не сходился.

В любом случае, за первые тринадцать лет правления Ивана IV было сделано много нужного для развития России, как, впрочем, и за все тридцать семь лет его правления. Пожалуй, будет полезно сразу дать краткий сводный перечень основных событий государственной жизни Руси Ивана IV Васильевича Грозного за первые десять лет его правления с 1547 года – года венчания Ивана IV Васильевича на царство.

Итак, с 1547 по 1558 год было по-крупному сделано следующее:

– три похода на Казань и присоединение Казанского ханства к России;

– первый в русской истории созыв Земского собора в 1549 году;

– административные реформы с учреждением новых приказов;

– издание нового Судебника Ивана IV;

– военная реформа и учреждение стрелецкого войска;

– основание Макарьевской ярмарки на Волге;

– Стоглавый собор русской церкви;

– присоединение Чувашии и Башкирии;

– установление политических и торговых связей с Англией и набор там специалистов;

– московское строительство, в частности – строительство Покровского собора (храма Василия Блаженного);

– признание сибирским ханом вассальной зависимости от Москвы;

– поход на Астрахань и присоединение Астраханского ханства.

И это было только начало – государственная работа русского народа под руководством царя Ивана продолжалась до 1584 года.

В январе 1547 года Иван венчался на царство и в том же году женился на боярышне некняжеского рода Анастасии, дочери окольничего Романа Кошкина-Захарьина-Юрьева. Бояре-князья этот «неравный» брак восприняли как очередной вызов. Дед царя Ивана – Иван III, был женат на византийской принцессе Софье Палеолог, отец – Василий III, имел в жёнах знатную иностранную княжну, а Иван IV по мнению старого боярства женился на «робе». И теперь этот брак ставил древние княжеские роды в подчинённое положение незнатному роду новой царицы. Ситуация складывалась такой, что на ней придётся остановиться.

Юный Иван знал юную Анастасию с детства, поскольку дядя царской невесты состоял при великом княжиче в качестве опекуна. Невеста была выбрана из большого числа претенденток, свезённых со всей России, но ясно, что она заранее имела все преимущества. Тем не менее, если бы она не была хороша собой, Иван бы на ней свой выбор не остановил. Жену он любил, и когда Анастасия Романовна, не дожив до 30 лет, в 1560 году скончалась, Иван на её похоронах рыдал и «от великого стенания и жалости сердца» едва держался на ногах. Злые языки и злые перья уведомляли, что Иван был жене неверен, и это было наверняка так, но…

Но не всё здесь просто.

Источники не указывают на возможность неестественной кончины Анастасии, однако предполагать злой умысел основания есть. «Предобрая» Анастасия и сама была «милостива и беззлобива ко всем», и мужа «наставляла и приводила на всякия добродетели». В то же время старинные вельможи терпеть царицу не могли, а опытных отравителей в Москве было найти не сложнее, чем в Риме, Венеции или Флоренции.

Иван и Анастасия имели в браке шесть детей. Старшие девочки Анна и Мария умерли до года. Дмитрий, родившийся в 1552 году, погиб через полгода после рождения якобы «от нелепой случайности». Родители возили его на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь. Когда царский струг возвратился, то под спускавшейся с Дмитрием на берег нянькой, которую по церемониалу должны были поддерживать под руки два боярина, вдруг перевернулась сходня. Все оказались в воде, и царевич утонул. Если учесть, что «нелепая случайность» с наследником престола была на руку очень многим влиятельным лицам, то возникает вопрос – так ли уж бережно поддерживали бояре под руки няньку с царевичем на руках?

Второй царевич – Иван Иванович, родился 28 марта 1554 года, и его сберегли. Через два года родилась дочь Евдокия, умершая на третьем году, а 31 мая 1557 года родился болезненный Фёдор Иоаннович – последний царь из династии Рюриковичей. Утверждают, что здоровье царицы к тому времени было подорвано частыми родами, и сын-де родился слабоумным. Но роды по тем временам были не такими уж частыми – за десять лет шесть родов, а тогда рожали и из года в год. От рождения Анастасия не могла не быть здоровой – на хилых цари не женятся. Зато хилой её могли сделать, медленно отравляя. Вот тогда, надо полагать, и начались измены Ивана. Если они, конечно, начались.

Впрочем, вернёмся в первые годы реального правления Ивана IV Васильевича… К февралю 1549 года был подготовлен первый Земский собор – государственный орган, дотоле на Руси не существовавший. По сути, здесь можно говорить о переосмыслении идеи русского веча, поскольку Собор был органом во многом выборным и решал важнейшие вопросы не формально, а в обсуждении и размышлении. Это был совет царя с обществом. Впрочем, не исключено, что использовался и прецедент французских Генеральных Штатов, впервые созванных в 1302 году.

Уже создание Иваном нового сословно-представительного института – Земского собора, опровергает оценку его правления как тиранического. Тиранам советы не нужны. Иван же счёл необходимым для себя созвать и второй Земский собор – уже после введения опричнины, в 1566 году. Причём на этом втором Соборе в число его членов вошли не только бояре, дворяне, приказные и церковные иерархи, но и торгово-промышленные верхи.

Первый Земский собор 1549 года (эта датировка, впрочем, приблизительна) был точно назван «Собором примирения». На нём Иван в откровенной речи обрисовал мрачную картину внутреннего и внешнего положения России, обвинял бояр, каялся сам, просил сословия примириться и обещал быть впредь судьёй и защитой для народа.

Одним из важных результатов первого Собора стал вывод «детей боярских» – мелких феодалов, из-под юрисдикции их былых «кормленщиков» – крупной земельной знати. Теперь дворяне становились слугами государевыми, а не боярскими. Были намечены также пути государственной и судебной реформы, и в 1550 году Земским собором был принят Судебник Ивана IV. Этот Судебник вслед за Судебником 1497 года Ивана III стал выдающимся шагом на пути к централизации и укреплению Русского государства. Он ликвидировал судебные привилегии бывших удельных князей и усилил роль центральных судебных органов.

Была проведена реформа местного самоуправления: отменена система «кормлений» и введена система выборных земских властей. С 1555 года тяглые посадские люди и черносошные крестьяне стали выбирать земских старост («излюбленный голова»); отдельно избирались земские старосты в городах. В статье об Иване Грозном, помещённой в первом издании Большой Советской Энциклопедии, говорилось:

«Все тяжбы населения с кормленщиками были прекращены. Новый порядок местного самоуправления заменял прежнюю раздробленную феодальную администрацию централизованным аппаратом, подчинённым центральной власти. Средства, ранее распылявшиеся или оседавшие в карманах бояр-кормленщиков, теперь сосредоточивались в руках ответственных чиновников и притекали в Москву, обогащая царскую казну».

Была проведена и губная реформа, по которой все уголовные дела изымались из суда наместников с передачей в местные губные избы. Начало реформы относится к 1539 году, но завершило реформу правительство уже реально правящего Ивана IV. В результате губная изба – канцелярия губного старосты, где сосредоточивалось всё начальство (губной староста, его заместитель – губной целовальник, и губной дьяк-делопроизводитель), стала центром уездного управления. Все «губные» чины были выборными и подчинялись лишь Разбойному приказу. В 1555–1556 годах была составлена первая Уставная книга Разбойного приказа.

Губные старосты избирались из числа местных детей боярских и дворян, которые должны были «…ведать в городах разбойные, и убийственные, и татные дела… по наказам из Разбойного приказа». Указывалось, что «…в губных старостах у таких дел в городах быть дворянам добрым и зажиточным, которые за старость или за раны от службы отставлены… и которые грамоте разумеют».

Развитие и совершенствование системы государственного управления стало предметом постоянного внимания и забот царя Ивана – при нём было образовано много новых ведомств-приказов и расширены старые: Приказ Большого дворца, Большой Приход, Стрелецкий, Пушкарский, Холопий, Посольский приказы и т.д. Существенным нововведением стало образование Челобитного приказа во главе с А. Ф. Адашевым. Отрицать роль Избранной рады в проведении реформ было бы глупо, но ещё глупее относить – как это порой делается – на счёт «рады» все заслуги в проведении реформ, отводя Ивану IV роль статиста. С момента реального занятия трона – после венчания на царство в 1547 году, царь Иван все нити управления держал в руках всё более прочно.

Главное же – в 1550 году началась военная реформа. Из «нетяглых» людей были сформированы первые шесть полков регулярного войска – стрельцов. Вначале их было 3000 человек, к концу царствования Ивана IV – уже 12 000 человек… Большое значение Иван придавал артиллерии, численность крупных орудий в его войске поднялась до 200 (называется суммарная цифра всех орудий в 2000), причём Иван впервые образовал и полковую артиллерию пехотных полков. На Западе последнее новшество было введено существенно позднее.

При Иване же в русской артиллерии были введены первые стандарты калибров пушек. В эпоху Ивана Грозного начиналась деятельность выдающегося пушечного мастера Андрея Чохова, отлившего не менее 20 тяжёлых орудий, в том числе: «Лисица» (1575), «Волк» (1576), «Инрог» (т.е. единорог, 1577) и т.д.

Уже после смерти Грозного – в 1586 году, Чохов отлил Царь-пушку. Причём это было не декоративное произведение – как позднее было установлено, по крайней мере один раз из Царь-пушки, которая была на самом деле не пушкой, а бомбардой, стреляли.

Указом 1550 года устанавливался новый порядок назначения на командные должности, и предпочтение отдавалось способностям и личным заслугам, а не знатности. Местничество (то есть выяснение, кто родовитее и выше «местом») не было отменено тогда окончательно, однако позволялось лишь на уровне воевод. Это меняло весь психологический фон командной деятельности, где раньше боярское местничество нередко вело к поражениям просто потому, что команды не исполнялись.

В том же 1550 году на крутом берегу Свияги напротив Казани была поставлена русская крепость Свияжск. Казанский хан тут же вернул в Россию 60 000 (!) русских полоняников…

В феврале 1551 года митрополит Макарий созвал отдельный церковный собор, получивший название «Стоглавого»… Он был назван так потому, что его решениями в ста главах были оформлены ответы на сто вопросов, сформулированных при личном участии царя.

Значение «Стоглава» оказалось неоднозначным. Так, из намечавшегося правительством ограничения церковного землевладения ничего не вышло, победу одержали не «нестяжатели», а «иосифляне», которых поддерживал Макарий. Но тот же «Стоглав» запретил монастырям основывать новые слободы в городах и пошёл на ряд других уступок светской власти. Для формирующейся эпохи царя Ивана это была вполне логичная линия, которую Иван проводил настолько последовательно, насколько это ему позволяли конкретные внешне- и внутриполитические обстоятельства.

Глава 4
Волга становится русской рекой до Каспия…

Уже в первые годы реального правления Ивана продолжились успешные новые расширения пределов России – мирные и немирные. Летом 1551 года в состав России добровольно вошли земли чувашей (самоназвание чаваш) – одного из самобытных российских народов, сплавленных в нацию веками соседства и взаимосвязей волжских болгар, хазар, угро-финнов, русских. Присоединение Чувашии к России освободило её от власти Казанского ханства, где чувашским ясачным крестьянам приходилось платить до 13 видов податей. В конце 1546 года чуваши и горные марийцы восстали против хана и в мае – июне 1551 года приняли русское подданство, а через год деятельно помогали русским войскам в овладении Казанью. В 1555 году на чувашских землях был поставлен город-крепость Чебоксары, затем – Алатырь, Цивильск… Были проложены Кубнинская, Тетюшская, Карлинская и Алатырская (1578) засечные черты, защищавшие край от кочевников.

Марийцы – мари (в старой России их называли черемисами), чей язык относится к финской группе уральской семьи языков, были потомками ещё палеолитических племён и делились на три группы: горные мари, луговые мари и восточные. Горные жили преимущественно на правом берегу Волги, луговые – на левом, а восточные – ближе к Уралу. Жизнь в течение тысячелетий на скрещении путей и интересов крупных народов была для мари непростой, однако они смогли сохранить свою самобытность. Впрочем, со временем пришлось выбирать между Казанским ханством и Московским государством. В 1551 году к Москве присоединились горные мари, в 1552 году – луговые. И хотя часть марийских и татарских князьков, объединившись, вела борьбу с Москвой ещё двадцать лет, мари вошли в жизнь России прочно. Уже при Иване Грозном, в 1583 году, на месте селения со «знаковым» названием Чикмехола («пограничный город») был поставлен Козьмодемьянский острог (Козьмодемьянск)… В 1584 году на реке Кокшайке (Малая Кокшага) был основан Царев город на Кокшайке (позднее: Царевококшайск, с 1919 года Краснококшайск, с 1927 года Йошкар-Ола – «Красный город»)…

Вошёл в состав России Ивана Грозного и лесной финно-угорский народ мордва, по сей день делящийся на две этнические группы – мокша и эрзя. Коренные жители северо-западной части Приволжской возвышенности, мордвины издавна испытывали влияние русских славян, но также и волжских булгар. В начале XIII века мокшанский владыка Пуреш был союзником владимиро-суздальского князя Юрия Всеволодовича, а эрзянский владыка Пургас входил в союз с Волжской Булгарией. Впрочем, как мокша, так и эрзя постепенно врастали во Владимиро-Суздальское княжество, и лишь нашествие монголов прервало этот процесс, но не оборвало связи мордвы и русских. Мордвины вместе с русскими участвовали в сражении на реке Воже в 1378 году и в Куликовской битве 1380 года, в восстании рязанцев против Мустафы в 1444 году, а с падением Казанского ханства мордовский народ в 1552 году добровольно вошёл в состав России.

Поход Ивана IV Грозного на Казань в 1552 году закончился её взятием и присоединением Казанского ханства. Но это был, скорее, не захват, а своего рода уния при постепенной интеграции Казани в жизнь России. С 1552 года вместе с землями бывшего Казанского ханства к России были присоединены и земли вотяков – удмуртов, происходящих от древних финно-угорских племён железного века. После падения Казани удмурты изъявили желание войти в состав Русского государства, и к 1557 году произошло окончательное присоединение удмуртских земель к России.

Основная часть чувашей, удмуртов, марийцев и мордвинов достаточно быстро восприняла православие, хотя сохранялись, особенно у мордвы и луговых марийцев, дохристианские культы или смешение язычества с элементами православия.

В 1556 году русскими войсками была взята Астрахань и присоединено Астраханское ханство. В своё время ханство отложилось от Золотой Орды и окончательно обособилось около 1469–1460 годов. На юге его границы выходили на Терек, на западе – к Кубани и Дону. Заселённость была слабой, но в самой Астрахани шла оживлённая транзитная торговля «бумажными» тканями и шёлком с Востока, мехами и кожами из Казани и русских земель, рабами из Крыма, Казани и Ногайской орды.

На астраханских ханов сильно давили ногайцы, а особенно – Крым, и ханы Астрахани стали сближаться с Россией, в 1533 году был заключён союзный договор. Однако позднее хан Ямгурчей склонился опять к Крыму. Иван Грозный начал готовиться к походу на Астрахань. Любопытно при этом, что в качестве прикрытия цели похода Иваном была выдвинута версия, что он собирается искать свою отчину – древнюю Тмутаракань, отданную в своё время в удел киевским великим князем Владимиром Святославичем сыну Мстиславу Владимировичу Храброму.

В 1554 году к Астрахани двинулось 30-тысячное войско во главе с воеводой князем Ю. И. Шемякиным-Пронским, к которому в пути присоединился воевода князь А. Вяземский с вяземскими служилыми людьми. Кампания была успешной – Ямгурчей бежал в Азов, 7 июля русские полки добили астраханскую рать, освободив множество русских невольников. В Астрахани сел ханом – в качестве «подручника» Москвы – Дервиш-Али с обязательством платить ежегодно 40 тысяч алтын деньгами и поставлять 3 тысячи осетров, белуг и другой ценной рыбы. Увы, и Дервиш-Али смотрел в сторону Крыма и крымского хана Девлет-Гирея. Тогда в поход двинулись стрельцы под командой голов Черемисинова и Тетерина, казаки атамана Колупаева и из Вятки (Хлынова) – отряд головы Писемского. Однако основной удар Дервиш-Али нанёс атаман Ляпун Филимонов. Хан бежал в Азов, Астрахань окончательно покорилась Москве.

А к 1557 году в состав России вошла бо́льшая часть башкир, экономически и политически давно тяготевших к Москве. Башкирские племена (самоназвание башкорт) жили в Приуралье и на Южном Урале, кочевали в Прикаспийских степях между Волгой и Яиком (Уралом). До нашествия монголов они входили в состав Волжской Булгарии, а затем испытали сильное влияние Золотой Орды. Верующие башкиры – мусульмане-сунниты. Башкирия была включена в удел Шейбана, брата Батыя, а после падения Золотой Орды находилась в составе Ногайской орды, а затем – Казанского ханства. Когда Казань в 1552 году пала, к России была присоединена и Башкирия… В 1574 году на месте ногайского укрепления Туратау («крепостная гора») возникла русская крепость Туратав – нынешняя башкирская столица Уфа.

Иными словами, именно Иван IV Грозный сделал Волгу чисто русской рекой и раз навсегда ликвидировал угрозу безопасности России с востока. В эпоху Ивана IV в 88 километрах ниже Нижнего Новгорода стала собираться ежегодная Макарьевская ярмарка, куда начали съезжаться купцы из Средней Азии, Закавказья, Персии, Индии…

Принципиальное различие между монголо-татарской и русской цивилизационной линией сказалось в том, что татары, как и ранее их предшественники монголы, брали города для того, чтобы разграбить и сжечь, а Иван IV брал Казань и Астрахань для того, чтобы вовлечь новых подданных в сферу общего русского дела – развития территорий, слагающих Русское государство. Через десять лет поволжская татарская конница примет участие в русской Ливонской войне с Западом.

Поволжские народы в сложнейших исторических условиях, при многовековом внешнем давлении и влиянии, не утратили национального самосознания, языка, внутренней общности, однако не сложили собственной государственности, да и не могли сложить её, находясь между Ордой и Москвой. Но поволжские народы приняли зато участие в складывании, укреплении и развитии большой российской государственности. В конце концов какова задача национальной государственности по отношению к историческим интересам того или иного народа? Она должна прежде всего обеспечить историческое существование народа, позволить ему не затеряться, не раствориться бесследно в потоке мировой истории. А эта задача успешно решалась поволжскими народами только при их вхождении в общероссийский исторический процесс в рамках формирования единого российского государства.

После волжских успехов Ивана IV хан Сибирского ханства Едигей признал себя данником Москвы (в 1571 году хан Кучум перестал выплачивать дань, что стало одной из причин похода в Сибирь Ермака). В 1560-е годы вассальную зависимость от Руси признали черкесские и кабардинские князья.

По случаю присоединения Казани Иван IV в 1555 году начал строительство восьмиглавого Покровского собора на Красной площади, ставшего более известным как собор Василия Блаженного… Василий Блаженный – признанный шедевр архитектуры, но при всём величии замысла его строителей не стоит забывать и о заказчике… Место для храма, его композиционное решение и архитектура никак не могли быть выбраны без участия Ивана IV, и в облике храма Покрова проявился не только гений русского зодчего Постника, но и вкус царя, и дух времени. И какова идея! Многоцветье, многообразие Русской земли, но при этом – соединённое и объединённое в одно гармоничное целое…

В будущем в походах Ермака было присоединено ещё и Сибирское ханство, после чего начнут говорить о «завоевании трёх царств» – Казанского, Астраханского и Сибирского. Однако цивилизационный смысл «завоевания» Россией её Востока был прямо противоположен смыслу былого завоевания Востоком России. Русские походы Бату и Тохтамыша несли Руси смерть, разъединение, запустение и регресс, а казанский, астраханский и сибирский походы Руси несли народам – как русскому, так и «завоёванным», возможность новой общей жизни, развития и прогресса.

В 1564 году по инициативе Ивана и при содействии митрополита Макария первопечатник Иван Фёдоров совместно с Петром Мстиславцем выпустил в Москве первую русскую печатную книгу Апостол. Невежды, подстрекаемые реакционерами из духовенства, сожгли типографию, и тогда царь взял печатное дело под своё покровительство и устроил «печатню» у себя в Александровой слободе. Пожалуй, в этом, на первый взгляд, частном, факте проявился коренной факт возрастающего интеллектуального одичания русского общества в его народной толще. Домонгольская Киевско-Новгородская Русь была обществом если не поголовной, то массовой грамотности. Грамоту разумели даже смерды. Теперь же даже в русской столице носители нового знания подвергались избиению толпой. Так что во всё ещё не избытой цивилизационной (прежде всего – технологической) отсталости Руси от Запада были виновны не только реакционные верхи, но и массы ванек-манек.

Однако общая государственная линия просвещению чужда не была, что ясно не только из организации царём типографии в Александровой слободе, но и из того, что глава 26-я решений Стоглавого собора постановляла устроить школы «в Москве и по всем градом (городам. – С.К.)», а после собора митрополит Макарий в своих наказах предлагал «установить книжные училища… во городе, и на посаде, и по волостям, и по погостам». Училища, правда, должны были готовить не техников, а священников. Но по тем временам и это было прогрессивным делом – из грамотного всегда проще сделать полезного для государства человека, чем из неграмотного.

Собственно, Апостол увидел свет после смерти митрополита Макария – он скончался в 1563 году. С 1566 года митрополичью кафедру занял энергичный Филипп, происходивший из боярской семьи Колычевых. Иван рано понял, что церковники должны быть отстранены от управления государством. Позднее он писал (в переводе на современный язык): «Нет примеров, чтобы не разорилось царство, управляемое попами». Поэтому царь не был склонен ставить во главе русской церкви кого-то из «иосифлян» с их поползновениями на верховенство в обществе. Филипп Колычев был близок к «нестяжателям», и Грозный надеялся, что новый митрополит – ранее соловецкий игумен, не будет вмешиваться в государственные дела.

Вышло, однако, иначе.

С конца 1550-х годов в государственную и общественную жизнь Московского государства вошла особая внешняя война – война, которую Россия повела вначале с Ливонским орденом, а фактически – со всем Западом, за право свободной балтийской торговли, чему препятствовали на северо-западе орденская с 1347 года Нарва, а на западе – орденские земли с закрытыми для русских Ревелем и Ригой. Уже в ходе войны – с 2 февраля 1565 года, Иваном был учреждён особый режим опричнины, разделивший государство на две части: «земщину» и царский удел – «опричнину», каждая часть – со своими порядками, аппаратом управления и даже войском. Опричный режим сохранялся до 1572 года и будет предметом отдельного нашего внимания.

Митрополит Филипп Колычев сразу же выступил против опричнины. Причём упрямый и резкий, с боярским гонором, Колычев грозил отказом от кафедры, если царь не откажется от опричнины. В статье А. М. Сахарова, А. А. Зимина и В. И. Корецкого, опубликованной в коллективной монографии 1989 года ««Русское православие: вехи истории», справедливо отмечалось, что «вводя в стране опричные порядки, правительство Ивана IV ставило перед собой задачу искоренения «боярской крамолы»», и что по существу «дело шло о борьбе с последними уделами и другими остатками феодальной раздробленности». Далее же было сказано следующее:

«Главное, что побудило митрополита столь настойчиво противоборствовать опричнине, – это сопротивление руководства церкви централизаторской политике Ивана IV, посягнувшего на церковные богатства и привилегии…

Опричнина отталкивала своенравного Филиппа не только как главу русской церкви, но и как одного из тех Колычевых, которые уже давно были известны своими удельными и децентрализаторскими симпатиями».

Кончилось тем, что Иван 4 ноября 1568 года импровизировал заседание земского собора, где Филиппа лишили сана. Вскоре тот был сослан в Тверской монастырь, а в декабре 1569 года – как сообщают источники, задушен одним из крупных деятелей опричнины Малютой Скуратовым. Затем последовал почти полный «перебор» церковных иерархов. В цитированной выше статье при этом признавалось, что «дело Филиппа нельзя сводить к конфликту между ним и Иваном IV». Авторы поясняли:

«Это была борьба сначала великокняжеской, а потом царской власти за включение церкви в государственный аппарат. Неизбежность и закономерность этой борьбы определялась тем, что русская церковь в XVI веке представляла собой один из наиболее ярких рудиментов феодальной раздробленности, без трансформации которого не могло быть и речи о полном государственном единстве».

Сказано и с пониманием сути проблемы, и – в точку! Причём ясно, что в летописях, ведение которых относилось к задачам церкви, царя Ивана после репрессий против церковников изображали вряд ли объективно.

Что же до Ливонской войны, то она – с тем или иным составом враждебных России сил, сопровождала всё остальное царствование Ивана Грозного, вплоть до его смерти.

Ивану Грозному – как и его предшественникам, и его преемникам – пришлось много воевать… Воевать в основном на западе и на юге. Уже отец Грозного – Василий III, в 1521 году начал сооружение Большой засечной черты к югу от Москвы, которая проходила от Рязани до Тулы. В царствование Ивана засека была в основном завершена, однако южная «крымская» угроза ещё проявилась в 1570-е годы – в ходе западной Ливонской войны. Проявилась самым значащим и трагическим образом – сожжением Москвы крымским ханом Девлет-Гиреем в 1571 году. Этот момент в эпохе царя Ивана будет освещён в своём месте.

Ливонская война – на ней мы тоже остановимся отдельно, стала одним из великих деяний эпохи Ивана Грозного, несмотря на неровный её ход и те негативные проблемы, которые она породила. Эта война началась в 1558 году – на фоне впечатляющих успехов Руси, и закончилась, по сути, лишь в 1721 году Ништадтским миром, завершившим Северную войну уже Петра Великого. Итого русская война с Западом за Балтику длилась более чем на полвека дольше, чем Столетняя война Англии и Франции!

Причём, не учитывая «ливонского» и шведского аспекта эпохи Ивана Грозного, вряд ли можно понять и то, что Руслан Скрынников назвал «трагедией Новгорода», то есть поход Ивана IV на Новгород и Псков в декабре 1569 – феврале 1570 года и погромы, ставшие завершением этого похода.

Описывая царствование Ивана IV Васильевича, прозванного Грозным, сложно придерживаться строго хронологического порядка изложения, настолько переплетаются во времени Ивана то возникающие, то исчезающие одни и те же факторы, а также различные факторы. Переплетаются историческая истина и ложь об эпохе Ивана и об Иване – ложь, как созданная в реальном масштабе времени, так и много позднее. Различны оценки, ибо различны побуждения и позиции оценивающих, но и при однозначности позиции сложно (если не невозможно) выстроить повествование стройно – то и дело приходится отвлекаться.