Микстура сладких слов

Отповедь

 
Надеешься тайно: в депрессии я изнываю,
Горючие слёзы текут в тишине по ночам?
Поверь, я подобна мажорному резвому маю,
Роман, осквернённый тобой, удалила к чертям.
 
 
Мечтать о взаимности, друг мой, смешно и наивно.
Не ты пуп земли, не один в этом мире живёшь.
О бывшем сожителе думать, пойми, регрессивно.
Ты замок построил, но в нём укрывается ложь.
 
 
Настырно желаешь поставить меня на колени,
Чтоб я приползла и молила: «Прости и прими!»
На лестнице наших симпатий прогнили ступени.
Довольно! Тебе отдала свои лучшие дни.
 
 
Кредит феерических чувств ты потратил бездарно.
Нахально считал: я – твоя персональная вещь,
Прикидывал планы с другой за спиною коварно,
О браке законном не вёл долгожданную речь.
 
 
Не думай, что я прозябаю картонной вдовою,
Курс акций любовных моих постоянно высок…
Уверена, ты обанкротился прошлой весною,
Пусти одиночества пулю в свой глупый висок!
 

Любовь поэта

 
Ты думаешь, просто – с надрывом, заклято любить?
Сквозь годы нестись, зная, что тормоза отказали?
Тесниться в запутанном, полном интриг сериале,
Терять, находить и свивать судьбоносную нить?
 
 
Слова не даются легко, в них щемящая боль,
Вулкана душевного неостудимая лава.
Считаешь: влеченье – подарок, сомненья – отрава?
В твоих рассужденьях скупых усомниться позволь.
 
 
Несладко творить? Прокисать в сотни раз тяжелей!
Нейроны гудят, вены ревность вскрывает тупая…
Я искренне буду писать, хорошо сознавая —
Страдания станут со временем только сильней.
 

Отвергнутый

 
Какой ты чудной и нелепый с щетиной колючей!
Забыл, что шикарные женщины ценят успех?
Худой, бесталанный, печальный, такой невезучий,
Во мне вызываешь иронию, искренний смех.
 
 
К чему панихидные нюни: «Припомни, мы вместе…»?
Зачем отошедшие дни каждый раз воскрешать?
Давай, расскажи о соблазне, поруганной чести!
Почаще со мной надо было ложиться в кровать!
 
 
Постой, отдышись! Поздновато, дружок, суетиться.
Возврат невозможен, изъят ты из сердца давно.
Достойных мужчин берегут. Доедай, стынет пицца.
Прощай, мне пора, допивай, чтоб не хныкать, вино.
 
 
Я думаю, больше нет смысла встречаться с тобою.
Побитого пса вожаком не впускают домой…
Пришло пресыщенье скупой инфантильной игрою.
Ступай, сделай что-нибудь с горькой судьбой и собой!
 

Коммунальные души

 
Плодятся люди на земле,
Спешим к десятку миллиардов.
Асфальт с бетоном – на коне,
Свободна в джунглях сотня ярдов
 
 
Нетронутых пилой лесов,
Плотины перекрыли реки,
Не слышно птичьих голосов,
Заботы с топливом навеки.
 
 
Куда мигрантов расселить?
Пригодной очень мало суши.
Создатель смог вопрос решить
Про дополнительные души?
 
 
Рост городов во много раз,
Распространяемся без меры.
Детей штампуем на заказ,
Презрев основы всякой веры.
 
 
Где взять в достатке новых душ?
Запасники не бесконечны.
Мир современный неуклюж,
Земные годы скоротечны.
 
 
На группу душу выдают,
На сорок индивидов – штука.
Хотеньям личностным – каюк,
Царит глобальная порука.
 
 
С «соседями» я не знаком,
Но «коммуналка» на пределе:
Днём накатил слезливый ком,
Идеи разом потемнели.
 
 
Пришла печаль, хотя весна
Прельщала свежими цветами,
Две ночи пролежал без сна,
Соря плаксивыми стихами.
 
 
Был у кого-то нервный шок,
Собрат мой горевал названный,
Его обидел злобный рок,
Иль быт замучил балаганный.
 
 
Потосковали мы светло
С десятком грустных постояльцев,
Деля сердечное тепло,
Считали радости на пальцах.
 
 
Живём с одною мы душой.
Она во мне – читаю книги,
Возьмёт на время выходной —
Сую под нос прохожим фиги.
 
 
Для творчества душа нужна,
Чтобы рассеять летаргию.
Постель приятна с ней, нежна,
В разлуке я подвержен змию.
 
 
Горит в глазах манящий свет —
В тех, где душа гостит сегодня.
Готов я дать любой обет,
Ждать возвращенья благородно.
 
 
Она возникнет, облетев
Телесный округ коммунальный,
Поможет сочинять, согрев,
Забот похерит список сальный.
 
 
Душа почаще приходить
Ко мне вдруг стала между делом.
Я размечтался, что прельстить
Её сумел брутальным телом.
 
 
Но, оказалось, всё не так:
Погиб один из «коммуналки».
Круг сузился, а я, чудак,
Работать дольше стал в читалке.
 
 
Не за горами мой черёд,
Надеюсь, в должный час не струшу…
Последний, кто из нас уйдёт,
Вернёт на склад пустую душу.
 

Спутник дивной планеты

Безумный город

 
В пробках смердящих город медленно сходит с ума,
Звонит что есть силы со всех своих колоколен.
Жизнь моя – жалкий атом, даже не кучка дерьма.
Я урбанизмом подавлен, бескрыл и безволен.
 
 
Город стонет утробно, с башен стальных голосит,
Плодит беспрестанно сумятицу тусклых будней.
Я – взведённый курок, детонатор и динамит,
С гигантизмом и суетой борец безрассудный.
 
 
Город болящий в плену у сирен неотложек,
Помощи просит: «Очнитесь, снимите с креста же!»
Ему панацеи довольно несколько ложек,
Пророка святого, доброго Бога со стажем.
 
 
Он – мизантроп, безнадёжно отравлен бензином,
Субтильный чахоточный, кашляет дымом из труб,
Среднее нечто меж кладбищем и магазином.
Но я всей душою привязан к нему, однолюб.
 

Мы

 
Не сказано нами интимное «мы» —
Дистанцию держим упорно,
Надменны, строптивы, морально сильны,
Симпатии прячем притворно.
 
 
Ты вряд ли пойдёшь на решительный шаг,
Гордыня тебя одолела:
Мужчина – заклятый для женщины враг,
Не душу он ценит, а тело.
 
 
Я резко тушуюсь при встрече любой —
Ты кажешься мне неприступной,
Хотя совершаю походы порой
По местности труднодоступной.
 
 
В общенье мудрёного нет ничего —
Собраться бы да объясниться.
Однако фортуною предрешено
Поблизости быть и томиться.
 
 
Зароки давал себе тысячу раз
О чувствах поведать открыто,
Но страх получить безусловный отказ
Откладывал время визита.
 
 
Бессмысленной гонкой заполнены дни,
Тягучей резиной – недели.
Продрогнув, понуро кружимся в тени,
На чуждой теплу карусели.
 
 
Есть ты и есть я, нет единого – нас,
Мы разных молекул частицы…
Без страсти огонь постепенно угас.
Союз без огня не родится.
 

Порезы души

 
На порезы души сыплю соль я
Горькой памяти, подлых измен,
Примирившись с назойливой болью,
Не прошу лучшей доли взамен.
 
 
Укрываю, припудрив, ушибы,
Не хочу выставлять напоказ
Синяки заскорузлой обиды,
Прячу взгляд, не снимаюсь анфас.
 
 
Не гипсую судьбы переломы,
Бесполезно лечить – не сбылось.
Вероломного рока препоны
Оставляю на русский «авось».
 
 
Если тело горит в лихорадке —
Проку нет от «целительных» слов,
Сотрясаясь в тяжёлом припадке,
Запираюсь во тьме на засов.
 
 
Не способна помочь неотложка
От мучительной рези в груди.
Стильный облик – из глянца обложка —
Декорирует раны внутри.
 
 
На надрывы души сыплю соль я,
Пусть болезненных точек не счесть…
Измождённый навязанной ролью,
Замышляю жестокую месть.
 

Обесточенный

 
Мою вилку вынули из твоей сети,
Я обесточен, счастья лишён подпитки.
Не помогают креплёные напитки,
Тара пустая гулко звенит у двери.
 
 
Чугунным ядром в черепе бьётся мигрень.
Пульс отдаёт в висках барабанной дробью.
Мир за окном я матерю исподлобья.
В мусор отправлен выданный мне бюллетень.
 
 
Скомканы нервы – клубки полусонных змей,
Мощности нет, и поиск вести напрасно.
Вес убывает крайне небезопасно:
Пара недель – я буду субтильный пигмей.
 
 
Плохо совсем, пропал наших душ симбиоз.
Голос осип, стал отвратительней, глуше.
Рот разеваю жалкой рыбой на суше,
Списанный с судна на берег горе-матрос.
 
 
Не нахожу на месте привычных вещей,
Боюсь темноты, слышу гораздо хуже.
Кран не закрыл, паркет покрывают лужи,
Справиться с техникой с каждым днём тяжелей.
 
 
Прячусь в углу с утра до вечерней зари.
Судьба без энергии тлеет убого.
Ты искрилась в ночи, от света взрывного
Всюду лопались лампочки и фонари.
 

Перезрелый возраст

 
Любовь не заводит, не торкает и не влечёт.
Время похоже на жвачку, тянущуюся изо рта.
Вокруг приплясывает бездарность, топчется пустота,
Нет мимолётных побед, чтобы поставить в зачёт.
 
 
Среда раздражает, нервирует и достаёт.
Мой перезрелый возраст переходит в седую старость.
Существовать на земле остаётся самую малость,
Но тянет на мягкий диван, а не в гордый полёт.
 
 
Забыть о грехах? Расстаться с обид желчной сворой?
Вопросы летят горохом из дырок худого мешка.
Силы уходят, удачных задумок не больше вершка.
«За мной?!» – вздрагиваю, заслышав сирену скорой.
 

Эпизод

 
Он – эпизод предыстории длинной
Маленьких флиртов и крупных романов,
Веское слово из песни былинной,
Точка сплетения лжи и обманов.
 
 
В красочной жизни метрессы – мгновенье,
Сочная мякоть заморского плода,
Самое сладкое грехопаденье,
Взлёт, что влюблённым дарует природа.
 
 
Редкая сцена с её киноплёнок,
Пряного счастья злопамятный снимок,
Прежде безумно желанный котёнок,
Брошенный ночью без лишних ужимок.
 
 
Немощный отзвук заглушенной страсти,
Гулкое эхо иссякшего чувства,
Ветер, смешавший козырные масти,
Новая школа в альковном искусстве.
 
 
Бледный фантом из её сновидений,
Не насладившийся кратким величьем…
Но заработал, без всяких сомнений,
Красный диплом за интимность с отличьем.
 

Спутник

 
Я себя вижу спутником дивной планеты.
Воплощеньем стремлений являешься ты.
Представляю – умчусь, уподобясь ракете,
По орбите твоей неземной красоты.
 
 
Познавать буду стильный рельеф и приметы,
Лёгкий импульс пускать, облетая тебя,
Позабыв про занятья свои и обеты,
Делать милого профиля снимки, шутя.
 
 
Запорхаю лимонною бабочкой мая,
Приближая к высокой груди объектив.
Захрустит диафрагма, от страсти моргая,
Встанет гордой колонною жёсткий штатив.
 
 
Начерчу карту-схему роскошного тела,
Изучая подробно его всякий час.
Уясню – ты вчера на кило похудела,
Проворочалась ночью, вздыхаешь сейчас.
 
 
Каждый волос, узрев, опишу педантично —
На курчавой головке, на мягком лобке,
Маникюр, украшающий ногти отлично,
Небольшой бугорок на овальном пупке.
 
 
Я создам аппарат опускаемый смело,
Адресую его, безусловно, тебе.
Заскользит он легко, всё измерит умело,
С нежной пятки начнёт и пойдёт по ноге.
 
 
Подниматься старательно будет он выше,
И давления датчики взвоют во мне,
Затрепещут тревожно антенны на крыше,
Разразится тайфун на приборной шкале.
 
 
А достигнув прелестного мягкого лона,
Аппарат окунётся в глубины твои…
Резко вырастет уровень тестостерона
У счастливого спутника лучшей Земли!