Микстура сладких слов

Пятьдесят на двадцать

 
Хочу быть двоечником, что символично,
Дерзко исправить пятёрку в годах на двойку.
Перепиши мне возраст, Господи, лично,
Я заплачу в раю за простой неустойку.
 
 
Тридцать лет для небес короче мгновенья.
Ты не знаешь про мелкие числа и цифры.
На меня, искрясь, снизойдёт вдохновенье,
Возвышенные лазурно-звёздные рифмы.
 
 
Жадничать тебе нет никакого смысла,
Я раскошелюсь щедро стихами цветными…
Мы, ноги задрав на Луны коромысло,
Будем наслаждаться вечными выходными.
 

Старенье

 
Старею. Мои размышленья банальны —
Мне жаль, что устроена жизнь быстротечно.
Немного провёл праздных дней я беспечно.
Предвижу финал. Ожиданье печально.
 
 
Ход времени вспять повернуть невозможно,
События Землю меняют глобально.
Моя перспектива не столь эпохальна,
И сердце сбивается с ритма тревожно.
 

Соавторы

 
Мой мозг для Создателя – просто машинка,
Строчить на которой легко мемуары.
Творца не волнуют успех, гонорары.
На вечной вертушке я – только пластинка.
 
 
Являет Господь прогрессивные мысли.
Порой говорю за него нецензурно.
В минуты подъёма Бог пишет гламурно,
Уносит легко в несказанные выси.
 
 
Он дёргает струны, я – марионетка.
Творец кукловодит за сценой отлично.
Издав, продаю людям книги цинично,
Читатели просят автограф нередко.
 
 
С годами, привыкнув ждать сверху диктовку,
Прошу с нетерпеньем всевышнего слова.
Царит тишина – изнываю сурово,
Транжирю впустую часы на рифмовку.
 
 
Я – фраз проводник, изречений динамик,
Транслирую строфы верховные чётко.
Мешают порою мне пиво и водка,
Ругается утром архангел-охранник.
 
 
Пугаюсь глухого затишья бессонно,
Дрожа, просыпаюсь в поту среди ночи…
В слезах умоляю: заоблачный Отче,
Останьтесь, пожалуйста, у микрофона.
 

Любовная алхимия

Наставление

 
Упирайся, газуй и лети,
Не старайся ползти осторожно,
Совершай, что другим невозможно,
Пока ты в зоне Божьей сети.
 
 
В темноте повседневной свети,
Радуй искрами яркого счастья,
Отводи от родимых напасти,
Пока ты в зоне Божьей сети.
 
 
Жизнь любимых теплом освяти,
Пыл душевный не прячь, как сквалыга,
Чувствуй значимость каждого мига,
Пока ты в зоне Божьей сети.
 
 
Хитроумны земные пути,
Разбираться в них впору веками,
Не утрать свою суть меж делами,
Пока ты в зоне Божьей сети.
 

Размышления аскета

 
Ты бесишь меня неземной красотою,
Лишаешь спокойствия, мыслей и сил,
То выглядишь скромной, безгрешной святою,
То ведьмой, которую дьявол растлил.
 
 
Нервирует сильно твоя сексуальность.
Ужель завязать чёрным шарфом глаза?
Влеченье бросает из крайности в крайность,
Ты, юбку задрав, мельтешишь, егоза.
 
 
Зачем провоцировать даром мужчину,
Носить в вызывающих рюшках бельё?
Не видеться часто ищу я причину.
Надела бы бабкино в дырах старьё!
 
 
Разумно и здраво ученье пророка,
Насколько восточные люди мудры!..
Прелестна? Стройна? Ты – исчадье порока!
Живи, не снимая до смерти чадры!
 

Цепкая ревность

 
Душит удавкою цепкая ревность,
Жаркая ночь оставляет без сна,
В нервной сети заблудилась степенность,
Гомоном птиц раздражает весна.
 
 
Желчные домыслы вряд ли напрасны.
Ты не застряла в конторе, в гостях.
Неадекватны раздумья, ужасны,
Брейк выдают на семейных костях.
 
 
Мысли – свирепые грозные волки, —
Клацая гневно клыками, снуют,
Не опасаясь угрозы двустволки,
Уничтожают очаг и уют.
 
 
В памяти всплыли прошедшие годы,
Что сохранил пыльный фотоальбом.
Мрачным рельефом вернулись невзгоды.
Бьюсь я о стену морщинистым лбом,
 
 
Предвосхищаю, что после развода
Кофты сожгу твои, белый тулуп,
Изобразив, словно это колода,
В лес отнесу изувеченный труп.
 
 
В думах я – лютый маньяк, Чикатило.
Застят кроваво сомненья глаза.
Раньше с тобой разобраться претило
Мне воспитанье. Отныне, гюрза,
 
 
Ты нашинкована в мелкую стружку,
Вырван, растёрт ядовитейший зуб.
Ни на одну не глядел я подружку,
Дома всегда ночевал, однолюб,
 
 
И заработал мученье лихое —
Маяться, думая, где ты и с кем?
Выпил. Созрело решенье бухое:
Как каннибал злой, обоих вас съем.
 
 
Дверь отворилась… Ты с мамой моею?!
Шум, поцелуи: «Привет, дорогой!»
Я обмякаю, смертельно бледнею.
«Ждёшь с нетерпением нас, золотой, —
 
 
Фото достал, где мы все молодые?
Вещи развесил? Доел рыбный суп?
Недомогал? Губы сжаты немые.
Чувствуешь плохо – напялил тулуп?
 
 
Вижу, скучал, разбирал инструменты,
Переточил топоры и ножи!..
Миленький, наши тебе комплименты,
Ты меня любишь? Скорей докажи!»
 

Алхимия любви

 
Удивительно, странно и необычно:
Ты не заводишь и не притягиваешь больше.
Я могу говорить с тобою дольше и дольше,
При этом кровь не закипает привычно
 
 
В венах. В висках не отбивают тамтамы
Весёлые ритмы. Руки справляются с дрожью,
Взгляд не наполнен мучительной слизистой ложью,
Такой, что хочется вывернуть карманы
 
 
И показать, что ничего не украла
Ценного. По большой глупости связалась с тобой,
На целый год перестала быть самою собой,
Ночами от одиночества страдала.
 
 
Это сработала химия, наверно,
Сексуальная между женщиной и мужчиной.
Не знаю, что стало архисерьёзной причиной,
Изменилась линия жизни безмерно.
 
 
Катализатор, бурная реакция
Мгновенная, я в твоих объятиях страстная,
Всегда была к наслажденьям небезучастная.
Сложилась абсурдная ситуация.
 
 
Иссякли реагенты, давление вниз
Пошло резко. Стали друг другу не интересны.
Амурные сцены сначала были чудесны,
Потом мы отказались выходить на бис.
 
 
Горячка в постели, увы, скоротечна,
На моих бледных щеках остались соль и вода…
Я вспоминаю тебя по вечерам иногда
В страхе, что любая влюблённость конечна.
 

Рабское

 
Воля сжата в мощнейший кулак,
Тело гибко – упругая плеть.
Я – Эрота покорный батрак —
Бесконечно способен терпеть,
 
 
Ждать мучительно в гулкой ночи,
Если сутками ты не звонишь.
Так в палатах дежурят врачи,
Обнимая прохладную тишь.
 
 
Я бороться готов за любовь,
Разрывая препоны разлук,
Ощущать, как беснуется кровь,
Слушать сердца неистовый стук,
 
 
За интимные чувства в бою
Биться с самым коварным врагом,
На параде в блестящем строю
Представлять милый образ тайком.
 
 
Уноситься могу в небеса,
Воспарять вдохновенно без крыл,
Бескорыстно творить чудеса,
Пока страсти огонь не остыл,
 
 
Грозным селем извергнуться вниз,
Возраженья сметая в кювет,
Припадать в восхищении ниц,
Не прося о заботе в ответ.
 
 
Я работать стремлюсь не брюзжа,
Сил шальных беспределен запас.
Мне для счастья нужна госпожа,
Блеск желанья заносчивых глаз.
 
 
Прикасаюсь к стопам твоим лбом,
Обожать приспособлен, терпеть,
Урождённый покорным рабом.
Ни к чему тебе хлёсткая плеть!
 

Город-больница

 
Город усталый – большая больница,
Комнаты зданий – палаты.
У пациентов печальные лица,
Люди кочуют куда-то.
 
 
Тонкой полоскою сомкнуты губы,
Взгляды угрюмы и хмуры.
Сильно коптят длинношеие трубы,
Кашляют в небе амуры.
 
 
Не улыбаются граждане всуе,
Верно, терзают их хвори.
Не восхваляют врачей: «Аллилуйя!» —
Корчатся кисло от боли.
 
 
Толпы – направо, потоки – налево,
Заняты все коридоры.
В трещинах плит зеленеют несмело
Редкие пятнышки флоры.
 
 
Кончились старые добрые сказки,
Воздух пропитан бензином.
Розданы всем кислородные маски,
Жизнь отдаёт формалином.
 
 
Тучей нависли рабочие будни,
Мрачно, не видно просвета.
Мышцы слабеют, тела – мегастудни,
Минимум иммунитета.
 
 
В городе – муки, сомненья, смятенье,
Ждут от начальства подмоги.
У кабинета висит объявленье:
«Канем все в Лету в итоге».
 

Остолопы

 
Прячемся, на свиданье скрываем взгляды,
Словно украли бесценное друг у друга,
Мы плодим электрические разряды,
Дёргаемся и мелко дрожим от испуга.
 
 
Хочется оправдаться, что мы не воры,
Вывернуть отношений пустые карманы:
Смотрите, в запас не награблены горы.
Ползают сомнений рыжие тараканы.
 
 
Расходились покорно, без сцен кровавых,
Не дошло до вредительства и суицида.
Вместо улыбок – со значеньем, лукавых —
В душах пеплом упрёков осела обида.
 
 
Не было изощрённых ревнивых взломов,
Мы разбазарили благодушие сами.
Интимные стены без грубых проломов
Пали. Их не заделать прощений листами.
 
 
Без толку судьбу шантажировать дерзко,
Не получится выбить из неё ни цента.
Любви капитал улетучился резко,
Остались лишь десятые доли процента.
 
 
Теперь мы стараемся видеться редко —
Два жулика, попавших в пустую квартиру…
Друзья окрестили достаточно метко:
Остолопы, сгубившие счастья Пальмиру.
 

Расстаться красиво

 
Красиво проститься – большое искусство.
Нормально расстаться – извечно проблема.
Возможно ль остаться – дурачит дилемма, —
Любовь воскрешая без ссор и занудства?
 
 
Изящно проститься умеет не каждый.
Эффектно расстаться – бравада, отвага.
В амурных делах не помощница шпага.
Вдруг пламя воскреснет из углей однажды?
 
 
Пикантно проститься – смешная наука.
Роскошно расстаться – крутое уменье.
Нет курсов, где можно пройти обученье.
«Что было бы, если…» – смятенье и мука.
 
 
Галантно проститься – прекрасная тема.
Законно расстаться – достойные мысли.
Не стоит тянуть, коль эмоции скисли,
Сгодится возврата резервная схема?
 
 
Фиктивно проститься, конечно, нет прока.
Смиренно расстаться – пустые желанья.
Найти злоключениям всем оправданья
И броситься в самую гущу порока?
 
 
Проститься желательно с совестью чистой.
Спокойно расстаться всегда я согласен…
Но избранный путь оказался опасен,
Лицо синяками играет цветисто.
 

Жизнь мастера

 
Не смейся. Обидеть художника может любой.
Попробуй, страдая, творить вдохновенно и страстно.
Ты сразу поймёшь: жить в таком напряженье опасно,
И выберешь путь – растранжиривать годы – другой.
 
 
Не стоит показывать пальцем, глумиться. Поэт
Чувствителен к резким словам и общественным мненьям.
Сгорает мгновенно, подобно хорошим поленьям,
Нечасто ему достаётся элитный «Моэт».
 
 
Без сплетен нельзя обойтись, но подумай о том,
Что делаться будет в душе беспокойного аса?
Он станет метаться, идей его светлая масса
Завянет, политая дерзким напрасным враньём.
 
 
Творец многогранен, он – хрупкий хрустальный бокал.
В нём борются, бродят, клокочут десятки сомнений.
Отшельник, изгой, не боится терновых лишений
В настырном стремленье создать неземной идеал.
 
 
У мастера выбора нет, экспрессивный комок —
Всегда он взведён беспокойной пружиной врождённой,
Разрушив обиды и ревность и снова влюблённый,
Что больше не будет писать, даст напрасный зарок.