Миссия в пыли

8

Короткий полёт прошёл приятно. Стюард без конца предлагал напитки и еду, от которых я отказывался, по монитору крутили странную анимацию про взбесившихся лоперов, а мне хотелось спать.

На ближайшем ко мне кресле, в паре метров слева, сидела молодая мама с грудным ребёнком, но вёл он себя спокойно, посапывал. Глядя на них, я сначала думал о Маа Арри, а потом о себе.

Потом их куда-то пересадили – видимо, из соображений безопасности, поскольку мы начали снижение.

Я не у самого окна, но большой иллюминатор вижу хорошо. Пока планета выглядит так же, как и Эгозон – белые рваные облака, а в разрывах тёмные пятна. Что за пятна? Я чуть перестраиваю взгляд, чтобы видеть насквозь, за пелену, и сон тут же улетучивается.

Море. Огромное, синее, прозрачное, пронизанное тёплым светом. Я вижу косяки серебристых рыб, которые скользят в глубине. Вижу тени огромных кораблей и катеров, которые плавают по поверхности. Я чувствую эту глубину, я хочу погрузиться…

– Пристегнитесь, пожалуйста.

Стюард, весь в белом, обходит пассажиров. Я застёгиваю ремни и возвращаюсь взглядом к иллюминатору. Снова облака, но вдруг они кончаются, и я вижу береговую линию, облепленную зданиями, преимущественно светлых цветов. Они сверкают в лучах света, несутся внизу, сменяя друг друга, и им не видно конца. Я никогда не думал, что курортное побережье Буда – такое огромное.

Я был на Буде один раз, давно, ещё до войны, но тогда мы высадились тайно, ночью, с большого транспорта, и запомнил я только сухую колючую пыль, которую несло ветром сквозь темноту. Мы быстро захватили главаря террористов и улетели, так что я побывал на величайшем в Галактике курорте, не увидев ни моря, ни дневного света…

Корпус лайнера мягко касается посадочной площадки. Мой столик приподнимается, открывая секцию с багажом, недоступную во время полёта. Я вытаскиваю свой чемоданчик за ручку и иду по мягкой дорожке к выходу. Впереди уже образовалась толпа. Но я понимаю, что торопиться мне некуда. И это очень непривычное и приятное ощущение.

Меня никто не ждёт. Мне никто не приказывает. Меня даже никто не заставлял прилетать сюда. Я сам этого захотел. Пусть с подсказкой Сджутки и её небольшой помощью в виде советов, как сэкономить деньги на перелёте и отеле, но сам. И, если я оставлю службу, возможно, так будет теперь всегда. Хочу ли я этого?

В толпе у выхода мелькает голова моего нового знакомого, Чурра Тамняа. Не буду догонять. Хочу продлить это чувство свободы и одиночества. Впрочем, если одиночеством наслаждаешься, можно ли его называть одиночеством?

9

Я просыпаюсь от того, что вся комната залита приятным жёлтым светом. Секунда уходит на то, чтобы вспомнить, где я. Да, точно. Я в одном из самых роскошных отелей на самом дорогом курорте Галактики. Номер, правда, экономического класса, но я бы постеснялся так его называть, учитывая стоимость.

Я принюхиваюсь. Удивительно. Мне приходилось бывать в разных гостиницах на разных планетах Галактики и даже за её пределами. В плохих гостиницах пахнет гнилыми овощами, потом и мочой. В гостиницах получше пахнет дезинфекцией. В хороших гостиницах пахнет освежителем воздуха, цветами или фруктами. Но в лучших гостиницах, подобных этой, не пахнет ничем. Каждый предмет по отдельности имеет свой запах, но никакого постороннего аромата в воздухе не ощущается. Удивительно.

Я приподнимаюсь в постели и оглядываю всё вокруг. Травмобезопасная набивная кровать, парящая в паре сантиметров над полом. Огромное окно во всю стену, а за ним терраска, которая выходит, правда, не на океан, а во внутренний двор с несколькими бассейнами и на прилегающую улочку. Несколько мягких опять же травмобезопасных столиков, которые можно использовать и как сиденья, они автоматически чистятся изнутри нанороботами. Светло-жёлтый тон комнаты можно настроить, но меня теперь не раздражает этот цвет. Да, он яркий, но я воспринимаю эту яркость будто со стороны, она не причиняет боли.

Одна стена может превращаться в мягкий экран монитора. Другая содержит мембрану, пропускающую в ванную комнату и обратно. Комната из ванной видна, но не наоборот. Хотя я со своим зрением могу смотреть сквозь эту стену, так что отлично вижу огромную ванну, душ, две раковины и унитаз.

Пожалуй, схожу-ка я туда, ополоснусь.

Есть в этом и правда нечто особенное – проснуться в просторной светлой комнате, когда тебе никуда не надо спешить, когда ты не ожидаешь от сегодняшнего дня ничего плохого, а вокруг – уют, удобства, всё, что душе угодно. И магнитный писсуар работает как надо, так что не приходится ничего подтирать, и сенсорная панель в душе удобная, с обратной связью, и даже вода, которая слишком горячая сначала, совсем не обжигает.

А может, дело ещё и в том, как я ко всему этому отношусь. Я раньше был бы недоволен этой постелью, которая казалась бы мне слишком жёсткой, ведь я чересчур остро ощущаю её каждой клеточкой тела, и вода бы эта казалась кипятком. Может, она и есть кипяток, но можно же просто осознавать это, а не концентрироваться на боли. Впрочем, я убавлю температуру, а то кожа слишком красная.

Выйдя из душа замотанным в полотенце, соображаю, что мне делать дальше. Наверно, стоит позавтракать, посмотреть город, сходить на пляж. Не то чтобы мне так уж сильно этого хотелось, но почему бы и нет, раз я здесь оказался. Отдыхать – так отдыхать.

Чемодан валяется на полу у входа. Обленился я, да. Кто-нибудь из учебки бы увидел, очень был бы удивлён, ведь в то время я был очень аккуратным и всё делал по распорядку. А сейчас – вон, целый чемодан мятой одежды. Можно, конечно, пойти на завтрак в костюме, в котором я прилетел, но думаю, что снаружи жарко.

Достав из чемодана несколько футболок и лёгкие серые штаны, закидываю их в приёмное окошечко автомата у входа в ванную. За это спишут немного денег со счёта, только и всего. Зато через пару минут из окошечка выезжает вешалка с тёпленькой, чистой и отглаженной одеждой.

Одевшись и выйдя из номера, я привычно запоминаю расположение комнаты, всех дверей на этаже, которые мне видны с этой точки, светильников и камер. Камер много, и часть из них замаскирована. От обычного зрения, не моего. Одна, например, и вовсе находится под светло-зелёной пушистой обивкой стены, снимая прямо сквозь неё. Но я вижу и её, и уходящие вниз от неё провода.

Двигаюсь к лифту. По пути прощупываю тело, оценивая состояние организма. Вроде бы всё неплохо, хотя надо бы чуть подкачаться, ослаб я в госпитале. Зато колено сегодня совершенно не беспокоит.

Подхожу к лифту. Он открывает двери, заметив меня. Так быстро подъехал? Стоял на этаже? Но тут же мои мысленные вопросы сменяются удивлением. Этот лифт – телепортационный. Во-первых, это же куча денег. Во-вторых, зачем?

Собственно, видимо как раз потому, что это очень дорого. Постояльцы отеля – люди, которые хотят всего самого дорогого, необычного, даже если им на самом деле это не очень нужно. Побуду немного прожигателем жизни. Хотя, признаться, сам факт, что я за один день проживания здесь трачу половину месячного оклада, немного напрягает. Конечно, есть ещё выплаты за риск, за отдельные миссии, премии, пайковые, медицинские…

Я выхожу из лифта на первом этаже. Телепортация со второго на первый. Замечательно. На самом деле, теперь у меня возникает мысль, что это не так уж и глупо. Телепортируясь, человек полностью сканируется, до последнего атома. Он не может пронести ничего опасного. Если человек использует такой лифт, отель может быть уверен, что он абсолютно безвреден. В моём случае это, правда, излишнее. Я в отпуске. У меня с собой нет никакого оружия, даже меча. Я отдыхаю.

Итак, я оказываюсь в холле, по которому ездят туда-сюда расторопные роботы-уборщики. Опять же, здесь вполне хватило бы одного, как в здании Конгресса, но тут нужен шик. Прохожу мимо молодой девушки-портье, киваю в знак приветствия, она улыбается. Мой взгляд отмечает скорость движения уголков рта и её несоответствие с реакцией глаз. Улыбка автоматическая, без эмоций. Но я не могу её за это осуждать, трудно улыбаться всем богатым рожам по тысяче раз в день абсолютно искренне.

Планировка дорогих отелей просчитывается роботами. Неудивительно, что я иду в ресторан, даже не задумываясь об этом. Расположение картин на стенах, растений в кадках, линий рисунка на блестящем полу подсказывает подсознанию, куда надо идти. Двери разъезжаются в стороны, и я вхожу в просторный зал. В зале двадцать три человека, включая двух официантов, целых одиннадцать камер наблюдения, а также участок стены, прозрачный с одной стороны, из кухни. Столы деревянные, крепкие, с гнутыми ножками, которые при необходимости несложно отломать и использовать как дубинки. Так. Надо расслабиться. Я в отпуске.

Как и во многих других местах, здесь есть зоны для экстравертов и интровертов. Выбираю второе, чтобы обойтись без общения с официантами. Усаживаюсь за столик, просматриваю меню на голограмме, которая всплыла передо мной. Проматываю пальцами. Первое желание – заказать что-то, к чему привык, типа каши или макарон с мясом, но я вдруг передумываю. Раз уж я сейчас на переломном моменте жизни, не стоит ли отныне совершать маленькие безумства? И я двигаюсь по меню к блюдам экзотическим, малознакомым. Выбрав горячее из местных морепродуктов и холодный чай с добавками, названия которых мне абсолютно ничего не напоминают, дохожу до фруктов. Вряд ли меня можно этим удивить. Я за жизнь побывал, кажется, на тысяче планет… О. А это что? Вижу изображение фрукта, похожего на зелёный шар с тонкими оранжевыми прожилками. «Оума», одна штука в порции. Цена огромна, но… Почему бы и нет? Подтверждаю заказ.

Через пару секунд подлетевший дрон опускает на стол огромный стакан холодного чая. Отпиваю. Приятно удерживать кончиками пальцев увесистый скользкий стакан. Чай омывает язык, спускается в горло. Каждая молекула дарит мне вкус, но я сосредотачиваюсь на том, чтобы смешать их, ощутить все вместе. Получается. Что ж, очень необычно и неплохо, мне нравится.

Следующий дрон приносит тарелку с морепродуктами. Они нарезаны кусочками, чего я не ожидал, но, кажется, так даже удобнее. Я беру маленькую двузубую вилочку, накалываю один из кусочков, красно-зелёный, и пробую. Хотя нет, на самом деле кусочек коричневый. Красный плюс зелёный, смешанные в определённой пропорции – это коричневый, нельзя об этом забывать.

Вкус солоноватый, немного сладкий, нечто среднее между рыбой и яйцом, текстура мяса плотная.

Беру другой кусочек, серый. Кладу в рот. Похоже, но вкус нейтральнее, не такой яркий. Перепробовав всё ассорти, удовлетворённо откидываюсь на спинку кресла. Знать бы ещё названия всех этих морских гадов. А с другой стороны, зачем?

Итак, я снова получаю от еды удовольствие. Может, мне уволиться со службы и предаться чревоугодию? Отращу себе брюхо, буду сидеть на берегу, попивая разные напитки. Люди вокруг меня примерно так себя и ведут, кажется. За столом в дальнем углу, в зоне экстравертов, компания из двух мужчин, пожилого и помоложе, и одной женщины. Женщина выглядит неплохо. А мужчины, похоже, последние годы как раз чревоугодничали. К компании подходит ещё один человек, в котором я узнаю Тамняа. Разговаривают. Могу подслушать, но мне это неинтересно. Собственно, я вообще сейчас не очень в настроении общаться, так что отвожу взгляд. К тому же как раз подлетает дрон. К дрону привязан мешочек. Я снимаю его с крючка и чуть не роняю, поскольку он оказывается неожиданно тяжёлым. Кладу на стол, с трудом развязываю узел. Внутри мешочка – фрукт, тот самый, который я выбрал на картинке. Оума. Он гораздо меньше, чем я ожидал. Размером примерно с глазное яблоко. Я беру его в руку. Весит он так, будто сделан из очень тяжёлого металла. Если не считать небольшой выпуклости там, где, по всей видимости, был черенок, это идеальный шар. Зелёный с оранжевыми полосками. Его нужно чистить? Пытаюсь поддеть ногтем кожуру, но ноготь не проминает её ни на волосок. Беру нож, но он абсолютно не оставляет следов. Поколебавшись секунду, выбираю в голограмме пункт выбора официанта.

Он тут же возникает рядом, будто всё это время стоял за моей спиной и только ждал, когда я его позову. Хотя на самом деле это не так, я всё время отслеживаю перемещения людей в помещении и знаю, что он находился через пару столиков от меня, просто двигается быстро.

Официант – не человек. Гибридная раса. Тело в целом человеческое, только сгорбленное, а вот лицо по форме напоминает рыбье, сплющенное с боков. Видимо, прямо перед собой он мало что видит, поэтому в данный момент его голова повёрнута ко мне правой стороной.

– Слушаю, господин, – говорит он.

– Простите, – я показываю ему фрукт. – Я заказал вот этот фрукт в первый раз, попробовать. А вы не подскажете, как его есть?

Он два раза моргает серым полупрозрачным веком.

– Это оума, господин, – говорит официант. – Её не едят.

– Не едят? А что же с ней делают?

– Оума – очень редкий фрукт, – говорит официант. – Очень ценный.

– Её что, нюхают? – предполагаю я. – Макают в чай?

Однако тут же понимаю, что не прав. Оума пахнет, конечно, но этот слабый древесный запах могу учуять только я. И что толку макать в чай металлический шарик?

– Может, её можно использовать как-нибудь ещё? – я теряюсь в догадках. – Сосать? Подкладывать врагу, чтобы он сломал зубы?

– Это очень престижный фрукт, – говорит официант.

До меня доходит. Ценность этого фрукта как раз в том, что он очень дорогой и абсолютно бесполезный. Это просто признак статуса.

– А я могу его взять с собой? – уточняю я.

– Да, разумеется. Но будьте осторожны, чтобы его не украли. Иногда в этом городе встречаются воры… Хотя и редко. И, должен сказать, вывезти с Буда оуму вы не сможете. Во всяком случае, без специального разрешения губернатора.

– Спасибо, что предупредили, – я улыбаюсь, хотя вряд ли моя улыбка более искренна, чем улыбка девушки на ресепшне. – Всё было очень вкусно.

Я возвращаю оуму в мешочек, затягиваю шнурок, встаю и задвигаю кресло. Направляюсь к выходу. Мешочек непривычно оттягивает карман брюк. Что ж, новая жизнь – новые правила.

10

Вернувшись в номер, провожу некоторое время в колебаниях, пойти в город или на пляж. Вспоминаю, что днём здесь слишком жарко, можно сгореть, несмотря на нанокремы. Но не понимаю, какой из этого можно сделать вывод, так что решаю идти на море.

Меняю трусы на плавки, беру с собой всякие мелочи, включая пляжное полотенце. Как и всё в этом отеле, полотенце с кучей наворотов. Автоматическая сушка, сворачивание и разворачивание, два вида подогрева, смена раскраски с управлением через телефон, регулируемая высота ворса.

В общем, вещь неплохая. Если у меня когда-нибудь будет свой дом, можно будет прикупить. Хотя оно и стоит, наверно, как дом.

Выхожу из холла на улицу. Отмечаю, что свет очень яркий. Видимо, ослепляющий, но я не слепну. Я научился с этим справляться.

Отель стоит практически на пляже. От входа лучами расходятся три с половиной дорожки из желтоватой плитки. Половиной я называю ту, коротенькую, которая почти сразу переходит в деревянный настил и ведёт прямо к морю.

Я стою некоторое время, озираясь. Если мысленно убрать рекламные щиты, растяжки, голограммы и дроны, то вид чудесный. Рекламы здесь слишком много. С точки, где я стою, можно насчитать больше ста надписей и изображений, которые пытаются к чему-нибудь вас склонить. Реклама местных точек питания и магазинов, аттракционов и развлекательных программ, брендов одежды, космических кораблей… Самое экзотическое, пожалуй – дрон, который периодически пролетает над морем, оставляя за собой тающую в воздухе надпись: «Уходите достойно! „Штарс и сыновья“, бюро ритуальных услуг».

Море огромно. Даже напрягая свой взгляд, я не вижу дальнего края. Наверно, он далеко за горизонтом. Поверхность воды почти гладкая, чуть-чуть ряби, которая поблёскивает, переливается, рождая красивые узоры. Вода чистая настолько, что даже с настила я вижу рыбок, снующих невдалеке от берега. Интересно, другие их тоже видят или только я?

Я вдруг понимаю, что не чувствую, что настил горячий. Что со мной? Вынимаю босую ногу из шлёпанца, ставлю на настил. Он прохладный. Либо дерево хитро обработано, либо это вовсе не дерево, хотя очень похоже. Всё-таки, как это здорово, когда всё удобно!

Пока иду по настилу, гляжу по сторонам. Со всех сторон – нагромождения светлого камня, в основном белого, поскольку он лучше отражает лучи света, и из этого камня построены дома, апартаменты, отели самых причудливых форм. Эта рукотворная гряда тоже уходит далеко за горизонт. Видимо, поэтому на пляже не так уж и много людей, они распределились по огромному побережью. Да и отель мой дороговат. На том участке пляжа, который относится к нему, я насчитал всего сто четырёх персон, почти все из них люди. Да, это самая распространённая раса в нашей галактике, но не настолько. Интересно было бы узнать распределение доходов по расам. Хотя почему я сейчас должен об этом думать?

Спускаюсь на песок. Вот он уже реально горячий. Выбираю мягкий белый отдельно стоящий лежак, снимаю футболку и штаны. Капаю на ладонь немного нанокрема и жду, пока она распространится по всему телу, тем временем ненавязчиво рассматривая окружающих. Замечаю, что многие смотрят на меня. Кто с удивлением, а кто и недружелюбно. Например, полноватая женщина, уже сильно обгоревшая, сидит на лежаке верхом и наблюдает за мной, поджав губы и морща нос. Что не так?

Может быть, я просто бледный, не загорелый? Хотя нет. Я и забыл. Я просто уродливый. Моё тело покрыто странными буграми, а колено всё ещё немного выделяется цветом. Ну и ладно. Я имею право здесь находиться, а другим придётся потерпеть.

Я иду в сторону воды. У кромки песка кое-где видны белые столбики, от которых уходят в глубину непонятные трубки. Что это? А да, вспомнил. Это очистители. Тоже выпускают наночастицы, которые собирают всякую грязь. Поэтому вода тут настолько прозрачная.

Трогаю воду ступнёй. Тёплая, даже очень. Захожу без всякого содрогания по пояс, потом глубже. У меня будто бы дежа вю. То ли я уже делал это во сне, то ли мечтал примерно о таком. Вода приятно выталкивает вверх, обволакивает тело. Я ложусь в неё и плыву вперёд.

Как хорошо! Можно просто грести руками и ни о чём не думать. И жить настоящим моментом, наблюдая за сверкающей поверхностью воды, своими движениями и дыханием. Вдох, пауза, выдох, пауза. Потом ещё и ещё. Я гребу, я дышу, я наслаждаюсь. Мне ничего не надо, кроме того, что есть сейчас. Я могу плыть так вечно. Мимо меня вдруг на большой скорости пролетает ослепительно белый катер, захлёстывая волной. Отплёвываюсь, прихожу в себя.

Где я? Где берег? Ого! Да он еле виден там, позади. Я даже с трудом понимаю, какой из отелей мой. Небольшая паника возникает внутри – сумею ли я вернуться? Но тут же я понимаю – сумею. Я же сильный, в конце концов. Тренированный. Я очень хорошо плаваю.

И я спокойно направляюсь в обратный путь.

11

Немного полежав в номере, я задумываюсь, что делать дальше. До обеда ещё час, так что город как следует осмотреть не успею. Почитать книжку? Достаю из чемодана почти что разваливающийся томик Рудого. Открываю там, где остановился.

«Инспектор Фаулин был озадачен. Все его предположения рассыпались на глазах.

– Простите, – переспросил он нотариуса, – правильно ли я понял, что всё имущество покойного отходит государству?

– Да, правильно, – подтвердил нотариус. – Причём как в случае наличия завещания, так и если бы оно отсутствовало.

– То есть материально в его смерти никто заинтересован не был? – уточнил инспектор.

– С юридической точки зрения – нет.

Это в корне меняло ситуацию. В самоубийство, учитывая состояние тела, поверить было невозможно, а других мотивов убийства до сего момента не просматривалось. Надо было начинать всё с начала».

Я зеваю. Зачем Иблик подсунул мне эту книжку? Чтобы я о службе не забывал? Скука же смертная.

Я встаю, прохаживаюсь по комнате. Потом открываю дверь на балкончик и выхожу туда. Передо мной – покрытый буйной зелёной растительностью город. Рекламы хватает и здесь, но мой мозг автоматически отфильтровывает её как лишнюю информацию.

Я отмечаю про себя, что деревья и кустики здесь растут стройными рядами, будто солдаты на плацу, то есть их посадили специально. Это правильно, в такую жару скучно и неприятно гулять по раскалённому бетону, а так можно хотя бы надеяться на тень.

За ближайшим рядком деревьев – улочка, а от неё отходит в сторону довольно широкий проспект. На нём здания солидные, сверкающие и высокие. Должно быть, офисы, банки, торговые центры. Замечаю своим пристальным взглядом летнюю веранду кафе. Там, в теньке, несколько столиков. Молодая женщина в длинном синем платье, с чёрными вьющимися волосами до плеч, разговаривает с официантом. Зубы, язык, губы двигаются, издают звуки. Я даже на таком огромном расстоянии могу разобрать слова. Но не в них дело, конечно.

Я подчиняюсь мгновенному странному порыву. Возвращаюсь в комнату, быстро натягиваю кроссовки, беру с собой карточку-ключ. Затем выхожу на балкончик, перелезаю через ограждение и аккуратно спрыгиваю со второго этажа на дорожку. Уже в полёте вспоминаю о больном колене, но мне везёт, приземляюсь удачно и тут же гашу удар падением.

Встаю, быстро иду вперёд, пересекаю улочку, благо поток наземных машин почти нулевой, двигаюсь по тротуару. Асфальт, бетон, жара. И вот тень. Справа от меня – напряжённый высокий человек в костюме. Явно охранник. Пронизываю взглядом его карман. Точно, в удостоверении написано, что это Пучик Ихь из частного охранного агентства. Высокий, крепкий, но мышцы дрябловаты, давно не качался, как и я. Да и животик наблюдается. Я миную его и подхожу к столику. Женщина поднимает удивлённый взгляд. Глаза карие, глубокие и огромные, но мне кажется, будто они не видят меня.

– Что вам нужно? – спрашивает она ровным голосом.

– Извините, – говорю я. – Если не ошибаюсь, вы Аньела Курц.