Глава 8. Безмолвные разговоры
В темноте, на гладких камнях, аккуратно выложенных по кругу, сидели три человека. Над ними блёкло сияли звёзды, прорисовывая едва заметные очертания их лиц. Макар, Глеб и Вениамин Леонидович томились в ожидании и вели безмолвную беседу под звуки ненастоящего прибоя.
– От кого мы ждём помощи? – удивлялся Макар. – Они сами такие же заключённые, как и мы. Заперли себя в клетки и боятся выходить! Кого они могут спасти?
– Согласен, давай, как только они появятся, скажем, что прилетели просто потому, что соскучились, – съязвил Вениамин Леонидович. – И полетим назад, да?
– Нет, я к тому, что…
– Ну, вот и заткнись тогда! Появился призрачный шанс начать новую жизнь, а ты вместо того, чтобы выжать из него максимум, тратишь время на пустое нытьё!
– Слушай, ты! – крикнул Макар и вскочил.
Вениамин тоже встал, готовясь защищаться. Их схватку резко прервал Глеб.
– А ну сели! – рявкнул он, явно потеряв терпение. – Ведёте себя, как эти аборигены с Земли! Будто их разум вернулся в свои тела.
Макар и Вениамин мгновенно остыли, сели и вновь продолжили неподвижно всматриваться в имитацию морских волн, пока из темноты не появился первый силуэт.
– Горячо приветствую вас! – протянул он и сел на один из камней.
На нём была одна из разновидностей одежды на основе ГНВЧ – тёмный облегающий костюм, похожий на мотоциклетный панцирь, и плащ из тонкого полупрозрачного материала.
Все трое поприветствовали его, и Глеб начал непростой разговор:
– Где остальные?
– Скоро будут, трудно в разных амферах синхронизировать время.
– Понимаю. Что ж, мы подождём.
В течение нескольких минут появлялись новые и новые участники встречи, причём когда свободные камни заканчивались, тут же появлялись несколько дополнительных. Круг ширился. Когда появился последний член делегации, направленной на переговоры, слово взял самый возрастной на вид мужчина, которого присутствующие называли магистр Имк:
– Теперь мы готовы выслушать вас внимательно! С какой целью вы столь неожиданно к нам явились?
– Вы же сами всё прекрасно знаете! К чему формальности?
– Хочется это услышать.
– Нам нужно сто миллионов «болванок». Больше ничего, остальное мы всё сделаем сами, – ответил Макар.
– А вам самим не кажется эта просьба слегка… – мужчина акцентированно сделал паузу, – нахальной? Мы их не производим. И почему мы, вообще, должны вам их предоставлять?
– Но ведь у вас наверняка сохранилась технология.
– Наверняка. Но я по-прежнему не понимаю, с какой стати мы должны ради вас её применить?
– Иначе технологию применим мы, и тогда… – не успел закончить свою угрозу Макар, его прервал Глеб:
– Мой товарищ хотел сказать, что у нас есть один рычаг. Может, кто-то помнит? Небольшой должок. А?
– Вы о профессоре Нес-снэрморе и его своре? – пробасил другой мужчина, высокий, в том же одеянии, но с маской на глазах, скрывающей лицо.
– Именно. О нём. И о них, – ответил Глеб с гримасой ожидания немедленной капитуляции оппонента.
– Если они доставляют вам слишком много хлопот, прикончите их. Они больше нас не интересуют, – ответил один из членов делегации.
– Вы не поняли. Сто миллионов пустых тел – не плата за их хранение. Это ваша гарантия, что они никогда вновь не ступят на вашу землю, – ответил Глеб.
Члены делегации сначала переглянулись, стараясь не поддаваться эмоциям, но, встретив невозмутимый взгляд магистра, успокоились. Он равнодушно ответил:
– Мы не нуждаемся в гарантиях такого рода. Если вы каким-то образом даруете им тела, то первыми же начнёте жалеть об этом. А для нас он больше не опасен, технологии убежали далеко вперёд. Даже если он сможет приземлиться на нашей планете, то надолго здесь не задержится.
– Вы уверены, магистр? – выдавил из себя Макар, с трудом сохранявший самообладание.
– Абсолютно, – соврал магистр Имк, чувствуя тревогу остальных делегатов.
– Почему вы не хотите нам помочь? – сдержанно спросил Глеб.
– Потому что нас никто не просил о помощи.
Макар и Вениамин скрежетали от ненависти зубами. Глеб, кивая головой, отвёл взгляд в сторону, приняв этот болезненный укол, а затем продолжил:
– Нам встать на колени и умолять вас?
– Не нужно. Если даже и встанете, это будет лишь притворство ради достижения цели, не более. К тому же, если бы мы и хотели вам помочь, то не предоставлением ста миллионов тел.
– А как же?
– Отключив сервера. То, какое бремя вы несёте, огорчает нас. Нет ничего страшнее, чем бесконечное, неугасающее самоистязание.
Макар не выдержал, вскочил и рванул к магистру, но его успел схватить Вениамин. Он начал вырываться и кричать, используя способ, привычный землянам:
– Вы жалкие трусы, сидите в своих мешках, боясь выйти наружу и стараясь прожить подольше, а ведёте себя так надменно, будто вы хозяева Вселенной!
– Рекомендую вам вести себя скромнее, – спокойно ответил магистр.
За его спиной сверкнули искрами ладони нескольких стражей в чёрных панцирях демонстрируя готовность держать оборону.
– Спокойно! – вмешался Глеб. – Он просто никак не научится контролировать эмоции. Отвык, знаете ли. Позвольте нам уйти.
– Мы вас не задерживаем.
– Как насчёт тех, кто устроил дебош в первый день? Вы вернёте их на станцию?
– Нет, они получили то, что хотели. Если они вам нужны, мы передадим их координаты, и вы сможете вернуться за ними сами. Ваша станция там же, где вы приземлились, но предупреждаю, она не охранялась, так что, возможно, она уже никуда не полетит.
Один за другим члены делегации стали исчезать. Последним остался магистр Имк и человек в странной маске, который, судя по всему, был его правой рукой. Магистр подошёл к Глебу и осторожно «сказал»:
– Мы бы могли вам помочь, но только на иных условиях.
– На каких?
– Вы получите нерепродуктивные тела.
– Чтобы через сто лет получить нашу планету? Хитро. А соседи в курсе ваших планов?
Имк недовольно окинул взглядом землян и промолчал. Через мгновение он исчез, оставив за собой россыпь кратковременных бликов, быстро утонувших в окружающей их черноте. Человек в маске наклонился и с надменным видом подвёл черту этого напряжённого собрания:
– У вас три варианта. Вечное забвение, смерть после долгой и счастливой жизни, либо быстрое уничтожение. Я бы выбрал последнее. Это безболезненно.
– Мы учтём ваши рекомендации, – с притворной любезностью ответил Глеб. – Но, поверьте, вариантов у нас куда больше.
Когда исчез человек в маске, перед тремя заключёнными с Евы открылся проход. По ту сторону их ждал неестественно улыбающийся страж, который приветствовал их словами:
– Ваши знакомые там! Я жду здесь до наступления темноты.
На этой фразе страж растворился, оставив в воздухе мерцающую ауру, обозначающую место входа в амферу. Вокруг зияла серая пустыня. На обозримой дистанции не было ничего и никого. Небо, которое, казалось, стало бесцветным, и серое, раскалённое море песка.
– Расходимся, – скомандовал Глеб. – Ищем до тех пор, пока «слышим» друг друга. Если они ушли дальше, или выйдет время – возвращаемся без них.
Возможно, кто-то из них тысячи лет назад бывал здесь и знает, какие опасности таит в себе этот серый песок. Быть может, они ещё не свыклись с мыслью, что в настоящий момент состоят из плоти и крови. Тем не менее, трое заключённых с Евы в телах землян без опаски отправились на поиски бунтарей. Благородно, казалось бы, если не знать истинные мотивы столь рискованных деяний.
***
Оливер и Иффридж миновали одну улицу за другой, немой вёл незнакомца по таким закоулкам, что потерялся бы любой следопыт, не говоря уж о пришельце с другой планеты. Судя по всему, когда-то это был вполне приличный и немаленький город. Развалины многоэтажек, заброшенные спуски в метро, разрушенные телекоммуникационные станции – всё указывало на то, что раньше этот город кипел и жил активной жизнью. Сейчас же он больше напоминал огромный кратер после взрыва, под обломками которого живут люди.
Тысячи людей без жилья и средств к существованию сновали по улицам в поисках еды, приюта или работы за пару жалких песо. Многих эта жизнь угнетала, вкручивая по спирали на самое дно. Туда, где временные жизненные трудности становятся привычной обыденностью, где безобидная хандра становится безысходной депрессией. Но были и те, кто умудрялся подстроиться и к таким условиям.
Братья Моритез одними из первых столкнулись с проблемой разрушения старых домов. Их восьмиэтажная старушка рухнула три года назад, унеся с собой дюжину преданных жителей, отказавшихся покинуть треснувшее строение. Однако судьбе не удалось пустить братьев по миру. Вместе с остальными пострадавшими они организовали фонд помощи обездоленным, под прикрытием которого отмывали деньги для чиновников за небольшой процент. Отсутствие дома, как оказалось, даёт некоторые преимущества. Налоги платить не нужно, страховку тоже, а самое главное – ты не привязан ни к чему, что заставило бы тебя возвращаться. А это серьёзно усложняло жизнь полиции.
Вскоре их тёмный бизнес разросся до невозможного, стал этакой трущобной корпорацией, способной за определённые деньги решить любой, ну, или почти любой, вопрос. У многих складывалось мнение, что братья Моритез – подонки, убийцы, воры, но это не так. Они давали людям работу, крышу над головой, еду и одежду. Кому интересно происхождение хлеба, если оно спасло чью-то жизнь? Особенно в мире, где народ почитает как святых истинных преступников, мелькающих всюду в роскошных пиджаках с охраной.
Оливер налёг на небольшой деревянный щит, и тот надрывно скрипнул. За ним скрывалась едва заметная обветшалая дверь, которая когда-то давно была выкрашена в ярко-голубую краску. Между фанерным забором и дверью едва было место и для одного, но Оливер втащил за собой Иффриджа. Было настолько тесно, что когда немой повернул ручку двери, они едва не рухнули в проём.
– Нас не должны видеть! – безмолвно объяснил калека.
За дверью стояла кромешная тьма, разбавленная где-то вдали жёлтым блёклым светом, выползающим из сырого подвала. Они пошли вниз по хрупкой деревянной лестнице. Ступеньки трещали и гнулись от поступи Оливера, а Иффридж боязливо оглядывался, пытаясь прогнать страх и недоверие к немому.
Послышались голоса. Жёлтый свет стал ярче, и Иффридж смог рассмотреть пространство, окружавшее его. Это был подвал развалившейся многоэтажки. Бетонные стены облезли и осыпались. Полы размыло, между досок, настеленных сверху, выступала грязь. Особенно под ступнями Оливера. Свежий воздух давно сюда не попадал, отчего вокруг стоял прелый запах.
За углом, в небольшой комнате, располагался массивный стол человек на десять. На столе были расставлены свечи – единственный источник света в этой дыре. Четверо мужчин, игравших за столом в карты, были крайне удивлены появлением немого.
– Немой? Как ты постоянно нас находишь? – удивился мужчина грубоватой внешности с длинными волосами, собранными в нелепый пучок на макушке.
– Мы распустились! Если нас немой находит, то и полиция, при желании, справится, – сказал сидящий рядом молодой парень.
– Они-то найдут! Да они…
Разговор мгновенно прервался, когда в комнате появился Иффридж. Трое из четверых мужчин вскочили и направили на чужака оружие. Последний, на вид самый старший, сидел неподвижно, глядя Иффриджу в глаза через мушку старого «баллестер-молина».
– Ты кого к нам притащил, урод? – крикнул один из них, переводя прицел на Оливера.
Немой встал между Иффриджем и смотрящими на него стволами и умоляюще замахал поднятыми руками, призывая не стрелять. Когда пыл мужчин несколько угас, Оливер направил Иффриджу просьбу транслировать от его имени всё, что он «скажет» в ближайшее время.
– Это наш друг! – начал озвучивать Иффридж неразборчивое мычание немого. – Он поможет мне, а я ему. С его помощью я могу говорить.
– Ты кто такой? Чего ты нас дуришь, а?! – теряя самообладание, рявкнул один из братьев.
– Помолчи! – прервал его старший. – Пусть закончит.
– Я знаю, почему пропадают люди, знаю, как их вернуть, и знаю, кто виноват в смерти Патриции.
Едва имя неизвестной Иффриджу девушки сорвалось с его губ, как лицо старшего скривилось болью, а глаза его блеснули жаждой расплаты. Немой продолжал мычать:
– Раньше я никак не мог об этом рассказать. Но судьба подарила мне шанс вернуть брата и отомстить за Патрицию. Только мне нужна будет помощь.
– Что за цирк вы здесь устроили? – прошипел длинноволосый мужчина. – Вы думаете, мы поверим в этот бред?
– Ты смотрел свою раздачу? – Иффридж на этот раз озвучивал свои мысли, обращаясь к старшему.
– Нет.
– Покажи карты Оливеру.
– Кому? – удивлённо спросил старший.
– Немому, – презрительно выдавил из себя Иффридж.
Старший из братьев жестом подозвал к себе немого и дал ему карты. Иффридж тут же озвучил:
– Двойка пик и трефовая шестёрка. Оливер говорит, что на твоём месте он бы пасовал сразу же.
Один из братьев усмехнулся и сказал, что немой всегда недурно играл в покер. Однако старший из братьев стал ещё мрачнее:
– Что это за дешёвые трюки?
С остервенением он схватил колоду, вытащил две случайные карты и тайно показал их Оливеру. Иффридж без ошибок угадал обе карты. Потом ещё две, и ещё. Старший из братьев отчаянно пытался уловить суть фокуса, но у него не получалось. Отчаялся он лишь тогда, когда Иффридж безошибочно выкрикнул пять карт, показанных немому, стоя за пределами комнаты, не видя никого из присутствующих.
Иффридж, видя на лицах мужчин удивление, граничащее с шоком, вошёл в кураж:
– Я не представился, меня зовут Иффридж. Я…
– Что за странное имя? Ты не местный что ли?
– Типа того.
– Понятно, – ответил один из братьев протягивая руку. – А я …
– Нет, подождите! Позвольте окончательно вас уверить, что мы говорим правду, – сказал Иффридж, пожимая холодную, сухую ладонь одного из мужчин. – Вы Паоло Моритез, средний среди братьев. Тот, что с резкими скулами – Лео, младший брат. Тот, кто карты показывал – Массимо, старший, и, как водится в ваших семьях, главный. А он, со странной причёской – его друг Чак.
Братья застыли с открытыми ртами. Массимо, впечатлившись, фыркнул и сказал:
– Ну, допустим, хотя трюк с картами был более впечатляющим. Ведь о нас тут каждый знает, не только немой. Мог и заранее всё разнюхать. Но, допустим, я вам поверил. Чисто ради любопытства, ведь в существовании сверхъестественной чертовщины вы меня никогда не убедите. Выкладывай.
– Оливер несколько месяцев следил за некоторыми влиятельными личностями. И узнал много интересного. Его никто не остерегался, рассказать-то он всё равно ничего не может, да и писать не умеет.
– И что же он узнал?
– А вот что, – начал повествовать Иффридж в то время, как Оливер расправлял на столе скомканный лист с неряшливыми зарисовками.
– Вот это школа, – говорил инопланетянин, следя, как скрюченный дрожащий палец немого скользил по бумаге, исчёрканной корявыми набросками. – Вот это здание префектуры. Между ними станция метро, у которой два вестибюля: один закрыт, другой завален после взрыва. Какое совпадение! Так вот, это идеальное место. Под землёй, рядом с руководством высшего звена, так ещё и школа для отвода глаз, из которой заблаговременно был вырыт тоннель до метро.
В школе часто проводят общественные мероприятия, на которых периодически пропадают люди. Конечно, и в других местах тоже, но потом всё равно их везут сюда. И я, ну то есть Оливер, знаю, где проход в тоннель. Знаю, кто непосредственно всем занимается. Знаю, кто завлекает новых «жертв» и подсовывает им документы, кто и куда их перевозит после операции.
– С ума сойти! – воскликнул Массимо. – А нам-то зачем ты всё это рассказываешь?
– Потому что знаю, что хочешь отомстить за Патрицию. Ищешь подлеца, который её убил, а я уже нашёл. И я могу рассказать тебе, кто это, но только если ты поможешь мне вытащить моего брата. Прошу!
– Что за вздор? Смерть Патриции – несчастный случай, – вмешался Лео. – Кому нужно было её убивать?
– Тому, кто не хотел огласки. Ты же знаешь её – переводил Иффридж мычание немого, который впился взглядом в Массимо, – она же скрупулёзной была во всём. Мой брат был там с ней. Его спасло то, что он успел подписать документы до того, как Патриция распознала обман. Иначе его бы вместе с ней…
Немой резко прервался. В его голове внезапно образовалась абсолютная пустота, которая обескуражила Иффриджа. Он смотрел на него, ожидая продолжения трансляции, и невольно поймал себя на мысли, что ему безумно жаль его. Ему почему-то показалось, что немой любил эту девушку. Что он хочет отомстить за неё наравне с братьями Моритез. Что возмездие не менее важно для него, чем спасение брата.
Иффридж перевёл внимание на братьев. Их отчётливая размеренная речь, пренебрежение и буйство формировало впечатление людей с незаурядным умом, способным противостоять мнению и стремлению большинства. Но на самом деле фон их мозговой активности был настолько примитивен, что Иффриджу хватило несколько мгновений, чтобы проникнуть в голову каждому.
Лео и Чак категорически не верили немому. Менее циничный Паоло не имел не малейшего сомнения в его честности. А Массимо колебался. С одной стороны, трюк с картами и убедительный рассказ. С другой – немой калека, который внезапным образом оказался умнее других, и его друг с другой планеты, который, судя по всему, умеет читать мысли. Массимо, как самый старший и рассудительный, принимал во внимание оба слагаемых. Взвешивая в своей голове все «за» и «против», он пытался принять непростое решение: поверить, помочь, и, возможно, насладиться местью, либо усомниться и дать волю своему старенькому, но надёжному «баллестер-молине».
***
Пустота вокруг, пустота под ногами, полнейшее отсутствие всего. Резкое, омерзительное ощущение отчуждённости, когда каждая клеточка твоего организма кричит, что ей здесь не место. Глаза в панике пытаются сфокусироваться на чём-нибудь, но находят минутное успокоение лишь на собственных ботинках. Саша нечасто бывал в таких ситуациях, но уже успел возненавидеть их всем сердцем.
Неприятные ощущения внутри амферы дополнялись страхом, что Ли-а, возможно, сейчас в беде. В беде, в которую она попала по его вине. А самое ужасное, что он абсолютно не в силах что-либо сделать. Его попытки сдвинуться с места выглядели как барахтанье перевернувшегося жука, с одним лишь «но»: в амфере не было ни верха, ни низа, ни права, ни лева. Это субстанция абсолютно не поддавалась пониманию человека с Земли. Как она устроена, как в ней перемещаться, и, пожалуй, главное – как научиться ощущать себя в этой чертовщине человеком.
Он решил предпринять дерзкую попытку «открыть» проход наружу. Он вскинул руки и попытался повторить незамысловатое движение, которое обычно выполняла Ли-а. Но вскоре тут же прекратил эти попытки, сердито отшвырнув обнаруженный в сжатой руке кусок подгоревшей сосиски.
– Идиот! Сосиски! Сосиски … – он крайне неприлично выругался. – Из-за такой глупости я подверг её опасности! А может, и вовсе… – он осёкся, пытаясь прогнать дурные мысли. – Влюблённый придурок. Что же теперь делать-то?
Паника подкрадывалась к нему, уже готовясь топить его в своих огненных волнах. Но, из последних сил сосредоточившись, он вновь поднял руки и прочертил необходимый узор. Яркий свет ударил по глазам. «Так просто?» – подумал он и развёл руки шире. Проход вторил движениям его рук. «С ума сойти!» – на миг он даже забыл о Ли-а, наслаждаясь неожиданным успехом. Он осторожно опустил руки. Проход не исчез. Тогда Саша рванул вперёд, крепко зажмурив глаза, и резко почувствовал вес собственного тела, падающего вниз.
Он нашёл в себе силы открыть глаза, но, не успев ничего увидеть, оказался в воде. Через мгновение Саша вынырнул, нахлебавшись от испуга, он никак не мог откашляться и прийти в себя. Берег был рядом. В ста метрах располагался крутой заросший холм с небольшим песчаным поясом, похожим на хвостик запятой. Саша поплыл к нему.
Едва его ноги коснулись раскалённого песка, послышался громкий всплеск. Саша обернулся, но никого не увидел. В том месте, откуда он предположительно бултыхнулся в воду, ничего не было, кроме яркого, освещённого «Мамой» неба. От испуга он бездумно пустился бежать, и, спрятавшись за ближайшими деревьями, стал всматриваться в побережье в надежде увидеть Ли-а и в страхе вновь повстречаться с пугающими «аномалиями».
Не меньше часа он пристально следил за берегом, но, кроме мирно покачивающихся волн, воду ничего не беспокоило. Длительное напряжение, успокаивающие волны и ласковое тепло обогнувшей холм «Мамы» разморили Сашу, и он задремал.
Во сне ему чудилось, будто кто-то выходит из воды и идёт прямо к нему. Он вскочил и увидел человеческую фигуру в чёрном панцире, идущую ему на встречу. Забыв о всякой осторожности, он рванул навстречу. За несколько шагов до землянина силуэт рухнул на песок так стремительно, что Саша не успел ничего сделать. Чёрный панцирь растворился, и измученное лицо Ли-а безмолвно молило о помощи.
– Ли-а! – крикнул Саша, бросившись к ней. Он приподнял её голову и, не зная, что делать, стал отчаянно трясти её за плечи и причитать: – Прости, прости меня! Я же не знал, что так выйдет. Прости.
Его стенания неожиданно прервались знакомым голосом, прозвучавшим у него в голове:
– Ты останешься?
– Ли-а?
– Ты останешься?
– Да, да, я останусь, только не умирай! – выпалил Саша, мгновенно пожалев об этом.
– Хорошо!
Голова девушки, поникшая в ладонях землянина, внезапно резко и неестественно вздрогнула. Ли-а уставилась на него леденящими неживыми глазами. Саша, шокированный, хотел было броситься бежать, но руки Ли-а молниеносно схватили его за шею и притянули к себе. Предстоящий поцелуй казался ему смертельно опасным и, едва почувствовав прикосновение её губ, Саша принялся отталкивать девушку, и, наконец, проснулся.
Он лежал на тёплом песке, скудно поросшим травой, под худеньким деревцем. Сверху на нём сидела Ли-а и, глядя на него своими большими голубыми глазами, звонко хохотала. Чёрный панцирь едва прикрывал её тело, приняв вид типичного земного купальника. Неизмеримое чувство радости от того, что с ней всё хорошо, и вид её сильных обнажённых бёдер, сдавливающих его рёбра, вскружили ему голову. Он бросился на неё с поцелуями и объятиями, настаивающими на продолжении. Ли-а смеялась и ради приличия некоторое время оказывала сопротивление, ещё больше разжигая страсть в сердце Саши.
***
Лежа без сил на песке, Ли-а и Саша наслаждались друг другом. Волны раз за разом накатывались всё ближе, лаская их ноги прохладой, но им не хотелось терять нить безмятежной влюблённости и подниматься. Ли-а, положив Саше голову на грудь, машинально водила пальцами по песку, глядя куда-то сквозь землю. Землянин, закрыв глаза, гладил её по роскошным волосам и старался изо всех сил не думать ни о чём. Но, судя по всему, ему это не удалось:
– Почему ты так переживаешь из-за своих слов? – спросила девушка, приподняв голову и наградив землянина своим проникновенным взглядом.
– Потому что не уверен, что сдержу обещание, – как всегда искренне ответил Саша.
– Ну и что? – сказала она, вновь сев на него, позволяя ему насладится её красотой.
Через мгновение ненавистный чёрный «пластик» стал медленно расползаться по её телу.
Саша молчал. Он едва мог объяснить словами то, что творилось у него внутри. К счастью, в этом не было необходимости.
– Я тебя ни к чему не обязываю, – нежно сказала Ли-а, поднимаясь и собирая свои прекрасные волосы в строгий бесчувственный хвост.
– Ты права, я сам себя обязываю, – ответил Саша.
– Очень глупо. Хочешь быть со мной – будь. Не хочешь – не будь.
– Ты так спокойно об этом говоришь?
– Конечно, ведь я знаю ответ, – Ли-а улыбнулась и добавила: – Только ты решаешь, будет ли это продолжаться или нет. Амферы, различия цивилизаций, мой «панцирь» – это лишь надуманные тобой преграды. Понимаешь?
– Не совсем, – с тоской ответил Саша, нехотя поднимаясь.
– Пора идти, скоро пояс совсем уйдёт под воду. Раз уж мы сошли с маршрута, предлагаю немного сократить путь, – предложила девушка, открывая очередной проход в амферу.
Саша наспех оделся и подошёл к Ли-а. Обнял её, прижал к себе и, слегка приподняв, шепнул ей на ухо:
– Нужно чаще так «сходить с маршрута».
Ли-а с трудом сдержала улыбку. Саша, не отпуская её, несколько раз развернулся и сиганул в проход.