День 3
Несмотря на жар, идущий от печи, я сидел полностью одетым у стола в доме, с ужасом наблюдая, как по улице сновал народ. Еще недавно полуразрушенные дома, были ровными, с чисто вымытыми окнами и белыми занавесками за ними.
Нещадно чадя, прокатил мимо трактор, водила приветственно помахал мне рукой. Я в ответ, судорожно улыбнувшись, кивнул головой.
Пальцы на цевье побелели и заныли, но выпустить его из рук я боялся. Поставив под дверь кадку с водой, вроде бы успокоился и прилег на лавку, но сон не шел. Я вновь начал пялиться в окно, констатируя возрождение мертвой деревни.
Весь день я следил, как ходят все люди, пил таблетки, ел много, дремал.
Проснувшись, зло жал кнопку "SOS" на трекере, вновь глотал, не чувствуя вкуса, еду и таблетки, держа дрожащими коленями ружье.
Город Аракчеев
– Как думаешь, как он там? – Лена налила в тарелку борщ и поставила перед мужем на стол.
– Нормально, – Александр зачерпнул ложку наваристого борща, старательно подул и отправил в рот. – Нормально. Отъестся, успокоительных попьет недельку, а там я его заберу.
– А если вдруг сам себя?
– Не должен, он, паскуда, с детства себя больше всего любил.
Саша подцепил кусочек мяса ложкой и, щедро посыпав его солью, с видимым удовольствием начал жевать.
– Опять же, если таблетки будет пить, то спать будет почти постоянно. А заставлять их будет трекер, который я ему на ногу повесил, он не рабочий, но функцию будильника исправно исполняет.
День 4
– Дверь-то открой, – в который раз повторил призрак дяди Коли. – Не дури, Петька, открывай дверь.
Я расширенными от ужаса глазами следил за дверью, направив на нее заряженное ружье.
– Открывай, – злобно стукнул в дверь бывший сосед.
На крыльце топталось несколько мужиков, скрипели половицы под тяжестью. Дверь содрогнулась от удара и кадка с водой, расплескивая воду, отодвинулась на несколько сантиметров. В образовавшуюся щель на порог упал солнечный луч.
И я одновременно нажал на два спусковых крючка. Обзор заволокло пороховым дымом и за дверью, на улице, страшно захрипел раненый, раздались крики и визг женщин.
Я вынул стреляные гильзы и вогнал два новых патрона в стволы.
Оконное стекло в комнате разлетелось вдребезги от камня, пущенного с улицы.
– Бросай ружье, сука, и выходи! – Заорал кто-то. – Не захочешь сам, так вперед ногами вынесем!
Я мелко затрясся от истерического смеха. Мертвецы угрожают смертью живому.
– Не дури, Петька, – раздался новый голос. – Мы сейчас Николаича приберем, ты только не стреляй, Петюня. Хорошо?
– Зачем вам он? – Мне стало интересно. – Он же мертвец.
– Не твое дело, сука! – Заорал первый мужик почти под самой входной дверью.
Я нажал оба спусковых крючка и комнату вновь наполнил пороховой дым, а за дверью завыл раненый.
И именно в этот момент я понял, что нужно делать – отобрать трактор у мертвецов и на нем попытаться уехать от деревни.
Под ноги, тонко звякнув, упали стреляные гильзы, и я шагнул к двери.
* * *
Их было много. Молодые, здоровые мужики, в руках вилы, топоры и косы. Они плотным кольцом обступили дом бабки.
На ярко-белом, искрящемся снегу алые пятна крови, ею вымазано все крыльцо, но раненых не было видно.
– Сдавайся, Петька, – невысокий коренастый мужик выступил вперед и приказал: – Ружьишко-то брось.
Я осмотрел стоящих передо мной людей.
Готов поспорить, лет десять назад, я видел эти лица на эмалированных табличках на крестах и памятниках старого погоста. Однако сейчас эти мертвецы были куда более живыми.
– Ружьё бросай!
Против двух десятков здоровых мужиков, я и с ружьем не вытяну, а трактор, возможный шанс спастись.
Поблескивая инеем на стеклах и крыше, ярко-синим пятном он стоял в метрах двадцати от меня.
Выстрел-рывок-выстрел, нехитро, но надежно.
* * *
Завыл, невесть откуда взявшийся, ветер и поднял снежное облачко около стоявших людей.
«Шанс!» – промелькнуло в мозгу, и я спустил курки.
На бегу я перезарядился, краем глаза заметив, что осаждавшие растерялись.
Второй выстрел и вновь горячая латунь полетела в снег.
Выстрел, перезарядка, до трактора менее трех метров.
Толпа, очнувшись, взвыла и бросилась за мной.