«Дело состоит не в том только, чтобы работать, как машина, – пишет она, – но в том, чтобы быть всегда занятой и думать о том, что делаешь. В этом – счастье…Тогда все меняет вид; тогда маленькие неудачи почти не раздражают. Чувствуешь себя выше всего этого, имея во всем своем существе нечто, испускающее лучи: является божественная снисходительность к жалкой толпе, которая не ведает тайных, изменчивых, тревожных и разнообразных причин вашего блаженства – более преходящего, нежели самый нежный из цветков… Лишь понемногу раскрываются глаза. Прежде я видела только рисунок и сюжет картины. Теперь… о, теперь бы я делала, как я вижу, – я имела бы талант! Я вижу пейзаж, я вижу и люблю пейзаж – воду, воздух, краски – да, краски! Я чувствую себя в новой фазе. Все кажется ничтожным и неинтересным, все, за исключением того, что делаешь. Жизнь могла бы быть прекрасною, если бы ее свести к этому».
Богатейшие темы зарождаются в окрыленной и самоуверенной фантазии Башкирцевой. Она задумывает «Святых жен» над опустевшей гробницей Спасителя, святую «Навсикаи» и панно «Весну». Все три сюжета – как они сложились в голове автора – переданы на страницах «Дневника» в дивных описаниях. Эти создания Башкирцевой возникают перед ней воочию в бессонные ночи. Она собирает наблюдения и материалы для их выполнения. «Когда я плакала, – говорит она, – я нашла взор для моей Магдалины. Она не будет смотреть на гробницу; она не будет ни на что смотреть, как это было со мною сейчас. Глаза будут сильно раскрыты, как у того, кто только что плакал».
Да, это уже совсем новая, это настоящая Башкирцева – та, которая до этого времени только обозначалась и предчувствовалась. На последней выставке ее картина «Митинг» имела «шумный успех». С разных концов света к ней уже обращаются за разрешением воспроизвести эту картину в иллюстрированных изданиях. Казалось бы, если бы Башкирцева искала только известности, она могла бы теперь почувствовать себя наверху блаженства. Но вы видите, что она еще далека от счастья и что она никогда не остановится в мучениях самоусовершенствования. На этой кажущейся вершине успеха вы видите нашу героиню только-только в самом начале ее настоящей карьеры… К чему бы пришла Башкирцева – никто теперь не скажет.
И в эту самую минуту подкошенная болезнью Башкирцева умирает…
Повторяем: психология славолюбия и творческих терзаний переданы в книге Башкирцевой, как никогда ранее они не были выражены. Поэты и художники должны признать в ней свою кровную сестру, передавшую потомству в своем «Дневнике» и выразившую примером своей жизни – историю их тайных радостей, надежд, колебаний, стремлений и горестей.