Посуда лишняя, бытовая техника, бижутерия – тоже на продажу.
По комиссионкам прошелся, посмотрел, за сколько аналогичные вещи там предлагают. Помогло это мало – там было всё больше какое-то убогонькое, из-за беды и безденежья сюда принесённое. У меня товар был гораздо качественнее и пригляднее.
Бабушки больше нет, всё это уже никому не нужно. В смысле – Бакалавру. Поэтому – сдаем в комиссионку. Хоть какие-то ещё деньги для вложения в МММ будут.
Сумки, в которых сигареты возил, на середину комнаты выставил. Одежду бабушкину в них сложил. С неё и начнём.
Комиссионку поприличнее вчера ещё присмотрел. Трудно сказать, почему именно её выбрал.
На приемке очередь небольшая имелась. Человек десять. Тут это – мелочи. Не страшно. Подождем.
Перед Бакалавром старушка стояла. По сторонам озиралась. Видно было, что непривычно ей здесь и не уютно. Не от хорошей жизни она тут оказалась.
Очередь продвигалась довольно быстро. На приемке девица молоденькая сидела. Даже вблизи, не то, что издали, большого ума в её глазах было не видно.
Кто-то сразу соглашался на назначенную ею цену продажи, кто-то спорить начинал, а некоторые и обратно с её стола свои вещи забирали. Мало де здесь дают, пойдём в другое место.
Вот очередь и до старушки впереди меня дошла. Раскрыла она свою сумочку и стала перед девицей фигурки какие-то маленькие выставлять. Каждая у неё в тряпочку аккуратно была завернута. Доставала она свои вещицы очень бережно, попортить их боялась.
Не специально, просто рядом стоял, хорошо я те вещицы рассмотрел. Нэцкэ. Про них-то я был немного в курсе. Один профессор у нас у универе такие собирал и даже выставки устраивал время от времени. Лекцию однажды нам про них как-то читал, на культурологии, кажется.
– Вот, всё, – старушка девице говорит.
Та презрительно фигурки пальчиком на столе подвигала, на сдатчицу даже глаз не подняла.
– Пластик, кооперативное творчество, – вынесла заключение. – Копейки стоят. У нас таких полно, пол витрины этим мусором забито…
– Нет, нет. Это муж покойный у меня собирал всю жизнь, – попыталась опровергнуть экспертное заключение девицы старушка. – Вещи редкие и дорогие.
– Все так говорят. – соизволила посмотреть на сдатчицу девица. – Дорого не возьму. Условия комиссии знаешь?
Старушку аж передернуло. Не привыкла, наверное, к такому обращению.
– Может быть, Вы более внимательно фигурки посмотрите? – сделала ещё одну попытку старушка-сдатчица.
– Пластмасса и пластмасса, что её смотреть. Лучше от этого она не станет… – усмехнулась девица.
– Сколько за все дадите? – вздохнув, поинтересовалась старушка.
Названная сумма её не обрадовала.
Трясущимися руками она фигурки обратно заворачивать принялась и к себе в сумку складывать.
– Следующий. – девица потеряла к хозяйке фигурок всякий интерес и на мои сумки уставилась.
Расхотелось мне этот магазин процентами со своих вещей обогащать. Сумки с пола я поднял и к выходу двинулся.
На улице у входа в комиссионку старушку подождал. Выходит. На глазах слёзки блестят. Платочком их вытирать пытается, а они всё бегут, бегут, никак не остановятся…
– Сколько Вы за свои фигурки предполагали получить? – старушку спрашиваю.
Она остановилась, глазами хлопает. На меня немного испуганно пялится.
Прижали её видно новые времена конкретно – назвала сумму, в разговор с незнакомцем на улице ввязалась. Деньги ей нужны были смешные. Ну, по моим понятиям.
– Давайте, я у Вас фигурки куплю. Если, конечно, Вы их продавать не передумали, – вежливо к возрастной женщине обращаюсь.
Та чуть сумку свою не выронила. Носом шмыгнула. Глазки ещё раз платочком промокнула и в карман его спрятала.
– Конечно, конечно, с огромным удовольствием. – засуетилась старушка.
– Пойдёмте в гастроном через дорогу зайдём, там удобнее будет, – предлагаю старушке. Не перед комиссионкой же с фигурками и деньгами палиться – лишних глаз тут много.
– Пойдёмте, пойдёмте… – заторопилась хозяйка фигурок – боится, как бы я не передумал.
Посмотрели ещё раз нэцкэ, старушка даже кое-что про них рассказывать пыталась… Большинство из них из Германии после войны было вывезено. Трофей. Потом уж её муж кое-что здесь покупал. Хорошо они жили. С деньгами проблем у них не было.
Рассчитался я со старушкой. Потом в комиссионку поехал. В другую.
Глава 37 Нефритовые воины
Так, так. Во попал…
Очередь чуть не на улицу выходит. Много народа после праздников свои вещи на комиссию сдать желает. Почти все сейчас в деньгах нуждаются. Благодать комиссионке – чуть ли не треть с продажи она себе берет…
Может комиссионный магазин мне открыть? Наличку вкладывать в закупку товара не надо, не приобрели сразу сданную тебе вещь – через оговоренное время цену на неё снизил, а потом вообще хозяину вернул. Некоторые магазины ещё и за выкладку принесённого на свою витрину со сдатчика денежку берут… Продал или не продал комиссионный товар – всё равно в накладе не остался. Аренду заплатил и все дела. Кстати, узнавал – не такая она и большая. Сам на приемке сидишь, только ещё продавца нанять придётся.
В другой магазин ехать? Лень. Как отец говорил, она, лень-матушка, вперёд нас родилась…
Занял очередь. По торговому залу решил пройтись. Так просто. От нечего делать.
Покупать ничего не планировал – деньги для МММ надо беречь.
Мимо развешанной на плечиках одежды прогулялся, даже останавливаться не стал, на полках расставленные вазы-кастрюли тоже моего внимания не привлекли. Перед застекленными витринами только остановился. Чего только люди не сдают – у кого что есть, то и тащат.
Есть вещи и явно новые, есть и со следами бытования. Многое явно с работы принесено. Там оно плохо лежало, вот в комиссионный магазин и переместилось.
В моем прошлом двадцать первом иного из предлагаемого нигде и не увидишь. Вот, например, целая стопка вымпелов для победителей социалистического соревнования лежит. На дворе теперь самый настоящий капитализм, социалистическое соревнование отменили, а вымпелы остались. На складе предприятия они только место занимают. Поэтому и пошли под списание, а затем и сюда попали. Хозяйственный человек не дал добру пропасть – что-то нужное из них сшить можно. Знакомая одна рассказывала, как она из галстуков шелковых себе платье сшила. Купила их несколько десятков в комиссионке буквально за гроши, распорола и получилось у неё шикарное платье. Тут главное – фактуру ткани и цвета подобрать нужные. Наш народ при необходимости многое сотворить может, ещё не такое придумает…
Так, а это явно с какого-то армейского склада. Кто-то из прапорщиков своё благосостояние повышает. Коробка почти полная, в таких телевизоры здесь упаковывают, с ремнями солдатскими. Лежат, звездочками тускловато сверкают. Рядом такая же емкость с флягами зелёненькими. Вещь хорошая, надо не забыть, одну купить. Где угодно пригодится. В тот же район за хабаром ездить.
Пилоток солдатских опять же коробка. Надо мне пилотку? Нет, не надо…
Целая полка фарфоровых статуэток. Антиквары-то местные куда смотрят? Пригляделся – всё понятно. Сколы, трещины, склейка – с дефектами фарфор, не нужен такой в их лавочках.
А это что там с самого края спряталось? Почти за фигурками балерин и клоунов и не видно?
– Девушка, подойдите пожалуйста. Можно статуэточки посмотреть? – продавщицу к себе подзываю.
– Эту? – недовольно на меня смотрит. От важных дел её оторвал – со знакомой она болтала.
– Нет, за ней которая и ещё три, что рядом за фарфоровыми спрятались. – пальцем не показываю, на словах объясняю.
Что-то очень зло на меня тётка смотрит. Как на врага народа. Может эти фигурки у неё для себя или для кого-то припрятаны были? Так их почти и не видно. Простоят там они нужное для уценки время, а затем она себе их и купит. Видно, по какой-то причине под прилавком их спрятать нельзя, вот она их и за битым фарфором замаскировала. Я же углядел и теперь в вечные её враги записан.
– Эти? – опять на другие показывает. Дурочку включила, но слишком поздно.
– Нет. За ними. Вот-вот, именно эти, – не слезаю с тётки.
Нет у меня пиетета к продавцам. Это местные тут к ним как-то по-особенному относятся. Десятилетия жизни в условиях дефицита так тут у них мозги переклинили. Продавец у них как бы главнее покупателя, а не наоборот. Таксисты, официанты, бармены ещё в почёте, клерки в банке… В общем – всё наоборот, не как в моем времени. У нас-то таксисты – сплошные почти гастеры, локала хрен за руль заманишь… Дочка, если в школе плохо учится, то мама её пугает – продавцом пойдёшь работать. Нет, у меня никакого плохого отношения к профессиям продавца и таксиста не имеется, просто обычные это профессии, нужные, но не элитные, а тут знакомством с продавцом или таксистом гордятся. Типа, во у меня какой знакомый есть.
Чуть не со стоном выставила продавщица на прилавок требуемое. Что-то сегодня на восток мне везёт. Только-только японские нэцкэ купил, не дешево старушка запросила, но гораздо меньше их реальной стоимости, а сейчас вот четыре китайских воина из нефрита передо мной в ряд расположились. Работа прекрасная, даже мне понятно, что старая. Сохранность идеальная – так и сяк я их повертел – нет никаких видимых дефектов.
Да, почему понял, что китайские это воины? Не в темном лесу вырос, музеи неоднократно посещал в своем времени и кое-что в голове после просмотров фильмов осталось. Не дурнее же я паровоза.
Квитанцию, что была к одному из воинов прикреплена, внимательно посмотрел. Точно, спрятаны они бабой были. Там уже две уценки отмечены, а завтра ещё одна должна быть. От цены сдатчика рожки да ножки остались. Халява, в общем.
– Выпишите, пожалуйста. Я беру, – интеллигентно с тёткой общаюсь.
Морда у неё как свёкла почти стала. Обломились ей фигурки. Вот-вот кондратий её хватит – дышит тяжело, левый глаз дёргается.
Деваться ей некуда – выписала мне бумажку в кассу.
– Фигурки я сам упакую. Не беспокойтесь, – продавщице говорю.
Сходил, заплатил. Фигурки забрал. Тут и очередь моя подошла на сдачу.
Катит мне сегодня, ой катит… Компенсация, видно, это за новогодние приключения. Синяк-то на лбу ещё до конца не прошёл…
Глава 38 Рояль
Юрины утренние звонки скоро уже в традицию превратятся…
Так он у меня вместо будильника скоро будет – опять, собака злая, поднял не свет ни заря.
В районы сейчас напарник не ездит – не сезон, да и транспорта своего у него нет. Дома сидит, делишки свои разные проворачивает для поддержки штанов. Официально, Юра нигде не работает.
– Бакалавр, чем сегодня занимаешься? – как ни в чем не бывало в семь утра несётся из трубки его голос.
– Хреном груши околачиваю, – не очень вежливо ему отвечаю.
– Во, хорошее это дело. Приезжай ко мне, помощь твоя срочно требуется. – без разницы напарнику, занят я, свободен – приезжай ему на помощь.
– Прямо сейчас? – у Юры уточняю.
– А, чего, тянуть-то. Раньше сядем – раньше выйдем, – раздается смех в трубке.
– Поесть хоть можно? – спрашиваю Юру.
– У меня поешь. – трубку бросил.
Что-то опять он мутит. По телефону говорить не стал, значит – не совсем его дело укладывается в рамки действующего законодательства.
Не отвяжешься ведь от него – звонками замучит. Придётся ехать.
На термометр за окном посмотрел – холодно сегодня. Надо теплее одеться. Продал бабушкины шубы, а одна из них теперь бы, ой как не помешала… Вот, дожился. Сам с собой шутить начал…
Доехал до Юры быстро. Повезло – автобус сразу подошёл. В нём кроме меня ещё парочка пассажиров только и были. Сидели дремали, носами клевали.
– Ну, что у тебя за дело? – с порога сразу вопрос задал.
– Смотри. – в комнату Юра меня поманил.
Мать моя! Вся комната упаковками литровых бутылок Рояля заставлена. Ну, не совсем вся – на кровати ещё местечко есть. Кухня тоже занята – здесь пустые поллитровки расположились. Стоят, боками посверкивают – новенькие всё бутылочки, не на помойке найденные.
– И чего это ты задумал? – на Юру смотрю, ответ его мне заранее известен.
– Сейчас водку делать будем. – стоит, улыбается, весело ему. – Ванну я промыл капитально, спирт из бутылок туда нальем, водички до нужного количества добавим, перемешаем и разливать будем. Дело выгодное.
Понятно, выгодное. Литр Рояля, примерно, как три бутылки водки стоит, а получится из него целых пять. Этикетка, пробка – вообще копейки.
– Юра, ты с умом не дружишь? – напарника спрашиваю.
– А, чего? – вопросом на вопрос отвечает. Надо уточнить его национальность.
– Через полчаса у тебя в гостях пол подъезда будет. Запах спирта даже на улице народ унюхает. – объясняю полудурку.
– Твои предложения? – о том, что я могу отказаться ему помогать, у Юры даже мысли нет.
– По двести миллилитров спирта в бутылку будем лить, а потом водой разбодяживать. – предлагаю свой вариант.
– Долго больно… – напарник затылок почесал. – А, ладно. Давай пробовать.
Ёмкость двухсот миллилитровая в хозяйстве у Юры быстро нашлась. В таком доме, да чтобы её не было. Юра разливать спирт вызвался – дело это, его душе очень уж приятное, а мне добавлять воду досталось.
Воронки Юра вытащил из шкафа вообще зачётные – медные, каждой лет больше ста явно будет.
Волью водички, а напарник сразу же машинкой пробку наворачивает. Потом бутылку потрясет немного, так, по его мнению, составляющие напитка лучше перемешаются.
– Этикетки вечером сам наклею. – кивает Юра на бутылки самодельной водки.
– Как скажешь, товарищ майор, – Юре отвечаю.
Час проработали. Вдвоем дело хорошо подается.
– Давай попробуем, – напарник предлагает.
У самого уж слюна чуть не капает. Давно я заметил, что он на готовую продукцию поглядывает. Время от времени глазками на бутылки косит.
– Юр, давай хоть в обед, а то сейчас причастимся, и вся работа застопорится. Такого пьяные наразливаем… – торможу партнера.
Юра завздыхал, нехорошим человеком меня назвал. Пообещал, что больше таких людей на помощь звать не будет. Меня, в смысле.
– Да ради всего святого. Сейчас даже могу уйти. – поставил стакан на стол, со стула вставать начал.
Тут немного меня качнуло. Видно парами спиртовыми надышался.
– Юр, что-то меня того… – о стол рукой оперся. – На улицу бы надо выйти, продышаться…
– Правильно. Надо немного прогуляться – пустую тару по бакам раскидать. Ликвидировать, так сказать, следы преступления. – на бутылки из-под Рояля Юра показал. Довольно много их уже накопилось. – Давай по писярику на ход ноги…
– Ладно, ты мёртвого уговоришь. – поддержал инициативу напарника.
Напиток получился достойный. Пятидесятью граммами не ограничились. По соточке приняли, хлебушком с колбаской закусили.
На улице морозец поджимал – как бы, не холоднее, чем утром стало. Далеко ходить поэтому не захотели – в соседнем дворе зелёненькие пустые бутылки с красными пробками в бак вывалили.
– Во, кто бы мне раньше сказал, что импортные бутылочки в мусор выбрасывать будем. – Юра нос потер, замерз он видно у него.
– Хозяйственный ты наш, – подколол я напарника.
– Что есть, то есть, – согласился Юра.
– Пошли, давай обратно, что-то холодно на улице, – поторопил я его.
По возвращению ещё по настоянию Юры чуть-чуть напитка собственного производства попробовали и дальше за дело принялись.
– Юр, хоть бы ты музыку какую включил, всё веселее работать будет, – попросил я напарника.
– Что поставить? – уточнил напарник.
– Да, без разницы. Только не сильно громко, знаю я твою привычку, проинструктировал хозяина дома. Он как магнитофон врубит – стекла качаются.
– Сейчас всё в лучшем виде будет. – глазками опять на серебряные стаканчики показал, из которых мы причащались.
– Не-не… Вот этого пока хватит – так и смену сегодняшнюю не доработаем. – отказался я.
– Что-то, ты, Вадик, совсем как не родной, – Юра руки в стороны развел. – На тебя совсем не похоже…
Глава 39 Товар из Голландии
Часам к пяти Юра доразливался до бровей. Воронкой начал даже в горлышко бутылки промахиваться и живительную влагу плескать мимо. В самих ёмкостях доза алкоголя тоже стала варьировать.
– Всё, шабаш. На сегодня хватит. – наконец было принято им мудрое решение. – Завтра продолжим.
– Мне приходить? – уточнил у напарника.
– Само-собой. Куда я без тебя. Мне одному столько не выпить. – Юру сидя качнуло.
– Ты, смотри, сегодня этикетки не клей. Криво-косо сделаешь – товарного вида у продукции не будет, – советую Юре.
– Не, хватит, поработали. Всё завтра. Отдыхать пойду. Сейчас двери за тобой закрою и спать завалюсь, – озвучил напарник свои ближайшие планы.
– Так, насчёт поспать. Ты в семь утра-то завтра не звони. Давай, я к тебе часиков в девять сам подъеду. Выспаться надо, – говорю и руки свои нюхаю. Вроде, спирт Юра разливал, а у меня они им пахнут. Вот такая загадка природы.
– Нет возражений. Договорились, – на всё согласен организатор подпольного разлива алкоголя. – Тогда я не звоню.
– Да. Приеду без звонка, – уже стоя в дверях отвечаю.
На улице теплее не стало. Холодрыга, особенно, когда из тёплого места выходишь. Перчатки сразу натянул чтобы руки не поморозить.
Пивать здесь Рояль мне приходилось, но не водку из него делать. Вот, а сегодня под Юриным руководством и до таких дел докатился. Бутлегер почти что, иначе и не скажешь.
Позднее, через пару лет, в поезде как-то свела меня жизнь с господином одним. Мужиком его не назовёшь – именно господин. В одно купе попали, познакомились, разговорились.
Слово за слово, оказалось, что он, одним из первых начал в Россию этот самый Рояль ввозить. Ну, это так по его рассказу. Получилось это почти случайно и в силу стечения обстоятельств.
Контора, в которой он в то время работал, на счетах за границей довольно много валюты имела. Ноликов в циферке немало значилось. Деньги там, а в родной сторонушке голяк сплошной, сотрудникам зарплату выдать нечем. Напрямую деньги из-за границы со счетом вывести – не выгодно. Согласно постановлению любимого правительства чуть ли не половину валюты отдать придётся. Практически даром, за копейки горькие.
Руководство в трансе. Вовремя валюту в страну не ввезли, а сейчас такой вот облом. Вызывают его и ещё одного товарища и велят думать – как денежки спасти и с народом здесь по долгам рассчитаться.
Так, сяк пробовали – ничего путного не получается. Решили наконец за границей чем-то закупиться, сюда ввезти, продать и деньги таким путем получить. Бумаги нужные господину и его коллеге выдали. Ну, где прописано, сколько и где на счетах у конторы вечнозелёных имеется, кто и сколько им должен и так далее.
Ломанулись они к партнерам в Польшу. Напарник его типа за начальника, а сам он в роли переводчика и портфель за ним носить. Предъявили верительные грамоты и пожелание своё высказали – пусть поляки им не деньги отдают, что должны, а товар.
Те за голову схватились – должны они были много. Одно предложили, другое… Вроде и взять можно, но объемы мизерные. Польша, одним словом. Оного у них было достаточно – сахара, причем кубинского. Кубинцы им должны были, сахар за долг предлагали. Правда, находился этот сахар пока ещё на самой Кубе и его оттуда надо было ещё доставить.
Прикинули наши. Про сахар. Вроде и выгодно, но поляки им столько сахара вместо денег должны были отдать, что корабли с ним от Кубы до России в непрерывную цепочку вынуждены были бы выстроиться. Опят не прокатывал вариант.
Пока суть да дело, партнеры по бизнесу коктейлями угощались. Кроме хрени разной в бокалы что-то из зеленой бутылочки с красной пробкой паны им наливали. Наши в чистом виде содержимое её попробовали. Хороша вещь оказалась. Спросили – где берёте и этого товара мы бы с удовольствием от вас получили в счёт долга.
Оказалось, что продукт из Голландии. Тут же на машины сели и туда мотанулись. Езды-то – не по Сибири путешествовать.
Там капитализм сплошной, за деньги хорошие хоть мать родную продадут. Заказ наши озвучили, платежеспособность подтвердили – хороводы с песнями вокруг них водить начали. Сколько угодно продадим, а в какой таре взять желаете? Флакончики по сто-двести грамм на стол выставлять начали. Наши в отказ – нам спирт девяносто шести градусный в литровых ёмкостях подавай, не пьём из мелкой посуды…
Сделали всё моментом. Для пробы десять самых больших фур загрузили и в Россию отправили. Сказали, что если мужикам понравиться – объёмы во много раз увеличим. Эта покупка, так – пробный шар, маркетинговое разведочное исследование.
В общем, продалось всё дома за три дня. В контору мешки с деньгами пришлось машиной вывозить. Когда выгружались – один забыли. Так он несколько дней в машине и валялся. Запечатан был и водила не знал, что там. Потом уж его привёз и говорит – забирайте, у меня в фургоне лишнего места нет, мешается он мне только. Как уж так получилось – хрен знает.
Коль товар спросом пользуется – пошли из Голландии караваны из десятков фур с Роялем в фирму. Оформляли его ввоз как медицинского спирта, поэтому на таможне ничего не платили.
Литр спирта доставался конторе за девяносто девять центов, плюс буквально гроши за перевозку – объемы-то были колоссальные. В общем – чуть больше доллара литровая бутылка. Подъём был огромный и всё законно. Денег заработано было много. Правда, господину и его коллеге с этого практически ничего не капнуло – за зарплату они в конторе работали.
Такую вот историю Бакалавру господин в поезде рассказал. Так, не так было, кто его знает.
Возможно, и сегодняшний Рояль, что Вадик и Юра бодяжили, тем господином был закуплен. Мир тесен и чуден, не такое ещё случается.
Глава 40 Ну, почти глава…
Самому что-то делать, без принуждения, гораздо лучше и приятной, чем-то же самое, но по чужой воле.
Хорошо, вчера с Юрой договорился, что он мне с утра звонить не будет. Проснулся я всего-то на час позже, чем днём ранее после его телефонирования, а разница есть. Не спеша умылся, побрился, зубки почистил. Телевизор мне новости показывает, а я завтракаю.
Что хоть в мире-то делается? Так, президенты России, США и Украины подписали в столице нашей любимой Родины трёхстороннее заявление о порядке передачи России ядерных боеголовок с территории Украины. Понятно, не просто так – там же договорились о компенсации за это соседям и гарантиях их безопасности. Оказывается, это ещё не всё. Наши и американцы приняли решение о взаимном не нацеливании стратегических ядерных ракет. Ну, разговора нет – правильно они это сделали. За такие договоренности я только обеими руками.
Ещё всякие-разные новости были, но менее значимые. Про погоду за окном немного послушал и к Юре стал собираться.
Скорей бы уж февраль наступал и финансовая пирамида начала строиться – денежки у меня приготовлены, даже за бабушкины шубы полученные рубли уже в коробке лежат.
Купили у меня их во второй комиссионке сразу. В торговый зал даже не вынесли. Там на приемке не девица с коровьими глазами сидела, а тётка прожжённая, акула ещё советской торговли. Как только я свои клетчатые сумки раскрыл и шубы на стол выложил, она сазу стойку сделала. Что и говорить – хорошие были вещи, не из лоскутков меха сшитые. Бабушка солидные шубы носила. Не много их у неё было, но все весьма дорогие и качественные.
Профессионально и тщательно шубы были тёткой осмотрены. Все шовчики проинспектировала, мех наманикюренными пальчиками пораздвигала, подула даже зачем-то. Что там дуть-то? Ладно, ей виднее…
– За сколько выставлять будете? – не как та девка, воспитанно говорит.
Сумму назвал. Не с потолка. Юра на его одну из многочисленных своих подружек вывел, она меня и просветила. Не первый год уж она мехами занимается. Та вилочку цен обозначила, а мне больше и не надо.
Скорее всего, наши прайсы с приемщицей почти совпали. Вату катать она не стала. Сразу наличкой половину предложила. Без всякого оформления. Я ей шубы, она мне денежки.
Головой помотал отрицательно, свою цену назвал, окончательную. Шубы-то не ворованные, сбрасывать дешево мне резона нет. Поторговались. В общем выдали мне мною желаемое. Понятно, тётка наварится, но это уже её дела.
На общественном транспорте к дому Юры доехал, к подъезду его подошел. Что-то здесь не ладно – скорая стоит, милицейский УАЗик, только пожарной машины не хватает. Народ вокруг колготится, девица какая-то худосочная с микрофоном что-то толстяку с камерой вещает… Про стрельбу, заложников речь ведёт. Самое главное, на Юрином этаже…
Конец третьей части