Выполняет наши договоренности. Делится информацией. Я-то пока в этом отношении совсем тёмный…
Если бы до этого на точке с парнями-скупщиками не постоял, местами бы его и не понял.
– Даёт он мне за бутылочку орлёную пятихатку, а я ему – мало, – рассказывает Юра.
Пятихатка – это пятьсот рублей. Почему пятихатка? Не спрашивал парней, не знаю. Пятихатка и пятихатка. Все так тут говорят…
Про стеклянную посуду Юра мне рассказывает. Бизнес у скупщиков в районах рискованный. Не знаешь заранее, в плюсе или минусе будешь. Машину надо гнать, бензином её заправлять, еду-питьё купить… На всякое-разное ещё денежки уходят. Обратно же можно и один воздух привести. В этих самых стеклянных емкостях. Места в машине они много занимают, да ещё в дороге бьются. Раньше в антикварных лавочках их хорошо брали, а потом наелись. Они же тоже от покупательского спроса зависят. Берут у них четверти и получетверти, они и их у парней, что по районам мотаются, купят. Нет спроса – складируй посуду у себя в гараже до лучших времен.
Орлёные бутылки и бутылочки всегда берут. На них спрос стабильный. Ещё лучше, если попадут бутылки в виде фигурок людей или животных…
– Захожу я в сарай, а там пяток бутылок в виде медведя. Все сохранные, без сколов и трещин. Загляденье просто, – рассказывает Юра. – Откуда в той деревне такие бутылки взялись? Хрен знает… Три бутылки были белого стекла, а две зеленого.
Узнал Бакалавр, что встречались в многолетней практике Юры старинные бутылки в виде бюста Пушкина, в виде мужика с балалайкой, военного какого-то с крестами на груди, в виде рыбы, пистолета, обнаженной женщины, башенок всяких и даже птички.
Юра, надо сказать, сразу оговорился, что не все такие бутылочки сам находил, а какие-то и его знакомые. Мужика с балалайкой он в антикварном магазине только видел.
Есть бутылки круглые, многогранные, квадратные… Прозрачные и молочного стекла. По бутылкам Бакалавр сегодня хорошо подковался.
Кроме винных и из-под более крепких напитков, пользовались спросом у антикваров и аптечные склянки. Не гладкие, а тоже с орлами и надписями.
Четверти, сказал Юра, брать уж будем когда полный голяк.
Тут же прослушал Бакалавр лекцию про пивные и винные этикетки, пробки и прочие прибамбасы. Про те же штопоры. Оказалось – столько нюансов в этом деле имеется и тонкостей.
Какую-то бутылочку и с трещинами не зазорно взять, а иную и целую в машину тащить не стоит.
Под разговор Юра из своего рюкзачка и современную сулеечку достал. Говорит, что он не за рулем, ему можно. Бакалавру – нельзя. Ему сегодня ещё долго машину вести. Его очередь только вечером наступит.
Снова зарубочку Вадик себе сделал. Кроме мстительности, ещё и склонность к употреблению крепких спиртных напитков у Юры имеется. Причем, с раннего утра. Это тоже не есть хорошо.
Копеечка тем временем всё катила и катила по российским просторам. Республика Коми ещё и не думала начинаться. Всё пока была ещё Кировская область…
Глава 36 Заплутали
Ехали, ехали и приехали. Непонятно куда. Юра, как потом оказалось неправильно поверку указал. Указал и заснул. На пол часика. Даже немного побольше. Мне-то места не знакомы – куда штурман говорит, туда и рулю…
Сначала мой напарник на своем месте заерзал. Минут через пять после окончания своего сна. Потом через какое-то время остановиться попросил. Вышел, туда-сюда походил, что-то под нос побурчал.
Ещё спустя минут пятнадцать опять попросил тормознуть.
– Похоже не туда едем… – меня обрадовал.
– Что делать будем? – спрашиваю напарника.
– Разворачиваемся, – озвучил он очевидное. Дальше по этой дороге ехать – только больше от нашей цели отклоняться.
Развернулись. Не скажу, что виртуозно это у меня получилось.
Едем обратно. Развилка попалась. Свернули. Через десяток минут напарник снова просит меня остановится.
– Стой, Бакалавр. Похоже опять не туда свернули… – виновато на меня смотрит.
Ага, свернули. Мы. Опять.
Куда показал – туда и свернули.
Опять разворачиваемся. Как я в кювет не слетел – отдельная история. Напугал даже немного напарника.
– Ты, это, Бакалавр, давно водишь-то? – бледный такой весь сидит и меня спрашивает.
– Не так чтобы очень… – отвечаю. Хорошо не поинтересовался, за сколько мне парни права купили. Врать бы пришлось…
– Ты, это, осторожнее что ли… – советует ещё. Завел непонятно куда. Смеркаться уж начало. Не летняя пора. Поздняя осень на территории, уже в Республике Коми.
Тут и небо низкое какое-то. Снега больше чем дома. Не вятская тут уже земля. Местная парма. Конца и края ей нет. Нет, имеется он, но очень уж далеко…
Кстати, Республикой Коми эта земля только в девяносто втором году стала. Республикой, в составе России. С девяностого же года побыла чуток даже автономной республикой – Коми Советской Социалистической Республикой. До этого с тридцать шестого года была автономной республикой в составе РСФСР… Ещё раньше – автономной областью. Вот такая история местной государственности.
– Так, Юра, куда рулить? Ночевать в лесу мне что-то не хочется. – на напарника смотрю. Ему в сей момент не особо весело. Вину свою чувствует.
– Вернемся к развилке и по второй дороге поедем, – говорит, но что-то не очень уверенно.
Правильно, по первой мы уже ездили. Доехали до какой-то делянки и обратно повернули.
Между тем, светлее не становилось. В лесу, вообще, как-то быстрее что ли темнеет. Или кажется просто мне так.
Снова едем. Населенных пунктов пока не встретили, но места как-то более обжитыми что ли кажутся.
Задумался я что-то. Тут фары домик у дороги и осветили. Вперёд ехали никакого домика не было, а тут взял и появился. Опять не там едем?
– Стой. Сходить спросить надо где мы. Сориентироваться на местности, – выдал Юра дельное предложение.
Возражать было глупо.
– Иди, спроси. Я в машине посижу, – кивнул на домик.
В окошечке свет его горел. Слабенький какой-то. Не как от лампочки. Керосинкой освещаются? Лучину для экономии жгут?
Юморить от чего-то сам с собой начал. Зол я на Юру. Может поэтому?
Подбежал напарник мой к дому. В дверь постучал. Раз. Другой. Никто не отвечает. Голоса не подает. Даже собака на него не залаяла.
К окну Юра переместился. По стеклу легонько потарабанил. Не дай Бог разбить. Такому хозяева точно не рады будут…
Вышел из машины. Ноги размять немного надо.
Тут в ограде что-то скрипнуло. Голос раздался. Похож на старушечий. Кого де леший по ночам тут носит?
Дверь нам так и не открыли. Путь только к большой дороге указали. Почти правильно мы ехали. Именно почти.
Едем дальше. Делать-то больше нечего. Только бы копеечка не сломалась.
Выехали наконец. Километровые столбы по краям дороги в свете фар замелькали.
Юра дорогу узнал. Говорит, что раньше мы свернули чем надо. Мы-то мы, но поворачивать сказал он…
В общем куда надо сегодня мы всё равно уже не доедем. Ночевать надо.
Коллективным разумом приняли решение в Лузе остановиться. Юра в ней был несколько раз проездом и днём. Всё понятно. Надо местных насчёт гостиницы спрашивать, а то до полночи проплутаем.
Устроились в гостинице какой-то непонятной. Куда показали добрые люди, туда и прирулили.
Номер достался четырёхместный, больше никакого не было. Две коечки были заняты. На одной какой-то мужик спал прямо в фуфайке. Хорошо сапоги резиновые снял. Лучше бы не снимал. Обратно их ему на ноги мы натягивать не стали, а следовало бы…
На второй кровати играли в карты. Два мужика. Командировочные. Так они себя сами обозначили. Одного в нашей комнате в своё время поселили, второго – в соседней. В нашей мест не было. Сейчас вот появились, но мы их заняли. Опять второму не получилось к первому переселиться.
Я спать лёг, а Юра сними играть сел. Выспался, говорит, в машине пока я рулил.
Хозяин – барин. Мне завтра снова за руль, а значит спать надо ложиться.
Выспался на удивление хорошо. Растолкал напарника. Глаза красные. Морда распухшая, но довольный.
– Неплохо я за ночь приподнялся. Ободрал не по детски мужиков. – зевает ещё через слово, но довольный. – Можно и домой ехать…
– Нет уж, по деревням поедем. Я-то в карты всю ночь не играл, – Юре отвечаю. – Пошли умываться. Полотенце только захвати…
Лучше бы я его послушал в тот раз. Но кто ж знал то…
Глава 37 Шкатулка
Завтракали мы в столовой какого-то местного деревообрабатывающего предприятия. Юра туда меня утащил. Был он уже здесь и данную точку общепита очень нахваливал. Такого борща, говорит в Кирове в столовых не попробуешь.
Не обманул. Действительно, кормили тут отлично. Цены не заоблачные и пища сытная. Борщ был выше всяких похвал… Котлеты я съел даже целых две. В запас. Неизвестно, где и как обедать, и ужинать придется.
Поели, Юра покурил и двинули.
Присмотрена у моего напарника была тут одна заброшенная деревенька. В прошлый раз с ещё прежним своим другом-товарищем они только бегом-бегом по ней прошлись. Оценили перспективность и решили в следующую поездку это место обязательно навестить. Обстоятельно в данном месте поработать.
– Приедет эта сука, а тут уже голяк. Всё до него выгребено. Что в машину не войдет, в леске припрячем, ничего ему не оставим. Не шарился ещё видно никто по той деревне. Первые мы будем. – Юра с прищуром на меня посмотрел. Радостно ему было, что он своего бывшего напарника заработка лишит. Во злыдень какой. Надо с ним держать ухо востро.
– Слушай, а разбежались-то вы чего? – интересно всё же, за что Юра так на своего бывшего собрата по промыслу обижен.
– Кинул он меня. Как лоха последнего, – голос у Юры даже изменился, только что говорил он совсем не так. – На юге области это было. В деревне одной взяли мы у бабки шкатулочку. С войны она ещё у нее. У эвакуированных из Ленинграда она на еду её выменяла. Мяса там немного дала и картошки. Тут бабке этой пенсию на несколько месяцев задержали, кусками её какими-то выдавать стали и появились у старой финансовые проблемы. В это время мы такие красивые нарисовались. Покупаем мол предметы старины и крестьянского быта. Платим деньги сразу. Предъявление паспорта не требуется. Покрутилась вокруг нас эта бабка, а потом из сумки какой-то допотопной шкатулочку эту и достает. Изделие белого металла. Крышка, бока и донышко голубенькой такой эмалью покрыто. Она-то сама прозрачная, а из-под неё рисунок на металле виден. Типа волны какие-то и рисуночек из линий всяких и завитушек. Сохранность – идеальная. Так с войны в сундуке у бабки шкатулка и пролежала. Не пользовалась она ей. Берегла. Тогда она ещё молодушкой была, когда выменяла, это в момент нашего приезда ей не меньше ста лет было…
Рассказ Юры чуть в сторону вильнул и на момент прервался.
Знак он мне дал – тормозни на минутку. Курить опять захотел. Я в машине ему курить запретил.
Вышел, перекурил. Обратно сел. Дверью хлопнул.
– Ты, это потише давай. Так скоро эта копейка развалится. – я сердито на Юру посмотрел. Хлопать тут все будут…
– Не, она нас ещё переживёт, – отговорился тот.
– Про шкатулку рассказывай, – напомнил своему напарнику.
– Слушай дальше. Взяли мы эту шкатулку у бабки. Не дорого и заплатили. Хрен этот мне и говорит, что хоть и не серебро, но работа хорошая, старая, ещё и эмали. В «Рось» скинем, они такие вещи любят. В «Рось» так в «Рось», кто против. Покатались мы ещё по району, машину загрузили, в город вернулись. Я особо шкатулку не смотрел. Гусь тот её брал. Так, мельком глянул. Хороша вещица, но всё-то себе не оставишь – жить на что-то надо. Раскидали мы барахло, напарник мне долю отдал. Где-то через полгода захожу я к мужикам в магазин, а они мне и говорят, что хорошо в Москве ушла ваша шкатулочка. Ну, та, наша. Не фабер, но денег за неё дали порядочно. Ещё мол таких привозите. Я к напарнику, что за дела спрашиваю. Он мнется. Руками разводит – бес попутал… Рассобачились мы с ним… – Юра снова попросил остановиться.
– Юр, ты реже кури. Так мы с тобой до ночи до той деревни не доедем. – остановился. Куда его девать. Сам курил, знаю, как иногда хочется.
– Скоро уже, успеем, – отвечает. Пару раз затянулся и бросил сигарету.
– Да, не хорошая история. – посмотрел на напарника. Тот кивнул. Ничего не сказал.
Едем. Молчим.
Не на долго Юру хватило.
– Потом узнал я, что не первого он так кидает. До меня был у него напарник. Полгода вместе они не проездили. С монетами он его наколол. Взяли они чуть не килограмм пятаков кольцевиков. Скинул мой бывший корешок монеты перекупщикам в Шиннике, а по деньгам напарника своего и обманул. Не честно рассчитался. Город у нас не велик. Всплыло это дело. Меня ещё тогда в Кирове не было, так что про тот случай я был не в курсе. Позже узнал, когда мы уже разбежались, – снова начал Юра говорить.
Я только киваю. Да, дела. Народ всякий есть. Некоторые вот такие попадаются…
– С кем он сейчас ездит? – говорю Юре. Понятно про кого ему.
– Пока один. Как я от него ушел, никто с ним дел вести не желает. Ну, из наших. Не имею в виду магазины. Им-то что, как мы меж собой разбираемся, им бы только дешево у нас взять. Сейчас поворот направо будет. Туда и сворачивай…
Глава 38 Заброшенная деревня.
– Ну что, Юр, скоро там твоя деревня? – еле едем по проселку. Зарос он уже порядочно. Не пользуется эта дорога большим спросом.
– Скоро-скоро. Не только моя. Наша. В полном и безраздельном владении. – сидит посмеивается. Весело ему. – Пол часа твоего хода и на месте будем.
– Ничего себе быстро, – отвечаю и на дорогу внимательно смотрю. Только не хватало на корягу какую напороться или что-то подобное. Есть у меня запасное колесо, но только одно. Мужики в гараже предлагали два, но отказался… Надо было брать. Запас карман не тянет…
Скучно без разговора ехать, только в дорогу пялиться. Пол часа ещё…
– Много у мужиков в карты выиграл? – так, без задней мысли спрашиваю. Поделиться не прошу. Картёжник ещё Юра. Тоже это надо иметь в виду.
– По старым меркам копейки. – улыбается мой напарник.
Кстати, он часто улыбается. Улыба. Так тут таких иногда зовут. В двадцать первом, не слышал я такого слова, а тут узнал.
– Это как, по старым? – продолжаю разговор поддерживать.
– С этими картами у меня давняя история, – Юре тоже скучно в машине просто так сидеть, поговорить он любит, есть у него такое. – Сразу после десятого класса поступил я в Плешку. В Москву. Без всякого блата, денег, чисто своим умом. Сдал все экзамены, аттестат у меня был хороший. Ещё и сирота. Сиротам льготы были. Явился такой из деревни. Ну, не то что совсем деревни, но близко. Общагу сироте дали. Учиться начали. Парни в комнате попались со старших курсов. На учёбу они уже давно забили, учились так – чтобы только не выгнали. Играли в покер. Иногда и в нашей комнате…
Юра опять замолчал.
Сейчас курить попросится.
Нет, ошибся я. Замолк он на некоторое время, а затем и продолжил.
– Вот. Играли и у нас в комнате. Соберутся и до утра играют. И наши из общаги, и москвичи. Играли серьезно. В Плешке много детей обеспеченных родителей учится. Я сначала только смотрел, наблюдал за игрой. На занятия ещё надо было ходить… Где-то к зиме и сам за стол стал салиться. Ну, когда пускали. Не на серьезную игру, так, по мелочи. Самое главное – получаться у меня стало. Память тогда у меня была просто отличная, считал я хорошо. Не мухлевал. Деньги появились. Раньше – на учебу, в столовую, а потом в читалку, а тут и приоделся, и что такое ресторан узнал… – Юра временами останавливался, словно вспоминал, а потом продолжал. – Хвосты отрастил, но летнюю сессию сдал. Даже стипендию дали, ну как я не из полной семьи. На лето в Москве остался. Парни из комнаты тоже. Договорились, денежек коменданту дали. Ну, чтобы абитуру в нашу комнату не селили. Продолжали играть…
– Куда сворачивать? – дорога разделилась. Опять не туда свернем, будем блуждать уже не по лесам Коми, но на севере нашей то области почти то же самое.
– По правой езжай. – Юра даже рукой показал. Для наглядности.
Поехал куда сказано и указано. Посмотрим, что на этот раз будет.
– Осенью, когда семестр начался я и на занятия редко стал похаживать. Денег было лом. Более интересные дела появились. Девочки там, то да сё… На удивление, зачёты сдавал, может научился учиться? Играл и играл, не останавливался. Парнишка один из города приходил к нам в общагу. Родители у него были из верхов. Деньги у него водились, но не долго задерживались. Потом руки он на себя наложил. Версии были разные, в том числе и что из-за карт… Где-то он занял, отдать не смог, в общем – дело темное. Родитель ногой топнул, дело раскручивать стали, на нашу лавочку вышли. Играют мол на деньги прямо в светоче знаний, а потом молодые люди из хороших семей вешаются. Шум, гам… Нас в деканат. Пришлось идти в армию. Типа чуть ли не доброволец. Попал в Польшу. Отслужил, там всё ровно было. Вернулся обратно, в шинели солдатской со знаками доблести и отличия на груди. Декан тогда ещё не сменился. Хороший мужик был. Восстановил, но сказал, что хоть кто-то шепнет, что играю – вышибут, не посмотрят что сирота и так далее. Доучился, работал даже немного, а потом всякое у нас началось. Сюда к дальним родственникам и приехал. Теперь с тобой вот катаюсь. Да уже и доехали. Тормози, Бакалавр. Сходим сначала разведаем, а потом и на машинке подъедем. – указал куда свернуть. Что-то типа полянки маленькой.
Свернули. Машину закрыли и в деревню двинули. Не так давно она и покинута. Дома ещё стоят, некоторые, правда, сильно уже развалились. Их видно раньше хозяева оставили, а в каких-то люди ещё и жили. Какое-то время. Пока не уехали.
Как хозяева своё жилище покинут, у него всё сыпаться и начинает. Пока живут, тут подделают, здесь подколотят, а нет их – дом на глазах рассыпается.
Тишина. Даже вороны не каркают. Что им тут каркать? Есть то им тут нечего. Вот и улетели туда, где легче пропитаться.
– Не прихватят нас тут, если по пустым домам будем шариться? – Юру спрашиваю.
– Не боись, всё нормально. Жечь и ломать мы же ничего не собираемся. Двери открыты – заходи и бери что бывшие жители оставили за ненадобностью. Им не надо стало, а нам что и пригодится. Мы же не в жилой дом залезать собрались, – успокоил он меня.
Не живут в деревне. Огороды даже много лет не сажены. Заросло всё почти выше роста человеческого…
Проволоки на столбах уже нет. Электричество сюда не подается. Кому оно нужно в нежилой деревне?
– О, а в прошлый раз у этого сарая крыша ещё целая была, а тут уже провалилась немного, скоро и совсем упадёт. – продемонстрировал свою память Юра.
Дом рядом с сараем был ещё ничего, а сам сарай, наверное, при царе-батюшке строили. Может он не от этого дома? Нет, просто как-то отдельно стоит. Нет к нему от дома крытого перехода или как он там правильно называется. Ну, когда дом и хозяйственные постройки как бы навесом соединены. Не специалист я в северной архитектуре. Надо у Юры спросить – он по этим местам давно ездит.
– За машиной сходим или где прямо сейчас посмотрим? – Юру спрашиваю.
– А давай в сарай-то и заглянем. Пока совсем не упал. Видел я как-то такое. Правда, ветер тогда сильный был, чуть ли не ураган. – на эту старую постройку Юра и показывает.
Может и не сарай, это вовсе, а какой-то амбар. Почитать дома надо, чем сарай от амбара отличается…
Глава 39 Сарай-амбар
Наверное, это всё же не сарай. Пусть его Юра так и называет.
Сложен он из бревен, по одному я постучал даже. Зачем? Кто его знает. Захотелось. Для меня вообще это как приключение какое. Куда-то ехать в девяносто третьем, потом заблудились, гостиница какая-то с командировочными…
Даже в столовой в Лузе борща поесть…
Ну, раньше я как-то по-другому жил. В этом времени для меня всё вообще, как кино какое-то с моим участием. Делаю что-то, куда-то еду, людей вокруг убивают, деньги зарабатываю…
Без предварительного обучения автомобиль вожу, права мне купили, сделки всякие заключаю… Крышей бы не поехать.
Ну да ладно.
Юра к воротам этого строения подошел. Сарая, амбара или ещё чего-то. Толкнул. Думаете, заскрипели открываясь? Хрена два. Их не толкать надо было, а на себя тянуть. Потянул. Тут и скрип раздался. Распахнулись полотна.
Повернулся. На меня посмотрел. Плечами пожал.
– Перевесили, наверное… – куда-то в пространство произнёс.
Я, если честно, ничего не понял.
– Юр, ты о чем? – говорю ему. Сам по сторонам озираюсь. Как-то неуютно мне от этой тишины. Наши с ним действия только шум производят.
– Не правильные двери. Снег наметет, как ты их наружу откроешь? Внутрь – нормально. Открыл, разгрёб снежок и вылез. И влезать, если что, удобнее, – с умным видом говорит.
Во. Мне-то без разницы, куда двери открываются, а оказывается и тут есть нюансы. Оказывается, на севере и на юге двери из дома по-разному делаются. В универе такого не рассказывали.
– Ты первый, – Юра мне говорит.
Почему? Чтобы остатки крыши мне на голову свалились?
– Новичкам везет. Примета есть такая. Проверенная. – чуть ли не в спину меня в сарай-амбар этот толкает.
– Погоди, осветиться хоть надо, – пытаюсь отсрочить свой вход в эти чертоги. Ёкнется что-то на голову, а больницы здесь не имеется.
– На. Бери. – как из воздуха в руке у Юры фонарик появился.
– Давай. – руку протянул. Фонариком обзавелся.
Туда-сюда посветил. В сторону крыши сарая-амбара тоже лучом электрического света мазнуть не забыл.
Стропилина сломалась у крыши данного сооружения. Другие целей целого, а эта переломиться вздумала. Вот и просела крыша. Или как там Юра сказал? Провалилась? Обвалилась? Не помню.
В других местах всё нормально, а в одном месте крыша внутрь как бы провисла маленько. Не на чем ей держаться стало. Да и сама она, наверное, уже гнилая. Или ветхая? Хрен знает, как там правильно…
Двери распахнуты, лучи осеннего солнца внутрь устремились… Осветили пустое пространство сарая-амбара, про пол его тоже не забыли.
– Вадик, дай мне фонарик, – Юра говорит и одновременно средство разгона тьмы у меня из рук выхватывает. Не понял. То дал, то забрал. Странноват он, однако. Хоть и в Плешке учился.
На пол Юра посветил. Как раз под стрехой сломавшейся. Там что-то ему нужное лучше рассмотрел, фонарик мне обратно кинул. Чуть не в морду. Осторожнее надо быть, товарищ…
На колени упал, по земле рукой шарит, что-то поднимает.
– Бакалавр, сюда иди. – мне рукой машет, а вторая у него занята. Что-то на ладони перед глазами вертит. Левая. Правой машет. Которой с земли что-то поднимал.
– Смотри. – ладонь мне свою показывает.
– Ни себе чего, – у меня вырвалось.
Двадцатимарочники. Три штуки. С Вильгельмом. Видал я уже такой. На рынок нам такие приносили.
Тут-то такие откуда?
Оказывается, я это не только подумал, но и вслух сказал.
– Оттуда. – пальцем в небо, то есть в крышу, Юра показывает.
Сам встает, монетки в карман прячет, по сторонам озирается.
Не понял? Что за дела?
– Лестницу нигде не видел? – вопрос мне задает.
Ты монеты из кармана достань, а не про лестницу спрашивай.
– На кой она тебе? – не особо вежливо спрашиваю.
– Стреха. – вверх показывает.
– Чо, стреха? – не возьму в толк.
– Вадик, не тормози. Классика, это. Выдолбил мужик там ухороночку, трофейку с первой или второй войны спрятал, а потом и не получилось забрать. Вот в этом месте и сгнило. – на ломаную стреху мне показывает. – Лестницу надо. Там не всё ещё выпало.
Что-то сказки какие-то. Не слыхал о таком. Сколько же ей надо гнить?
Туплю чего-то. Монеты, вот же они. Как с неба упали.
– Говорил я, что новичкам везет? – Юра меня в бок тычет.
Не везение, это, а поддавки какие-то. Задумал только-только по покинутым деревням ползать и вот оно, золото. Надо было сразу уж кимберлитовые трубки под Кировом искать…
– Вроде видел лестницу. Там, у дома. – рукой машу. Правда видел.
– Пошли. – из сарая-амбара Юра чуть не бегом бросился.
В общем, было там семь монеток. По двадцать марок. Выдолблена стреха была сильно, на чем только держалась. Остатки тряпки там ещё имелись, но от сырости или ещё от чего она там вся сгнила. Вот где целостность дерева была нарушена, там и всё подломилось. Нам на удачу.
Юра монеты в полиэтиленовый пакетик завернул, мне сунул. Храни. В Кирове быстро сбудем. Сказал, что сегодня больше ничего искать не надо. Примета такая. Удачу спугнем. Сейчас в деревню к одному знакомому мужику поедем. Самогонка у него хорошая. Это дело отметить надо.
Глава 40 Племянники
Поехали к мужику. Нельзя удачу спугнуть. Так всё хорошо началось, что лучше даже не надо.
Поездка наша уже окупилась по бензину и прочему. Даже если немецкие монетки просто как металл в скупку сдать. Юра рад, говорит, что удачу я притянул. Вот, а он в Лузе домой собирался. Не поехали бы в заброшенную деревню – без золота остались.
Ещё мой напарник сказал, что редко они золото находят. Может о своих удачах просто парни никому не рассказывают? Зачем им это? Слили метал по- тихому и всё в норме. Не надо к своей деятельности лишнее внимание привлекать – меньше конкуренция будет. Прознает народ про голду и в районы толпы ломанутся…
До деревни Юриного знакомого было не особо далеко. Да, деревней-то назвать этот населенный пункт было трудно. Раньше, в советское время, была настоящая деревня, а сейчас по словам Юры в одном доме его знакомец живет и в другом конце деревни одинокая старуха. Вот и все жители. Магазина нет. Фельдшерско-акушерский пункт ликвидировали. Школы ещё в восьмидесятые годы не стало.
Откуда он всё это знает? Так знакомый его и рассказал.
– Петрович, принимай гостей! – входя во двор дома знакомого мужика Юра крикнул. Тишину нарушил. Собаки у Юриного знакомца не было, так что лай нас не встречал.
Никто не отвечает.
В дверь постучали. Опять никакой реакции.
– Помер он что ли? – Юра по сторонам огляделся. – Месяц назад у него со здоровьем вроде всё хорошо было. УАЗик на месте. Дома должен быть…
В окно постучали. Вроде в доме кто-то зашевелился.
– Кто там? – голос из-за двери через пару минут раздался.
– Петрович, открывай! Это Юра с напарником.
– Сейчас, погодите маленько, – опять из-за двери прозвучало.
Минут пять никого не было. Юра опять парочку раз по двери даже поколотил. Наконец им открыли.
Мужик в дверном проёме стоял. Бакалавр по реакции напарника понял, что тот Юре не знаком.
– А, Петрович где? – Юра мужика спросил.
Мужик был какой-то странный. Одет будто с чужого плеча. Худой. Брюки и свитер на нём как на вешалке болтались. Размера на четыре ему велики были. Это-то ладно. Лицо у него было как не живое. Словно застывшее. Бледное ещё, как будто солнышка он годами не видел.
– Болен он. В Лузе в больнице лежит, – опять же не живым каким-то голосом мужик Юре ответил. Кроме рта ни один мускул у него на лице под кожей не шевельнулся. Как кукла какая. Механическая.
– Что хоть случилось-то? Чем болеет? – продолжил Юра вопросы задавать.
– С почками что-то. Точно не знаю, – ответил мужик.
Сказал и стоит не шевельнется. Глаза куда-то в землю упер.
– Да, непруха. Слушай, мы Петровича хорошие знакомые. На одну ночку нас не пустишь? Закуска городская с нас, выпивка с тебя. У Петровича запас самогонки богатый, он даже и не заметит убыли, – продолжал весело Юра говорить. Болезнь Петровича на его хорошее настроение не повлияла.
Мужик глаза поднял. Внимательно на нас посмотрел. Замер. Потом головой чуть мотнул – заходите. Посторонился.
– Сам-то Петровичу кто? – в спину мужика проговорил напарник Бакалавра. Мужик с дверью возился. На засов зачем-то замок навешивал. Может так у них в деревне принято? Бакалавр в гостях в деревне ни разу не был и этот вопрос был ему не известен.
– Племянник, – не оборачиваясь ответил мужик. Всё с замком возился. Что-то он у него никак не закрывался.
– Понято, – ответил Юра и в избу двинулся. Знал куда идти. Путь ему не надо показывать было.
В горнице за столом ещё один мужик сидел. Лицом похож на первого. Вернее, его неподвижностью и бледностью. В отличие от первого худобой он не страдал. Наоборот, полноват даже был. Рубаха на пару пуговиц у ворота только и была застегнута, а остальным своё подобающее место занять пузо мешало.
– Привет, а ты кто Петровичу будешь? – немного удивленно на это чудо природы Юра уставился. Честно говоря, немного странновато и второй мужик выглядел. Штаны у него на талии не сходились, вместо ремня веревкой были подвязаны, но впереди не застегнуты. Хорошо у трусах толстяк был и наружу ничего не торчало.
– Племянник, – опять же без эмоций, как-то заторможено ответил тот.
– Родственник, значит. – Юра прошёл к столу.
Мужик ему не ответил.
– Бакалавр, смотри, они уж без нас тут начали праздник праздновать. Дядька в больнице, а они его самогонку лопают. Сейчас мы им поможем. Закусь доставай, – указал Юра на стол Бакалавру.
Тем временем первый мужик из сеней в комнату вошел. Второму кивнул. За стол рядом с ним сел. Всё молча.
Юра на странности эти внимания не обращал, из кухонного шкафа пару чистых граненых стаканов достал. Про местонахождение посуды у Петровича он тоже был в курсе.
– Бакалавр, ты что как не родной. Колбаску давай режь, консервы открывай. Сейчас поездку обмоем. – словно всё оно так и надо вел себя.
Племянники только глазами с одного на другого приехавшего водили, Бакалавр закуску строгал, а Юра без умолку тараторил.
– Давно Петрович в больнице? – очередной вопрос племянникам задал.
– Неделю уже, – первый, что дверь открывал и закрывал ответил.
– Когда выпишут? – продолжал у родственников Петровича интересоваться.
– Не скоро, – опять был короткий ответ первого.
– Надо будет в Лузе к нему заехать. – повернулся Юра к Бакалавру.
– Надо – заедем, – не возразил тот.
Глава 41 Самогон
– Что-то вы, парни, неправильный напиток пьете… – Юра поставил на стол четверть. Перед этим бережно взял её в руки, поднёс горлышко к своему носу и понюхал. – Медовухой балуетесь…
Племянники как сидели так и сидят. Словно не к ним Юра обращается.
– Я вон человека самогонкой Петровича обещал угостить. – на Бакалавра Юра пальцем показал.
Первый племянник повернул голову ко второму. Тот как почувствовал это, хотя на него и не глядел. Головой кивнул – уважь гостей.
Первый встал и шаркая ногами вышел из горницы. Второй как сидел, так и сидит. Хлебушек по кусочку от целого каравая отламывает и в рот кладет. Быстро-быстро жует и глотает.
Бакалавру от такой картины как-то неуютно стало. Странные какие-то племянники у Петровича. Да ладно, Бакалавру с ними не детей крестить. Ночь переночуют и уедут.
Первого всё не было. Как с концами пропал.
Юра тоже на стуле уже заерзал.
– Слушай, не помер он там? – ко второму племяннику обратился.
Тот молчит. Хлеб только жует. Отломит и жует. Отломит и жует. Его отсутствие первого племянника совсем не волнует.
Наконец первый племянник вернулся. В руках посудину нужную тащит. Без пробки уже. Приложился по дороге? Попробовал изделие Петровича?