Они поднимались медленно, с частыми остановками. Шаман был ужасно слаб, и не мог осилить за раз более пяти этажей. Его люди заботливо помогали старику, поддерживали под руки и нежно подталкивали в спину, но даже с учетом этого его ноги едва шаркали по бетонным ступеням.

– Старый хрен нас сильно тормозит, – шепнула Оля на ухо Андрею, когда они остановились на очередной привал.

Шаман без сил опустился на бетонный пол, привалился спиной к холодной стене и прикрыл глаза. Его обычно бледное лицо раскраснелось, из легких с хрипом вырывался воздух. Андрей не имел достаточной медицинской квалификации, но даже его дилетантского уровня было достаточно, чтобы с уверенность дать неутешительный прогноз относительно ближайшего будущего предводителя Племени. Он явно был серьезно болен и как минимум одной ногой твердо стоял в могиле. Кого-то другого на его месте Андрей, возможно, и пожалел бы, но к Шаману очень трудно было относиться по-людски. Андрей рассматривал его лишь как средство достижения цели. Средство, которое он согласен был терпеть подле себя лишь до тех пор, пока в нем была необходимость.

– Что тут поделаешь? – ответил он девушке. – Настоял на том, что тоже пойдет. Не мог же я его не взять.

– И какой прок от него будет в бою? – скептически нахмурившись, спросила Оля. – Случится чудо, если он не загнется по дороге. Хотя, если это вдруг произойдет, я горевать не стану.

Оля и Бродяга уже не чаяли увидеть Андрея живым. И когда тот все же предстал перед ними, да не один, а во главе целого отряда людоедов, оба были сильно удивлены и обрадованы. Но их радость не распространялась на членов Племени. На них они смотрели с откровенной враждебностью, не выпуская оружия их рук. Притом если Бродяга умел неплохо контролировать свои эмоции, то Олины чувства были написаны на ее лице крупными, понятными каждому, буквами. Надпись эта гласила, что девушка ждет малейшего повода, чтобы начать резать глотки.

Людоеды ответили им полной взаимностью – увидев двух незнакомых людей, они тотчас же схватились за оружие. Но тут Шаман показал свою полезность – оперативно вмешался и приказал своим людям успокоиться. Он разрядил напряжение, возникшее на почве взаимного недоверия, напомнив всем, для чего они здесь собрались. После чего призвал если не к взаимной любви, то хотя бы к цивилизованному сотрудничеству.

Его слова возымели эффект, и людоеды расслабились, перестав поглядывать на новых знакомых, как на суповые наборы. Андрей, в свою очередь, убедил Бродягу и Олю не таращиться на их новых союзников, как на заклятых врагов. У Бродяги это получилось легко, Оле потребовалось сделать над собой дополнительное усилие.

– Это не наша забота, загнется он или нет, – ответил девушке Андрей. – Нам от него только и нужно, чтобы он держал своих живоглотов в узде.

На следующем привале решили устроить перекус. Людоеды уселись кружком на лестничной площадке, и извлекли из рюкзаков взятый в дорогу запас мяса. Андрей, Оля и Бродяга утолили голод паштетом, запас тюбиков с которым тестер успел скопить за годы, проведенные в лабиринте.

На жрущих человечину каннибалов Андрей смотрел безразлично. Вся цивилизованность и все, сопряженные с ней, предрассудки, из него, к этому времени, успешно выветрились. Приятного в этом зрелище было мало, но не возникало ни дурноты, ни отвращения.

А вот Оле явно хотелось многое сказать пирующим антропофагам. Она почти настроилась на это, но Андрей вовремя упредил ее порыв. Он взял девушку за руку и отрицательно мотнул головой. Оля поняла его, поморщилась и отвернулась, так и не проронив ни слова.

– Он прав, – тихо сказал пристроившийся рядом Бродяга. – Незачем портить отношения с нашими новыми друзьями.

– Тоже мне – друзья, – фыркнула Оля. – Они хуже любых монстров. Сидят тут, человечину жрут. Боже, как же мне хочется их поубивать!

– Не нужно воспринимать все это так остро, – посоветовал Бродяга.

– Не воспринимать остро? – переспросила девушка, с ненавистью косясь на тестера. – А, точно. Все время забываю, что это всего лишь игра. Глупо воспринимать игру всерьез. Вот только людей в вашей игре жрут по-настоящему.

Бродяга испустил утомленный вздох.

– Мы ведь это уже обсудили, – напомнил он. – Зачем раз за разом возвращаться к одному и тому же? То, что здесь происходит, это данность. Вам она может нравиться, может не нравиться. Но принять ее вам придется. И никакие истерики тут не помогут.

– Это ты меня назвал истеричкой? – закричала Оля, хватаясь за нож.

– Ну, все, хватит! – повысил голос Андрей, оттаскивая девушку от Бродяги. – Перестаньте вы, оба. Сейчас точно не до этого.

Заметив перебранку, людоеды прекратили грызть мясо и вопросительно уставились на своих спутников.

– Что-то случилось? – произнес Шаман.

– Нет, – ответил ему Андрей. – Нет. Все нормально. Мелкие разногласия. Вы готовы идти дальше?

Последний вопрос был адресован конкретно Шаману, поскольку во всем отряде именно он являлся самым слабым звеном и основной причиной для частых остановок.

– Да, – ответил он. – Да, готовы.

Людоеды помогли ему подняться на ноги. Он с обреченным видом посмотрел на уходящие вверх ступени, и его морщинистое лицо перекосилось гримасой страдания.

– Ты мог бы и не идти, – сказал ему Андрей. – Незачем гробить себя.

– Оставшись, я не стал бы ни здоровее, ни моложе, – резонно заметил вождь Племени. – И я отнюдь не горю желанием закончить свою жизнь в этом месте, как тебе могло показаться.

– Нет, я не думаю, что ты хочешь сдохнуть в лабиринте, – честно ответил ему Андрей. – Просто ты боишься, вот и все.

– И тебе бы следовало, – сказал ему Шаман, вцепившись в плечо своего уродливого подручного, чье лицо безобразил грубо заросший шрам. – Ты просто не представляешь, каково это, столкнуться с чем-то подобным. Тебе просто кажется, что в этом ничего особенного. Один из тех, с кем я был тогда, сошел с ума, едва увидев это. Буквально увидел и тут же рехнулся. Не от страха, нет. Не думаю, что от страха. Скорее, от невозможности признать это существо частью реальности. Когда сталкиваешься с чем-то подобным, мозг как бы говорит – нет, уж, дудки, этого я переварить не в силах.

Людоеды внимали своему лидеру, жадно ловя каждое его слово. И эти слова пугали их. Андрей и сам ощутил пробежавший по спине холодок. Голос Шамана обладал мощным гипнотическим эффектом. Чтобы смягчить это воздействие Андрей с усмешкой произнес:

– Ну, давайте все же постараемся переварить. Не знаю, как вы, а я уже сыт по горло здешними декорациями.

Не дождавшись ответной реплики Шамана, он развернулся и зашагал вверх по ступеням. За своей спиной Андрей расслышал хриплое дыхание старика и его шаркающие шаги.

Оля шла перед ним, и, сквозь зубы, осыпала комплиментами Бродягу. Тот двигался первым, чуть впереди основной группы, и старательно делал вид, что не слышит обилия нелестных слов, звучащих в его адрес. Или же эти слова действительно никак не задевали его. Андрей решил, что, скорее всего, так оно и есть. Трудно было сказать, как воспринимал их Бродяга. Но едва ли он видел в них полноценных, равных себе, существ. Судя по всему, люди будущего вообще не очень-то уважали своих далеких предков, раз использовали их в своих играх в качестве расходного материала. Андрею трудно было осуждать потомком. Между ними лежала пропасть лет. Внешне люди остались теми же, но прошедшие эпохи могли самым коренным образом изменить их нормы морали и взгляды на жизнь. В конце концов, разве они не бессмертные? А бессмертие всегда считалось атрибутом божественности. Правда, богов еще считали мудрыми, справедливыми и изредка добрыми, а эти божки из будущего были обычными зажравшимися бездельниками.

Они продолжали шагать по бесконечной лестнице. Старые газетные листы шуршали под их ногами. Светлые участки сменялись темными, когда приходилось зажигать факелы.

Андрей уже давно потерял счет этажам, да и не больно-то пытался его вести. Точно так же он потерял счет времени. Но ни то, ни другое, не имело значения в лабиринте. Ты мог быть внизу или вверху, мог провести здесь час или год. Даже жизнь и смерть в этом месте были неважны – умри, и временная петля на своем следующем витке выдернет тебя из небытия, чтобы опять с головой окунуть в ад бетонных коридоров, озверевших людей, голода, боли и безнадежности. Только одно имело значения, только одно было важно: где ты – в лабиринте, или вне его.

В следующий раз привал объявил Бродяга. На одной из лестничных площадок он вдруг остановился и сказал:

– Отдыхаем.

К тому моменту бесконечно долгий подъем вымотал всех, даже матерых каннибалов, для которых лабиринт давно стал родным домом. Шаман уже не шел, а больше висел на руках своих людей, чисто символически перебирая обессилевшими ногами.

Андрей подошел к тестеру, наклонился ближе и негромко спросил:

– В чем дело?

Сам Бродяга не выглядел утомленным, а в то, что он беспокоится о больном вожде Племени, верилось с трудом. Бродяга вообще не производил впечатления человека, озабоченного проблемами посторонних людей. Впрочем, Андрей тут же напомнил себе, что все они для него не больно-то люди, и подобное пренебрежение объяснимо. К тому же он и сам не питал никаких теплых чувств в отношении людоедов Племени, воспринимая их только как вынужденных союзников. Союзников, которые в любой момент могут превратиться во врагов.

– Мы близко, – ответил Бродяга, указав рукой на стену. На бетонной поверхности был нацарапан едва различимый рисунок – многократно обведенный круг с крестом внутри.

– Это моя метка, – пояснил тестер. – Впереди еще этажей десять или около того.

– Около? – не понял Андрей. – Ты же говорил, что много раз наведывался к этой твари. Неужели не мог сосчитать точно?

– Мне неизвестна степень свободы этого босса. Сюда он, скорее всего, не спускается. Под него и так отведено несколько уровней. Просто решил подстраховаться.

– Может, ты уже просветишь нас, а? – громко спросила Оля, присаживаясь на корточки у стены. – Что нас там ждет?

Шаман уселся напротив. Точнее, почти рухнул на пол, поскольку ноги его не держали. Измученные подъемом людоеды расположились вокруг своего лидера. Один из них выудил из рюкзака кусок мяса и попытался всучить его Шаману, но тот лишь устало отмахнулся от кушанья и вцепился в баклажку с водой.

– Ты говоришь о боссе? – уточнил Бродяга.

– Да, о нем. О чем же еще?

Тестер задумчиво нахмурился.

– Ну, в сущности, там ничего особенного, – произнес он. – Босс не самый суровый, без сюрпризов. Видывал я и круче. Вся проблема в скудности арсенала оружия, доступного в этой игре. Копья, топоры, луки – ничего лучшего здесь не достать. В одиночку таким оружием его попросту не убить.

– Как он выглядит? – спросил Андрей. – Хотелось бы знать на то случай, чтобы не вышло путаницы. А то убьем кого-нибудь не того.

– Это вряд ли, – улыбнулся Бродяга. – Ростом он примерно два с половиной метра. Есть клыки, когти. В целом не красавец. Особой подвижностью не отличается, однако дистанционное оружие против него почти бесполезно – шкура толстая, стрелы ее не пробьют. Придется драться вблизи, что скверно, поскольку именно в таком бою он и опасен. Уязвимых мест мало. Цельтесь в живот, пытайтесь подрубить сухожилия. Фатально уязвимое место одно – на затылке. Если нанести туда хороший удар, босс умрет. В худшем случае может понадобиться два или три удара, но не думаю, что до этого дойдет. Одного должно хватить.

Андрей не знал, что потрясло его больше – описание чудовища, или тот будничный, деловой тон, которым Бродяга его изложил. Итак, их ждало двух с половиной метровое нечто, с клыками, когтями и толстой шкурой, созданное с одной целью – убивать каждого, кто заглянет к нему в гости.

– А в это уязвимое место на затылке нельзя выстрелить из лука? – тихо спросил один из людоедов.

– Едва ли, – усомнился Бродяга. – Оно расположено слишком высоко, стрелять пришлось бы сверху. К тому же, оно почти все время закрыто костяными пластинами, а их не пробить никаким здешним оружием. Нам придется дождаться момента, когда пластины раздвинутся.

– И когда же наступит этот прекрасный момент, – язвительно спросила Оля, – до того, как он порвет нас всех, или уже после?

– Действительно, – согласился с ней Андрей. – Если монстр не глуп, он не станет подставлять свой затылок под наши копья и топоры. Какова вероятность, что это вообще произойдет?

– Речь не о вероятности, а об алгоритме действий, – ответил Бродяга. – Босс неразумен, он биоробот, запрограммированный особым образом. В частности, его программа подразумевает реализацию определенного отклика на то или иное действие. Монстр раздвигает пластины не по своему желанию, а потому, что это заложено в его программе.

– И как же часто это происходит? – спросил Шаман.

– Всякий раз, когда он регенерирует свои поврежденные ткани.

Андрей провел ладонью по лбу. Та осталась мокрой от пота.

– Значит, эта тварь еще и здоровье восстанавливает, – пробормотал он тихо.

– Согласен, это перебор, – кивнул Бродяга. – Он и без этого труден в прохождении. Я обязательно выкажу все разработчикам, как только у меня появится такая возможность. О чем они вообще думали?

– Ну а как часто он регенерирует? – сердитым голосом спросила Оля. – Давай, выкладывай уже все! Почему нам приходится тянуть из тебя информацию щипцами?

Бродяга шумно выдохнул, и произнес:

– Он восстанавливает свое здоровье в процессе питания. Питается эта тварь, как вы, наверное, и сами догадались, отнюдь не пончиками. Единственная доступная ему пища, это мы. Как только мы нанесем ему достаточный урон, он попытается схватить нас и сожрать. И обязательно кого-нибудь сожрет. Это должно случиться, иначе нам его попросту не убить.

– И ты это говоришь только сейчас? – крикнул один из членов Племени.

– Сейчас, потом – какая разница? В этом месте людоедство не является отклонением от нормы, уж вам-то это прекрасно известно. И я сказал вам сразу, что не все переживут встречу с этим чудовищем. А уж съедят вас после смерти, или бросят гнить на полу – разве это важно?

– Он прав, – быстро сказал Андрей, не желая, чтобы в группе разгорелся конфликт. – Вы знали, что идете на риск. Мы все это знали.

– Верно, – поддержал его Шаман. – Это чудовище создано для того, чтобы убивать, и оно будет убивать. У всех нас равные шансы как погибнуть, так и уцелеть. Но оно того стоит, раз уж на кону стоит освобождение.

– Хорошо сказано, – заметил Бродяга. – Давайте просто сделаем это. Нас много, мы справимся. Кому-то не повезет, но без этой лотереи не обойтись.

Он обвел всех взглядом. Людоеды притихли и выглядели невеселыми. Большая часть их былой решимости улетучилась. Оля сердито сопела, но помалкивала. Шаман излучал невозмутимость, своим видом подбадривая остальных. Удовлетворенно кивнув головой, Бродяга сказал:

– Отдыхайте. Больше привалов не будет. В следующий раз переведем дух уже снаружи.

«Или в желудке у монстра» подумал Андрей, но не стал озвучивать эту невеселую мысль.

Дальше они поднимались медленно, стараясь не издавать громких звуков, а если переговаривались, то делали это чуть слышным шепотом. Лестничные марши тут не отличались ничем особенным, разве что на площадках перестали попадаться двери. Вместо них взгляд упирался в глухие бетонные стены.

Андрей чувствовал нарастающее напряжение. Не только он сам был на взводе. Его спутники тоже напоминали до звона натянутые струны. На лицах людоедов читалось желание притормозить и еще раз все обдумать, а лучше так вообще отказаться от этой затеи. Единственным, кто не выказывал особого беспокойства, был Шаман. Возможно, он и боялся бы наравне со всеми, но старик был слишком измучен подъемом. Ни на что иное у него уже не осталось сил.

Еще через десять этажей лестница закончилась. Ступени упирались в непривычно просторную площадку, ограниченную по бокам глухими бетонными стенами. В дальней стене Андрей разглядел дверь. Обычную дверь, а не люк, способный выдержать ядерный взрыв. Похоже, она даже не была заперта.

Бродяга повернулся к остальным и негромко скомандовал:

– Зажигайте факелы.

– Только не говори, что там нет света, – дрогнувшим голосом взмолилась Оля.

Андрею тоже стало не по себе. Если драться с чудовищем предстоит в полной темноте, у них мало шансов на победу. Точнее говоря, вообще никаких.

– Свет есть, но не везде, – ответил тестер, умело высекая искры огнивом. Его факел занялся почти сразу. Людоеды провозились с этим делом чуть дольше.

– А как много там темных участков? – спросил Андрей.

Бродяга сунул огниво в карман своей лоскутной куртки и задумчиво нахмурился.

– Трудно сказать, – ответил он. – Вообще-то зона обитания босса довольно велика, и всю ее мне исследовать не довелось. Но есть один неплохой участок, достаточно освещенный, чтобы не пришлось отвлекаться на факелы. Главное нам добраться туда. Как окажемся на месте, будем ждать.

– А он придет? – спросила Оля.

– Придет, – кивнул Бродяга. – Насколько я понял, во владениях босса расположена система сенсоров, фиксирующих любое проникновение внутрь периметра. Придется нам шевелить булками. Светлая зона расположена рядом с выходом. Нам нужно успеть добраться до нее прежде, чем босс перехватит нас в пути. Думаю, с этим проблем не будет.

– Ну да, – не удержавшись, буркнул Андрей, – проблемы начнутся с его появлением.

– Без этого не обойтись, – сказал Бродяга. – Только давайте без паники, ладно. Нас достаточно много. Если будем действовать грамотно, сможем переключать его внимание с одного на другого. Это собьет тварь с толку.

– Ладно, идем уже, – предложил Андрей, боясь, как бы коллектив, и его в том числе, не покинули последние крохи решимости. – Нечего понапрасну жечь факелы.

Бродяга шагнул к двери и распахнул ее. Андрей ожидал увидеть за ней все, что угодно, но обнаружил там длинный темный коридор. Он был узок. Пройти сквозь него можно было только гуськом.

– Давайте за мной, – сказал тестер. – И не шумите сильно.

Он первым вошел в коридор. Остальной отряд последовал за ним, по одному просачиваясь внутрь. Андрей пропустил вперед людоедов, Шамана, затем Олю и последним проник внутрь. Дверь он оставил открытой. На лестничной площадке горела лампочка, и ее свет мог послужить путеводной звездой, если придется быстро уносить ноги.

Они шли в молчании, напряженно вслушиваясь в звенящую тишину лабиринта. Под ногами не было привычного мусора в виде старых газет и кусков ткани, так что и шуршать было нечему. Свет факелов выхватывал из темноты серые бетонные стены узкого коридора. Тот тянулся вперед метров пятьдесят, пока внезапно не оборвался.

Судя по эху, возникающему от каждого шороха, они вышли в какое-то огромное помещение. Все оно тонуло во тьме. Эта грандиозная, наполненная мраком, искусственная пещера так напугала Андрея, что он едва не попятился обратно в коридор. В нем, по крайней мере, он чувствовал себя в безопасности. А здесь, в этой неохватной пустоте, смерть могла обрушиться на него отовсюду, а он даже не сумел бы увидеть ее приближения.

– Да здесь хоть глаз коли, – выдохнул один из людоедов, и его голос унесся во тьму, повторяясь вновь и вновь, пока не был полностью поглощен глухой тишиной.

– Ты же сказал, что тут есть свет, – напомнил тестеру Шаман.

– Есть! – резко ответил тот. – Он дальше. А теперь хватит трепаться. Живо за мной. И не отставайте. Нужно добраться до арены прежде, чем босс пожалует по наши души.

Они быстро двинулись вдоль стены вслед за Бродягой. Андрей не мог знать, какие чувства испытывали в этот момент его спутники, но самому ему непрерывно казалось, что он слышит едва различимые звуки, мерно долетающие и темноты. Как будто там, во тьме, дышало что-то большое и сильное, готовое в любой момент броситься на них и растерзать на куски. Разумеется, это был не более чем результат разыгравшегося воображения. Если бы там действительно кто-то был, он бы не стал просто попугивать их своим тихим дыханием. Он бы сразу начал действовать, благо темнота давала боссу очевидное преимущество.

Андрей представил, как из темноты высовывается рука, или даже скорее лапа, молниеносно хватает его за плечо, глубоко запустив в его плоть огромные острые когти, и рывком утягивает во мрак. Короткий крик резко обрывается, и вот его уже нет. А оставшиеся мобы бестолково мечутся в темноте, охваченные страхом и утратившие остатки разума. Чем босс и пользуется, хватая и убивая их по одному.

Андрей едва сдержался, чтобы не влепить себе крепкую оплеуху. Страх страхом, но не дело это – нарочно себя накручивать. У него еще будет возможность испугаться по полной программе.

Но что странно, при всем том ужасе, который скручивал его кишки в тугой узел, у Андрея ни разе не возникло серьезного желания повернуть назад. Он абсолютно точно не хотел возвращаться в лабиринт. Предпочитал решить все здесь и сейчас, чем вернуться к той жизни, которую он вел последние недели. По крайней мере, теперь он хотя бы знал, что и зачем делает, а не просто блуждал по коридорам, бродил по лестницам, шарил по заваленным мусором комнатам и мучился непониманием происходящего.

– Быстрее! – вдруг скомандовал Бродяга.

Тон его изменился. Андрею почудилось, что он услышал в голосе тестера нотки страха.

Их отряд перешел на бег. Ботинки загремели по бетонному полу, порождая раскатистое эхо, но это мало кого волновало. Монстр уже знал об их присутствии. Узнал о нем, едва они вошли в его владения.

Огромному залу, казалось, не будет конца. Они неслись вдоль стены, разгоняя тьму неровным светом своих факелов. И каждому из них непрерывно чудилось чье-то присутствие за границей света. Это ощущение иной раз достигало такой силы, что полностью лишало воли. Один из людоедов остановился, вжался спиной в стену и трусливо заскулил, тараща выпученные глаза в темноту. Бродяга заметил это, бросился к запаниковавшему субъекту и выдал ему несколько мощных пощечин, едва не вышибив людоеду зубы.

– Я что-то видел, – простонал тот, трясущимся пальцем указывая в темноту.

Бродяга толкнул его в спину и погнал перед собой, не позволяя вновь остановиться. Когда Андрей обернулся, тестер крикнул ему:

– Вперед! Бегите вперед. Не стойте!

Когда впереди забрезжил желтоватый свет, Андрей уже отчаялся его увидеть. С каждым шагом он становился все ярче, пока их отряд не выбежал на большое, ярко освещенное, пространство. Только здесь Андрей выяснил, что этот зал имеет необычайно высокий потолок, всех пяти, а то и шести метров. Светлый участок находился возле стены, в толще которой темнели массивные железные ворота. Вероятно, это и был долгожданный выход наружу. Вот только в настоящий момент он был заперт.

– Не разбредаться! – скомандовал Бродяга, силой подтаскивая к себе одного из людоедов, вздумавшего осмотреть здешние достопримечательности. – В кучу, живо!

– Он близко? – спросил Андрей, жадно вглядываясь в окружающую арену тьму. Все ждал, что та вот-вот шевельнется, разверзнется, как театральный занавес, и на сцену шагнет нечто ужасное.

– Да, – ответил Бродяга. – Он близко. Поэтому, не зевайте.

Они стояли кругом, спинами друг к другу, выставив перед собой оружие. Даже измученный долгим подъемом Шаман приободрился, и встал рядом со всеми с копьем в руках. Он был бледен, и руки у него заметно тряслись. Впрочем, не у него одного.

Примерно с минуту ничего не происходило, а затем все они расслышали громкое хриплое дыхание, донесшееся из темноты, словно к ним приближалось крупное животное.

– Внимание! – скомандовал Бродяга. – Как только нападет, бросайтесь врассыпную. Не пытайтесь сбежать. Запаникуете – отловит всех по одному.

– Господи! – внезапно выдохнула Оля полным ужаса голосом.

Андрей повернулся в ту сторону, в которую смотрела девушка, и увидел его. Существо медленно вышло из темноты на свет, проступая постепенно, как изображение на фотоснимке. Оно было огромным, намного выше человека, массивным и дико страшным. Под светло-коричневой кожей перекатывались бугрящиеся мощью мышцы. Его нижние лапы, которые почему-то не хотелось называть ногами, казались непропорционально короткими, но лишь потому, что пальцы верхних лап оканчивались огромными когтями, чьи острые кончики спускались до колен чудовища.

Но больше всего Андрея потрясла его голова. Не было ни подобия человеческого лица, ни звериной морды, только широкий приплюснутый череп, и огромный рот с торчащими из него клыками. Узкие, едва различимые глаза, были посажены очень глубоко и надежно защищались нависшими над ними надбровными дугами.

Чудовище остановилось и уставилось на группу людей. Какое-то время оно просто смотрело, словно пытаясь сообразить, что ему делать дальше. Затем огромный рот медленно приоткрылся. В свете ламп показались огромные желтые зубы. Нижняя челюсть опустилась на мускулистую грудь, а затем вдруг резко захлопнулась с громким страшным клацаньем.

– Приготовились! – скомандовал Бродяга, локтем толкая стоящего рядом с собой людоеда, который от страха обрел веру и начал беспорядочно молиться всем богам на свете.

Монстр пошел на них. Он двигался не слишком проворно, но своими огромными ногами за шаг покрывал такое же расстояние, какое человек осиливал за два. Бродяга первым отделился от кучки людей и бросился в сторону. Андрей, выйдя из ступора, последовал его примеру, таща за руку Олю. Людоеды тоже будто очнулись, и начали разбегаться, стараясь не выпускать чудовище из виду.

– Окружайте его! – крикнул тестер.

Существо остановилось, бестолково вертя головой. Оно как будто было сбито с толку обилием целей, и не могло выбрать для атаки одну из них. В этот момент Бродяга, успевший забежать ему в тыл, проворно подскочил к монстру и стремительным движением вогнал в его икру наконечник своего копья. Ударил не сильно, не позволив оружию увязнуть в плоти монстра, и сразу же набрал прежнюю дистанцию.

Существо недовольно рыкнуло и повернулось в его сторону.

Бродяга зло прокричал:

– Какого хрена вы стоите? Он сам не сдохнет. Бейте его!

Но никто не сдвинулся с места. Андрей прекрасно понимал причину всеобщего ступора. И людоеды, и Оля, и он сам, прошли в лабиринте довольно суровую закалку, научились убивать без колебаний, научились делать даже самые немыслимые вещи ради единственной цели – выживания. Однако при всей его бесчеловечности в лабиринте не было ничего невероятного и чуждого, он являл собой комбинацию уже знакомых и даже привычных вещей. Теперь же они столкнулись с чем-то невероятным, с тем, чего по их общему мнению не могло быть ни при каких условиях. Исполинская тварь не просто внушала ужас. Она не укладывалась в голове. Мозг наотрез отказывался признавать тот очевидный факт, что данное существо является частью реальности. Андрей вспомнил, что Шаман предупреждал их о чем-то подобном. Старик, похоже, знал, о чем говорил. Он уже встречался с этим существом и пережил все эти чувства лично.

Андрею понадобилось приложить все свои силы, чтобы вырвать себя из ступора ужаса и потрясения. Существо наступало на Бродягу, тесня того в темноту. Тестер, как и все остальные, бросил свой факел на пол, едва появилась тварь. Теперь он пытался обойти босса, однако монстр отслеживал все его маневры и оперативно пресекал их. Похоже, тварь отлично знала, что в темноте люди беспомощны и не сумеют оказать сопротивления. Бродяга ругался и вынужденно отступал. Он больше не звал на помощь. Похоже, он полностью разочаровался в своих соратниках.

Существо сосредоточилось на Бродяге, и позабыло смотреть назад. Андрей подбежал к нему и с размаху вонзил топор в огромную мускулистую ногу. Удар, способный отрубить человеку конечность, лишь слегка рассек толстую кожу. Топор отбросило от нее, как от резиновой покрышки.

В следующий момент до его слуха долетел крик Бродяги:

– Берегись!

Андрей едва успел отскочить назад, когда огромные когти монстра вспороли воздух прямо перед его лицом. На лапе, которую он только что славно приложил топором, не выступило ни капельки крови.

В этот момент из ступора вышел Шаман. Покрикивая на своих людей, он тоже бросился в атаку, демонстрируя неожиданное проворство. Копьем он непрерывно совершал ложные выпады, поддразнивая чудовище, и одновременно старался сохранять безопасную дистанцию. Андрей видел бледное лицо вождя Племени, и его круглые от ужаса глаза.

Людоеды, подбодренные личным примером своего предводителя, наконец-то пришли в себя и напали дружно, всем скопом. Они постепенно отошли от потрясения, вызванного видом монстра, и начали делать то, чему хорошо обучились в лабиринте – действовать слаженно и четко, как единый организм. Пока одни отвлекали монстра на себя, другие кололи его копьями, а затем, когда внимание босса переключалось на агрессоров, менялись местами. Один из людоедов методично постреливал в чудовище из лука, целясь в голову, и хотя стрелы отскакивали от толстой кожи, не причиняя никакого вреда, они тоже создавали дополнительный отвлекающий эффект.

Монстр казался полностью дезориентированным. Он бестолково топтался на месте, обиженно рычал, медленно ворочал свое огромное тело, и никак не мог выбрать конкретную цель для атаки. Со стороны все это выглядело так, что тварь полностью утратила боеспособность и не может оказать серьезного сопротивления. Но стоило осмелевшим людям утратить осторожность и слишком сильно увлечься нанесением урона, как они тотчас же поплатились за это.

Только что вялая, бессильно свисающая лапа твари взметнулась вверх и в сторону. Один из людоедов, увлеченно размахивающий самодельным топором, даже не успел ничего понять. Огромная лапа ударила его в голову и сломала шею. Бездыханное тело рухнуло на серый бетонный пол. А лапа, продолжив свое смертоносное движение, растопырила пальцы и вонзила один из когтей в тело второго людоеда, почти успевшего уйти на безопасную дистанцию.

Несчастный захлебнулся истошным криком. Коготь пробил его тело, подцепил за ключицу и потащил назад. Людоед орал и сучил ногами. Затем лапа сомкнулась на нем. Огромные пальцы безжалостно смяли еще живую плоть. Захрустели кости. Крик человека оборвался. Из распахнутого рта больше не вылетало ни звука, поскольку лапа чудовища раздавила его легкие. Но даже после этого дико выпученные глаза несчастного продолжали жить, медленно затуманиваясь болью и смертью.

Монстр некоторое время удерживал слабо трепыхающееся тело на вытянутой руке, как бы раздумывая, что делать с ним дальше, а затем размахнулся, и отшвырнул еще живого человека. Сорвавшись с когтей, людоед врезался в стену и рухнул к ее подножию. На стене, в месте столкновения, осталась обширное кровавое пятно.

Не давая людям опомниться, монстр сорвался с места и с неожиданной прытью сократил расстояние между ним и типом со шрамом на лице. Несчастному людоеду не повезло. Пытаясь убежать, он оступился и растянулся на полу. Сверху на него обрушилась огромная лапа чудовища. Человек не успел даже вскрикнуть – его буквально размазало в лепешку. Из-под исполинской ступни брызнули фонтаны крови и клочья разорванной плоти.