Петля

В какой-то степени это можно было считать бессмертием, но только для исходной личности, созданной в момент пробуждения. А нынешний Андрей уже давно не был тем человеком. Он был уникальным существом, для которого все закончится через три года, притом окончательно и бесповоротно. Три года – негусто. Но Андрей не собирался отказываться даже от них. Если выбирать между риском визита к Племени и риском быть убитым неведомым монстром, он выбирал первое. Был, правда, и третий путь – остаться в лабиринте и попытаться дожить свои дни здесь. Но Бродяга был прав – лабиринт не был тем местом, где можно жить. Здесь можно только выживать. За неполный месяц Андрей буквально возненавидеть эту громадную бетонную тюрьму. Он не хотел провести в ней еще три года. Лучше рискнуть, чем смириться и превратиться в типичного здешнего обитателя.

Глава 24

Как и ожидал Андрей, Оля не пришла в восторг от его затеи, небезосновательно сочтя ее изощренной формой суицида.

– Ты ведь понимаешь, что они тебя просто убьют? – втолковывала она.

– Возможно, – ответил Андрей.

– Нет, не возможно, а точно. Ты же сам видел этих людей…. То есть, нет, не людей. Этих существ. О чем ты рассчитываешь с ними договориться?

– Да ведь я же тебе только что все объяснил, – устало произнес Андрей, вынужденный повторять одно и то же в десятый раз. – У нас троих немного шансов на успех. Чем больше мы соберем людей, тем выше он будет. А Племя единственное место, где мы можем найти помощь.

– Да не станут они нам помогать! – прокричала Оля. – Они нас убьют и съедят сразу же, как только представится возможность. Ты, – обратилась она к стоящему в сторонке тестеру, – скажи ему. Скажи, что это безумие.

Бродяга отлепился от стены, которую до этого подпирал спиной, сунул руки в глубокие карманы своего бесформенного одеяния, и сообщил:

– Уже сказал. Он меня не послушал.

– Поймите вы, оба, – произнес Андрей. – Это наш единственный шанс.

– Но он ведь говорил, что мы втроем сможем убить босса, – напомнила Оля, указывая пальцем на тестера.

– Уверен, что то же самое он говорил и другим мобам, убеждая их помочь ему, – заметил Андрей, посмотрев на Бродягу. Тот никак не отреагировал на эти слова, даже взгляда не отвел.

– Ладно, хорошо, – сдалась девушка. – Тогда я пойду с тобой.

– Не пойдешь.

– Что? Я сама решу….

– Хватит! – повысил голос Андрей. – Перестань. Нечего изображать жену декабриста, это глупо и бессмысленно. Я пойду один, и точка.

– Ты ведь их приятелей убил, – напомнила Оля. – Думаешь, они не захотят тебе отомстить?

– Тут постоянно все друг друга убивают, по поводу и без него, – ответил Андрей. – К тому же я не думаю, что их людоедский коллектив связывают теплые семейные узы. Не удивлюсь, если в случае неудачной облавы на обед идет кто-то из своих.

– Что ж, сегодня такого не будет, – мрачно бросила Оля. – Сегодня обед сам идет к ним в лапы.

Из оружия Андрей прихватил с собой в дорогу нож и небольшой самодельный топорик, позаимствованный в богатом арсенале Бродяги. Тестер попытался вручить ему два тюбика с паштетом, но Андрей, слабо улыбнувшись, отказался от запаса пищи. Намеченное дело, в любом случае, не займет много времени, и он едва ли успеет проголодаться. К тому же, несмотря на напускную решимость, ему было так страшно, что кусок едва ли полез бы в горло.

Бродяга проводил его через свои владения к лестнице. Этот путь занял удивительно мало времени. Тестер знал здесь каждый метр, и двигался очень быстро, без колебаний минуя темные участки коридоров и входя в дверные проемы.

– Ближайшие этажей пятьдесят чисто, – сказал Бродяга. – Ловушек нет. Я не ставлю, а другие сюда забредают нечасто. Но ты все равно поглядывай под ноги.

– Если что, ты ее не бросай, ага, – попросил Андрей, имея в виду Олю. Девушка злилась на него за его безумную затею, и не пошла провожать.

– Не брошу, – пообещал Бродяга. – В этом месте не так уж много адекватного народа. Хоть будет с кем словом обмолвиться. Только ты уж постарайся обойтись без если что. Я домой хочу. Мне тут уже совсем не нравится.

Андрей тоже хотел домой. Вот только, в отличие от тестера, ему некуда было возвращаться. Его воспоминания были фальшивыми, да и сам он едва ли тянул на полноценного человека. Что же касалось дома, то вот же он, вокруг и повсюду. Его дом. Он моб, а это его локация. Ну а если мобу не нравится его локация, то кого это вообще волнует?

Спускаться вниз было несравнимо легче и приятнее, чем карабкаться вверх. Двигался Андрей без спешки. Следуя совету Бродяги, он тщательно осматривал каждую ступень. Лестничные марши, по которым он проходил, были неплохо освещены. Лампочки над головой горели почти все, что говорило о малом количестве желающих разбить их или украсть. Мусора на ступенях было немного, так что ловушке не под чем было спрятаться.

Походило на то, что Племя не поднималось выше определенного этажа, и территорию, находящуюся вне пределов их охотничьих угодий, можно было считать условно безопасной. Условно, поскольку в лабиринте и помимо Племени хватало желающих заполучить чужое мясо в свое людоедское распоряжение.

О том, что он ступил на территорию Племени, Андрею недвусмысленно подсказали сразу три ловушки, обнаруженные им на трех лестничных маршах подряд. То ли они с Олей не заметили их при подъеме, то ли ловушки появились здесь уже после того, как они прошли наверх. Так или иначе, но Андрей заставил себя утроить бдительность: старался не издавать лишнего шума, тщательно проверял пол под ногами, и постоянно прислушивался. Звенящая тишина лабиринта создавала ощущение полнейшей безлюдности, но Андрей отлично знал, насколько оно ложное. Людей в лабиринте хватало. Просто все они, как и сам Андрей, предпочитали действовать бесшумно. Они передвигались неслышно, и могли возникнуть рядом совершенно внезапно. Или, что еще хуже, внезапно возникнуть за спиной с занесенным для удара топором или копьем.

Андрей решил направиться прямо к озеру, отделяющему логово Племени от остального лабиринта. Этот план казался ему оптимальным. Лучше всего было дождаться людоедов на берегу, чем бродить по этажам в их поисках, повышая, тем самым, шанс влететь в ловушку или нажить на свою голову иных неприятностей.

Дорогу к озеру он более-менее помнил, хотя и не был уверен в том, что с первого раза угадает нужный этаж. Что ж, если потребуется, он предпримет несколько попыток. В конце концов, подземное озеро велико, и обнаружить его будет несложно.

Однако план его сорвался, не успев начаться. Миновав очередной лестничный марш, Андрей вдруг услышал человеческие голоса. Кто-то двигался по этажу в его направлении. Судя по звучащим голосам, людей было несколько.

Его охватил панический страх. Возникло спонтанное, но очень сильное, желание бежать отсюда без оглядки. Андрею стоило немалого труда остаться на месте. Он мысленно твердил себе, что иного выхода нет, а сам с ужасом представлял одну жуткую картину за другой – то видел собственное мясо, жарящееся на огне, а то собственную тушу целиком, насаженную на гигантский вертел. От этих подброшенных разыгравшимся воображением пророчеств стало дурно до тошноты. Боясь струсить и сбежать, Андрей торопливо разоружил себя, положив на нижнюю ступеньку пролета топор и нож. Затем он отошел к дальней стене, прижался к ней спиной и стал ждать.

Вывалившиеся на площадку людоеды ничуть не растерялись, увидев его. Им понадобилась доля секунды, чтобы справиться с возникшим замешательством, вызванным нетипично покорным поведением мяса. В следующее мгновение Андрея схватили, грубо заломили руки за спину и, с поразительной быстротой, связали их проволокой. Чувствовалось, что у этих людей имеется солидный опыт по обездвиживанию двуногой добычи.

– Я пришел говорить с вашим главным, – быстро сказал Андрей, стараясь унять дрожь в голосе.

Он из последних сил пытался сохранить самообладание. Нельзя было поддаваться панике на глазах у этих людей. Как только он поведет себя, как типичная добыча, ему крышка. Людоеды не станут слушать свой ужин.

А все к тому и шло, поскольку окружающие его существа, прежде бывшие людьми, внушали ему откровенный ужас. Скольких каждый из них убил и съел? И как давно это стало для них нормой жизни? Глядя на свирепые хари каннибалов, Андрей крепко усомнился в разумности своей затеи. Скорее всего, Оля была права, отговаривая его от задуманной авантюры. И совсем неспроста именовал ее чистой воды самоубийством.

К нему приблизился бородатый мужик с серым лоснящимся лицом. Его правую щеку от уголка глаза до края губы пересекал уродливый шрам. Рана, судя по всему, была рваной, а не резаной, и срослась она, как умела, образовав безобразные красные пузыри и впадины, забитые въевшейся в кожу грязью.

Мужик резко поднял руку и крепко прижал к горлу Андрея клинок ножа. На уродливой физиономии медленно расплылась отвратительная ухмылка.

– С главным, значит? – переспорил он, дико тараща на пленника выпученные глаза. – Слышали, парни? Он поговорить хочет.

Стоящие вокруг людоеды весело заржали.

Тип со шрамом прекратил скалиться, приблизил свое лицо к лицу Андрея, и прохрипел, обдав его гнилостной вонью дыхания:

– Мы тут с едой не разговариваем.

Из его пасти рванулся такой смрад, что Андрею лишь чудом удалось побороть тошноту. Казалось, во рту у людоеда раскинулась братская могила под открытым небом.

– Для меня вам придется сделать исключение, – сказал Андрей, стараясь дышать ртом.

– Да что ты! – усмехнулся тип со шрамом, а его дружки вновь разразились хохотом. – Это по какой же такой причине?

– Ваш лидер вам объяснит. А если не доставите меня к нему целым и невредимым, он вам объяснит кое-что иное.

Андрей старался держать себя уверенно и где-то даже нагло, всеми силами подавляя дрожь в голосе. Он понятия не имел, насколько людоеды уважают или боятся своего главаря, и сколь высок его авторитет в Племени. Однако слова его возымели действие. Оставив пленника в покое, людоеды отошли в сторонку и стали о чем-то оживленно шептаться. В итоге тип со шрамом повернулся к Андрею и спросил у него:

– С чего это Шаману с тобой говорить? Какое у тебя к нему дело?

– Вас это не касается, – с напускной дерзостью ответил Андрей. На самом деле, ему было дико страшно. Он понимал, что прямо сейчас решается его дальнейшая судьба. Если ему не удаться уговорить людоедов, те убьют его здесь же. А затем разделают, заберут мясо, а все, непригодное в пищу, вроде костей, бросят гнить на лестнице.

Бородатый уродец какое-то время пребывал в раздумьях. Он стоял, нахмурившись, буравил Андрея взглядом, и вертел в руке свой самодельный нож. Продолжалось это секунду десять, и они стали самыми длинными в жизни Андрея. Ему уже стало казаться, что сейчас людоед просто всадит ему клинок в живот, или перережет горло, но тот поступил иначе. Убрав оружие в ножны, он бросил своим дружкам:

– Ладно уж. Отведем его к Шаману. Пусть тот сам решает, как с ним поступить.

Его взяли под руки, и повели по коридорам. Тип со шрамом вышагивал первым, насвистывая себе под нос какой-то смутно знакомый мотив. Андрей не спешил радоваться тому, что до сих пор жив. Это могло измениться в любой момент. Однако кое-что несколько его обнадежило. Он не мог не отметить, что людоеды обращаются с ним довольно уважительно. Те, что вели его, просто слегка придерживали пленника за руки, не пытаясь усилить хватку. Его не толкали, не дергали и не задирали, не запугивали и не осыпали оскорблениями. Походило на то, что авторитет Шамана в Племени весьма высок. И теперь судьба Андрея зависела от этого человека. От того безумца, которого он повстречал возле обелиска. А в том, что Шаман не в своем уме, сомневаться не приходилось. Оставалось только гадать, как повернутся шестеренки в его голове: согласится ли он помочь победить босса, или же прикажет подать гостя на ужин?

Становиться главным блюдом вечера Андрей не хотел. И в то же время он отлично понимал, что без помощи Племени им не вырваться из лабиринта. Риск был оправдан. Об этом, во всяком случае, упорно твердил разум. А вот кишки твердили иное – их то и дело скручивало спазмами ужаса.

Достигнув озера, людоеды вытащили из бетонной ниши большой плот, погрузили на него пленника и сами разместились на борту всем составом. Андрей послушно уселся на шершавые доски настила, с опаской поглядывая на черную поверхность воды. Он до сих пор отлично помнил ее убийственный холод.

Двое гребли, неспешно орудуя самодельными веслами. Остальные праздно сидели в молчании. Время от времени Андрей ловил на себе косые взгляды, от которых мороз шел по коже, но старался не подавать виду, что чувствует этот людоедский интерес к своей персоне. Лишь бы эти нелюди доставили его к Шаману. А там уже все решится.

Вход во владения Племени охраняли двое часовых, оба с арбалетами и повышенной бдительностью. Заметив приближающийся к берегу плот, они разразились грозными криками на тему «кто идет?» и «руки вверх!». Пассажиры плота ответили им грубой бранью и насмешками.

Андрей допустил, что причина усиления охраны крылась в его недавнем визите, в ходе которого он несколько проредил людоедское поголовье. Ему было крайне любопытно, какого рода отношения царят между членами Племени, и не возникнет ли у кого-нибудь из людоедов желание отомстить за убитых друзей? Едва ли эти озверевшие люди питали взаимную привязанность, но всякое ведь могло быть. Андрей уповал на то, что слово Шамана является в Племени законом, и что никто не посмеет ослушаться лидера, если тот прикажет не трогать гостя.

Они сошли с плота. Железная дверь распахнулась, стражники расступились, впуская группу внутрь. Андрея они проводили пугающе равнодушными взглядами. Так смотрят на кусок мяса, лежащий на прилавке. Похоже, все его опасения возможной мести были беспочвенными. Никто здесь не будет мстить ему за убитых друзей. О какой дружбе может идти речь в сообществе каннибалов, привыкших воспринимать людей как источник пищи? Они друзья до первого перебоя с едой. А если охота не задастся, или не повезет найти контейнер с тюбиками паштета, то любой из них может сам оказаться в роли жертвы. В такой обстановке не до дружбы. По крайней мере, в ее привычном, человеческом понимании.

– Где Шаман? – спросил тип со шрамом у немолодой лохматой женщины, тащившей по коридору большой ящик с окровавленными костями.

– А где ему еще быть? – проворчала та в ответ. – У столба своего сидит. Как всегда.

Проходя мимо Андрея, женщина окинула его оценивающим взглядом, и заметила со знанием дела:

– Тощий какой. Едва на один укус. Разве ж это добыча? Заловили бы уже кого мясистого, с жирком да сальцем.

– Сходи да залови! – сердито отгрызнулся тип со шрамом в ответ на прозвучавший упрек. – Сальца она захотела.

Женщина визгливо засмеялась и направилась дальше, неся перед собой наполненный окровавленными костями ящик.

Вскоре Андрей вновь оказался в громадном зале с обелиском. Со времен его последнего визита тут ничего не изменилось. Исполинское помещение все так же богато освещалось многочисленными лампочками, но чем ближе они подходили к черной громаде столба, тем заметнее сгущался мрак. Казалось, поверхность обелиска поглощает свет, втягивая его в себя. Похоже, этот эффект был создан умышленно, чтобы окружить каменный столб дополнительным ореолом таинственности.

И создатели добились своего. Оказавшись здесь впервые, Андрей был буквально потрясен видом этого объекта. Его запредельная величина, его чужеродность, разительное отличие от всего, что встречалось в лабиринте – все это неизбежно наводило на вывод о громадной, но еще не понятой, значимости обелиска. Этот предмет не мог быть просто куском черного камня. Он таил в себе какую-то тайну. Возможно, ответы на вопросы, возникающие у каждого узника лабиринта. Или же он являлся выходом, либо мог привести к нему.

Именно такие мысли и возникали рядом с черной громадой обелиска. Но теперь, при виде этого каменного столба, Андрей не испытывал ни благоговения, ни трепета, будто стоя перед чем-то величественно-непостижимым и загадочным. Он отлично знал, что это такое. Всего лишь декорация. Элемент игрового мира. И таинственной непостижимости в нем было не больше, чем в любом куске щебня под ногами.

Одинокая сгорбленная фигура Шамана сидела метрах в пяти от обелиска и была обращена лицом к его антрацитовой поверхности. Людоеды придержали Андрея и замешкались, явно не желая отвлекать своего вождя от важных дум или молитв. Тот, впрочем, сам обратил на них внимание.

– Что такое? – спросил он, чуть заметно повернув голову. – Что случилось?

Его негромкий бесцветный голос выдавал неимоверную усталость. Слишком долго этот человек прожил в лабиринте, слишком многое повидал и через многое прошел. Нельзя было оставаться нормальным, обитая в таких условиях. Любой бы изменился на его месте.

Тип со шрамом выступил вперед и сообщил:

– Шаман, мы тут с ребятами одного супчика заловили.

Андрея удивила та робость, с которой этот большой и сильный человек обращался к немощному старику. Похоже, в Племени действительно уважали своего лидера.

– И что? – равнодушно спросил Шаман. – Зачем вы его сюда-то приволокли?

Тип со шрамом замялся, злобно глянув на Андрея. Затем ответил:

– Да он, это самое, заладил, что с тобой говорить хочет.

– Со мной? – удивленно переспросил Шаман.

– Ну да. Сказал, что ты его выслушаешь.

– Очень любопытно. И о чем же он хочет со мной говорить?

– О спасении, – громко произнес Андрей, привлекая к себе внимание.

Шаман медленно, с видимым трудом, поднялся на ноги и подошел к нему. Тип со шрамом почтительно отступил, давая ему дорогу.

– А, это ты, – слабо улыбнулся Шаман. – Вернулся?

– Вернулся, – ответил Андрей.

– Отрадно.

Он бросил взгляд на подчиненных и сказал им:

– Эй, вы, развяжите его.

Людоеды тотчас же исполнили приказ лидера. Получив свободу, Андрей принялся массировать запястья, разгоняя по ним кровь.

– Ты один? – спросил Шаман. – Где твоя женщина? Погибла?

– Она жива, – ответил Андрей, не вдаваясь в подробности.

– Решил не брать ее сюда? – спросил Шаман и понимающе кивнул. – Разумно. Но это напрасная предосторожность с твоей стороны. Я ведь обещал, что приму вас обоих, и от слова своего не отступлюсь.

– Я убил ваших людей, – напомнил Андрей.

– Слабых людей, не сумевших остановить одного человека. Зачем Племени такие люди? Ты сильный. И твоя женщина тоже. Такие, как вы, нам нужны.

Андрей прекратил тереть запястья, на коже которых проволока оставила глубокие алые борозды, поднял взгляд на Шамана и сказал:

– Я вернулся не для того, чтобы присоединиться к вам.

– В самом деле? Для чего тогда?

– Я пришел за вами.

Шаман задумчиво нахмурился. Людоеды, стоящие за спиной Андрея, недовольно заворчали.

– Твои слова прозвучали как угроза, – заметил Шаман. – Надеюсь, это все-таки была не она. Потому что ты, мягко говоря, не в том положении, чтобы угрожать. Да и давай говорить прямо – ты нам задолжал гораздо больше, чем мы тебе.

– Я вам не угрожаю, – пояснил Андрей. – И враждовать с вами не собираюсь. Я просто хочу того же, чего, подозреваю, хочет каждый из вас – выбраться из лабиринта.

– Ах, это, – улыбнулся Шаман и понимающе кивнул. – Ты прав. Все мы хотим выбраться, и если бы был способ, давно бы сделали это.

– Способ есть, – громко сказал Андрей.

После этих слов людоеды вплотную обступили Андрея. Даже на изрезанном морщинами лице их лидера проступило выражение заинтересованности.

– Ты говоришь, есть способ? – вкрадчиво спросил он. – Тебе он известен?

– Известен. Я знаю, как выйти отсюда. Но мне нужна ваша помощь. Вместе у нас хватит сил сделать это.

– Сделать что? – спросил Шаман.

– Убить чудовище.

После этих слов выражение лица Шамана резко изменилось. Андрей увидел в его глазах неподдельный ужас. Старик попятился от гостя, нервно обхватив руками свое тощее туловище. Он затряс головой и быстро забормотал:

– Нет, нет, нет…. Я знаю, о чем ты говоришь. Это невозможно.

– Возможно! – с нажимом произнес Андрей.

– Я уже пытался, – пробормотал Шаман. – Мы пытались. И все, кроме меня, погибли. Там, куда ты хочешь пойти, нет ничего, кроме смерти. Мы не пойдем с тобой. Останемся здесь. А ты…. Можешь идти один. Уходи, если хочешь. Но без нас.

– Да послушай же! – почти прокричал Андрей. – Я знаю, что там, наверху. Это существо сильно и опасно, и не все из нас переживут встречу с ним. Но оно смертно. Вместе мы сумеет его победить.

– Откуда ты можешь это знать? – недоверчиво спросил Шаман. – Никто этого не знает.

Андрей слышал, как громко перешептываются людоеды за его спиной, и понял, что сумел заинтересовать их. В отличие от своего лидера, они не сталкивались с боссом лично, и не несли в своей душе дикого ужаса перед неведомой и смертоносной опасностью.

– Я встретил человека, который многое знает и о монстре, и об этом месте, – признался Андрей. – Он поможет нам, если мы поможем ему. Он знает путь наружу.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – покачал головой Шаман. – Просто не понимаешь. Думаешь, мы справимся? Ошибаешься. Мы все погибнем.

– Нет, мы справимся! – заверил его Андрей, в большей степени обращая свои слова не к Шаману, а к его подчиненным. – Мы убьем чудовище и покинем лабиринт. Вместе.

Шаман какое-то время ходил кругами, что-то бормотал, и, хотелось бы верить, обдумывал слова гостя. Андрей терпеливо ждал. Людоеды за его спиной почтительно помалкивали.

Остановившись, Шаман поднял голову и заявил:

– Я не могу на это согласиться.

– Да чтоб вы провалились! – сквозь зубы процедил Андрей. – Вам что, нравится ваша жизнь?

Теперь он обратился к рядовым людоедам напрямую, поскольку понял, что с Шаманом каши не сваришь.

– Хотите торчать тут до конца своих дней? И сколько вы протянете? Год? Два? Уж явно не больше.

– Шаман говорит, что монстра не убить, – неуверенно произнес бородатый тип со шрамом на лице.

– Ваш Шаман ошибается.

– Но Шаман сказал, что спасение в обелиске.

Андрей, ругаясь сквозь зубы, подошел к исполинскому каменному столбу, и с силой хлопнул ладонью по его холодной поверхности.

– Вот в этом ваше спасение? – спросил он язвительно. – В этом куске камня? Ну, давайте, спасайтесь.

– Перестань, – попросил Шаман.

– Не перестану. Хочу посмотреть, как вы спасетесь, благодаря этому столбу. Сколько вы уже молитесь на него?

– Ты так говоришь, как будто он ничего не значит, – проворчал лидер Племени. – Этот обелиск, он отличается от всего, что есть в лабиринте. Разве это не признак его исключительности и важности? А что может быть важнее в этом месте, чем освобождение?

– Да эта штука….

Андрей повторно хлопнул ладонью по поверхности обелиска.

– Слушайте, хотите знать правду? Всю правду. Обо всем. Так вот, этот лабиринт, это игровой уровень. Все это просто игра. Ясно вам? А мы с вами, мы мобы. Нас засунули сюда, чтобы игрокам не было скучно играть. А этот ваш обелиск, он обычная декорация. И молиться на него так же тупо, как и на любой другой предмет в лабиринте.

Андрей замолчал, тяжело дыша и глядя на каннибалов.

– Игра? – медленно повторил Шаман. – Ты сказал – игра?

– Да, игра. Все это построили люди из далекого будущего. Им наскучили нарисованные игры, и они развлекают себя такого рода забавами.

– Эти сволочи похищают нас, и засовывают сюда? – проворчал один из людоедов.

– Что-то вроде того, – ушел от прямого ответа Андрей.

Расписывать весь расклад ему не хотелось. Он желал заставить Племя помогать ему, а не ввергнуть всех его членов в состояние отчаяния. Узнай они, что являются клонами, и жить им осталось всего года три, едва ли многие из них согласятся рисковать собой в сражении с боссом. А узнав, что снаружи не привычный мир двадцать первого века, но самый разгар мелового периода, они неизбежно зададутся вопросом – зачем бежать из одного ада в другой?

– Но зачем? – спросил один из людоедов. – Зачем они это делают?

– Я же говорю – это игра. Они так развлекаются. Послушайте, мужики. Я знаю, вы боитесь. Я тоже боюсь. И этот монстр, там, наверху, он действительно опасен. Но у нас есть шанс. И чем больше нас будет, тем выше он окажется. Эту игру можно закончить лишь одним способом – пройти ее до конца. Это нам и нужно сделать.

– Что скажешь, Шаман? – спросил у лидера тип со шрамом. – Пойдем с ним, или останемся здесь?

– Мне надо подумать, – тихо произнес Шаман. – Дайте мне полчаса.

Сгорбившись, он побрел к выходу из зала. Андрей и людоеды провожали его взглядами до тех пор, пока он не скрылся за дверью.

– Что бы он ни решил, мы пойдем с тобой, – внезапно заявил тип со шрамом, и его друзья согласно закивали головами.

– Пойдете все? – спросил Андрей.

– Возможно, кто-то захочет остаться. Я поговорю с людьми, постараюсь их убедить. Скажи, мы действительно сумеем выбраться?

Андрей посмотрел собеседнику прямо в глаза, и соврал настолько убедительно, насколько был способен:

– Сумеем. Я вам это обещаю.

Шаман засел в своих покоях, и уже час не показывался наружу. Войти к нему и поторопить старика никто не решался. Людоеды, взволнованные и возбужденные, побросали все свои дела, и собрались вокруг Андрея, засыпая его всевозможными вопросами, ответов на которые он, чаще всего, не знал. Сидя среди них, и слушая их разговоры, Андрей вдруг осознал, что его окружают самые обычные люди. До сего момента он воспринимал членов Племени как монстров, давно утративших все человеческие черты за исключением физического облика. Но это было не так. Племя состояло из людей. Обычных людей, ничем не отличающихся от него самого. Поставленные в специфические условия, они выживали в них, как могли. Охотились на людей, убивали их, ели. Но едва ли получали от всего этого какое-то удовольствие или мечтали провести подобным образом весь остаток жизни. Призрачная тень надежды на освобождение из плена лабиринта взбудоражила их. Возможно, они и смирились с теми реалиями, в которые были поставлены непреодолимой силой, но не отказались от желания вырваться на волю. Они с радостью ухватились за выпавший им шанс, и уже стали поговаривать о том, что незачем дожидаться Шамана, что бы он там ни решил.

– Нравится ему здесь, пусть и сидит дальше, – негромко произнес один из людоедов. – А я наружу хочу.

– Подождем, – предложил тип со шрамом на лице, пытаясь успокоить соплеменников. – Послушаем, что он скажет.

Шаман появился вскоре после этого. Выглядел он еще более изможденным, а на его старом морщинистом лице застыло какое-то обреченное выражение. По его виду трудно было угадать, что он решил, но Андрей все же надеялся, что даже если лидер Племени не согласится пойти с ним, его воле подчинятся не все.

– Ну, что? – быстро спросил тип со шрамом, поднимаясь с корточек навстречу Шаману. За его спиной сгрудилось все Племя. Все ждали, что скажет их лидер.

– Настроились идти с ним? – спросил Шаман, кивком головы указав на Андрея.

Людоеды смущенно забормотали что-то, отводя глаза. Все-таки они слишком сильно благоговели перед своим предводителем, чтобы открыто перечить его решению.

– Да давай, что ли, попробуем, – набравшись храбрости, предложил один из них. – Вдруг и вправду вырвемся.

Шаман поймал взглядом активиста, и тот поспешил спрятаться за спины своих товарищей.

– Попробуете? – насмешливо спросил старик. – Думаете, если не получится, сможете уйти оттуда живыми? Кто-то, может, и уйдет. Но немногие.

– Да что же, можно подумать тут сладкая жизнь, – неуверенно буркнул тип со шрамом. – Много ли потеряем?

– Ну, жизнь какая-никакая, а все же есть, – напомнил ему Шаман.

– Людей-то жрать – жизнь? – донеслось из толпы.

Андрей удивленно приподнял брови. А ему почему-то казалось, что все члены Племени не только смирились со своей диетой, но и давно не находят ее странной и ненормальной. И вдруг такой сюрприз – оказывается, людей им трескать поперек горла. Андрей едва сдержался, чтобы не спросить у обступивших его грязных дикарей, где же все это раньше было, и почему до сих пор при выборе между каннибализмом и голодной смертью они всегда останавливались на первом варианте?

– Ну, вот не надо, не надо этого, – забормотал Шаман недовольно. – Не от хорошей жизни, сами же знаете.

– Да в том-то и дело, – произнес тип со шрамом и сплюнул на пол. – В том-то и дело, что жизнь у нас нехорошая. И что-то я не думаю, что она станет лучше.

Он покосился на Андрея, и тот, кивнув головой, подтвердил этот вывод.

– Не станет, – сказал он. – В лабиринте можно жить только так. Здесь нельзя оставаться человеком.

– Ну, тогда и думать нечего, – загалдели людоеды. – Идем, и все тут.

Поднялся шум. Люди потрясали оружием и храбрились, хотя многие из них явно не понимали, с чем им предстояло иметь дело. Скорее всего, они решили, что путь наружу преграждает какой-то человек или нечто, не сильно от него отличное. Андрей, который сам не видел босса, сомневался, что это так. В подобном случае Бродяга давно бы управился с этой тварью. Нет, там поджидало что-то очень и очень скверное. И не зря Шаман, которому довелось увидеть это существо, наотрез отказывался участвовать в предложенной затее.

– Ну, хорошо, – вдруг произнес Шаман, и людоеды тотчас же замолчали, уставившись на него. – Раз таково ваше желание, то мы пойдем. Никого из вас я не стану принуждать ни к чему. Знайте – существо, что ждет нас наверху, ужасно и беспощадно. Даже если мы и сумеем одолеть его, во что, откровенно говоря, верится с трудом, немногие смогут насладиться плодами этой победы. А потому решайте сами – кто хочет идти, и кто не хочет. Плохая жизнь здесь все же лучше, чем никакая нигде.

Андрей очень рассчитывал на то, что все Племя поголовно изъявит готовность пойти вместе с ним. Но едва дошло до дела, как число желающих рисковать своей шкурой резко сократилось. Многие из тех, кто шумел и бил себя кулаками в грудь, вдруг передумали. И даже тот субъект, что возмущался повальному людоедству, успел пересмотреть свои взгляды на этот вопрос.

В конечном итоге, набралось всего только пять человек, не считая Шамана. Правда, Андрей утешил себя тем обстоятельством, что в добровольцы вызвались самые сильные и матерые из людоедов. Ну, все, кроме их предводителя. Судя по его виду, Шаман едва ли мог принести какую-то пользу в бою. Однако когда он выразил желание идти с ними, Андрей не стал ему возражать. Пусть и бесполезный в драке, старик имел авторитет среди своих людей и мог контролировать их. А это тоже было немаловажно, поскольку вышедшие из-под контроля людоеды могли составить не меньшую опасность, чем стерегущий выход монстр.