– Я так решил, капитан. Сам. – В открытом твердом взгляде Ивана не было ни обвинений, ни просьб, ни пафосного героизма. – Время. Надо ехать. Причем сразу в больницу. Там Марину уже к операции готовят. Так что договаривайся уже по ходу. Как вы все организуете со штурмом.

Иван вышел из-за стола, и Юрий, как стрелка компаса на север, тоже начал поворачиваться, оглушенный и растерянный. Но Иван задержал его:

– Подожди. Есть кое-что еще… Не знаю, как тебе сказать. Может быть, сейчас не лучший момент, но даже ситуация с Мариной не самое важное…

Юрий замер, а в следующую секунду у него зазвонил телефон.

Это был Агаров:

– Капитан, твоя жена во второй городской больнице. Расчетное время прибытия группы на место – полчаса. Корректируй свою программу соответственно.

– Понял, товарищ полковник!

Юрий посмотрел на Ивана, который стоял совсем близко и все слышал. Но тот уже сам подталкивал его в двери:

– По ходу, по ходу.

Леха вел пазик с включенной мигалкой. По пути проезжали порт, и в глаза Юрию бросилось столпотворение в акватории: рыболовецкие сейнеры. Ими укрыта вся водная гладь. Как будто собрали здесь всех разом. Зачем столько? Юрий посмотрел, заметили ли окружающие, но никто туда и не смотрел. А вот Иван утвердительно кивнул:

– И об этом тоже я тебе должен сказать.

Порт остался позади, но от вопросов Ивану Юрия удержал полковник, который наконец нашел чертежи больницы и готов был обсудить план.

План был прост, как, наверное, в любой безвыходной ситуации.

Юрий с Иваном и еще парой-тройкой бойцов (стандартное количество, типичное для страховой группы, не должно броситься в глаза) проникают внутрь для обмена, дожидаются Марины и занимают оборону в зале Обмена до подхода основных сил.

Вопросы были только касательно этих основных сил. Агаров сказал, что на данном этапе сверху никто не дал четких указаний. Поэтому под его ответственность действовать на свое усмотрение. А дальше он выделит им штурмовую роту. Большего не сможет. Наверху до сих пор идет возня нешуточная. Не исключено, что все завертится, и тогда он подключит реальные силы.

По данным, которые нашли в архиве МВД, у больницы еще с прошлых времен было слабое место. Семь лет назад после последнего авиаудара там образовалась слабая стена, заложенная потом обычными блоками. Ее и решили подорвать при штурме и прорываться к лестнице, которая сейчас заложена перегородкой, – Юрий припомнил тупик, на который обратил внимание при обмене на своем последнем дежурстве в страховой.

Впереди показались забор с колючей проволокой больницы и какое-то нереальное количество контейнеров вокруг. Будто баррикадировали подъезды и везде, где было место, установили сорока- и двадцатифутовые морские контейнеры.

Нофрин тоже со злобой оценил укрепления:

– Смотри, Юр, эти шакалы уже подготовились к обороне. Совсем берега попутали. Уже ни в ком людей не видят. Все для них только скот… Будем учить.

Они подъехали к проходной и остановились у барьера.

Подошел дежурный и знаком показал опустить стекло. Пока он приближался, Юрий еще раз спросил Ивана:

– Ты уверен на счет чипа? Они ничего не прохавают?

Тот ответил уверенно:

– О чипе можешь не беспокоиться. Но томограф меня сразу раскусит.

Дежурный тем временем подозрительно скосил взгляд через водителя в салон, где сидели люди в военной форме. И Юрий поспешил прояснить ситуацию:

– У нас экстренный обмен. Неконтрактый объект с наиболее благоприятными медицинскими показателями для трансплантации. Передай Роевскому, что это в его интересах.

Дежурный включил передачу рации:

– Группа военных из пяти человек в форме гвардии правопорядка прибыли с неконтрактным объектом. Просят сообщить генералу Роевскому.

Рация помолчала, зашипела и выдала:

– Пусть выйдут и идут пешком. Объект и двое в сопровождении. Остальные остаются за пределами территории.

– Трое в сопровождении, – поправил Юрий.

И охранник скептически посмотрел на него, не торопясь нажимать кнопку передачи.

Юрий пояснил:

– Объект имеет слишком высокую ценность. По крайней мере, до проверки чипа его будут сопровождать я и двое моих бойцов.

Дежурный все-таки передал слова Юрия, и на том конце после некоторого колебания согласились.

Кажется, клюнули. Только вот как держать оборону втроем (Иван не в счет)?

Ладно, разберемся по ходу пьесы.

Юрий открыл пассажирскую дверь, спрыгнул на землю.

Ну, начали…

У входа в здание проверили чип.

Данные передали наверх, там изучали минут пять, потом по рации сказали:

– Пропустите. Ведите в зал обмена.

Старший принимающей группы, тот же самый, что был в последний раз и запомнил Юрия, уточнил:

– Они отказываются сдать оружие.

Он не сводил колючего взгляда с Юрия. Видно было, что не доверял, работала у парня чуйка. Но наверху уже полностью заглотили наживку.

– Усильте сопровождение и срочно ведите в зал обмена.

– Принято.

Старший недружелюбно повел стволом автомата, приглашая Юрия проходить первым.

Он снова вошел в темный коридор. Звук каблуков берцев гулко разносился вокруг. Странно, ни в прошлый раз, ни в этот никаких запахов больнички. С детства Юрий привык, что в поликлинике пахло лекарствами или, на худой конец, хлоркой. Здесь же он чувствовал только запах пота и машинного масла. Будто по этому коридору, кроме конвоя, никто не ходил уже много лет. Интересно, а где они принимают настоящих пациентов?

Небольшой лифт забили под завязку. Двое бойцов с Юрием и еще четверо со старшим принимающей группы стояли лицом к лицу, напряженно сверля друг друга взглядами.

Юрий демонстративно откинул голову, открыв кадык, и посмотрел на металлические пластины потолка кабины, через сетку в которых тускло светили желтые лампочки.

Руки вдруг ослабели, а ноги онемели.

Проклятые побочные эффекты… Только бы не упасть. Онемение ушло, смытое волной тошноты.

Наконец они вошли в зал обмена, и Юрий сразу отметил, что Марины в нем не было. Как и в прошлый раз страхуемого Левина. Ничего необычного.

Он остановился и, стараясь сохранять невозмутимое выражение на лице, спросил, по привычке употребив термин с прошлой работы:

– Где страхуемая?

Старший принимающих хмыкнул:

– Так в том-то и дело, что не страхуемая она. – Потом, поняв, что в дискуссию с ним вступать никто не собирается, успокаивающим тоном добавил: – Сейчас будет. Сам доктор приведет. Чем-то его зацепил ваш объект обмена. – Он перевел оценивающий взгляд на Ивана.

– Думаю, ваш генерал будет доволен.

Старший приемной группы снова посмотрел на Юрия, еще более заинтересованно. Напряжение несколько спало. Ситуация переходила в разряд знакомых, в глазах даже появился какой-то торгашеский огонек.

– Только не особо рассчитывайте на его щедрость, – насмешливо предупредил старший.

Его бойцы растянули рты в понимающих улыбках.

– А что ж так? – подыграл Юрий, отодвигая автомат подальше за спину, чтобы еще больше разрядить обстановку. – Я так понимаю, для него этот обмен важнее, чем для нас.

– Хм…

Юрий не узнал, как хотел ответить старший приемной группы: щелкнула и начала открываться толстая металлическая дверь, как в банковском сейфе, и все повернулись в ее сторону. В образовавшийся проем вошли невысокий пожилой доктор с седой козлиной бородкой, весь в белом, и двое санитаров, один из которых толкал кресло-каталку. Марина сидела в кресле в немного неестественной позе: голова неудобно склонена набок, тело чуть повернуто и скручено. Она не смотрела на Юрия и никак не реагировала. Видно, ей уже что-то вкололи. Юрий заставил себя расслабить стиснутые челюсти. Как же они вовремя приехали!

Он чуть потянул время, ища ключ от наручников Ивана, медленно расстегнул их, дожидаясь, пока санитары закрывали тяжелую дверь (к сожалению, оставшись с этой стороны), и чуть подтолкнул его в сторону томографа, передавая принимающей стороне.

Все было договорено заранее, и, когда дверь со щелчком заблокировалась, представление снялось с паузы.

Не возвращая автомат из положения за спиной, Юрий отработанным движением пальцев открыл кобуру на поясе с правой стороны, за долю секунды достал уже снятый с предохранителя пистолет и прямо с бедра выстрелил в голову старшему приемной группы. Тот успел среагировать в последний момент, и первая пуля разорвала ему щеку, но вторая вошла прямо в глазницу, и Юрий перенес огонь на бойца, стоящего справа. Николай и Нофрин сами распределили оставшиеся цели, и через пару секунд в воздухе стояли звенящая для оглушенных перепонок тишина и облако порохового дыма.

Пятеро бойцов приемной группы, двое приведших Марину санитаров и еще двое, сидевших секундой ранее возле томографа, лежали мешками на полу.

Доктор присел на корточки, закрыв голову руками, а Марина так и осталась неподвижно сидеть в каталке, никак не реагируя на происходящее.

Послышался металлический скрежет, и Юрий посмотрел в сторону томографа. Наверное, когда раздались выстрелы, сработала защита, и на дорогое оборудование начал опускаться бронированный кожух. Но Иван успел опрокинуть какой-то прибор со стойки, который оперся на направляющие кожуха, проходившие по стене, и теперь механизм заклинило после того, как был расплющен металлический корпус прибора. Пригодится или нет – потом посмотрим.

Юрий дал знак своим бойцам, и те отвели доктора и подкатили Марину к знакомому коричневому диванчику.

Колян прижимал руку к левому плечу, неприкрытому броником.

Юрий подошел:

– Зацепило?

– Да ерунда, – с досадой отмахнулся боец, тем не менее его лицо побелело. – Резкий попался…

– Серег, перевяжи!

Нофрин подскочил, доставая аптечный комплект.

Насколько Юрий мог судить, пуля не вышла.

Хреновое начало.

Иван тем временем подошел к входной задраенной двери, достал из кармана какой-то баллончик и начал задувать желтую пену по месту стыка полотна двери и рамы. Металл принялся пучиться, испускать белый дым; на его месте образовывался наплыв, похожий на сварной шов.

– Это их немного задержит, – сказал Иван, когда закончил.

Юрий одобрительно кивнул и, бросив взгляд на неподвижно сидящую Марину, попробовал вызвать оставшуюся внизу группу. Из динамика рации донеслось только шипение.

– Глушат, – прокомментировал сам себе Юрий.

Он подошел к забранному снаружи металлическими жалюзи окну и повернул ручку. К его удивлению, створка открылась, но только в положение проветривания.

Иван обошел с каким-то прибором весь зал, в паре мест показал пальцем Нофрину, и тот, встав на стул, разбил прикладом автомата камеры наблюдения и микрофоны.

Сейчас Иван сидел на корточках, делая что-то с рацией одного из убитых бойцов, и проинформировал всех:

– Интернета тоже нет.

Юрий высунул дуло автомата в окно и направил его так, чтобы не отрекошетило внутрь. Дал короткую очередь, уронив гильзы на кафельный пол, повернулся в комнату:

– Все. Время пошло.

Нофрин и перевязанный Колян присели на пол, спинами к стене напротив дивана и поставили автоматы на приклады между колен.

Через минуту уже подошедшая от майора Агарова группа полусогласованной операции должна начать штурм больницы с тем, чтобы прорваться к западной стене со старым заложенным пробоем. Далее подорвут стену и проникнут в здание.

Лишь бы поменьше потерь, пока преодолеют расстояние от ограждения территории больницы до самого здания. Скорей всего, будут работать пулеметные расчеты, должен быть как минимум один снайпер. Но это если они тут совсем не расслабились, что тоже вполне вероятно…

Юрий подошел к Марине, присел перед креслом и взял ее ладони. Плетеного зеленого браслета не было. Как и обручального кольца и сережек.

Да, мать их, подготовили к операции. После которой ей уже ничего не понадобилось бы.

Марина по-прежнему ни на что не реагировала. Наверное, еще минут двадцать – и заходить уже было бы незачем.

В ее лице нет знакомых движений, мимики. Знакомый до черточки близкий человек стал совсем чужим. Будто и не человек уже…

Ее кисти как палки, безжизненные, пустые. По телу иногда проходила волна слабых судорог, движение грудной клетки еле угадывалось. И только в неподвижных глазах, слепо направленных в одну точку, слабыми искрами вспыхивали страх и боль.

Юрий сжал безвольные пальцы Марины. Скоро все кончится. Действие препаратов кончится, и ты снова сможешь улыбаться, смеяться, бежать…

Иван тоже присел на корточки рядом с Юрием у кресла. Когда-то Иван так же сидел на стуле, парализованный без всяких лекарств отчаянием и бессилием что-либо изменить, когда умирала его мать. Марина пыталась собрать денег по знакомым в дополнение к тому, что сама предложила отдать их с Юрием скромные сбережения. И это несмотря на то, что у них самих уже был маленький ребенок. Она тогда подошла к Ивану, погладила его по голове, придавив его извечный упрямый хохол, и сказала: «Мы с тобой».

Наверное, Иван тоже вспомнил ту сцену. Он секунду смотрел на лицо Марины, но потом опустил взгляд на ее ладонь в руках у Юрия и начал:

– Юр, я так не успел тебе сказать. А сейчас неизвестно, как все закрутится… Но я должен успеть рассказать…

Юрий кивнул. Тот продолжил:

– Послезавтра должно случиться кое-что… Помнишь, ты все спрашивал, почему они ничего не делают и что у них должен быть какой-то план?

Юрий снова кивнул.

Иван продолжил:

– Я получил информацию, доказательства…

Из приоткрытого окна донеслись первые автоматные очереди. Первый контакт. Бойцы тревожно подняли головы, а Юрий подскочил к окну, хоть рассмотреть что-то через жалюзи снаружи и было нельзя.

Оставалось только ждать…

Иван тоже подошел. И Юрий напомнил:

– Так что за информация?

Зашипела рация, и Иван, соорудивший какую-то систему, соединявшую рацию охранника больницы и небольшой планшет, снова прервался, чтобы подстроить оборудование. Юрий вслушался и узнал позывные своей группы.

– Ты обошел глушилки?

– Не совсем. Мы можем только слушать. На передачу это не работает. Мы можем выходить на связь только по их каналам.

Юрий заметил:

– Я думаю, они скоро сами с нами свяжутся. Доноры-то все у нас.

Иван что-то подключил к рациям, и на металлической коробочке замигал красный огонек.

Юрий спросил:

– Пишешь?

– Да. Пригодится. Сколько нам надо продержаться?

Он продолжал колдовать с планшетом, и Юрий увидел изображения с камер, расположенных, судя по картинке, на голове кого-то, кто находился в здании. Кажется, Иван подключился к внутренней коммуникационной сети больницы. Что ж, теперь будем в курсе, что там у них происходит. Пока они перемещались внутри здания.

Юрий посмотрел на Нофрина и Николая, которые устанавливали на дверь и стены направленные заряды, и сказал:

– Сколько продержаться, говоришь? Да как пойдет. И смотря с чем им придется столкнуться. Очень хочется верить, что много времени у них это не займет. Потому что мы тут долго точно не протянем.

Словно в ответ зашипела рация бывшего старшего бывшей принимающей группы.

– Генерал-майор Роевский капитану Ковригину! Прием!

Ого, уже вычислили, кто они. Значит, поняли, что жену он им так просто не отдаст. Хотя они еще могут надеяться, что объект обмена у них реальный.

Юрий встал и подобрал рацию:

– Капитан Ковригин на связи, товарищ генерал-майор, прием!

– Капитан, – властным тоном сразу начал Роевский, – у меня очень мало времени, поэтому буду говорить прямо. Я понял, что ты пришел за женой, но скажи мне только одно: данные того, кого вы привезли на обмен, подделаны или настоящие?

Юрий усмехнулся. Похоже, действительно время поджимает, раз Роевский сам пришел с ним разговаривать. Что ж, значит, штурмовать сразу они не начнут. Сначала попытаются договориться. Да и при штурме будут осторожничать: доноры им нужны невредимыми. Тут еще и пошантажировать можно, разыграв готового убить и себя, и жену, но не отдавать под нож.

Хотя что тут разыгрывать? Если дойдет до принятия решения, отдаст ли он ее им?

Юрий посмотрел на Марину в каталке.

Значит, тянем время, пока можно.

– Настоящий, товарищ генерал-майор. Только так просто я его не отдам. Хотелось бы гарантий.

– Капитан, у вас там доктор был. Вы ж не положили гражданского, я надеюсь? А, капитан?

– Жив доктор.

– Ну и пусть он осмотрит объект, и тогда поговорим. Только не тяни, капитан. Я знаю, что твои бойцы штурмуют больницу, но для тебя это ничего не изменит. Я тут тоже не один, так что твоим достойный прием организуем, и не надейся, что они тебе помогут. Твой единственный шанс – не теряя времени, договориться со мной. Как понял, капитан?

– Понял, товарищ генерал-майор. Можете поговорить с доктором. Только имейте в виду, что томограф мы тут немножко покоцали ненароком. Так что… что он скажет.

Юрий протянул рацию съежившемуся доктору. Пришлось показывать, куда нажимать, чтобы говорить. Голос у доктора дрожал и походил на блеянье:

– Это доктор Хофман… На связи…

– Доктор, вы можете имеющимися у вас средствами убедиться в медицинских показателях объекта замены?

Хофман еще более испуганно посмотрел на занятого с планшетом Ивана, а потом на Юрия, который очень красноречиво направил на него дуло автомата.

– Да, господин Роевский. Но мне нужно проверить состояние томографа… Он, по-видимому, пострадал…

– Сколько вам нужно времени? – грубо перебил генерал.

Хофман не сводил расширенных глаз с Юрия, пытаясь угадать, что должен сказать, чтобы из черной дыры перед его лицом не вылетела птичка. Юрий не подсказывал. И доктор вынужден был импровизировать:

– Минут десять на проверку систем и запуск, еще минут пятнадцать на обследование объекта.

– У вас есть десять минут, доктор. Всего. Если вы хотите остаться не просто доктором, но живым доктором. Я ясно выразился?

– Д-да, господин Роевский…

– Капитан, через десять минут тебе придется открыть дверь, что бы ни показал томограф. У меня совсем мало времени. Так что дай доктору заняться его работой, а мы с тобой можем обсудить наши дальнейшие действия. Чтобы потом не терять времени. Что скажешь?

Юрий забрал у Хофмана рацию:

– Принято, товарищ генерал-майор.

Юрий отключился, давая оппоненту подумать, что он дает инструкции доктору, а сам просто молча смотрел на бледного как полотно пожилого мужчину с трясущимися бородкой и руками. На его белом халате в районе груди были размазанные пятна крови. Вероятно, попала с убитых охранников, и Хофман очень старался ее оттереть, но только размазал.

Юрий снова нажал кнопку вызова:

– Я здесь, товарищ генерал-майор.

– Ну что, капитан? Давай к делу. Если все так, как ты говоришь, то после того, как ты откроешь дверь, можешь забирать свою жену и своих людей и уходить, как пришел. Я гарантирую, что вас никто не тронет. Как тебе мое щедрое предложение?

– Звучит заманчиво, товарищ генерал-майор.

Юрий усмехнулся про себя. Уж он-то знал, что, как бы ни вышло, мирного исхода быть не может. Так почему бы не поговорить начистоту?

– Согласен. Только ответьте на один вопрос, товарищ генерал-майор. Вы же знали, что забираете жену гвардейца правопорядка? Что ж вы со своими так? Или между МВД и Минобороны такая пропасть пролегла, что мы уже не по одну сторону баррикад?

Роевский помолчал прежде, чем ответить:

– Капитан, про взаимоотношения между нашими конторами это ты правильно подметил. Не все между нами гладко. Давай назовем эту ситуацию издержками таких отношений, которые выясняли на самом верху. Мне жаль, что оказался замешан гвардеец правопорядка… И его семья. Несмотря на иммунитет. Ты ведь об этом, капитан? Но времени у меня совсем не было… Мы и сейчас с тобой ведем этот разговор ровно по той же причине, что с минуты на минуту моя жена может умереть… И, как ты понимаешь, я сделаю все, чтобы этого не случилось. Поэтому давай не будем размазывать сопли, вышло как вышло. По-мужски решим эту проблему и разбежимся. Что скажешь?

Юрий посмотрел на часы на левой руке. Время уже истекло. Сейчас фарс закончится. Так как какой смысл делать вид, что он согласен с философией генерала? Тем более есть шанс еще потянуть время.

– Товарищ генерал-майор, может, это и издержки ваших разборок наверху, но только это ничего не меняет. Со мной пришли бойцы, которые в отряде во многом из-за иммунитета, гарантирующего, что наших семей не коснется такой беспредел, в обмен на то, что мы, не задавая вопросов, прикрываем ваши жопы, а потом отмываемся от крови. Так что, думаю, выражу общее мнение и бойцов МВД, и Минобороны, когда скажу, что нас не устраивают такие издержки государства. Это вы наши семьи называете издержками!

Роевский довольно долго молчал, но наживку, по-видимому, заглотил:

– Что за демагогия, капитан?! Не путай клановые разборки с политикой партии! К бойцам на передовой всегда особое отношение! У тебя какая рация?

Юрий посмотрел на рацию в руке и назвал модель.

– Перейди на альтернативную частоту, я тебе кое-что между нами скажу.

Юрий щелкнул переключателем.

– Ковригин на связи, прием!

– Так, Ковригин, не буду пытаться себя обелить, но будет неправильно винить меня одного. Ты думаешь, что это я наплевал на неписаный закон, да? А вот скажи, почему тебе дали общагу, капитан?

Юрий от неожиданности посмотрел на Ивана. Откуда в Минобороны знают про общагу?

– Да чтобы твоя жена прописалась по месту твоей части и пришла бы сегодня именно в районную поликлинику МВД, у которого на нее были свои планы. Считай, я просто обошел конкурентов. Выбора у меня не было, капитан. Так что давай не будем корчить из себя чистюль, все мы не без греха: и ваши, и наши. Но я гарантирую, что ты выйдешь отсюда со своей женой и людьми целыми и невредимыми… Время на исходе, Ковригин. Давай решим эту проблему, и я обещаю, что не забуду этого, а я умею быть благодарным. Уверяю тебя, завтра ты это особенно оценишь.

Рация замолчала.

Мысли в голове встали в ступор. О чем это он? Зачем Марина должна была прийти в поликлинику? Речь о побочных эффектах от вакцины? Что вообще должно случиться завтра? Это ведь на завтра приказ стрелять на поражение?

Рация зашипела и проговорила голосом Роевского:

– Капитан, мы поняли друг друга?

Юрий покусал губу. Есть ли смысл спрашивать? Ну не знает он чего-то в этой мозаике, но что это меняет, когда сейчас выяснится, что заменить Марину некем?

Юрий посмотрел на часы. Время вышло, сейчас кошки-мышки закончатся и все маски будут сброшены. Главное, что чуть больше десяти минут он выиграл. Только поможет ли это? Потянуть еще?

– Вполне, товарищ генерал-майор. У меня вопрос насчет завтра…

– Капитан, извини, времени нет. Если ты принципиально согласен, все детали обсудим позже. Дай рацию доктору.

За окном уже какое-то время не раздавались выстрелы. Хотя Юрий ждал как раз другого…

Словно в ответ на его мысли что-то ухнуло, заставив вздрогнуть пол и зазвенеть какие-то склянки в шкафах. Нофрин и Николай, улыбаясь, переглянулись.

Значит, наши прорвались к зданию больницы и подорвали стену.

Юрий взглянул на экран планшета Ивана. Похоже, это была как раз передовая группа обороняющихся, потому что у них там все застилал дым, сквозь который просвечивали вспышки выстрелов, слышались очереди и разрывы гранат. Штурм перешел в следующую фазу.

За дверью, похоже, тоже приняли новые данные, но Юрий был уверен, что главный фактор для генерала – время до операции его жены. Все остальное для него было не более чем отвлекающим фактором.

Рация снова зашипела:

– Ковригин! Где там доктор? Будь ласка, передай ему рацию! Прием!

Юрий еще помедлил. В бою каждая секунда на счету. А ему как раз торопиться некуда. Нажал кнопку передачи:

– Доктор не смог запустить томограф, товарищ генерал-майор. Слишком сильные повреждения. Сожалею.

– Что-о?! – Генерал секунду оценивал ситуацию, догоняя, что Юрий все-таки блефовал. Но кто в его положении не надеялся бы решить все по-хорошему?

Когда Роевский продолжил, в голосе были только сталь и угроза:

– А услышать доктора я могу?

– Сейчас подойдет.

Юрий протянул рацию побледневшему мужчине, и на его немой вопрос пожал плечами:

– Потяни время.

Тот с трудом сглотнул и жалобно отозвался в рацию:

– Доктор Хофман на связи, господин Роевский.

– Док, с томографом действительно все так плохо?

Хофман не сводил взгляда с Юрия:

– Боюсь, что да, господин Роевский. Пулей разбило блок управления.

– Без него объект замены оценить можете?

– Без томографа это потребует длительных анализов… И не здесь.

Роевский подумал несколько секунд.

– Блок заменить можно?

– Думаю, да, господин Роевский.

Хофман снова глазами испросил одобрения у Юрия, но тот лишь безразлично отвернулся к окну.

Доктор продолжил:

– Но мне неизвестно, есть ли запасной блок в больнице… И как долго его будут менять. У нас нет времени, господин Роевский… – Он испуганно замолчал.

Генерал заговорил только через полминуты, очевидно просчитывая все варианты и вероятности. В конце концов, он пришел к одному:

– Не знаю, на что ты рассчитывал, капитан. Я так понимаю, что привел ты никакой не объект, а значит, не оставляешь мне выбора. А у вас был реальный шанс остаться жить и завтра…

Юрий опять отметил эту непонятную фразу, касающуюся завтра. Но размышлять о ней сейчас времени не было.

Он окликнул Ивана:

– Вань, ты можешь найти камеру у кого-то за дверью или волну, на которой он будет отдавать приказания?

– Уже.

Иван повернул планшет, а Юрий присел рядом на корточки.

На экране было видно хоть и без звука, как генерал отдавал приказания для начала штурма. А пока к двери подошел техник с резаком. У них еще минут десять. Юрий решил, что теперь от разговоров хуже уже не будет:

– Товарищ генерал-майор, я так понимаю, что для вас тут у нас не осталось своих и вы не выпустите нас?

Рация не отвечала, и Юрий перешел обратно на общий канал:

– Я обращаюсь к бойцам охранного подразделения больницы и группе охраны генерала-майора Роевского.

Иван, Нофрин и Николай – все смотрели на Юрия очень внимательно.

– Братья, я знаю, вы слушаете эфир. Я не буду вас ни о чем просить, приказ есть приказ. Но теперь вы знаете, что мы и наши семьи для них всего лишь «издержки». А еще точнее, только доноры, такой ходячий магазин нужных вещей. Помните, сегодня это случилось с нами, а завтра может случиться и с вами. Честь имею!

Юрий отжал кнопку передачи и бросил рацию на грудь убитому охраннику.

На языке еще крутилось много слов, но распускать сопли и делать мелодраму не хотелось.

Это предательство он переживет внутри.

Иван прав: неприкасаемых среди нас, простых смертных, нет. Нас это касается всех: и по ту сторону баррикады, и по эту.

На экране планшета наконец появился сам Роевский. Видно, Иван нашел нужный канал кого-то из его ближайшего окружения. Звук из планшета доносился слабо, особенно из-за усилившегося шипения автогена со стороны двери, но все равно можно было разобрать отдельные слова, а дальше достроить картину происходящего.

Генерал торопил всех и даже достал из кобуры пистолет.

Успокаивало то, что из слов, которые удалось разобрать, было: «Чтоб с девчонки волос не упал!»

Значит, напролом не пойдут. Гранаты применять не будут. Наверное, даже со слезоточивым газом, потому что кто его знает, как он повлияет на донора.

Но готовиться все равно надо к худшему.

Юрий огляделся. Пора выбирать позиции для обороны.

Им придется отправлять людей несколькими волнами. И первые две-три Юрий надеялся отбить. Но, судя по изображению на планшете, всех все равно не перебить.

Значит, рано или поздно они войдут, и надежда только на то, что они вынуждены будут беречь Марину. Ну и, конечно, что его штурмовики успеют до них дойти.

Оставалось еще немного времени, и Юрий склонился над сидевшим на полу Иваном:

– Ну что? Продвигаются наши?

– Пока да.

Капитан положил руку на костлявое плечо Ивана:

– Знаешь, ты был прав. На самом деле это касается всех. Исключений нет.

Иван криво усмехнулся:

– Рад, что ты наконец пришел к этому. Боюсь, только ты не представляешь себе всей картины. И надеюсь, что еще не слишком поздно.

– Ты про ту информацию, которую нарыл?

– Да. Я не звонил тебе, Юр, потому что ты хороший солдат и давно расставил все приоритеты. Раньше я не хотел потерять друга, но другого случая и вообще шанса может не представиться…

Рация снова заговорила, но ее заглушало змеиное шипение автогена, разрезающего дверь.

Это была все та же волна отряда Юрия. Встревоженный голос монотонно перечислял:

– …Три БТРа с пехотой на броне, один командирский «Тигр». Судя по форме бойцов и отсутствию опознавательных знаков, это спецназ ГРУ. Как приняли, Клумба? Прием!

Сквозь шипение и помехи почти сразу пришел ответ:

– Вас понял, Тюльпан, вас понял. Тогда подключаемся и мы по полной! Ждите вертушки поддержки с десантом! Продержитесь минут десять! Как понял, Тюльпан? Прием!

– Вас понял…

Значит, генерал вызвал подкрепление. Здесь становится по-настоящему жарко. Давненько в городе не было таких, по сути, войсковых операций. Бронетехника, вертушки…

Только бы продержаться. Юрий оглянулся на входную дверь. Язык пламени резака уже вот-вот должен замкнуть контур реза по периметру полотна. Пора.

– Так, ладно, Иван, щас – даст бог – отобьемся, и ты мне все расскажешь, а я внимательно выслушаю все до последнего слова. А пока отвези Марину за томограф к окну и сиди с ней. Снаружи пока ничего не должно прилететь, а от двери сейчас лучше быть подальше. Доктора тоже заберите. Коля, Сережа, валите шкафы по левую и правую стороны. Хоть какое укрытие. Я напротив двери.

Юрий присел за томографом.

Шипение автогена прекратилось резко, словно кто-то забил змее в пасть дымящийся расплавленный шар. Раскаленный свежий шов менял цвет с белого на красный. В начале реза металл уже остыл.

Раздался негромкий хлопок – дверь подорвали с той стороны маломощным зарядом, и плоскость толщиной со стену начала медленно заваливаться внутрь. Через секунду сработали заряды, установленные Нофриным, и волна направленного взрыва ушла в коридор. Вряд ли там кого-то задело, но штурм теперь последует не сразу – лишние минута-две.

Дверь наконец оглушительно рухнула на пол, заставив содрогнуться пол и подскочить все предметы в зале.

Юрий оглядел позиции. Сергей скрылся, насколько это было возможно, за углом ниши в стене, Николай – за сваленными друг на друга металлическими шкафами, как можно плотнее к стене. Потому что шкафы вряд ли защитят от пуль… Автоматы нацелены на вход, через который из коридора вплывал дым.

Слева от Юрия на полу под окном сидел Иван с планшетом. Он оглядывал не до конца опустившийся короб, который прикрывал Марину в каталке напротив него и трясущегося доктора. Козлиная Бородка, слава богу, не пытался куда-то бежать, прекрасно понимая, какая будет реакция на любого выбежавшего в коридор.