Перунов век. Мировое древо

VIII глава Семейный совет

Когда в дом Велеславских пришли для оглашения завещания, Георгий удалился вместе с юристом и Громовым в кабинет. А Людмила и Лиза остались в гостиной вдвоём.

Наконец-то они могли спокойно поговорить, не опасаясь лишних ушей. Княжна Чернышёва считала нужным извиниться перед подругой ещё раз, а та, в свою очередь, обещала объяснить слова женщины в парке. Но Лиза избегала этого разговора, как могла: весь день у неё находились «не требующие отлагательств» дела и заботы. Теперь же, когда они остались вдвоём, Людмила была настроена расспросить подругу обо всех подробностях и не дать ей сбежать, но не успела она начать свой маленький допрос, как раздался звонок телефона.

На экране высветился портрет отца: его чёрные густые волосы и бороду тронула седина, медовые глаза щурились от яркого осеннего солнца. За ним в разноцветных разводах угадывался лес, а на самом краешке фото выглядывал хвост Алмаза. Князю Чернышёву невероятно шла осень, охота и собаки. Эту фотографию сделала сама Людмила, когда отец взял её с собой на выезд пару лет назад. В тот день он впервые начал учить её стрелять. Нечасто им удавалось скрыться от пристального внимания Софьи Фёдоровны и удрать, вот так просто, в лес. Но каждую такую поездку Людмила вспоминала с теплотой.

Телефон вибрировал и противно пищал. Княжна Чернышёва не решалась ответить на звонок, хотя знала, что после похорон ей стоило позвонить и первой рассказать о Мирине. Но отчего-то Людмила никак не могла подобрать слов для этого разговора, а сейчас наверняка уже нашлись «доброжелатели» и докладчики. Теперь ей не оставалась ничего иного, как держать ответ перед отцом.

– Может быть, возьмёшь трубку? – Лиза воспользовалась случаем, чтобы отложить неудобный для неё разговор, – бери же. Будут волноваться.

Людмила вдохнула поглубже, приготовившись выстраивать ворох оправданий, и провела по экрану пальцем, ответив на вызов.

Все её опасения оказались напрасны. Отец всего лишь поинтересовался их состоянием и предложил свою посильную помощь в случае необходимости. Людмиле было приятно слышать его низкий и уверенный голос, который действовал на княжну лучше любых успокоительных отваров.

– Пока не приеду, папа. Нужно побыть с Лизой. Нет, я им не в тягость. Я тебя тоже люблю. Берегите себя и слушайте поменьше новостей.

Княжна Чернышёва дождалась, пока отец положит трубку, отключила телефон и вернулась к Лизе. Подруга сидела в кресле с журналом и демонстрировала полное погружение в тему светской хроники. Но такими приёмами Людмилу было не обмануть.

– Уверена в том, что ты не беременна?

– Да. Эта женщина – сумасшедшая. Ты же видела её, Люда. Смотри, какая красивая актриса, – подруга развернула журнал обложкой к Людмиле, – будем в столице, обязательно стоит посетить спектакль с её участием.

Женщина, захватившая всё внимание Лизы, была светловолосой, с глазами цвета грозового неба, аккуратной мушкой над верхней губой и тонкими пальцами. Несмотря на свою хрупкость, актриса обладала какой-то встроенной сексуальностью, и Людмила сама бы невольно залюбовалась такой красотой, но сейчас подруге нельзя было позволить сменить тему.

– Девушка, как девушка. Мы можем быть полностью уверены, что ты не в положении?

Лиза явно что-то не договаривала. Подруга всегда старалась перевести тему разговора, когда он становился для неё неприятным. В такие моменты княжна Велеславская могла переговорить и заболтать любого, но Людмила слишком давно и хорошо её знала.

– С каких пор сказки чудаковатых жителей нашего города стали реальностью?

Догадки Людмилы обретали почву: если неприятную тему сменить не удавалось, то подруга всегда переходила в нападение. Значит, нужно действовать жёстко и откровенно. Только ответный напор и излишняя прямота способны сломить княжну Велеславскую.

– Ты с Алексеем спала?

– Тише… – Лиза отложила журнал, встала с кресла и подошла к подруге почти вплотную, – нас услышат.

– Прости, – Людмила перешла на шёпот.

– Наши отношения с Лёшей – только наше дело. И в них никто не должен лезть, даже ты, – подруга голос не повышала, но каждое слово отзывалось в княжне прикосновением холодного железа к горячему телу.

Людмила поёжилась.

– Пообещай, что ты узнаешь всё и сходишь к врачу?

– Опозориться на весь город? Хорошие ты требуешь с меня обещания.

– Но если…

– Это невозможно. Мы предохранялись. Но если тебе будет спокойнее, я решу это затруднение, только помоги мне убрать брата из города.

Стоило подруге упомянуть Георгия, как тут, словно по волшебству, без стука, но с чудовищным грохотом распахнулась большая двухстворчатая дверь, и в гостиную ворвался Велеславский: щёки горели красным, начавшие отрастать волосы прилипли ко лбу. Друг выглядел так, словно выскочил из затяжного боя, а не мирно, за рюмкой чая, решал деловые вопросы и вступал в права наследования. За ним неспешно вошёл Константин Андреевич и притворил за собой дверь. Видимо, решил не смущать слуг дома поведением их хозяина. Двери надёжно укрывали от глаз, однако слуха не лишали.

– Это кошмар, а не завещание! – Голос друга, казалось, заставлял дрожать даже стены. – Не знаю, что должно было случиться с дедом, чтобы написать такое!

– Можно попробовать оспорить, как я и предлагал вам, – Громов не спешил, вопреки обыкновению, располагаться в кресле и остался на ногах.

– Ты что, против воли дедушки? – Лиза изумлённо смотрела на брата.

Княжна Чернышёва поразилась быстрой смене в настроении подруги: пару минут назад она шёпотом сообщала Людмиле о своих планах, а сейчас, как ни в чём ни бывало, накинулась на Георгия. Несомненно, княжна Велеславская могла совладать с лицом в любой, даже самой сложной ситуации. Самой Людмиле разве что удавалось молча дожидаться каких-то объяснений от друга. Антон Григорьевич любил внуков, вряд ли он мог оспорить их права или выказать в своей последней воле невыполнимые условия.

– Это не воля, а какой-то дурной сон. – Велеславский подошёл к бару, плеснул что-то из бутылки в стакан, выпил залпом, поморщился. Налил второй стакан и тут же выпил. Людмила не видела своего друга таким нервным ещё ни разу. – Исходя из последних событий, наш дед весьма умеет удивлять.

Велеславский пил третью рюмку подряд, и Людмила решила вмешаться. Только пьяного друга им всем тут не хватало, да ещё и при столичном нечистике. Людмила подошла к бару, забрала стакан у Георгия и встала между Велеславским и бутылками.

– Других внуков у него нет, так что сюрприз нас может ждать только в одном – дедушка мог завещать всё любимому городу. Ну и прекрасно! Пусть будет так, – казалось, Лизу радует любая возможность отвлечься от темы, которую они с Людмилой обсуждали наедине.

– Всё хуже, – Велеславский скользнул руками по вискам и уложил назад фантомные волосы, словно едва отросшие пряди могли лезть ему в лицо и мешать.

– Ты драматизируешь, братец, – Лиза подошла к нему и нежно обняла, – всё будет хорошо.

– Думаешь?

В такие мгновения старшей становилась она. Подруга будто превратилась в прекрасную и мудрую женщину, а он так и остался глупым мальчишкой в её объятиях.

– Тебе нужно выдохнуть и успокоиться, – Лиза погладила Георгия по волосам, пусть ей и пришлось встать для этого на цыпочки.

Слова сестры подействовали на Велеславского умиротворяюще. Друг выровнял дыхание и сел в кресло. Он был похож на воина, который после долгого похода обрёл покой на дальнем биваке.

– У нас есть обязательства по ежемесячным выплатам различным фондам. Огромный кредит в «Импербанке». Карточные долги деда. А у нас с тобой жёсткие обязательства по заключению союзов. Свою будущую невесту я не видел ни разу, и за неё полагается огромный выкуп. Нас словно решили разорить. Я могу попробовать разве что заручиться поддержкой императора и оспорить завещание.

– Пойдёшь против воли деда? – Лиза так часто упоминала о воле покойного, что Людмиле начало казаться, будто подруга цепляется за распоряжения деда, как за последнюю связь с ним.

– А мне смириться? – Хрупкий покой Георгия снова был разрушен, и он вскочил на ноги, готовый драться. – Знаешь, кто твой жених?

– Дедушка обещал мне свадьбу по любви. Кого я выберу, тот и будет.

– Мне он тоже многое обещал, а теперь будет так, как указано в завещании, и как решу я.

– Не много на себя берёшь, мой любимый старший брат?

– Не ссорьтесь, прошу. Антон Григорьевич этого бы не хотел, – Людмила подошла к Лизе и обняла её, защищая от разгорячённого новостями, завещанием и алкоголем брата.

– Твой будущий муж – Маров. И это не обсуждается, – Велеславский словно хотел сделать больно всем в этой комнате, чтобы они на миг почувствовали, как он себя ощущает.

– Что? – Лиза вывернулась из рук Людмилы и решительно направилась к брату. – Этого не может быть!

– Хочешь, зачитаю вслух? Или прочти сама!

Велеславский вытащил из внутреннего кармана сложенную гербовую бумагу и протянул сестре. Лиза взяла завещание, раскрыла и быстро пробежала глазами. С каждой строчкой её решительность и напор гасли. Она была похожа на свечу, которая долго боролась со сквозняком, а потом потухла. Подруга молча протянула документ брату.

– Видишь, я не знаю с чего здесь даже начать, – только Велеславский мог обвинять и извиняться одновременно.

Лиза наблюдала за братом, Людмила боялась пошевелиться. В гостиной раздавалось только сбитое сопение Георгия, но и оно выровнялось, погрузив комнату в полную тишину.

Нарушил затянувшееся молчание сиятельный племянник императора.

– Могу одолжить вам небольшую сумму. Её хватит погасить первые долги, а дальше придумается что-нибудь.

Менять один кредит на другой – не лучшая идея, но если не остаётся другого выбора…. Быть может, Громов предложит небольшие проценты или сумму вовсе без процентов. Людмила подумала, что такое предложение стоит выслушать, но Георгий считал иначе.

– Да идите вы к чёрту! Вы и ваши деньги!

– Собственно, я не настаиваю, Георгий Борисович, – Громов легко спустил оскорбление и повышенный тон.

Людмила не понимала почему. Вероятно, не понимала и Лиза, но бросилась спасать брата, обратив всё внимание собравшихся на себя.

– Я не разбираюсь в ваших заводах, фондах и кредитах. Да и признаться, не хочу разбираться, но за Марова я не выйду.

Георгий жертвы сестры не оценил и продолжил жечь окружающих в пламени своего горя.

– А за кого? За такого, как Лёша?

Упоминание погибшего возлюбленного разозлило подругу. У неё почти мгновенно побелели лицо и руки.

Людмила не заметить этого просто не могла, так почему же всего этого не видел Велеславский? Вот так и совершаются убийства на бытовой почве: невнимательно отнёсся к сигналам и всё – ты уже покойник.

– Твоими стараниями, братец, нет. Лёша же погиб. Или я неправильно поняла Людмилу? Мог бы рассказать и сам, всё-таки родной человек. Пусть и наполовину.

Брата и сестру стоило разнять, но Людмила не понимала, как остановить эту перепалку. Полезть сейчас, значит получить двойной отпор и уехать зализывать раны домой. Княжна Чернышёва посмотрела на Громова, но тот в ответ только едва заметно пожал плечами. Наверное, он тоже не привык к столь бурным выяснениям отношений и сейчас, как и она, размышлял о том, что может эту сцену прекратить.

– Ты видела, что мы обязаны выплатить Марову, если разорвём помолвку? Мы отдаём половину всех владений. Это грабёж.

– В грабеже разбирайся сам и не трогай меня!

– Ты выйдешь за Марова, пока скандал не докатился до столицы, и спасёшь нас.

– С чего бы? Я не верю твоим бумажкам! Мой дедушка обещал мне иное, и я верю его словам.

Как бы они не наговорили при Громове лишнего. Людмила снова взглянула на столичного нечистика, но он просто молча наблюдал за происходящим и не спешил уходить, как того требовали приличия.

– Лиза, а если про твою «свадьбу» узнают в Перунграде? Лучше уж воспользоваться решением из завещания.

– Ты меня обвиняешь? А как узнают? Ты расскажешь? Люда? Может, у Константина Андреевича длинный язык? Не довелось это проверить, – Лиза явно призывала вмешаться второго мужчину в этой комнате.

Её намёки мог не понять только очень глупый человек, или тот, кто не хотел ничего предпринимать. Но Громов не спешил откликаться на зов Елизаветы Борисовны, и ей пришлось продолжить убеждать своего брата самой.

– Если я выйду замуж за дворянина, то это, по меньшей мере, будет сын императора. Как тебе его императорское высочество Иван?

– Ты дура?!

– Оскорбления при людях, – Лиза вновь посмотрела на Константина Андреевича. Хоть и говорила она всё Велеславскому, но слова, видимо, предназначались отнюдь не ему, – я думала, ты воспитан лучше. Всё-таки ваша армия делает из вас неотёсанных грубиянов.

– Я не хотел оскорбить тебя, – даже Георгий был смущён её обвинением, а вот Громов, словно не понимая намёков подруги, с интересом ждал продолжения. – Просто он наследник престола.

– Я не достойна престола, брат?

– Он самый мерзкий человек, которого я знаю.

– А я, по твоему мнению, дура. Из нас выйдет отличная пара.

– Я посажу тебя под замок до приезда Марова, на правах старшего брата.

Георгий схватил Лизу за руку. Подруга не растерялась, попыталась влепить пощёчину, но он перехватил и вторую руку. Людмила инстинктивно шагнула к Велеславским, обдумывая как остановить начавшееся рукоприкладство.

– Давай, попробуй! – Лиза пыталась вырвать руки, но Велеславский держал её крепко.

– Георгий Борисович, это всё, несомненно, небезынтересно, но давайте вы уберёте руки от своей сестры, и она спокойно уйдёт. – Громов сделал два шага в сторону Велеславского, тот отпустил сестру.

Лиза моментально спряталась за Людмилу, растирая запястья. Георгий развернулся к прервавшему их ссору Константину Андреевичу.

– Не надо мне указывать, что и как делать! Какого чёрта вы лезете ко мне и к моей сестре!

– Я не хочу ничего дурного. Просто не считаю, что мы с Людмилой Александровной должны становиться свидетелями столь бурных сцен. Хватать девушку за руки… Георгий Борисович, а вы мне были симпатичны.

– Уйдите прочь, если вас такие разговоры смущают! Вон из моего дома!

Велеславский подлетел к Громову и схватил его за лацканы сюртука. Столичный нечистик не сопротивлялся и не вступал в потасовку. Только спокойно и коротко ответил:

– Не подумаю.

– Тогда я вас уберу!

Георгий, кажется, был не в себе и не очень понимал, что делает. Юноша отпустил ни в чём не повинный лацкан, но тут же взмахнул рукой, отправив Константина Андреевича в полёт. Людмила, повинуясь скорее интуитивному порыву, чем разуму, бросилась на Велеславского.

Не получится уронить дурака, так хоть концентрацию потеряет. Шансов на встречу друга с паркетом было крайне мало, но девушке удалось заставить Георгия не только отвести взгляд от Константина Андреевича, но и развернуться к ней.

– Какого… – закончить фразу, о которой Велеславский мог позднее жалеть, Людмила не дала.

Хлёсткий удар по лицу друга отозвался кусачей болью в её пальцах. Георгий, не ожидавший такого подвоха от подруги детства, шумно выдохнул и отшатнулся.

Потом ещё поблагодаришь.

Лиза тихонько пискнула, попытавшись укрыться за стоявшим неподалёку креслом от брата и Людмилы.

– И это я – дура?! – подруга покачала головой.

Людмила встала между другом и столичным нечистиком, перекрыв обоим обзор для атаки. Георгий застыл на месте.

Может, он использовал способности не специально? Но их же учат контролировать дар, в армии с этим строго. А если сошлют или убьют? Или дуэль? Надо помочь Громову подняться.

Людмила повернулась к дверям, но пока она и Велеславские приходили в себя, Константин Андреевич, убедившись, что нападать больше никто не планирует, уже осторожно поднялся, держась за стену. Поморщился, когда выпрямлял травмированную ногу, потёр ушибленный висок, кожа треснула и проступила небольшая струйка крови. Он стёр её одним движением и, словно ничего не произошло, зашёл обратно в комнату и закрыл за собой двери.

– Я спишу произошедшее здесь на ваше подавленное состояние и огорчение, коим стала последняя воля покойного. Елизавета Борисовна, Людмила Александровна, думаю, князю необходимо побыть одному.

– Я останусь, – Людмила как никто знала, что оставлять друга в таком состоянии – хуже не придумаешь, но вот Лизу действительно нужно отсюда увести.

– Вы уверены, Людмила Александровна?

– А я уйду, – Лиза прошла мимо брата, толкнув его плечом, посмотрела ещё раз на них с Людмилой и демонстративно встала за спину Громова.

– Я умею стрелять, – глупее ответа и не придумаешь, но воспоминания об охоте с отцом и прошедшая перепалка, не дали придумать что-то лучше.

– Тогда я спокоен.

– Константин Андреевич, не согласитесь ли вы меня отвезти в город? – Лиза сложила ладошки и захлопала ресницами.

Когда она делала подобным образом, всегда получала желаемое, и подруга этим пользовалась.

– Не вижу причин вам в этом отказать, Елизавета Борисовна.

Велеславский подался вперёд. Людмила, распознав манёвр друга, схватила его за локоть, и Георгий остановился.

Громов открыл двери из гостиной и пропустил Лизу вперёд.

– Надеюсь на вашу благоразумность, Людмила Александровна.

Дождавшись пока подруга и племянник императора вышли, Людмила сама закрыла створчатые двери в гостиную. Едва створки сомкнулись, она повернулась к Велеславскому.

– Он мог тебя взять под арест или вызвать на дуэль. Ты чем думал?

Княжна Чернышёва подошла к Георгию, усадила друга на диван и села рядом сама.

– Не знаю. Просто это какая-то сплошная пропасть. Падаю и падаю, не могу остановиться. Смерть деда, смерть Лёши, долги, кредиты, свадебные обязательства, Лиза, снова долги. Я чувствую, что с каждой новостью становлюсь всё ближе тому, чтобы сломаться. А моя сестра не готова меня понять…

– А ты не задумывался, что ей сейчас тяжелее, чем тебе? У тебя всё понятней и проще. С наследством, долгами, невестой – всё понятней. Она теряет гораздо больше. И уже потеряла.

– Я не считаю, что ей легче. Просто хочу, чтобы меня понимали.

– Ты же не хочешь, чтобы она выскочила замуж за Марова сразу после всего, что было?

– Не хочу, но в завещании есть сроки и цена всех промедлений. А я знаю, что она будет против!

– На её месте ты не был бы против? Скажи ей о своих чувствах и опасениях по-человечески, Лиза очень добрая и умная. Вы вместе что-нибудь придумаете. Ссориться – последнее дело.

– Я знаю. Это нервы.

– Нельзя всё списывать на нервы. А если бы Громов тебя за нападение не помиловал?

– Нужна мне его милость!

– Ты бы оставил сестру одну? Ты это хоть понимаешь? Хочешь, распоряжусь насчёт мятного чая?

– Чай тут не поможет, – Велеславский указал на бар.

– «Не чай» тебе тоже не помог, – Людмила покачала головой.

– Не знаю, за что хвататься, – друг сдулся, словно лопнувший шарик. Ещё совсем недавно летал, летал, а теперь раз, и рухнул резиновой тряпицей на пол.

– Ты уверен, что с завещанием что-то не так?

– Не могу говорить наверняка, но человек, которого я знал, не мог так поступить. С другой стороны, у него и крепостной любовницы быть не могло. Получается, я ничего о нём не знал. Последние девять лет я приезжал лишь на каникулы да праздники.

– Хорошо, давай исходить из того, что всё верно. Громов прав в том, что тебе нужна пауза. Давай расплатимся по счетам за первые месяцы и с основными долгами разберёмся. А потом попробуем что-то предпринять и добиться справедливости.

– Там такие суммы…. Даже у Перунградского чёрта сейчас таких свободных средств нет. Да ещё и в короткие сроки.

– Ты можешь, конечно, продолжать его обзывать, но в той ситуации не прав ты.

– Поддержала, подруга. Слушай, а может обратиться за помощью к кому-то с опытом в управлении?

– Можно попробовать. Ты знаешь друзей деда или кого-то, с кем он вёл дела?

– Он старался вести дела единолично и особо в них не посвящал никого, даже меня. Я и не стремился. Может, привлечём твоего отца?

– Ты уверен? Человек, которого называют убийцей, займётся ведением дел, погашением долгов и распродажей имущества из-за этих самых долгов. Ты куда решил столкнуть моего отца? Я хочу, чтобы он жил долго и счастливо.

– Какие возможности у нас есть?

– Можем что-то заложить или продать? Отец и мать делали так по возвращению с Буяна, пока восстанавливали весь быт.

– Как тебе вариант аукциона?

– Может сработать. Я помогу с частью вещей, у меня есть платья и украшения. Родители их не должны хватиться. Отец считает, что у меня должно быть всё, даже если эти платья и некуда надеть, а в шкаф он не заглядывает.

– Немного будет денег с побрякушек и тряпок.

– Знаешь, мои платья и украшения не такие уж и дешёвые. У тебя есть лучшее предложение?

– У деда было старое загородное поместье, там никто не живёт давно, только тратятся деньги на содержание и ремонт. Можно продать. Обязательно найдётся тот, кто захочет отхватить кусочек от севера. Там огромный дом и участок с лесом и выходом к реке.

– Продавать родной дом – как-то сильно.

– Есть ещё этот дом и дом деда на его родных землях. А то имение фактически принадлежало мне, и я готов с ним расстаться, если это позволит унять мою головную боль.

– Этого хватит?

– Должно, может, какие-то ещё вещи. Я бы не хотел влезать в имущество города или твоей семьи.

– Нам уже давно здесь ничего не принадлежит.

– Неважно. Тогда попробуем продать загородное имение и часть вещей. От этого ещё никто не умер.

– Полученных денег хватит внести первоначальные выплаты и расплатиться с карточными долгами?

– Надеюсь. Вот дед удивил, так удивил. Дома он даже в нарды и шахматы не играл, потому карточные долги – тот ещё сюрприз. А расписки реальные. Может, у него был брат-близнец и он жил на полную катушку?

– Или не хотел беспокоить внуков. Мы порой так невнимательны к своим родителям, – девушка закусила губу.

Интересно, а что могут скрывать родители от Людмилы? Сколько тайн скрывается за порогом имения Чернышёвых? А ведь княжна, как и Георгий, никогда такими вопросами не задавалась. Замечательная дочь: в голову к приезжим племянникам императора залазила, а про свою семью и спросить было некогда.

– У твоих тоже скелеты? Влюблённые крепостные и страшные долги?

– Надеюсь, не всё это вместе, но что-то обязательно найдётся. Значит, проводим аукцион, ты согласен?

– Согласен, но есть один нюанс.

– Какой?

– Нам нужны деньги, чтобы это организовать: реклама, фуршет, приглашения и вот эта вся мишура. Я привлеку домашних слуг, но продукты и антураж закупить придётся. И к тому же нужно оплатить юриста, чтобы сразу оформить законность всех сделок.

– Ты можешь найти нужную сумму?

– Пока не выплачу кредит в «Импербанке» – не могу. С новыми подробностями наших затруднений, мне никто не даст в долг. Из свободных средств почти ничего. Ты могла бы спросить у отца? Мы сразу отдадим.

– Могла бы, но придётся объяснять на что. И в этом случае отец не позволит продать имение своего друга.

– Другой альтернативы он тоже не предложит. Не ему с этим жить, а я могу всё потерять. Конечно, прожить бедную жизнь, после детства в храме, я смогу. Но что будет с Лизой? Кому она будет нужна, если у нас всё отнимут?

Действительно, никому. Людмила это знала лучше остальных, просто предпочитала не думать о своём положении. Сохранить лицо княжне, видимо, не удалось, и друг поспешил оправдаться.

– Прости.

– Ничего страшного. Я знаю, что ты не хотел меня задеть.

После неловкой паузы Велеславский сменил тему.

– Можно было бы взять у Громова?

– Он предлагал тебе, но это было до….

– Я знаю. Можно же ему позвонить сейчас?

– Можно для начала извиниться.

– А может, ты позвонишь?

– И попрошу денег?

– Люда, пожалуйста.

– Это мужской разговор, тебе так не кажется?

– Он меня пошлёт.

– И будет в своём праве.

– Поэтому я и прошу, чтобы ты это сделала.

– Нет, Гера.

– Ладно, хотя бы позвони со своего телефона. Вдруг он от меня звонок не примет?

– И в суп плюнет, и лопаткой ударит. Если ты так поступил бы, не значит, что он поведёт себя так же.

С чего Людмила бросилась защищать Громова, ей и самой было очень интересно, но после недавних событий это казалось самым правильным. Племянник императора, конечно, не образец дружелюбия, но пока он не сделал ничего плохого ни ей, ни её друзьям.

– Позвони, пожалуйста. Проси у меня после этого, что хочешь.

Послали же боги таких друзей. Людмила закатила глаза, но достала телефон из кармана брюк и набрала номер. Едва пошли гудки, Громов ответил.

– Вы быстро справились, Людмила Александровна. Князь всё-таки застрелен?

Людмила, не ответив, передала трубку Велеславскому.

– Константин… Андреевич, это я…, – нерешительно начал друг.

– Георгий Борисович, я надеюсь, с Людмилой Александровной всё в порядке, и вы звоните с её телефона не потому, что отобрали его? – динамики передавали ровный и спокойный голос Громова.

– Нет, что вы.

– Тогда в чём дело? Прошу перейти к сути звонка. Я занят.

– Я бы хотел извиниться, – слова Георгию давались тяжело, – вспылил некстати. Вы правы, я был расстроен и повёл себя крайне неприятно.

– И всё?

– И всё….

– В этом цель звонка? Я вас извиняю, хотя и не держал зла. Можем прощаться?

– Нет.

– Так говорите, вы меня задерживаете.

Людмила нахмурилась и легонько хлопнула Георгия по плечу, тот виновато посмотрел на княжну и выпалил на одном дыхании:

– Ваше предложение ещё в силе?

– Какое из?

– Помочь мне с деньгами.