Старые добрые сказки! Как же так получилось, что в сознании человека вы стали синонимом выдумки, неправды, небывальщины? Любой справочник именно так охарактеризует это произведение народного творчества. Почему? Да потому, что так оно и есть. Но предки и не скрывали надуманности всего происходящего в сказке. При сказке всегда есть присказка, она прямо говорит: «Сказка— ложь». А потом: «Да в ней намек— добрым молодцам урок!»
Урок? Чему же он учит? На что намекали предки, какую мысль пытались внушить? Как расшифровать их мудреные послания? Для дешифровки нужны ключи. Ключи, ключи… Где спрятаны ключи?
Исследователи старины говорят: «Чтобы понять русские сказки, необходимо вернуться к своим истокам, для начала вспомнить свой древний язык и значение каждого слова. Русский язык является ключом к древним забытым знаниям (цитата)».
В сказках есть подсказки, как в хорошем тексте— подтекст. Тут важно уметь понимать намёки, читать между строк…
Вот взять, к примеру, хотя бы этот, известный всем сказочный образ, ставший символом всеобщего благополучия и довольства. Какую информацию можно извлечь, если повнимательней к нему присмотреться? Может получится, как в той басне: «А ларчик просто открывался».
Молочные реки, кисельные берега. Они связаны между собой неразрывной цепью. Всегда неотступно следуют друг за другом, будто по-отдельности существовать не могут.
Конечно, у всякой реки непременно должны быть берега. Река не может быть без берегов. Берега для реки— как оберег для человека, как берлога для медведя, значение имеют оберегающее. Сама природа учит, наглядно показывает, неустанно повторяет, твердит и твердит один и тот же урок, что реки, вышедшие из берегов— это огромное бедствие! А в крайних своих проявлениях, как Всемирный потоп, – просто катастрофа.
В свою очередь, и берега без реки быть не могут. Можно представить, какое это печальное зрелище— берега без реки… Унылая картина. Плачевное состояние. Слава Богу, на своем веку мне подобных крайностей видеть пока не доводилось (тьфу-тьфу).
Всё предусмотрел мудрый Создатель. Так повелел быть: река моет берега, а берега берегут реку. Таков порядок вещей! Младые вешние воды, полные нерастраченных сил, способны натворить много бед, крушат и сметают всё на своём пути. Но когда они управляемы, где твердостью, где мягкостью грунта, направлены в нужное русло, тогда они— большое благо, сила, животворящая землю.
Вот и у «молочной реки» есть «кисельные берега». Почему кисельные-то? Меня волнуют «кисельные берега». Что-то здесь не сходится, не состыковывается. В чем дело? Ключ не подходит? Ах да! Мало ведь вставить ключ, его надобно еще повернуть. Наверное, в этом все дело. Поворачиваю так и сяк: кислый, кисельный… Если это— одно и то же, то, примерно представляю, на что намекали предки.
Кислый, кисельный…Кислый, кисельный… Прислушиваюсь, в надежде уловить характерный щелчок открывающегося замка. Кислый, кисельный… Заело, что ли? Уф-ф, что-то я увязла в «кисельных берегах». Придется обратиться к специалистам, мастерам склонять слова так и сяк.
Поисковик выдал в помощь «Славянорусский корнеслов», где, как обещает предисловие к книге, «живые слова сами расскажут о своем происхождении (цитата)».
Это— как раз то, что мне сейчас нужно!
Автор «Корнеслова»– А. С. Шишков— видный государственный деятель, адмирал, министр, ученый, Президент Академии Наук, большой знаток языков …Ч-чёрт! ( я чертыхаюсь вовсе не от многочисленности высоких достижений этого почтенного господина, отнюдь, просто его фамилия, его род— а ведь он сам придавал большое значение корням! – происходит от слова «шишок», «шишок» по- словарю— чёрт!), ещё в (…) веке твердил о необходимости составления словопроизводного словаря «единственного в своём роде, могущего, как Ариаднина нить, водить нас по таинственному вертепу человеческого слова».
«Словопроизводство,– писал он— это единственный путь к пониманию разума слов». «Как мысль рождается одна от одной, так и слово происходит одно от другого». А «Словопроизводный словарь, наподобие как в родословной от праотца семейства показывал бы происшедшие от него поколения от коренных или первообразных слов, исследовал бы произведенные от них ветви».
Корни сотворены Отцом. Искренне считая, что «для нашего словесного естества нет занятия важнее, чем докапываться до первых корней Отца», «всю жизнь, днём и ночью, он копал и докапывался до корней, до самой сути праотцовских слов». Достиг ли цели? Пожалуй, можно на этот вопрос ответить утвердительно, биографы констатируют: «Ему, как верному Сыну, праотец позволил увидеть свои тяжкие роды первых слов и услышать, как давал он всему точные имена, названия, знаменования и смыслы».
Труды его не пропали даром, и сегодня имеем мы возможность обратиться к его бесценному опыту. Получить ответы на свои вопросы, советы и рекомендации от первопроходца (я не про спиритизм). Как он двигался к заветной цели? Какие шаги предпринимал? Как справлялся с препятствиями, которые во множестве чинит беспощадное время? Как ему удавалось ворачивать из небытия давным-давно утерянные звенья цепи?
Да будут на пользу сии труды ученого мужа! Знакомлюсь с трудами А. С. Шишкова:
«Самое главное достоинство человека, причина всех его превосходств и величий— есть слово, сей дар небесный, вдохновенный в него вместе с душою, устами Самого Создателя. Какое великое благо проистекло из сего священного дара! Ум человеческий вознесся до такой высоты, что стал созерцать пределы всего мира, познал совершенство своего Творца, увидел всю Его премудрость».
«Без языка и словесности все знаменитые подвиги тонут в пучине времени, без них молчит нравоучение, безгласен закон, косноязычен суд, младенчествует ум».
«Без языка и словесности могут ли распространяться науки? Может ли быть просвещение? Могут ли процветать даже художества и рукоделия? Нет! Без языка науки невнятны, законы мрачны, художества нелепы, рукоделия грубы и одним словом всё без вида, без образа, без души».
«Наука языка, или лучше сказать, наука слов, составляющих язык, должна быть первейшею, достойной человека; ибо без неё не может он знать причин, по которым восходил от понятия к понятию, не может знать источника, из которого текут его мысли».
«Нельзя не удивляться, что наука красноречия, изящная ума человеческого забава и увеселение, во все времена приводилась в правила и процветала. Между тем как основание её, наука языка, оставалась всегда в темноте и безвестности. Никто, или весьма немногие дерзали входить в её таинственные вертепы и то не проникали далее первых при вратах её пределов».
«Не надлежит слово человеческое почитать произвольным каждого народа изобретением, но общим от начала рода текущим источником, достигшим через слух и память от первейших предков до последнейших потомков».
«Как род человеческий от начала своего течёт подобно реке, так и язык с ним вместе. Народы размножились, расселились и во многом лицами, одеждою, нравами, обычаями изменились, и язык тоже. Но люди не престали быть одним и тем же родом человеческим, равно как и язык, не престававший течь с людьми, не престал быть образом одного и того же языка».
«В этом смысле все языки можно назвать одним и тем же языком, который от малых начал, как великая река от малого источника распространялся по лицу земли».
«Другие языки… все они от одинаковых начал истекают, всяк заимствовал язык свой от отца своего и передавал сыну. Цепь сия никогда не прерывалась».
«Исследование языков возведет нас к одному первому, древнему».
«Первобытный язык исчез сам по себе, но существует во всех языках. Он существует в них не словами своими, но корнями, из которых каждый язык произвёл свои корни».
«Для отыскания корней мы избираем славенский, и он «оказывается всех прочих к тому способнейшим», «потому что он— отец бесчисленного множества языков». «От нашего славянорусского корнеслова пошла поросль наречий и ветви языков иных». «Славенский, древний, коренной— язык наш, на котором преданы нам нравы, дела и законы наших предков».
«Я почитаю язык наш столь древним, что истоки его теряются во мраке —, столь в звуках своих верным подражателем природы, что кажется, она сама его составила, столь изобильным в раздроблении мыслей на множество самых тонких отличий и вместе столь важным и простым… и наконец столь правильным, что наблюдательный ум часто видит в нём непрерывную цепь понятий, одно от другого рожденных, так что по сей цепи может восходить от последнего до первоначального её весьма отдалённого звена».
«В нём, в составе его слов, видна мысль, руководившая человека от одного понятия к другому, связуя их как бы некой неразрывной цепью. Новейшие языки не могут быть верными путеводителями к своим началам. Все древние языки, кроме славенского сделались мёртвыми».
«Глубокое исследование языка нашего принесло бы великую пользу не только нам, но и всем чужестранцам, пекущимся достигнуть ясности в наречиях своих, часто покрытых непроницаемым для них мраком. Иностранным словотолкователям для отыскания первоначальной мысли следует прибегать к нашему языку: в нём ключ к объяснению и разрешению многих сомнений, который тщетно в языках своих искать будут».
«Язык наш— древо жизни на земле». «С нашим языком можем мы насаждать и разводить великолепнейшие вертограды…»– рисует он перспективу. Ему, с его позиций, открывалась радужная перспектива. И всё та же мечта о каком-то необычайном, чудесном саде, что грезит человечество с незапамятных времен…
А у нас как обстоят дела? Так… домохозяйка самонадеянно взялась за Картину мира. Не гладко идёт работа: обрывы, узелки, заминки… Ничего не поделаешь, старый мир— ветхий мир.
И все-таки стройная картина вырисовывается! Будто и впрямь всё на свете образовалось из молока. Может и тот самый «первичный бульон», в котором якобы зародилась жизнь на Земле— «взвесь органических молекул в воде»– есть ни что иное, как молоко? Мне кажется, молоко вполне подходит под это определение.
Значит правду сказывают древние преданья, из молока возник этот мир? А ведь я сознательно в самом начале обошла стороной миф о происхождении Млечного Пути, сочтя его несостоятельным. Уж такое укоренилось отношение к мифам: мифы— синоним человеческих заблуждений.
Что же случилось с миром? Что на него нашло? Какое-то событие, подобно Большому Взрыву, раскидало, разметало на отдельные фрагменты то, что некогда было единым целым. Всё перемешало, перевернуло с ног на голову. Сдвинулись все даты. Люди забыли… Или предпочли забыть?
Нужно починить мир, во что бы то ни стало вернуть ему былую целостность. Мир прекрасен. Тот, кто сочинил его, был мудр и проницателен. Думается, он всё предусмотрел… «Сочинять— ставить по чину, творить умственно (цитата)».
Нам остаётся его только починять, день за днём длить его существование. «Починять— делать годным то, что пришло в негодность (цитата)».
Иначе будет суд! Нас будут судить потомки. За то, что этот прекрасный мир находится в ужасном состоянии. Скажут, мир таков, потому что мы таковы. Не берегли его, и вот к чему небрежное отношение привело… Какие сами— такой и мир, всё, мол, на свете взаимосвязано. Всё равно ведь кто-нибудь догадается, что здесь тоже существует взаимосвязь. Почему я должна думать, что они будут совершенно другими? Молоко всегда будет молоком, люди— людьми. Будут судить, будут копать… Мы же копаем, повсюду ища наследие предков. Мы же судим о них по тем рогам и копытам, которые они оставили после себя. Так что пока не всё пропало, буду починять. Как умею и как могу.
А перспектива… Какая у этого всего перспектива? Устремляюсь взглядом вперед, близоруко всматриваюсь вдаль… И вижу…какую-то черту. Она рубит мир на части.
Там проходит какой-то рубеж, граница, где всё резко меняется.
Что же там такое произошло? Какие события разыгрались у этой черты? Почему на материи остался неизгладимый рубец? Похоже… на столкновение миров. Будто там, на этом рубеже, сошлись два совершенно разных мира, такие не похожие друг на друга, просто: небо и земля.
А ещё дальше, за чертой, там совсем иная картина вырисовывается. Мир будто подменили, он ста другим, не похожим на старый, на прежний. Я теряю путеводную нить и не вижу никаких зацепок.
– «Из глубины древности струящиеся протоки часто, прерываясь, теряют след свой и для его отыскания требуют великих усилий ума и соображения (А. С. Шишков)».
– Старый и новый мир— это совершенно разные вещи!
– «Их разность не должна приводить нас в отчаянье найти в них единство, а узнав его, мы узнаем, каким образом произошла их разность (А. С. Шишков)
– Здесь объяснение может быть только одно: мир просто— напросто весь перекроили, так сказать, обновили (то-то я смотрю, прямо «куда ни кинь— везде клин»). Но уж больно разные модели получились. Уж больно друг на друга не похожие.