Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие

– Карвер, ты жив, я так рада, – шепчет девушка. Губы её леденеют, оставляя застывшим радостный образ. Бледность охватывает лицо, стремящаяся слезинка выскакивает, забрав с собой остатки жизни. Тело медленно коченеет. Взор словно обращается в астрал.

– Я спас её… – хрипит Кислый и, посмотрев на небо широко раскрытыми глазами, увядает, как раскаты грома. Кажется, что оно забирает остатки его энергии. Выплюнув кровь и, будто увидев что-то, вздрагивает и закрывает глаза.

Стрелок отходит от места смерти друзей, направляется в толпу, давая местным сделать всё самим. Он пропадает в аффекте. Народ подбегает, ругается, плачет и переговаривается. Стража затерялась в толпе, так и не явившись на место трагедии. Пока Олафа и Мираэтту вытаскивают, приходят неизвестные, потребовавшие пройти вместе с ними. Карвер, не обращая внимание, идёт к своим вещам, а двое двигаются за ним.

– Вы, видимо, не понимаете в чем суть произошедшего? – угрожают странные на вид люди, похожие на "Фортуитских Ищеек" – государственная организация, занимающаяся вопросами безопасности. Встретить их можно редко и только тогда, когда человек совершает преступления, связанные с расшатыванием государственного строя. Они гладколицые, с правильной и четкой речью, с почти полностью отсутствующими эмоциями и жестикуляцией. Прически одинаковые, волосы зачесаны набок, хотя длина, как у короткошёрстой собаки. Виски бритые. Одежда же аккуратная и красивая на вид, тёмные пальто украшают мужчин. Всё же Карвера сейчас они ни капли не волнуют, как и всё происходящее вокруг. Жизнь вновь разграничивается на до и после. В мыслях пустота, но только месть, как огонёк в беспросветной тьме, является ему истинным путём, способным хоть как-то утешить его.

Майнбласт направляется к оружию, лицо искажается явным недовольством. Останавливать избитого жизнью никто не решается. Сначала куртка, потом меч с ножнами, а вот и "семисотый", красующийся в руках женщины. Дама, явно не понимающая работу устройства, хмурится, всматриваясь в металлические детали. Убийца грубо выхватывает револьвер, на что она только косится и продолжает наблюдать за происходящим вокруг. Напряжение нарастает. Карвер, слышит, что мертвецов собираются отправить в опьгараниду. Он поворачивается к преследующим его незнакомцам.

– Все вопросы решили, Майнбласт? – указав дланью направление движения, уступает дорогу один из неизвестных.

Нахмурившись, тот ступает, куда его просят. Рука падает на пояс рядом с кобурой. Всё тело изнывает от боли, давно ставшей привычной Стрелку. С лица уже стерты все остатки чувств. Одежда грязная и порвана в некоторых местах, ведь удар пришелся неслабый. Бледный спешит вперёд и направляется по дороге в сторону "Хмельного Сына".

– Кто вы? – интересуется Стрелок у идущих за ним аккуратных мужчин с неестественно голубыми глазами.

– Желаете сигарету? – отводят от вопроса, и один из них с улыбкой достаёт маленькую металлическую коробочку, где сложены искусно скрученные сигареты. Останавливаются.

– Я… – тянется к одной, – сегодня… – берёт и, почувствовав аромат табака, спрашивает отстранённо, стараясь отвлечься, – Тарийский Морской? – наклонив голову, прикрывает глаза и наслаждается запахом, стараясь угомонить взбаламученные импульсы. Сам табак родом из южной страны Тария, что говорит о высокой стоимости продукта. Поэтому тяжело отказаться от столь хорошего предложения.

– Я думаю… – пытается сказать "ищейка", но его тут же перебивает наёмник.

– …они уже мертвы, – ему протягивают блестящую зажигалку, отполированную так, что солнцем, отражённом в металле, можно разжигать костёр. Удивительно дорогой сувенир для мест столь отдалённых, тем более в таком шикарном состоянии. Пару раз чиркает, и вот уже дым проникает в повреждённые лёгкие, а зажигалка отправляется в карман. Ноги немного немеют, пробегает удивительно приятный и расслабляющий холодок. Желание кашлять пронзает его, словно лёгкие хватают и сжимают. На это он не обращает внимание.

– Хоть что-то, – сообщает пострадавший. Тем временем двое тоже принимаются смолить. Вокруг носятся люди, слышен скрежет металла от стражей порядка и просьбы, чтобы все покинули место взрыва. Карвер останавливает компанию и разворачивается, смотря, как вытаскивают из-под завала двух. Тяжелый вдох. Дым пронзает тяжестью лёгкие и замедляет мысли.

– Что вам нужно? – спрашивает Карвер.

– Позвольте представиться, – двое, сняв кожаные перчатки, в спешке протягивают правые ладони, на ликах слабые, неотличимые улыбки. – Просим прощения. Эцарди Адамасам, – говорит один.

– Волкпи Дор, – представляется второй.

– Имя не думал поменять? – отвечает Стрелок и жмёт обоим руки. – Здесь холодно, или я уже близок к смерти? Да и не хочу я видеть всё это. Пройдём в помещение, – голова трещит, а тело болит. Они поднимаются на крыльцо заведения.

Само здание, если раньше вызывало приятные эмоции и чувства, то сейчас лишь горечь. Обратив взор на улицу, замечает человека в синем одеянии, смотрящего из уличной толпы прямо на троицу. Карвер делает вид, что не замечает его, не обращая на него взгляд и смотря на улицу более общо, чем лично на странника. Странный молодой парень с белым лицом и такими же светлыми волосами не предпринимает никаких действий, чтобы как-то затеряться или быть незамеченным. Он словно специально стоит так, чтобы на него обратила внимание жертва. Стрелок, чуть не споткнувшись, понимает, что очертания похожи на эгаранади, но всё же это не он. Задавшись вопросом: "Лазутчик это или случайный прохожий?", отворачивается.

Приняв во внимание полученную информацию, чувствует, что палец нужно держать у курка. Компания дружно заходит в помещение, где никого нет, кроме одного мужика, который трещит о каком-то случае неизвестно кому. Машет бутылкой и бормочет: "Значит, достаю я пистолет и такой… ии-йи-ик! Говорю ему зна… и-ик… чит. А у тебя то хоть значит то и-ик…" – не окончив речь, голова падает на стол, и в ушах ничего не подозревающих гостей слышатся рвотные позывы. Нелепое зрелище.

– Да что ж за… – негодует мужчина за баром, – то уроды тут стреляют, то… – бросает протирать стаканы и направляется на кухню, где должен находиться персонал. Трое присаживаются за стол, где пару дней назад сидела другая компания, в которой на тот момент все ещё были живы.

Карвер вспоминает: "Волкпи Дор" – имя, которое он видел в дневнике вороторя. Тот заходил в одно время вместе с Мираэттой. Незаметно он взводит курок Семисотого под шумы в помещении. Гнев нарастает в теле убийцы, ведь бандиты являются к нему не просто в городе, а в излюбленном месте Карвера, где он собирался с только что погибшими друзьями. Охотникам за головами явно не повезло оказаться в такое время, в таком месте, да ещё и при таких обстоятельствах. Крепко сжимая рукоятку револьвера, знает, что одно неверное движение со стороны этих, косящих себя под государственную организацию, членов гнилого общества, то в теле каждого окажется по отверстию.

– Слушайте сюда, Майнбласт, – слышится щелчок, характерный для револьвера, – за вас большая награда. Убивать вас никто не хочет, – проглотив слюну от нервозности, сообщает переговорщик.

Гремит выстрел. Пуля проходит навылет и опрокидывает одного из гладколицых на спину, оставляя на соседнем столике ошметки внутренностей. Второй, не успев вытащить своё орудие, уже лежит рядом, с открытыми посеревшими глазами. Кровь медленно растекается по деревянному полу.

– Да чтоб вы сдохли! – выбежав, визжит хозяин таверны. Карвер вытаскивает сигареты из пальто и отправляется к выходу, перезаряжая по дороге оружие. Подойдя к двери, она распахивается, и там стоят десять головорезов, которые выталкивают наёмника обратно в помещение. Тот медленно пятится назад, оценивая возможность схватки.

– Это, – указывая пальцем на пьяного алкаша, который уже спит в своей блевотине вместе с бутылкой неизвестного напитка и шепчет сквозь сон: "Мил… иик… ах… да я не пьяный!", сосуд выкатывается и падает на пол. Все, даже Стрелок, отвлекаются на эту жалкую картину.

– Это тот самый, как его там?.. – немного нахмурил брови и потупил взгляд. – Карвер, который вам нужен! – отвлекает с помятой улыбкой, смотря на мерзких уродов. Обезьяньи морды, ему не поверив, окружают в заведении, двигая столы для бо́льшего пространства схватки.

– Катитесь! Мухи сраные! – кидается бутылками хозяин таверны. – Пшли отсюда! – испуганно продолжает, зная, что тот не сможет погасить расходы за всю переломанную мебель. – Кыш! – машет руками.

– Сдаешься? – спрашивает главный, самый на вид тупой и высокий. Большие губы главаря имеют форму полумесяца, словно специально напрягая для того, чтобы казаться серьёзнее и угрожающе.

– Что с лицами, уроды? – говорит Карвер. Его окружают люди с одинаковыми выражениями лица – толпа откровенных дебилов. – Вас-то десять. Я сдаюсь, – лицо мужика за баром, отчаянно бросавшего бутылки, меняется на слабую улыбку и спокойствие, после чего следует тяжелый выдох.

– Срань какая, пора закрыть заведение, – махнув рукой, отворачивается. Бугаи, более походящие на боцманов южных торговых кораблей, топчутся на месте, держа оружие наготове. Молниеносно выхватив ствол, со стороны Стрелка звучит выстрел, пробивший сразу трех бугаев. Следуют ещё два выстрела, поразившие свои цели. Шкафы падают замертво. Мясные ошметки оставляют следы позади каждого.

Опешившись, разбойники теряются, но подхватывают переСтрелку с неуловимым воином. Резкий взмах убийцы полуторным мечом, и ещё двое падают, а сам он, убрав клинок в ножны, перебегает в ближайшее укрытие – за барную стойку. Перерубив им не только одежду, но и брюхо, отправляет их кишки на прогулку. Упав, они заливаются в страданиях, надрывая от боли свои глотки.

Визжит от ненависти хозяин таверны. Ревут ещё пару выстрелов, но уже от неизвестных, поэтому хозяин прыгает в укрытие в соседнее помещение, где творится полный кавардак: падает стекло и звучат испуганные крики. Клика бросается врассыпную, переворачивая столы и стулья на пути. Огонь на поражение ведут из всех стволов. Оружие позволяет произвести всего по шесть выстрелов каждому. Стрелок, тем временем, чувствует страшный прилив сил и мощи. Скрываясь за каменной стойкой с деревянными вставками, возвращается в привычный азарт схватки. Карвер осознаёт, что в сердце убийцы нет места скорби. Хватает только адреналину и потокам крови, несущие с собой возможность разить врагов один за одним. Охватившее чувство сражения разжигает желание избавиться от препятствий, чтобы наконец приставить дуло револьвера к голове Садроса и эгаранади и узнать все ответы на вопросы. Ярость вскипает в нём, а угли в печь подбрасывают явившиеся за ним остолопы.

Глаза наёмника устремляются вверх, вспоминая о том, сколько противников было вначале. Заполняет барабан патронами и считает на пальцах, загибая их огненно-горячим стволом револьвера: – раз, два, три. Высунув пушку из-за бара, стреляет. Ещё одна горилла падает замертво, оставляя за собой очередное произведение искусства. Выстрел, и пуля пробивает стол, за которым прячется один из отсталых. Последний выживший враг стреляет. Промах, пуля попадает в бутылку, стоящую на баре, из-за чего та взрывается. Импульс толкает соседний сосуд, который стремительно едет по деревянной поверхности стойки. Щелчок, Стрелок заставляет высвободить пороховую энергию, толкающую смертоносную пулю, и гремит глухое упавшее тело. Очередная звонкая перезарядка с выпавшими гильзами. Вот и бутылка едкого алкогольного напитка на основе рыбы – егида́риса подъезжает прямо к убийце.

– Вовремя, – схватив сосуд, вытаскивает зубами пробку. Выплёвывает её точно в лоб одного из бугаев. Направляется к выходу. Пара больших глотков, и тот стоит уже рядом с алкашом, который никак не среагировал на переСтрелку. Раненные обезьяны мычат, стараясь убавить муки.

– За счет заведения! – ставит егидарис и, нахмурившись, вдыхает полной грудью, зная, что кровавый путь мести начинается прямо сейчас.

– Бармен… и-и-ик… счёт! – вякает алкоголик и, схватив бутылку двумя руками, опрокидывает себе в пасть, но не чувствует совершенно ничего, ведь она уже пуста.

– И где попрятались крысы? – выходит из таверны, а люди, бросая косые взгляды на изорванного убийцу с мёртвым взором, с недоверием пробегают мимо. Он направляется в теневые улицы города. Наёмника уже не волнуют ни голоса в голове, ни возможность видеть будущее. Его заботит возможность отомстить за своих погибших друзей. Адреналин охватывает его, а желание спустить пар столь велик, что в мыслях нет места ни сожалению, ни скорби, ни желанию восстановить здоровье.

Умбо́н² – металлическая бляха-накладка полусферической или конической формы, размещённая посередине щита, защищающая кисть руки воина от пробивающих щит ударов.

Глава III: Тонущий в Бездне Отчаяния

Карвер стоит меж домов. Рука опирается на старое каменное здание, обросшее паразитирующим растением. Он чувствует исходящее от листочков сияние, закрадывающееся в самые дальние и забытые уголки сознания, пробуждая что-то первобытное. Только и сам Карвер не может определить что чувствует, но будто сам солус взывает его к действиям, говорит ему оставаться здесь и ждать дальнейших указаний. Стряхнув все мысли, он продолжает упиваться страданиями, в которых медленно и верно увязает. Смотря на кисловатого цвета куст, понимает, что к таким отвратительным условиям для жизни он смог адаптироваться, несмотря на невзгоды.

Обходя каждый холодный камень по выемкам, с каждым днём стебли устремляются всё выше и выше, питаясь частичками солнца, иногда выглядывающего из облаков. Имеющие несколько лопастей, зелёные листочки аккуратно прорастают и борются за существование, а также щекочут кожу раненого вояки, словно так же стараются дотянуть свои стебельки и корни, чтобы оплести его разум. Убийца думает, что сможет так же, отстранившись от всех невзгод и поражений, леденящих бурь и в пожарах, продолжать двигаться вперёд. Остаётся лишь собраться с силами. Его вторая ладонь частично скрывает удручённое лицо. Скованные губы сами выгибаются в улыбку, словно только что заключил сделку со смертью. Тело парализовывает муками, стараясь хоть как-то избавиться от угрозы организму.

Внутренняя физическая боль смешивается с суммой из разбитых надежд и не ставших добрых мечтаний, подкрепляя колкие и гулкие ощущения приправой из терзаний. Ловкие движения, адреналин, заставивший забыть об ущербе на теле, выстрелы – всё пагубно повлияло на и без того полумёртвого, но ещё борющегося Майнбласта.

Аффект сходит с него, и ярость уже не кажется такой явной, ведь тело слабеет с каждой секундой, а месть, обернувшись злой игрой с самим собой, то и дело старается подавить Стрелка – сделать из него живого мертвеца. Кровавая дорога мщения медленно заполняется туманом, а всё происходящее словно заполоняет мгла из иллюзий. Карвера опьяняет эгидарис. Мутные мысли иногда требуют вспомнить прошлое, понять кто он такой и осознать, что каждая человеческая жизнь на его совести.

– Кто я? – спрашивает он себя. – И кем мне теперь быть? – ладонь сначала ложится на лоб, а после медленно спускается на глаза. – Что всё это значит? – слабеет. Силы пропадают, он стоит и размышляет о происходящем. – И что может убийца-наёмник в этом мире? Убивать и только. Жалости не должно быть во мне, но так больно вновь начинать жизнь заново, – его сковывает гнев, который медленно разгорается. – Олаф… Мираэтта…

Ладонь спускается вниз и закрывает рот, сжимая пальцы, впивается в кожу. Глаза закрываются, жмурится. Стиснув зубы, сгибается, понимая, что организм не просто повреждён, а разрушен. Ослабленные мышцы мякнут. Они становятся ватными, и появляется головокружение.

– Я отомщу за вас, – и как же тяжело ему бороться с происходящим в сердце. Все близкие люди погибли, и теперь он одиночка-убийца без каких-либо доступных укрытий, где можно хоть на мгновение забыться и потеряться в безмятежных разговорах. Делает тяжёлый выдох. Меркнет и замирает. Сделав глубокий вдох, выпрямляется и поднимает голову наверх.

Хватает семисотый и осматривает в поисках разных повреждений и неполадок. Находясь в тени, перед его глазами проносятся люди, которые будто ничего и не замечают – они общаются и радуются, грустят и любят. Одиночка, зная, что ему там не место, боится даже думать о мысли, чтобы втиснуться в мир, где правит бессознательность, которая и так поглощает его, будто глухая трясина.

Останавливается перед началом солнечного света, что падает на уличную тропу, и понимает – на голове нет шляпы, которую тот забыл ещё во взорванном здании. Ярость вскипает в сердце настолько, что не хочется даже курить. Сосуды наливаются эмоциями. Проблемы захватывают мысли, и зрение туманится. Из-за неадекватности происходящего в жизни он видит тени, уходящие меж домов. Его внимание перехватывает зверёк, который рыщет в поисках съедобных свежих помоев, которые ещё не успели сожрать другие грызуны.

Наставляет дуло на крысу, пискающую около проросшего неизвестного сорняка. Курок взведён. Настало его полное одиночество, как он и хотел многие годы. Однако теперь, когда оно настало, хочется понимать, что ему хватит сил, чтобы справиться с тяжелыми днями. Стрелок давит в себе ярость, из-за чего мышцы лица иногда вздрагивают. Смотря на то, как невинное существо бродит и пытается найти питательные вещества, убийца успокаивается, понимая, что ещё одно беспорочное не изменит ситуацию. Желая как можно скорее избавиться от нависшего на него рока, он думает о следующем шаге.

Убирает револьвер в кобуру. Развернувшись, отправляется в противоположную сторону от насыщенной вапором улицы, стараясь не обращать внимание на и без того почти мёртвое тело. Горькие тучи сгущаются, все призраки танцуют вокруг. "Невинные погибают", – успокаивает себя.

Словно вновь приглушенный болезнью, идёт и то зажмуривается, то ударяется о высокие стены домов, медленными движениями отправляясь в бредовое состояние. В руке рефлекторно оказывается Семисотый. Взводит курок, чувствуя опасность. Идя дальше, орудие прячет под курткой, чтобы не поймать случайный взгляд. Останавливается, облокачивается на стену спиной и оглядывается, хлопая глазами. Раненый находится далеко от людей, от оживленных улиц, которые прячутся за парой зданий. Никого нет, только старые грязные улицы, где остались разные объедки и мусор, гниющий и развивающий новую флору в промёрзшем до костей городе. Никого это не волнует, ведь окна на тёмные улицы не выходят. В таких местах можно увидеть только давно заброшенные склады и сараи. Хранятся в них всякие инструменты, которые любят коллекционировать люди и пришедшие в ненадобность разные вещи, которые точно понадобятся, по мнению многих, в будущем. Бывает, они лежат совершенно недавно купленные, только бандиты всё бесконтрольно разворовывают.

Карвер поднимает пустые глаза в сторону, откуда пришел. Длинная дорога, оставшаяся позади, заворачивается в спираль по мере наклонности головы Стрелка, падающего от усталости. Стены, с нависшим на ней зелёным паразитом, словно пульсируют в видениях Майнбласта. Ядовитый цвет шепчет своим змеиным шипением, словно пытаясь пригласить куда-то, манит своей необъятной энергией солуса. Закрыв глаза, в уши проникает странный звук, похожий на журчание ручья, и тот кажется таким тёплым, спокойным и релаксирующим, если бы не одно "но". Он смешивается с шумом ветра и при этом становится всё громче и агрессивнее, превращаясь в бурю. Дуновения бездны, будто Скорбящая Мать пришла в ярость, заставляет вояку бросить пистолет и закрыть уши. Сдавливая их, он наклоняется, кряхтя и топя в себе другие чувства. Мозги словно вибрируют, из-за чего тяжело справиться с упавшим на него недугом. Тьма опускается и пронизывает вены иглами бездонной ночи.

– Карвер! – отчётливый шёпот ощущается среди всех шумов. Стрелок мотает головой, стараясь привести себя в чувство, подбирает и прислоняет холодный ствол к голове, стараясь освежить голову не только сталью, но и осознанием, что находится под защитой.

– Кто ты? Как ты смеешь мной управлять? – неспокойно ворчит. Страшнейший шум разрывает его нервы. Напряжение тела на пределе, внутри вскипает кровь, а органы, кажется, двигаются внутри, сращиваясь или наоборот разрываясь. Из уст вырывается незнакомый для Карвера крик, не похожий на человеческий, и ужасы бездны отступают. Падает на колени, свободной рукой хватается за живот и тошнит кровавыми ошмётками, перемешанными с осколками, которые вонзились в него во время взрыва. Не имея возможности стоять, бессознательно и медленно ложится на землю, не видя перед собой ничего, кроме утопающего света. И только тьма обнимает манящими дланями, напевая колыбельную ночи.

Во сне он видит образы. Пролетают комнаты и одно помещение запоминается уверенно. Там лежат более сотни людей со сгоревшими лицами, которые, спя, ожидают полного сожжения, в удобных для неживых темницах-гробах. В одно мгновение сталкивается со знакомым лицом человека, который почувствовал присутствие Карвера и, испугавшись, словно выключает некий грёзовый портал.

Наёмник лежит посреди забытой дороги, простирающейся меж старых, каменных и забитых зеленью домов, грязи и разного мусора. Крысы мчат то туда, то сюда, оставляя после себя переворошенные поля дерьма. Иногда слышатся крики с оживлённой улицы: то счастливые, то печальные. Солнце уже скрылось за горами, а большие воздушные рыбки, плывущие по течению ветра, всё больше и больше заполоняют ещё синее небо. Стрелок лежит в грязи и собственной крови. Глаза приоткрылись, никого нет, только спешно приходящий ветер. Все болезненные чувства пропали в небытие.

Он медленно поднимается и в шоке смотрит на землю, после трогает лицо, замечая, что на пальцах присохшая кровь, которая коркой отваливается от кожи. Из внутреннего кармана вытягивает маленькую тряпочку и вытирает ей гадости.

Карвер отбрасывает и не принимает все мысли о том, что в его судьбу вмешиваются неподвластные человеку силы. Никакие стихии и всякие воплощения зла не смеют приказывать ему и пленять тело – единственное, что точно знает Стрелок, схватив револьвер. Он проходит пару шагов и замечает бочку со сточной водой. Руки опускаются в морозную жидкость, освежая и успокаивая мысли, ополаскивает грязную кожу.

– Абаналара! – шепчет и отряхивает порванную одежду, проверяя боезапасы. Он выдвигается в опьгараниду навстречу к неизвестным. Взгляд наполняется решимостью, брови напрягаются и теперь нет никаких помех, только свободная дорога мести.