Другой

Мария выдохнула, открывая глаза. Произведение кончилось, и у неё даже получилось сдержать слезы. Даже не догадываясь о том, какой будет следующая музыка, женщина была крайне удивлена, когда услышала спокойствие. Никаких войн, переживаний или бурь… Играл первый концерт Равеля. Теперь рояль не рассказывал чью-то историю, а пытался подбодрить, показать, какой на самом деле может быть жизнь, если стараться победить все, что мешает прочувствовать её полностью, всем сердцем и душой. Воображение женщины в первый раз не рисовало никаких картин. Это был чистый лист, наполненный спокойной радостью, даже… Счастьем?

Определенно им. Теперь она могла понять, о чем говорил Болдин. Сначала он показал ей смятение, затем горечь, оставшуюся от страха и боли, а теперь старается дать понять, что после любой встряски идет облегчение. Женщина почувствовала, как по её щекам стекают слезы. Он сделал это ради неё… Мария не помнит себя. Она плачет, закрыв лицо руками и спрятав глаза.

Михаил выдохнул, снимая ладони с клавиш, пока что не смотря на жену. Он вздохнул. Зря он это затеял, сейчас придется оправдываться…

– Ладно. Извини… Это была действительно плохая идея. Прости…

Мужчина виновато посмотрел на Марию, но тут же встрепенулся, подскакивая со стула.

– Маша! Ты что?! Стой-стой, не надо, ох, Боже мой, я совсем не хотел…

Быстро оказавшись рядом с женщиной на диване, мужчина заключил её всю в объятия, и с радостью почувствовал как жена поддалась его рукам.

Выдохнув, Болдин решил дать ей время. По прошествие нескольких минут, когда Мария успокоилась, мужчина осторожно отстранил от себя её заплаканное лицо, посмотрел внимательно:

– Тебе лучше, Маша?.. – заботливо шепотом спросил Миша.

Женщина, тихо шмыгнув носом, слабо улыбнулась:

– Ты так прекрасно играешь, Мишка…

Она все-таки подняла на него мокрые глаза.

– Спасибо…

– Брось… Я только рад, что тебе стало легче… – мужчина сразу осекся, – Стало ведь?

Мария мягко улыбнулась.

– Стало… Спасибо… – вдруг хитрый огонек загорелся в глазах женщины. Она прищурилась, – А знаешь, от чего мне может стать еще легче?..

Болдин улыбнулся так же лукаво, как она, соглашаясь сыграть в эту игру:

– От чего же?..

Мария хотела ответить, но её прервал звонок в дверь. Михаил открыл.

– Привет, Миша, – пробурчал стоявший за порогом Алексей Сехинов, пока что не входя, – Я могу пожить у тебя немного?

_____________________________________________________________________________

– Как интересно это вы завернули! – усмехнулся Голиаф.

– Теперь я не слишком эмоционален? – улыбнулся Алексей.

– Вовсе нет. Но у меня есть вопросы по услышанному.

– Прошу вас.

– Знаю, наверное, вы хотели сказать мне потом, это все-таки ваш козырь в рукаве, но все же ответьте мне, что случилось с Марией? Если я все правильно понял, она переживает какую-то неприятность.

Мужчина глубоко кивнул.

– Все верно, мой юный друг. И мне очень нравится, что вы говорите о ней в настоящем времени, – Алексей рассмеялся, – Да, вы верно подметили. В то время Мария переживала тяжелую болезнь кого-то из близких людей.

– Кого же?

– Она не говорила мне, Голиаф. Она со мной мало разговаривала.

Голиаф вздохнул, почти закатывая глаза.

– Слушайте, я уже давно понял, что все сказанное вами – сказка. Перестаньте притворяться.

– Послушайте, – намного строже сказал Скалровский, чем привлек внимание студента, – Если вам не нравятся мои ответы, не задавайте своих вопросов. К тому же, если это все сказка, почему вы до сих пор не ушли от меня? Вы, как я понимаю, человек практичный, не стали бы все это терпеть.

– Мне интересно, что вы придумали дальше, Алексей. Вот и все.

Скалровский вздохнул.

– Раз вам интересно, имейте ко мне уважение.

– Как пожелаете. Позволите еще один вопрос?

– Допустим.

– На кой черт Сехинов приехал к ним? Вы явно не хотели портить эту идиллию.

Алексей усмехнулся, скрестив руки на груди.

– Бежите вперед паровоза, мой друг.

– Не друг.

– Хорошо, товарищ.

– Знакомый.

Старик смерил юношу скептическим взглядом.

– Хорошо. Я хотел рассказать вам дальше, но, пожалуй, дам все ответы сейчас. Алексей попал под сокращение на работе, пускай и был одним из лучших работников. Ему не повезло. Квартиру снимать дорого, а денег у него и так нет. Все понятно?

– Логика Сехинова до конца мне не ясна. Но допустим. Я понял.

– Я рад. Впредь прошу меня не перебивать, история должна быть цельной.

– Обещаю смиренно слушать.

IV

«Итак, с этого момента Алексей Степаныч решил устроиться у своего друга. Михаил, обговорив этот вопрос с женой, решил устроить юношу в гостиной на диване, но женщина, не будем скрывать, не была довольна происходящим. Он сразу поставила мужу безоговорочное условие: если Алексей будет слишком долго искать себе новую квартиру или работу, они не будут позволять ему долго оставаться у себя дома, на что мужчина, конечно, активно согласился.

Тем временем Сехинов совершенно спокойно бродил по квартире, изучая её. Он не хотел быть слишком наглым, но страсть хотел посмотреть на то, как живет всегда радостный и приветливый коллега. Из прихожей он направился на кухню, завернув налево и миновав туалеты. В целом убранство стола, плиты и духовки его не удивило, было как у всех остальных, но интересно было то, что всего было по два: две пары прихваток, по две сковородки с одинаковой едой и кратное количество тарелок с чашками, причем первая половина была в шкафу с левой стороны, а вторая – с правой.

Заинтересованный Алексей даже заглянул в нижний выдвижной шкафчик с кухоннными приборами, но там все было вперемешку.

«Значит, приборами они не брезгуют…» – удивился в мыслях юноша, но пожал плечами, закрывая ящик. Пройдя обратно по коридору, он заинтересовался прикрытой дверью напротив, справа от прихожей.

Глянув мельком в сторону гостиной, Алексей подумал, что время у него еще есть, пока его спасители все обсуждают. Юноша открыл дверь шире и заглянул внутрь, не решаясь заходить. Алексей от неожиданности округлил глаза; он ожидал увидеть здесь уголок мастера инженерии или что-нибудь связанное с механизмами, но перед его глазами предстало настоящее ателье. Юноша открыл дверь чуть шире, чтобы рассмотреть удивительно упорядоченный хаос: швейная машинка стояла на столе, усеянном бесформенными тканями и, казалось бы, разобраться в них невозможно, но нутром Алексей Степаныч понимал, что если за стол сядет разбирающийся в шитье человек, он сразу все поймет. Оторвав глаза от швейного стола, Сехинов обратил внимание на другой стол, что стоял у стены напротив и был практически погребен под листками бумаги, изрисованными различными чертежами одежды: платья, штаны, футболки… Наверняка что-то еще, но юноша не смог увидеть. На вешалках, зацепленных на ручки шкафов, друг на друге красовались новые наряды, но совсем не современные! Это были мужские пиджаки с богатыми манжетами и красивыми запонками, висевшие рядом с женскими платьями с пышными рукавами.

«Век, наверное, 19-й» – подумал Алексей и решил, что пока с него достаточно. Тихо прикрыв дверь, он развернулся и хотел было идти уже к своим друзьям, но остолбенел. На него смотрели четыре глаза: два удивленных и еще два очень недовольных. Михаил стоял как вкопанный прямо перед юношей, не понимая, что ему стоит сказать, чтобы разрядить обстановку, а Мария стояла рядом, настроенная крайне враждебно, скрестив руки на груди и действительно страшно нахмурвшись. Алексея пробило холодным потом: «Никогда я еще не бывал в… ТАКОЙ ситуации… Черт возьми… Ладно, как положено человеку с хорошей репутацией, я должен извиниться». Юноша сделал драматичный вдох и опустил глаза, крайне виноватый.

– Простите меня. Я понимаю, что мое поведение – верх неприличия. Я позволил себе лишнее. Я правда перед вами очень виноват, – надо сказать, сказано это было очень правдоподобно, но это только больше взвинтило женщину.

– Я тебе не мать, чтобы ты так передо мной отчитывался, – послышался холодный, постепенно переходящий в злобу, голос.

– Маш… – виноватый голос мужа и такая же улыбка все-таки успокоила Марию. Она рвано выдохнула, почти фыркнув, и демонстративно отвела глаза.

«Скверная барышня, – усмехнулся в мыслях Алексей, – Предложу себя выгнать, она сама начнет уговаривать меня остаться».

– Вы совершенно правы, Мария Геннадьевна, – тембр голоса оставался тихим и низким, чтобы совсем не вызывать подозрений и придать себе вид как можно более виноватого, – я понимаю, что поступил низко, но меня крайне интересовало убранство вашего дома, – Сехинов поднял на удивление крайне виноватые глаза, возможно, он даже немного переиграл, – Если вы прикажете мне уйти, я сделаю это.

Неожиданно женщина вспыхнула, как-то странно при этом улыбнувшись.

– Да что ты? Я так рада, что ты предложил это сам!

«Не понял» – юноша почти даже опешил, но, благо, не показал это на своем лице, хотя внутри у него все замерло после слов женщины.

– Маша! Постой, ну не надо, прошу тебя… – Болдин повернулся к жене, чуть опустив шею и поджав плечи, чувствуя себя крайне виноватым перед ней. Он сразу заговорил намного тише, – Пожалуйста, он не сделал ничего плохого, молодой ведь, любопытный…

Мария, все еще скрещивая руки у себя на груди, холодно смотрела на мужа из-под век и, помолчав немного, смерила Сехинова взглядом омерзения, после чего глянула на мужа холодным, почти осуждающим взглядом, и зашла в свою мастерскую, закрыв дверь перед носом Алексея. Он был в недоумении и ярости одновременно.

«Что я сделал не так?! Я… Я делал как должен был сделать порядочный человек! Что она себе позволяет?!! Да я!!..»

– Эх-х, не бери в голову, Лешка, – ладонь вновь легла на плечо юноши, а лицо Михаила вновь начало улыбаться, пускай ему было немного грустно из-за ссоры с женой, – Когда сам женишься, еще не с тем столкнешься! – он засмеялся, обнимая Сехинова за плечи и ведя на диван в гостиную. Алексей решил немного объясниться, поэтому постарался себя успокоить.

– Ты… Не пойми меня неправильно… – осторожно начал юноша, – Но я совсем не понял, что случилось. Скажи мне, что я сделал не так?

– А шут его знает! – засмеялся мужчина, снова хлопая друга по плечу, – Это же женщины! Я думаю, ты сам знаешь. В институте, наверное, у тебя гарем был, а-ха-ха!

Сехинов едва нахмурился, отведя взгляд, но не от смущения.

«Что я сделал не так… Нельзя позволить себе повторить эту ошибку…»

– Э-эй, чего ты? Обиделся? – мужчина ткнул юношу в бок, на что недовольный этим Алексей немного поерзал на диване.

– Все в порядке.

– Ну и прекрасно! – улыбнулся Болдин, глядя на дверь мастерской, которая была прекрасно видна из гостиной. Сехинов это заметил.

«Нет уж, дружище. Командовать ей я не позволю» – на лице у юноши вдруг сама выросла странная улыбка, которую он поспешил спрятать. Юноша вальяжно обнял Михаила за плечи, – «Я тебя переманю на свою сторону».

– Послушай-ка, Болдин, – начал неторопливо Сехинов, – Вот ты зачем женился?

Мужчина поднял брови.

– Как зачем? Я Машку люблю, она любит меня.

– А за что ты её любишь?

– За что? Ну… – Михаил задумался, подняв глаза к небу, чему Алексей очень обрадовался.

– Вот видишь, ты ведь даже сказать сразу не можешь, – сказал юноша, будто это было чем-то крайне очевидным, – Разве тогда считается, что ты её любишь?

Михаил замер, неуверенно прищуривая глаза. Улыбка пропала, он стал серьезен.

– К чему ты ведешь?

– К тому, что людям не нужно жениться.

Болдин высоко вскинул брови, а юноша поднялся с дивана, встав перед Михаилом, держа спину ровной и забрав руки за спину.

– Любовь – это такая шутка природы. Она создана для того, чтобы мы продолжали свой род, но человечество решило создать браки, чтобы контролировать популяцию. А я считаю, что от любви можно отказаться.

– Отказаться? – совершенно не понял мужчина, – Как это?

– Запретить себе влюбляться. Заблокировать эту эмоцию. Болдин долго смотрел на юношу, после чего медленно, словно спрашивая немого разрешения, расплылся в улыбке.

– Мне нравится, что ты шутишь даже в такой ситуации, но, прошу тебя, больше не надо. Сейчас не самое лучшее время для этого.

– Я не шучу. Я действительно так считаю.

Михаил замер, поджав губы.

– Неужели тебе никогда никто не нравился?.. И… Даже сейчас не нравится?.. – почти испуганно, совсем тихо спросил Михаил, не уверенный в том, что хочет знать ответ.

– Нравится? Нет. Но я знаю, кого хотел бы видеть своей.

– Хотел бы? – Михаил недоуменно взглянул на собеседника, – Что это значит?

– Ну смотри, Миша, – Алексей наклонился к нему, смотря в удивленные глаза, будто собирался говорить приятелю что-то очевидное, о чем он мог бы и сам догадаться, – Она красива, статна, умна, из богатой семьи. С ней не скучно, а общественность не будет меня осуждать за мой выбор. Её зовут София Рыневская, я думаю, ты слышал о такой.

– Боже упаси! – воскликнул Болдин, не веря своим ушам, – С этой жестокой женщиной ты хотел бы провести всю жизнь?

– Почему же нет? Все жестоки.

– Но…

– Ты меня не понимаешь, Миша. Жестока, мягка – все это не имеет значения, когда у неё есть деньги. Помнишь строчку? Как же там… – нахмурившись от усердия, Алексей медленно кивнул своим мыслям, неуверенно, но задорно напевая, перед этим разогнувшись, чтобы было удобнее:

"Я люблю свою подружку не за мушку на щеке,

А за то, что у подружки под подушкой в кошельке!"

– Но Леша… – изумленный Михаил смотрел на своего друга, – Разве ты не понимаешь своей меркантильности?

– Что же мне остаётся? – усмехнулся в ответ Сехинов.

– Влюбиться хотя бы! – Миша был настолько разочарован в друге, что даже вскочил со дивана, разведя руками, – Не обязательно ведь в неё! В кого угодно, только не в её, прошу тебя!

– Зачем мне вовсе влюбляться? Ты меня не понимаешь, Миша! – отчего-то радостно воскликнул Алексей, вскоре показывая мягкую улыбку, – Я не отрицаю любовь. Но я её не знаю. И ты тоже не знаешь потому, что слишком много о ней думаешь и чрезвычайно мало знаешь. Ведь ты даже не можешь ответить, за что «любишь» свою же жену.

Болдин молчал, выслушивая. Он не понимал, зачем Сехинов говорит все это ему, но знал, что не хочет оставлять его без ответа.

– Я люблю её за то, что она есть. Что она каждый день дарит мне радость и что любит меня в ответ, – твердо и четко проговорил Михаил, – И я не хочу задумываться над тем, есть ли любовь на самом деле. Если её нет, то тогда я не знаю, что я чувствую.

– Привязанность вперемешку с радостью, – любезно отметил Алексей.

– Перестань, – чуть громче проговорил мужчина, вскоре чувствуя себя виноватым за грубость, из-за чего слабо улыбнулся, в который раз хлопая юношу по плечу, – Ты довольно молод, и я понимаю, почему ты так думаешь. Но, пожалуйста, я уже был молодым и не хочу возвращаться к своим мыслям, которые были тогда, – он улыбнулся, – Рано или поздно ты тоже к этому придешь!

– К чему же? – спросил на удивление очень спокойный юноша.

– К любви, к… Богу.

– Что-что? – тут же заискрился Сехинов, приблизившись к мужчине.

– Все-все, не надо, я понял, что это больная тема, – он рассмеялся, – А ты проворный малый! Ладно, давай пообедаем. Я пойду разогрею, а ты пока разложись здесь.

Болдин покинул Алексея Степаныча, оставив его в полном недоумении.

«Я, конечно, знал, что Болдин – человек довольно наивный, но чтоб настолько… – Алексей тяжело вздохнул, – Чтож, мне предстоит много работы. Но пока что стоит повременить. Буду действовать постепенно»

Взгляд юноши упал на рояль. Он усмехнулся.

«Живет в таком захолустье, а держит у себя рояль… – Сехинов провел по лакированной доске ладонью, – Удивительно. Продал бы, смог бы переехать в квартиру получше».

И, зевнув, пошел на кухню обедать.

V

Отношения Алексея с Михаилом всегда были дружескими, в основном благодаря Болдину, а вот с его женой Сехинов совсем не поладил. Она презирала его, намеренно игнорировала и демонстративно отводила глаза, что очень волновало Михаила и заставляло нервничать. Надеясь разрядить обстановку, он шутил, подкалывал то друга, то Марию, но у него не всегда получалось разнять этот неприятнейший немой конфликт. Мужчина не спрашивал у жены, почему ей так не нравится его друг, боясь новой ссоры, а у Алексея и спрашивать не надо было: он регулярно напоминал Болдину о том, что не он виноват в непростом и тяжелом характере Марии. К слову, вопреки данному юношей обещанию, Сехинов совсем не спешил искать работу, а наоборот, надеялся как можно дольше оставаться в этом доме, ведь именно так мог бы сработать его план о «перевоспитании» Михаила. Он был предельно уверен в том, что Болдину легко дастся обучение, поскольку он был остр умом, но направлял его совсем не в то русло, как считал Алексей.

В это утро, собираясь на работу, Михаил то и дело взволнованно поглядывал на Сехинова и жену, когда появлялась возможность, боясь представить, что может произойти, когда он уйдет: Мария уже который день сверлила Алексея взглядом, а второй, в свою очередь, не из тех, кто умеет и хочет разнимать конфликты. Сейчас он, кстати, сидел на предоставленном ему диване, держа в руке какую-то первую попавшуюся книгу, и, раскрыв её, пытался читать, но весь его разум был слишком занят постепенно созревающим в нем нехитрым планом:

«Это будет не сложно сделать без жены, но так сразу её убирать не стоит, иначе это его сломает… Нужно испортить между ними отношения, но так, чтобы Миша не понял, что это сделал именно я. Нужно убедить его… В том, что она его не любит? Нет, этого мало, он станет отрицать… – Сехинов вдруг поднял глаза выше книги, озаренный, – Я знаю, что мне стоит делать».

– Эй, закроете за мной, кто-нибудь? – крикнул в коридор Михаил, с небольшим опасением прислушиваясь к звукам из гостиной. Он мог бы закрыть и сам, но очень хотел увидеть хоть кого-нибудь перед тем, как уйти на работу.

Алексей отвлекся и, отложив книгу, встал с дивана. Скрипя половицами он направился к выходу из гостиной, спеша закрыть за хозяином дома, но  в коридоре перед его носом ему наперерез метнулась светлая макушка, шустро оказавшись у входной двери:

– Хорошего дня, милый, – она улыбнулась, почти грубо огладив его плечо, на что мужчина удивленно поднял брови, но вскоре радостно улыбнулся, предполагая, что все наконец наладилось.

– Спасибо! – он вышел, хлопнув дверью.

На Сехинова обратились два свирепых глаза, явно не располагающих к милому разговору. Алексей нахмурился, не намеренный больше молчать.

– Что за цирк вы здесь устроили?

– Я?! – воскликнула женщина, почти чувствуя как ее волосы встают дыбом. Она зашипела, – Тебе как никому другому должно быть все известно о цирке. Ты настолько искусственный, что мне становится жаль тебя.

Сехинов застыл.

– Жаль… Меня? – странная, неконтролируемая улыбка выросла на лице юноши, его взор был направлен на женщину. – Вы мне врете, Мария Геннадьевна.

Женщина почувствовала, как ей внезапно стало холодно от этого неприятного взгляда, захотелось спрятаться от этой неестественной улыбки. Мария невольно вздрогнула, из-за этого напрягаясь еще сильнее, но не боясь отвечать Алексею, наоборот, она была готова начать этот бой.

– Жаль. Жаль такую неблагодарную сволочь, как ты, – стальной голос ни разу не дрогнул, но на это Алексей только мягко усмехнулся, из-за чего разгневанная  женщина перешла на громкие тона. – Я не собираюсь терпеть твои неестественные чувства в своем доме.

– Это не ваш дом.

Мария застыла, медленно бледнея из-за сидящего в горле гнева.

– Что. Ты. Сказал?

– Это. Не ваш. Дом, – ответил Алексей в манере собеседницы, упиваясь её бессильной злобой, при этом оставаясь абсолютно спокойным – Это дом вашего мужа. И моего друга. А он не захочет меня выгонять, – улыбался Сехинов, – И вы это знаете.

– Что же, ему придется выбрать или меня, или вас, – рявкнула женщина, быстро уходя из прихожей в кухню прочь от Алексея, который не мог сдержать своего счастья: «Как же неаккуратно ответила! Я всегда говорил, что эмоции никогда не помогали рациональному мышлению. Пока слышит, скажу ей чуть громче на всякий случай». Юноша действительно повысил голос:

– Вы заставите мужа выбирать между собой и другом? Что ж, поверьте, ему будет лучше выбрать друга, чем такую жену, которая будет пытаться шантажировать и повелевать.

Прекрасно понимая, какой эффект эта фраза вызовет у женщины, Алексей спешно отправился обратно в гостиную, мягко приземляясь на диван, вновь хватая книгу в руки, сидя как ни в чем не бывало.

Мария застыла, услышав слова юноши. Самое страшное было в том, что он был прав как никогда. Она не имеет права заставлять мужчину делать такой жестокий выбор. И теперь Сехинов с удовольствием будет использовать это, чтобы настроить Болдина против неё.

Мария обернулась, шумно дыша, и твердой походкой направилась в гостиную, вставая перед юношей, который даже не взглянул на неё, продолжая «читать». Шумно дыша, женщина сначала сверлила его взглядом, надеясь хотя бы напрячь перед предстоящим диалогом, но, заметив, что Алексей совсем расслаблен, досадно выдохнула, тут же делая новый вдох, надеясь сказать другу своего мужа все, что о нем думает:

– Я знаю, зачем ты здесь. Я знаю, что ты хочешь сделать с Мишей, но понятия не имею, почему.

«Не может быть, – промелькнула спокойная мысль в голове у Алексея, – Она блефует. Но отвечать сейчас нельзя. Пусть скажет все»,

–…твои уловки не сработают на него. Ты не знаешь, какой он человек, и ты не испортишь ему жизнь, не посмеешь.

«Как очаровательна эта дама! – умилился Сехинов, но снаружи сохранил спокойное выражение лица, – Жаль, она не понимает, что мои уловки всегда работают. Скажу ей это чуть позже, пока рано».

Но, несмотря на абсолютное игнорирование со стороны Сехинова, женщина продолжила:

– Душа Миши чиста.

«Как белый лист».

– Ничто и никто не сможет её омрачить.

«Любой может написать на нем все, что душа пожелает».

– Особенно такой, как ты.

«Тем более такой, как я».

– Ты отвратительный человек.

«Я потрясающий писатель».

– Мне тошно с тобой разговаривать. Если ты не уйдешь хотя бы через три дня, я прикажу Мише выгнать тебя для его же блага, – Мария тяжело дышала от пережитого гнева, но не собиралась останавливаться:

– Пускай ты сейчас скажешь, что я не достойна называться женой после этого, я все равно это сделаю. И Миша меня поймет.

Алексей молчал. Выслушав женщину, он поднял на неё глаза.

«Добью».

– Это все?

Мария сжала кулаки, и Алексей почти услышал как скрипят её зубы. Он усмехнулся, вставая с дивана и смотря прямо в глаза женщины, больше не собираясь шутить.

– У тебя нет сердца, Маша. Ты готова выгнать юношу, почти студента, без работы и без квартиры на улицу только лишь потому, что тебе что-то в нем не понравилось.

– Я…

– Ты готова шантажировать мужа, чтобы испортить мне жизнь.

– Нет, я не…

– Именно ты – главный враг Миши. Не я, а ты. Ты ревнуешь меня к нему, правда?

– Что ты несешь?! – закричала Мария, – Я не!..

«Я знаю, глупая».

– Ревнуешь. Если ты ревнуешь мужа даже к друзьям и готова выклевать ему мозг из-за этого, пожалуй, мне стоит с ним поговорить по поводу тебя, – Алексей фыркнул, вновь опускаясь на диван, в третий раз опуская глаза в книгу – Может, он найдет себе избранницу получше. Наверняка она не будет портить ему жизнь так, как это делаешь ты.

Женщина замерла, чувствуя как гнев постепенно отступает, уступая место страху. А ведь он может… Её Миша так доверчив… Излишне доверчив. Мария закрыла глаза и спешно скрылась в её с мужем спальне, что располагалась в следующей комнате, вход в которую был только через гостиную.

Через несколько часов наконец в дверь позвонили два раза. Юноша встал с дивана и пошел открывать. Отперев замок, Алексей поднял уголки губ в улыбке, надеясь расположить Михаила к себе как можно скорее.