Милые обманщицы. Соучастницы

4. Прямым рейсом из Хельсинки…

– Твой новый одеколон случайно не из ароматической смеси? – шепнула Ария Монтгомери своему бойфренду, Ноэлю Кану, когда он потянулся к ней с поцелуем.

Ноэль с обиженным видом приподнялся на диване.

– У меня Gucci Sport. Как обычно.

Ария снова повела носом. Нет, она определенно уловила запах лаванды.

– Думаю, ты случайно перепутал его с туалетной водой бабушки.

Ноэль обнюхал свои руки и поморщился, сузив светло-карие глаза.

– Это мыло. Я же не виноват, что твоя мама раскладывает это девчачье дерьмо по ванным комнатам! – Он придвинулся к Арии и накрыл ее нос ладонями. – Тебе ведь нравится запах, правда?

Ария хихикнула. В воскресенье после обеда они с Ноэлем, одни в доме матери Арии, валялись на диване в гостиной. После развода ее родителей комната заметно преобразилась с учетом вкусов и предпочтений Эллы. Теперь здесь витал дух ее заморских путешествий. Статуэтки индуистских богов, расставленные на полках, напоминали о поездке Эллы в Бомбей прошлым летом; индейские покрывала, привезенные из колонии художников в Нью-Мексико этой осенью, устилали диваны и кресла; и повсюду мерцали свечи с ароматом зеленого чая, который отец Арии, Байрон, терпеть не мог. Когда в шестом и седьмом классах Ария сходила с ума по Ноэлю, она мечтала о том, как он придет к ней домой, и они будут лежать на диване вот как сейчас – ну, разве что не под плотоядными взглядами многорукого Ганеши^[24] из угла комнаты.

Ноэль коснулся губ Арии легким поцелуем. Ария усмехнулась и поцеловала его в ответ, разглядывая его точеное лицо, длинные волнистые черные волосы и розовые губы. Он вдохнул и углубил поцелуй, заскользив руками по ее спине. Медленными движениями он расстегнул ее кардиган с леопардовым принтом.

– Ты такая красивая, – пробормотал он. Потом стянул с себя футболку, бросил ее на пол и потянулся к молнии на джинсах Арии. – Нам лучше пойти в твою комнату.

Ария накрыла его руку ладонью, останавливая его.

– Ноэль, подожди.

Ноэль застонал и скатился с нее.

– Ты серьезно?

– Извини, – запротестовала Ария, застегивая кардиган. – Просто…

– Просто что? – Ноэль ухватился за край журнального столика и как будто напрягся.

Ария устремила взгляд в боковое окно, откуда открывался живописный вид на леса округа Честер. Она и сама не могла объяснить, почему не решается заняться с ним сексом. Они встречались уже больше года. И не то чтобы Ария была ханжой – она лишилась девственности еще в шестнадцать лет, когда отдалась Оскару в Исландии. В прошлом году она путалась с Эзрой Фитцем, который оказался учителем английского в ее школе. До постели у них не дошло, но только потому, что этому помешала «Э».

Так почему же она тормозит с Ноэлем? Признаться, ей до сих пор не верилось, что она вообще с ним встречается: ее одержимость Ноэлем в шестом и седьмом классах граничила с безумием, что служило предметом постоянных подколок и насмешек со стороны Эли.

– Наверное, лучше вам с Ноэлем и не встречаться, – говорила она. – У него было столько подружек, столько опыта. А у тебя сколько было парней? Ну, правильно… ноль.

Иногда Ария подспудно ощущала, что она недостаточно хороша для него – не так популярна, одевается кое-как и вообще не из тех, кто знает, какой вилкой пользоваться за ужином, или как направлять лошадь на препятствие. Она даже толком не знала названий этих прыжков. А иногда Ария ловила себя на мысли, что Ноэль недостаточно хорош для нее – такое чувство не раз возникало во время их совместной поездки в Исландию этим летом. Он настаивал на том, чтобы они питались только в закусочных Burger King и расплачивались за банки пива Budweiser американскими долларами.

Она коснулась окаменевшей спины Ноэля.

– Я просто хочу, чтобы это произошло как-то по-особенному.

Он повернулся.

– Ты сомневаешься в том, что это будет по-особенному?

– Нет, но… – Ария закрыла глаза. Как же трудно объяснить.

Ноэль чуть сгорбился.

– Ты очень изменилась в последнее время.

Ария нахмурилась.

– С каких это пор?

– С тех пор… думаю, давно. – Ноэль сполз с дивана и снова натянул футболку. – Это другой парень? Ты что-то скрываешь от меня?

Холодок пробежал по спине Арии. Она действительно кое-что скрывала от Ноэля. Конечно, он знал об Эли, «Э» и о том, что произошло в Поконо – да, собственно, весь мир уже знал. Но он не знал об одном непростительном поступке, который она совершила в Исландии. И не знал про Ямайку, а ведь был там, когда это случилось – нет, конечно, не там, но спал в соседней комнате. Захотел бы он остаться с Арией, если бы ему открылось хоть что-то из этого?

– Разумеется, никакого другого парня нет. – Ария обняла его сзади. – Просто дай мне еще не-множко времени. Все будет хорошо, я обещаю.

– Ну, смотри, – произнес Ноэль чуть более игривым тоном. – А то найду какую-нибудь распутную девятиклассницу, чтобы удовлетворить свои потребности.

– Только попробуй, – пригрозила Ария, шлепнув его слегка.

Ноэль скривил рот.

– Ты права. Все девятиклассницы – шалавы.

– Как будто тебя это когда-то останавливало.

Ноэль повернулся, зажал голову Арии у себя под мышкой и отвесил ей щелбан. – Надеюсь, ты относишь себя к категории шалав, женщина!

Ария взвизгнула.

– Прекрати! – Они повалились на диван и снова принялись целоваться.

– Гм!

Ария резко вскочила и увидела мать, стоящую в дверях. Черные волосы Эллы были собраны в тугой пучок высоко на макушке; черные леггинсы дополняла длинная туника наподобие кафтана из струящейся ткани. На ее лице застыло недовольное выражение.

– Здравствуй, Ария, – ровным голосом произнесла она. – Здравствуй, Ноэль.

– П-привет, Элла, – сказала Ария, чувствуя, что краснеет. Несмотря на либеральное отношение матери ко многим вещам, она довольно строго следила за тем, чтобы Ария не оставалась наедине с Ноэлем, когда дома никого нет. Ария вообще-то не говорила Элле, что они с Ноэлем будут здесь сегодня. – Из-звини, – залепетала она. – Мы просто… разговаривали. Клянусь.

– Угу. – Элла понимающе поджала губы со следами ягодного блеска. Качая головой, она поплелась на кухню. – Какие у вас планы на ужин? – бросила она через плечо. – Я собираюсь готовить равиоли с сырой репой для нас с Тадеусом. Можете к нам присоединиться.

Ария взглянула на Ноэля, и тот выразительно замотал головой. С Тадеусом, своим новым бойфрендом, Элла познакомилась в художественной галерее, где работала. Он увлекался сыроедением, приобщив к этому и Эллу. Нет уж, спасибо, Ария предпочитала классическую пасту.

В это мгновение телефон Ноэля на журнальном столике издал громкий ревущий звук.

Ноэль отлепился от Арии, бросил взгляд на дисплей и нахмурился.

– Черт. Совсем забыл. Я должен встретить кое-кого в аэропорту через час.

– Кого? – Ария села прямо и поправила кардиган.

– Да одного лузера, иностранного студента по обмену, который приезжает на семестр. Родители огорошили меня вчера этой новостью после вечеринки у Хастингсов. О, черт, возиться теперь с ним.

У Арии отвисла челюсть.

– Почему ты до сих пор не сказал мне? Студенты по обмену – это же так интересно! – В пятом классе девочка по имени Юки, приехавшая по обмену из Японии, жила в семье Лэни Айлер. Большинство одноклассников считали, что она странная, но Ария находила Юки интересной и самобытной: девочка писала свое имя замысловатыми фигурками, складывала оригами из листков с диктантами, и Ария никогда в жизни не видела таких прямых и черных волос.

Ноэль сунул ноги в разношенные мокасины для вождения.

– Ты шутишь? Это самое хреновое, что может быть. Знаешь, откуда он? Из Финляндии! Наверняка какой-нибудь задрот из тех, что носят девчачьи джинсы и играют на флейте.

Ария улыбнулась про себя, вспоминая, как Ноэль называл ее Финляндией первые несколько недель после того, как ее семья вернулась из Исландии.

– Представляю, что за деревенщина. – Ноэль стремительно двинулся к двери.

– Составить тебе компанию? – крикнула ему вслед Ария, когда он затопал, сбегая вниз по лестнице.

– Не-е. – Ноэль махнул рукой. – Избавлю тебя от финского фрика в деревянных башмаках.

Это в Голландии, хотела поправить его Ария. Она быстро надела пальто и сунула ноги в сапоги.

– Серьезно. Я не прочь смотаться с тобой.

Ноэль задумчиво пожевал губу.

– Если ты настаиваешь. Но только потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Аэропорт Филадельфии шумел привычной суетой: семейные пары тащили чемоданы и детей, бизнесмены бегом неслись на посадку, растрепанные туристы снимали обувь в зоне контроля безопасности. Табло прилета сообщало, что самолет из Хельсинки только что приземлился. Ноэль достал из рюкзака небольшую квадратную картонку и развернул ее. ХУУСКО, было выведено на ней большими красными буквами.

– Это его фамилия, – устало произнес Ноэль, вчитываясь в надпись, как в свой смертный приговор. – Тебе не кажется, что звучит как бренд бабушкиных панталонов? Или какой-то несъедобной мясной пасты?

Ария хихикнула.

– Ты невыносим.

Ноэль угрюмо плюхнулся на одну из скамеек у ворот зоны досмотра и уставился на очередь из пассажиров, выстроившуюся перед металлоискателями.

– Это наш выпускной год, Ария. Последний шанс расслабиться перед колледжем. Меньше всего мне хочется, чтобы какой-то лузер ходил за мной хвостом. Готов поклясться, моя мама специально все подстроила, чтобы меня помучить.

Ария сочувственно промычала. Внезапно ее внимание привлекло что-то, мелькнувшее на экране телевизора под потолком. ГОДОВЩИНА ГИБЕЛИ УБИЙЦЫ ИЗ РОУЗВУДА – вспыхнули желтые титры.

Эффектная брюнетка вела репортаж перед бывшим домом ДиЛаурентисов, и ветер то и дело набрасывал волосы ей на лицо.

– Год назад, в субботу, Элисон ДиЛаурентис, чьи убийственные шалости всколыхнули всю страну, погибла в страшном пожаре в горах Поконо, который сама же и устроила, – вещала она. – Прошел целый год с момента тех странных событий, но Роузвуд до сих пор не оправился от потрясения.

На экране промелькнули лица Дженны Кавано и Йена Томаса, двух жертв настоящей Эли. Потом появился портрет семиклассницы Кортни ДиЛаурентис – сестры-близнеца, которая в шестом классе заняла место настоящей Эли, а годом позже умерла от рук Эли во время ночного девичника.

– Многие по-прежнему озадачены тем, что тело мисс ДиЛаурентис так и не было найдено на пепелище. Кто-то полагает, что мисс ДиЛаурентис выжила, но эксперты решительно исключают такую возможность.

Дрожь пробежала по спине Арии.

Ноэль прикрыл ей глаза ладонью.

– Тебе не нужно это смотреть.

Ария высвободилась.

– Не получается.

– Ты много думаешь об этом?

– Типа того.

– Хочешь, посмотрим фильм вместе?

– О боже, нет. – Ария застонала. Ноэль имел в виду «Милую убийцу», телевизионный байопик, вместивший прошлогодние события в два часа эфирного времени. Зрелище за гранью безвкусицы.

Хлынул поток пассажиров из зала прилета. Среди них выделялось множество высокорослых светлокожих блондинов, не иначе как с рейса из Хельсинки.

– Пошли, – проворчал Ноэль, поднимая вверх табличку с фамилией ХУУСКО.

Ария всматривалась в толпу.

– А как его зовут-то?

– Клодий, что ли? – пробормотал Ноэль. – В общем, что-то в этом роде.

Мимо прошли пожилые мужчины с чемоданами и прижатыми к уху iPhones. Пронеслись, хихикая, три долговязые девчонки. Светловолосая пара с белобрысым карапузом пыталась открыть коляску. Никто из прибывших не походил на Клодия.

Внезапно из толпы туристов донесся голос.

– Мистер Кан?

Ария и Ноэль приподнялись на цыпочках, пытаясь определить, кто кричит. И тут Ария заметила парнишку с изможденным вытянутым лицом, мясистыми губами, прыщами на щеках и лбу и острым кадыком, заметно выступающим на шее. Так и есть, Клодий. Он даже нес в руке небольшой кофр, в котором наверняка лежала флейта. Бедный Ноэль.

– Мистер Кан? – снова позвал голос, но парень, которого Ария приняла за Клодия, рта не открывал.

Толпа расступилась. Перед ними возникла фигура в шапке-ушанке, пуховике и сапогах на меху.

– Привет! Это ты! Я по обмену! Клодия Хууско!

Клодия. Ноэль открыл было рот, но не издал ни звука. Ария оцепенела, чуть не поперхнувшись жвачкой. Студентом по обмену оказался вовсе не долговязый и рябой флейтист. Вместо него нарисовалась девушка, Клодия. Голубоглазая грудастая блондинка с хрипловатым голосом, в узких джинсах. Эротическая скандинавская мечта.

И ей предстояло жить в одном доме с Ноэлем.

5. Знакомьтесь, пеннитистлы

– Спенсер, – одернула дочь миссис Хастингс. – Не трогай хлеб. Неприлично браться за еду, пока все не сели.

Спенсер вернула в корзинку мягкий маслянистый кусок чиабатты. Если она умрет от голода до прихода остальных, это будет на совести ее матери.

Воскресным вечером Спенсер, Мелисса и миссис Хастингс сидели в душном ресторане отеля «Гошен», занимавшего старинное здание 1700-х годов. Говорили, что когда-то здесь размещался пансион для «красных мундиров»^[25]. Миссис Хастингс все кудахтала, восхищаясь интерьером, но Спенсер находила ресторан мрачным и больше похожим на похоронное бюро. Ее не очень-то привлекал колониальный филадельфийский шик с развешанными по стенам мушкетами времен революционных войн, треуголками в ящиках для растений и свечами в старинных стеклянных фонарях на столах. И, поскольку клиентура выглядела ровесницей декора, в воздухе витал неприятный запах сырого подвала, слегка приправленный ароматами филе миньон и растирки Vicks Vap-O-Rub^[26].

– А чем занимается этот Николас? – Спенсер разложила на коленях салфетку и снова ее свернула.

Миссис Хастингс напряглась.

– Пока он для тебя мистер Пеннитистл.

Спенсер усмехнулась. Мистер Пеннитистл почему-то ассоциировался с порнографическим клоуном.

– Я знаю, чем он занимается, – вызвалась ответить Мелисса. – Я не успела сообразить на вечеринке, но мы определенно изучали его бизнес-опыт на курсе предпринимательства. Он самый крупный застройщик в Мэйн-Лайн^[27]. Дональд Трамп местного разлива.

Спенсер скорчила гримасу.

– Так это он сметает бульдозерами фермерские угодья и заказники, чтобы освободить место для уродливых типовых домов?

– Он построил Эпплвуд, Спенс, – радостно воскликнула Мелисса. – Ну, знаешь, эти красивые гостевые домики на поле для гольфа?

Спенсер повертела вилку в руке, не выказав никакого восторга. Всякий раз, когда она проезжала по окрестностям Роузвуда, ей казалось, что повсюду кипит стройка. Видимо, этот парень Николас широко шагал.

– Девочки, тише. – Миссис Хастингс вдруг встрепенулась, устремив взгляд в сторону двери. К их столику приближались двое. Один из них – высокий дородный мужчина, не иначе как в прошлом регбист, с аккуратно зачесанными седеющими волосами, серо-голубыми глазами, по-королевски изогнутым носом и намечающимися брылями. Его темно-синий пиджак и брюки цвета хаки выглядели безупречно отутюженными, а на золотых запонках выделялись тисненые крошечные инициалы NP. В руке он держал три кроваво-красные розы на длинных стеблях без шипов.

Его сопровождала девочка лет пятнадцати. Бархатный ободок удерживал короткие, вьющиеся черные волосы, а серый джемпер добавлял ей сходства с горничной. На ее лице застыло хмурое выражение, как будто уже несколько дней она мучилась от запора.

Миссис Хастингс неуклюже поднялась, стукнувшись коленкой о нижний край столешницы, отчего задрожали бокалы для воды.

– Николас! Как я рада тебя видеть! – Она зарделась от счастья, когда он вручил ей одну из роз. Мать обвела рукой вокруг стола. – Это мои дочери, Мелисса и Спенсер.

Мелисса тоже встала.

– Приятно познакомиться, – сказала она, горячо пожимая руку Николасу – э-э, мистеру Пеннитистлу. Спенсер поздоровалась, хотя и не с таким энтузиазмом. Целовать задницы было не в ее правилах.

– Очень рад знакомству с вами обеими, – произнес мистер Пеннитистл на удивление добрым и мягким голосом. Он вручил девушкам по розе. Мелисса заворковала от восторга, а Спенсер лишь придирчиво повертела цветок между пальцев. Что-то во всем этом действе очень напоминало шоу «Холостяк».

Затем мистер Пеннитистл представил свою спутницу.

– А это моя дочь, Амелия.

Амелия, чья красная роза выглядывала из уродливой сумки-почтальонки, пожала всем руки, хотя не выглядела очень счастливой.

– Мне нравится твой ободок, – сказала Спенсер, пытаясь быть великодушной. Амелия лишь безучастно смотрела на нее, не разжимая плотно сжатых губ, прочесывая взглядом длинные светлые волосы Спенсер, серое кашемировое платье-свитер и черные сапоги от Frye. Через мгновение девочка фыркнула и отвернулась, как будто это Спенсер не в тренде, а вовсе не она сама.

– Закари скоро подойдет, – сказал мистер Пеннитистл, усаживаясь за стол. – У него поздно заканчиваются занятия в классе углубленной подготовки.

– Понимаю. – Миссис Хастингс потянулась к бокалу с водой и, повернувшись к дочерям, объяснила: – Закари и Амелия оба учатся в Сент-Агнес^[28].

Кубик льда, который посасывала Спенсер, проскользнул вниз по горлу. Школа Сент-Агнес считалась самой крутой в Мэйн-Лайн, и на ее фоне частная школа Роузвуда выглядела исправительной колонией для малолетних преступников. Этим летом Спенсер познакомилась с девушкой по имени Келси из Сент-Агнес, когда проходила курсы ускоренной подготовки к поступлению в Пенсильванский университет. Поначалу они были лучшими подругами, но потом…

Спенсер внимательно присмотрелась к Амелии. Интересно, знает ли она Келси? Слышала, что с ней случилось?

Повисло долгое молчание. Мама Спенсер все вздыхала, любуясь розой, оглядывалась по сторонам и неловко улыбалась. В зале негромко звучала безобидная классическая музыка. Мистер Пеннитистл вежливо заказал у официантки коньяк Delamain. Он постоянно подкашливал, что бесило Спенсер. Просто уже отхаркни свою мокроту, хотела огрызнуться она.

Наконец Мелисса прервала паузу.

– Чудесный ресторан, мистер Пеннитистл.

– О да, потрясающий! – подхватила миссис Хастингс, явно благодарная за то, что кто-то разбил лед молчания.

– Чувствуется дух революционной войны, – добавила Спенсер. – Будем надеяться, что еда осталась не с тех времен!

Миссис Хастингс разразилась фальшивым хохотом, но замолкла, когда увидела растерянное, почти обиженное выражение лица своего бойфренда. Амелия сморщила нос, как будто учуяла что-то протухшее.

– О, Спенсер не всерьез, – поспешно произнесла миссис Хастингс. – Это просто шутка!

Мистер Пеннитистл одернул накрахмаленный ворот рубашки.

– Вот уже много лет это мой любимый ресторан. Здесь превосходная карта вин, отмеченная наградами.

Очень важно. Спенсер огляделась вокруг, жалея о том, что не может перебраться за столик хотя бы вон к тем хохмачкам лет под семьдесят – по крайней мере, они веселились от души. Украдкой она покосилась на Мелиссу, надеясь встретить сочувствие, но Мелисса с обожанием смотрела на мистера Пеннитистла, словно видела в нем Далай-ламу.

После того как официантка принесла напитки, мистер Пеннитистл повернулся к Спенсер. Вблизи у него просматривались морщинки вокруг глаз и жесткие, как пружинки, непослушные брови.

– Так ты учишься в выпускном классе роузвудской школы?

Спенсер кивнула.

– Совершенно верно.

– Она очень вовлечена в школьную жизнь, – похвасталась миссис Хастингс. – Играет в сборной по хоккею, прошла кастинг на роль леди Макбет в школьной постановке «Макбета». В роузвудской школе превосходный драмтеатр.

Мистер Пеннитистл выгнул бровь, буравя Спенсер взглядом.

– А какие у тебя оценки в этом семестре?

Вопрос застал Спенсер врасплох. А мы чересчур любопытны, да?

– Оценки… отличные. Но меня досрочно приняли в Принстон, так что в этом семестре учеба уже не проблема.

Она с особым смаком произнесла Принстон, уверенная в том, что это впечатлит мистера Пеннитистла и его сопливку. Но мистер Пеннитистл чуть подался вперед.

– Знаешь, Принстон не любит бездельников. – Его ласковый голос приобрел стальные нотки. – Сейчас не время почивать на лаврах.

Спенсер ощетинилась. Что за назидательный тон? Кем он себя возомнил – ее отцом, что ли? Это мистер Хастингс разрешил Спенсер больше не париться в школе – в конце концов, она здорово потрудилась.

Спенсер посмотрела на мать, но та лишь согласно кивала.

– Это правда, Спенс. Может, тебе не стоит слишком расслабляться.

– Я слышала, колледжи сейчас гораздо внимательнее смотрят на итоговые оценки, – вторила ей Мелисса. Предательница, подумала Спенсер.

– Я и сыну своему говорю то же самое. – Мистер Пеннитистл открыл винную карту размером с увесистый словарь. – Он поступает в Гарвард. – В его высокомерном тоне так и слышалось: что гораздо, гораздо круче, чем Принстон.

Спенсер опустила голову и принялась выравнивать столовые приборы, добиваясь четких параллелей. Организация порядка обычно ее успокаивала, но только не сегодня.

Мистер Пеннитистл обратился к Мелиссе.

– Я слышал, вы получили степень MBA в Уортоне. Теперь работаете в хедж-фонде Брайса Лэнгли, верно? Впечатляет.

Мелисса, заткнувшая розу за ухо, вспыхнула румянцем.

– Думаю, мне просто повезло. Собеседование прошло удачно.

– Должно быть, дело не только в удаче и собеседовании, – восхищенно произнес мистер Пеннитистл. – Лэнгли нанимает только лучших из лучших. Вам с Амелией будет о чем поговорить. Она тоже хочет пойти в финансы.

Мелисса лучезарно улыбнулась Амелии, и Ее Высочество, как ни странно, откликнулось улыбкой. Здорово. Теперь все пойдет по привычному сценарию семейных торжеств: Мелисса будет сияющей звездой, золотым ребенком, а Спенсер – недотепой и уродкой, с которой никто не может справиться.

Все, с нее хватит. Пробормотав извинения, она поднялась и положила салфетку на спинку стула. Лавируя между столиками, она пробралась к ванной комнате возле бара в задней части ресторана.

Дамская комната за дверью розового цвета со старинной медной ручкой оказалась заперта, и в ожидании Спенсер забралась на высокий табурет у барной стойки. Бармен, симпатичный парень лет двадцати пяти, тут же подскочил и разложил перед ней коктейльную салфетку с логотипом отеля.

– Что вам предложить?

За спиной бармена соблазнительно посверкивали бутылки с алкоголем. Ни мать, ни мистер Пеннитистл не могли видеть Спенсер с этого ракурса.

– Мм, просто кофе, – решила она в последнюю минуту, не желая испытывать удачу.

Бармен метнулся к кофеварке и наполнил чашку. Когда он поставил перед ней кофе, Спенсер перевела взгляд на экран телевизора, и что-то привлекло ее внимание. Недавнее фото Эли – настоящей, той, что пыталась убить Спенсер и ее подруг, – маячило в правом верхнем углу. Внизу бежала новостная лента: Годовщина пожара в доме ДиЛаурентисов в Поконо: Роузвуд предается воспоминаниям. Спенсер вздрогнула. Меньше всего ей хотелось вспоминать о том, как Эли пыталась сжечь их заживо.

Спустя несколько недель после трагедии Спенсер приняла сознательное решение смотреть на жизнь с оптимизмом – в конце концов, страшные испытания остались позади. Они перевернули эту страницу и могли двигаться дальше, забыв обо всем. Это она предложила подругам поехать на Ямайку, даже вызвалась помочь Эмили и Арии оплатить билеты.

– Мы сможем начать все с чистого листа, забыть этот кошмар, – уговаривала она, раздавая подругам брошюрки с описанием курорта за обедом в школьной столовой. – Нам нужно совершить незабываемое путешествие.

Пророческие слова. Эта поездка навсегда останется в памяти – но лучше бы забылась.

Где-то рядом раздался стон. Спенсер обернулась, ожидая увидеть старого хрыча на грани сердечного приступа, но на его месте оказался широкоплечий юноша с волнистыми каштановыми волосами и фантастически длинными ресницами.

Он взглянул на Спенсер и жестом показал на iPhone, который держал в руке.

– Ты не знаешь, что нужно делать, когда эта штука замерзает?

Уголок рта Спенсер дрогнул в улыбке.

– Откуда ты знаешь, что у меня есть iPhone? – парировала она.

Парень опустил руку с телефоном и устремил на нее долгий оценивающий взгляд.

– Без обид, но ты не похожа на девушку, у которой при себе нет мобилы последней модели.

– Да неужели? – Спенсер прижала руку к груди, изображая обиду. – Как известно, нельзя судить о книге по ее обложке.

Парень встал и подтащил к ней свой табурет. Вблизи он выглядел еще привлекательнее: четко очерченные скулы, нос с симпатичной горбинкой, ямочка на правой щеке при улыбке. Спенсер понравились его белые, ровные, квадратные зубы, белая рубашка навыпуск и конверсы All Stars. Небрежный препстер^[29]. Ее любимый стиль.

– Ладно, хочешь правду? – сказал он. – Я обратился к тебе, потому что, похоже, ты здесь единственная, у кого вообще имеется сотовый телефон. – Он незаметно оглядел престарелую публику в баре. За столиком в углу «гуляла» компания стариканов с ходунками. У одного из них даже торчала кислородная трубка из носа.

Спенсер усмехнулась.

– Да, пожалуй, им больше по душе дисковые аппараты.

– Они, наверное, до сих пор делают звонки через оператора.

Он подтолкнул свой телефон к Спенсер.

– Серьезно, мне сейчас перезагрузить его или что?

– Не уверена… – Спенсер уставилась на экран. Мороз сковал его на волне местной спортивной радиостанции 1010 WINS. – О, это мое любимое радио!

Парень скептически посмотрел на нее.

– Ты слушаешь спортивное радио?

– Это меня успокаивает. – Спенсер глотнула кофе. – Приятно, когда люди говорят о спорте, а не о политике. – Или об Элисон, мысленно добавила она. – К тому же я фанатка «Филлис»^[30].

– Ты слышала про Мировую серию? – спросил парень.

Спенсер наклонилась к нему.

– Я могла бы пойти на Мировую серию. У моего отца сезонный абонемент.

Он нахмурился.

– Почему же не пошла?

– Я пожертвовала билеты благотворительному фонду, который помогает детям из бедных семей.

Парень фыркнул.

– Ты или настоящая благодетельница, или тебя вконец замучила совесть.

Спенсер дернулась, но быстро взяла себя в руки.

– Я это сделала, потому что благотворительность засчитывается при поступлении в колледж. Но, если ты будешь хорошо себя вести, может, возьму тебя с собой в следующем сезоне.

В его глазах зажглись огоньки.

– Будем надеяться, что наши пробьются.

Спенсер на мгновение задержала на нем пристальный взгляд, чувствуя нарастающее волнение. Парень явно флиртовал, и ей это определенно нравилось. В ней не вспыхивало такой искры симпатии к кому-либо с тех пор, как она расстались с Эндрю Кэмпбеллом в прошлом году.

Ее собеседник отхлебнул пива. Когда он поставил стакан на стойку бара, Спенсер быстро схватила подставку и подложила ее снизу. Потом вытерла края стакана салфеткой, чтобы на столешницу не попало ни капли.

Парень с любопытством наблюдал за ее манипуляциями.

– Ты всегда протираешь стаканы незнакомцам?

– Это дурная привычка, – призналась Спенсер.

– Все должно быть идеально, да?

– Я люблю, чтобы все было по-моему. – Спенсер оценила двусмысленность заявления. Она протянула парню руку. – Спенсер.

Он пожал руку, крепко и уверенно.

– Зак.

Имя пробудило какие-то смутные ассоциации. Она вгляделась в высокие скулы парня, отметила культуру речи, и его серовато-голубые глаза вдруг показались знакомыми.

– Постой. Зак – это Закари?

Он скривил губы.

– Только мой отец меня так называет. – Он вдруг заерзал, явно что-то заподозрив. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что я ужинаю с вами сегодня. Моя мама и твой отец… – Она уставилась в свои раскрытые ладони, не решаясь произнести слово «встречаются».

Заку понадобилось время, чтобы переварить услышанное.

– Так ты – одна из дочерей?

– Да.

Он уставился на нее.

– Почему мне кажется, что я тебя где-то видел?

– Я была знакома с Элисон ДиЛаурентис, – призналась Спенсер, кивая на экран телевизора. Там все еще мусолили историю смерти Эли. Неужели нет более важных новостей для обсуждения?

Зак щелкнул пальцами.

– Точно. Мы с парнями еще говорили, что ты самая клёвая в этой компании.

– Правда? – пискнула Спенсер. Даже в сравнении с Ханной?

– Вау. – Зак пробежался рукой по волосам. – Не могу поверить. На самом деле я совсем не хотел идти на этот ужин. Думал, что дочери наверняка окажутся…

– Занудами? – подсказала Спенсер. – Примитивными куклами?

– Типа того. – Зак виновато улыбнулся. – Но ты… классная.

Спенсер снова почувствовала приятный трепет.

– Ты тоже ничего. – Она выразительно посмотрела на его стакан с пивом. Ее вдруг осенило. – Так ты был здесь все это время? Твой отец сказал, что ты задерживаешься в школе.

Зак опустил голову.

– Мне нужно было расслабиться, прежде чем идти туда. Мой отец здорово меня достает. – Он вскинул бровь. – Ты ведь уже познакомилась с ним? Моя сестра тоже там? Ну, и как они, производят впечатление полных дебилов?

Спенсер хихикнула.

– Мои мама и сестра им в этом не уступают. Все стараются переплюнуть друг друга.

Бармен положил перед Заком счет лицом вниз. Спенсер заметила, что часы на стене показывают 18:45. Она отсутствовала почти пятнадцать минут.

– Нам бы следовало вернуться, ты так не думаешь?

Зак закрыл глаза и застонал.

– А это обязательно? Давай лучше сбежим отсюда. Спрячемся где-нибудь в Филли. А то махнем на самолете в Париж.

– Или в Ниццу, – предложила Спенсер.

– Ривьера вполне сгодится, – возбудился Зак. – У моего отца вилла в Каннах. Мы могли бы спрятаться там.

– Я знала, что мы не зря встретились, – поддразнила Спенсер, игриво ткнув Зака в плечо.

Зак ответил шаловливым шлепком, позволив руке задержаться на ее коже. Он наклонился вперед и слегка облизал губы. На мгновение Спенсер показалось, что он собирается поцеловать ее.

Она как будто плыла по воздуху, возвращаясь обратно в обеденный зал. Но вдруг что-то заставило ее обернуться. Лицо Эли снова мелькнуло на экране телевизора. На мгновение картинка словно ожила, и Спенсер показалось, что Эли с ухмылкой наблюдает за ней из квадратного ящика, догадываясь, что у нее на уме. Ее улыбка выглядела еще более зловещей.

Слова Зака внезапно пронеслись в голове. Ты или настоящая благодетельница, или тебя вконец замучила совесть. Он попал в точку: прошлой осенью Спенсер пожертвовала свои билеты на матчи Мировой серии, поскольку чувствовала, что не заслуживает их. Во всяком случае, после того, что она натворила. И, получив письмо о досрочном зачислении в Принстон, она тоже подумывала о том, чтобы отказаться, считая, что не достойна такой чести, пока до нее не дошло, насколько бредово это звучит.

И, конечно, только сумасшедшему могла прийти в голову мысль, что девушка в телевизоре – не просто картинка. Эли ушла навсегда. Спенсер решительно посмотрела на экранную героиню и сузила глаза. Позже, сука. Расправив плечи, она повернулась и последовала за Заком к столу.