Однако галерка в лице сидящих на заборе мальчишек осталась довольна, о чем меня известил их смех и одобряющий свист. Публика же в лице старика скандалила и грозилась громом, молнией и садовой метлой. Публику надо уважать – это закон. Я подумал, что этому джентльмену надо дать еще один шанс, чтоб он сменил гнев на милость – я решил угостить садовника отличным спелым яблоком сорта пепин-шафран.

Клянусь, в этот момент я даже не шутил! Я стараюсь никогда не повторять собственных шуток, а шутка с яблоком уже была. Это был акт доброй воли и христианской добродетели, и разве моя вина в том, что жаждущий утешения садовник такой неуклюжий, и вместо того, чтобы подставить руки, чтобы поймать яблоко, подставил лоб?

Яблоко отскочило от его широкого лба и укатилось в темноту. Видя, что садовник расстроился из-за этого я решил пожертвовать своим последним яблоком, и чтобы наверняка оно не ускользнуло от садовника, бросил яблоко прямо в фруктовой вазе. Она же больше, ее легче поймать!

Это был успех!

Галерка буквально визжала от восторга! Такого успеха у меня не было с тех пор, как я перестал подавать слепым нищим железные пуговицы вместо монет. И хотя я искренне считал тогда, что мой метод чудотворного исцеления от слепоты надо запатентовать, публика почему-то воспринимала мои медицинские эксперименты как шутку. Кто-то считал ее удачной и аплодировал, некоторые же считали неудачной и бросали в меня тростью.

Садовник посчитал мою шутку неудачной и назвал меня сумасшедшим олухом. Хотя на самом деле это он сам сумасшедший олух, черствый осел, муж дохлой кошки, яблочная приманка для рака, раз не понимает шуток, о чем я немедленно и сообщил публике.