– Куда, – сделал шаг назад Соломон. Но тут из-за дверной створки вышел милиционер в синей шинели, с ярко красными погонами с сержантскими лычками и прихватил его за рукав толстовки.
– В отделение милиции. Мы же тебе повестку присылали на прошлой неделе, а ты похоже запамятовал и не явились. А ведь три дня уже прошло. Не хорошо, Соломон Игоревич, – все также неприязненно улыбаясь ответил незнакомец. – В доме еще есть кто ни будь?
– Не-е-т, – немного растерявшись, потряс головой Соломон.
–Тогда одевайся, поехали.
–Да, да. Я сейчас, – торопливо ответил Соломон и посмотрел на продолжающего держать его сержанта. – Можно я куртку возьму. Она в прихожей висит?
– Отпусти, – кивнул незнакомец, явно старший по званию.
Соломон подошел к вешалке, сняв с крючка куртку и осторожно, чтобы не услышала Маруся, прикрыв за собой дверь и вышел на террасу.
– Пошли, – скомандовал старший.
Они спустились с террасы и по расчищенной трактором полосе вышли на дорогу, где стоял синего цвета, с брезентовым верхом еще советского времени Газик с белой надписью на дверце «милиция».
– Это что еще за ретроавтомобиль, – остановился Соломон, удивленно разглядывая странный Газик.
–Извини друг, «Побед» свободных не было. На этом поедем, – ответил незнакомец, открывая перед ним заднюю дверцу, а стоящий сзади сержант подхватил под локти Соломона и запихнув в салон, сел рядом.
Боковые окна внутри Газика заиндевели от мороза, и Соломону с трудом удавалось разглядеть дорогу впереди через лобовое стекло между спинами впереди сидевших водителя и старшего милиционера. Они ехали по почти пустому шоссе. Иногда навстречу попадались какие-то допотопные грузовики с деревянными кузовами и реже легковые машины по внешнему виду, действительно напоминавшие ретроавтомобили 50-х годов прошлого века. Где-то через час с небольшим стали появляться городские строения. Но Соломон как не приглядывался не мог понять, где они едут. Некоторые высотные здания казались ему знакомыми, один раз даже мелькнул шпиль высотки университета, но в основном попадались двух-трехэтажные дома, которых Соломон никогда раньше не встречал в своем городе. Наконец, машина притормозила и свернув, въехала через высокие решетчатые ворота в большой, отгороженный от улицы чугунной оградой двор и проехав немного, остановилась.
– Выходим, – не поворачиваясь, скомандовал старший и сержант, открыв дверцу со своей стороны потянул за собой Соломона.
Он спрыгнул на очищенный от снега асфальт и пока старший приказывал что-то водителю, огляделся по сторонам. Место показалось ему очень знакомым. Впереди высилось шестиэтажное, светло-серое здание сразу с рядами одинаковых небольших окон с небольшой дверью у входа, облицованного серым гранитом. Здание заканчивалось с обеих сторон Г-образными пристройками, образуя форму прямоугольной подковы, охватывающей внутреннее пространство двора. Верхние этажи фасадов-пристроек, развернутых во двор, были украшены рядом высоких колон опирающихся на арочные полусводы первых этажей, что как-то выбивалось из общего казенного вида архитектурного стиля основного фасада. Вдоль здания стояло с два десятка авто, в основном таких же синих милицейских Уазиков и несколько одинаковых черных легковушек, как из старого советского кино.
– Ну, что засмотрелся, – раздался рядом голос старшего, – Никогда еще не был здесь?
– Нет. А что здесь кино какое-то снимают, – с интересом посмотрел на него Соломон.
– Ага, про казаков и разбойников, – добродушно рассмеялся старший и приказал сержанту, – Отведи его к следователю.
Сержант взял Соломона под руку, и они пошли к входу в здание. «Квасковский уголовный розыск», – успел прочитать Соломон прикрученную к стене медную табличку, заходя внутрь здания.
Они вошли внутрь, в просторное, освещенное фойе, отделанное желтым мрамором. Сержант, продолжая придерживать Соломона за руку, подошел с ним к столу, за которым сидел офицер в такой же синей форме с золотыми лейтенантскими погонами и красной повязкой «дежурный» на рукаве и протянул тому серый бланк с отпечатанным на машинке текстом. Лейтенант взглянул в бланк, открыв лежащую перед ним амбарную тетрадь и проведя пальцам по листу, что-то отметил и не поднимая головы произнес: «В тридцать второй идите, к Семенову». Сержант потянул Соломона за собой к широкой, поднимающейся вверх лестнице, перед которой стоял большой красочный плакат с изображением пухлого, румяного деда мороза в красном тулупе. Дед мороз держал в вытянутой руке меч, а другой, прикрывал грудь щитом с изображением серпа и молота. Внизу под щитом стояла размашистая надпись: «С Новым 1953 годом!».
Соломон прочитал надпись, резко остановился, и потряс головой.
– Ты, чего, – дернул его за руку сержант.
– А какой сейчас год? 1953, – Соломон перевел удивленный взгляд с Деда мороза на сержанта.
– Ты чего парень, белены объелся, – усмехнулся сержант. – Еще декабрь 52-го. Месяц до нового года. Пошли. Семенов вроде добрый следователь. Может и отпустит тебя до праздников, если упираться не будешь, – и он, крепко взяв Соломона под локоть и стал подниматься вверх по лестнице.
На третьем этаже они свернули в длинный коридор с красной ковровой дорожкой на полу и обшитыми деревянными панелями стенами. Пройдя в самый конец коридора, сержант остановился перед дверью с номером 32 и откашлявшись в кулак, постучал и приоткрыв створку, заглянул внутрь: «Гражданин Гурвич С. И., доставлен». «Пусть войдет, а ты в коридоре подожди», – раздался из глубины усталый голос.
Сержант оглянулся на Соломона и приоткрыв пошире дверь, кивнул головой: «Заходи».
***
Это был совсем небольшой, сильно прокуренный кабинет. Перед окном стоял стол с черным телефоном, большой хрустальной пепельницей, заполненной окурками и включенная настольной лампой. К стене прижался невысокий металлический шкаф, с торчащим из двери ключом. За столом, спиной к окну, сидел, сложив перед собой руки, достаточно молодой, белобрысый мужчина в помятом темно-сером пиджаке, из-под которого выглядывала расстёгнутая на верхние пуговицы клетчатая рубашка. Перед столом стоял хлипкого вида венский стул.
Сидевший за столом посмотрел на Соломона безучастным взглядом и с каким-то сожалением в голосе произнес: «Присаживайся».
Соломон сел на стул и выжидательно посмотрел на следователя. Тот опустил руку под стол, достал из кармана пачку папирос «Казбек» и раскрыв ее положил перед Соломоном: «Закуривай».
– Спасибо. Не курю.
– А я вот сколько не пытался бросить, ничего не получилось. – Следователь вытащил из пачки папиросу, дунул в мундштук и достав из кармана коробок, чиркнул спичкой, прикурив и выпустив вверх струйку сизого дыма, спросил равнодушно:
– Ну, что делать будем, Соломон Игоревич?
–А что надо, – вопросительно посмотрел на него Соломон.
– Ну, как что. – Тут следователь выдвинул ящик стола и вытащив оттуда какой-то исписанный листок, положил его перед Соломоном. – Надо подписать. Все уже подписали. Только ты остался.
– Что это, – покосился на листок Соломон.
–Забыл, – внимательно посмотрел на него следователь и взяв в руки листок, стал неспеша читать: «Мы, студенты второй группы, третьего курса биофака, доводим до руководства университета, что наш одногруппник Филимонов А.С. неоднократно высказывался критически по отношению к внутренний политики страны, давал негативную оценку деятельности научных руководителей университета, Академии Наук и превозносил достижения чуждой нам западной биологической науки. Мы считаем своим долгом, уведомить деканат факультета, комсомольскую и партийную организации о недостойных советского человека взглядах нашего бывшего товарища. Члены студсовета второй группы…», – тут следователь перестал читать, помахал в воздухе листком и посмотрев на Соломона закончил, – Трата, та-та-та. Здесь внизу пять фамилий. Четверо подписали. А ты почему-то нет. Что скажешь в свое оправдание?
– Бред какой-то, – рассмеялся Соломон. – Я вообще не понимаю, что здесь у вас происходит. Пятьдесят третий год, комсомольская организация, уголовный розыск. Что все это значит?
– Ну, до пятьдесят третьего еще дожить надо, – разогнал рукой вокруг себя папиросный дым следователь, – А вот насчет уголовного розыска, я с тобой соглашусь. Не наше это дело. Контора не справляется в последнее время. Много развелось в стране предателей и врагов народа. Вот нам и стали всякую мелочовку, такую как ты свозить, в виде общественной нагрузки. Начальство приказало, надо выполнять. А на мне еще, между прочим, два убийства в Марьиной роще висят и ограбление квартиры на Масловке. Понимаешь разницу?
– От меня то вы что хотите, – развел руками Соломон.
Следователь, макнув ручку в чернильницу и протянул ее Соломону, – Поставь подпись под протоколом. Я закрываю дело, и ты свободен.
– Ничего я не буду подписывать, – Соломон откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, вызывающе посмотрел на следователя.
Тот задумался, опустил глаза и произнес спокойным голосом:
– Твоего Филимонова, если ты подпишешь, и я закрою дело, исключат из университета и в худшем случае, отправят годика на два на какую ни будь стройку социализма. Больше за слова не дадут. Не тридцать седьмой год сейчас. А не подпишешь, очень навредишь и Филимонову, и себе заодно.
– Это чем же?
– Я буду вынужден, отправить дело, как не закрытое в Контору. А дальше будут они заниматься. Там правила другие, поверь. И легким наказанием он уже не отделается, и ты вместе с ним.
– Ничего я не буду подписывать, – покачал головой Соломон, – И вообще, без адвоката с вами разговаривать больше не намерен.
– Адвоката, – воскликнул удивленно следователь, – Ты в своем уме парень?
– В своем, – утвердительно кивнул Соломон.
– Будет тебе сейчас адвокат, – следователь снял телефонную трубку и покрутив диск, произнес: «Степанов говорит. У тебя в камерах свободные места остались? Мне одного упертого студента надо подержать». Выслушав ответ, он положил трубку и посмотрел на Соломона: «Значит так. Даю тебе час времени на обдумывание. Не подпишешь, передаю дело в контору». Он встал из-за стола и подойдя к двери и приоткрыл створку: «Забирай его сержант. В подвал препроводи. Пусть посидит, подумает».
***
Они спустились вниз, в подвал, где их уже ждал надзиратель в зеленой военной форме, со связкой ключей в руке. Он поздоровался с сержантом и оглядев Соломона, приказал: «Ремень снимай. Шнурки вытаскивай»
– Нет у меня этого ничего, – Соломон расстегнул куртку. На нем были одеты спортивные штаны, а потом приподнял по очереди штанины, продемонстрировав короткие сапоги на молнии.
– Пошли, – надзиратель развернулся и повел их по длинному коридору вдоль пронумерованных металлических дверей. Перед дверью номер десять, надзиратель остановился и найдя нужный ключ, открыл дверь и кивнул Соломону: «Пошел».
– Благодарю вас, сэр, – вежливо улыбнулся надзирателю Соломон и вошел в камеру.
Это было совсем небольшое помещение, метра два на три, без окон, слабо освещенное потолочным плафоном. У противоположной от входа стены, на неширокой металлической лавке сидел неопределенного возраста дяденька в сером пиджаке, одетым на голое тело. Вторая лавка, была прижата к стене над его головой.
– Здравствуйте, – произнес Соломон, оглядывая камеру.
Дяденька чуть подвинулся и постучал рукой по лавке: «Присаживайся. Здесь не положено стоять»
Соломон молча сел рядом.
– Курить есть, – не поворачивая головы тихим голосом спросил дяденька.
– Нет.
–От кого пришел, – негромко спросил дяденька, продолжая глядеть перед собой.
– В каком смысле, – не понял Соломон.
– Кто следователь у тебя?
– Кажется Степанов, – немного подумав, вспомнил Соломон.
– Повезло тебе. Степанов хороший следователь, – покивал головой дяденька.
– В каком смысле?
–Нерукопрекладствует при допросах.
– Вы, что всех следователей знаете?
– Нет конечно, люди рассказывали, – дяденька наконец-то повернул голову и посмотрел на Соломона грустными глазами, – Я уже третью неделю здесь. Мой следователь заболел, а дело так никому и не передали. За это время, уже человек семь прошло.
–Понятно. – Соломон и прислонивши спиной к стене прикрыл глаза.
–Спать не положено до отбоя, – тем же тихим голосом произнес сосед.
– А что можно делать?
–Сидеть и ждать, когда вызовут на допрос, – тем же глухим голосом ответил сосед, – Кстати, «параша» вон там, – дяденька указал рукой на оцинкованное ведро, прикрытое куском фанеры, стоящее в углу камеры.
На кисть его руки были вытатуированные цифры 1946.
– А что значит 1946, – спросил Соломон.
–Год, когда я последний раз откинулся с зоны, – дяденька потер другой рукой татуировку. – Думал, что последний раз. Но не срослось.
– Скажите, -выпрямился Соломон, – А сейчас действительно 1952 год?
– Ну, а какой еще может быть, – сосед с любопытством посмотрел на Соломона. – У тебя, что с памятью проблемы?
– Понимаете, – нерешительно начал Соломон и сделав небольшую паузу, продолжил, – Я совсем из другого времени сюда попал. Из будущего. И не понимаю, как это получилось.
–Бывает, – покачал головой сосед, – У нас на зоне тоже два инопланетянина сидели и один римский легионер.
–Я правду говорю, – Соломон порылся в кармане, вытащив десятирублевую монету и протянул ее соседу, – Вот такие у нас сейчас деньги.
Сосед взял монету и покрутил ее, разглядывая:
– С орлами. Царская похоже, – заключил он, возвращая монету, – А, что от тебя следователь Степанов хочет то?
– Что бы я протокол подписал комсомольского собрания. Там фамилия моего деда стоит. Мы полные тезки.
– И что взамен обещает, – немного помолчав, спросил сосед.
– Выпустить обещает, – ответил Соломон, пожав плечами, – Не знаю, что делать?
–Что тут знать, – простонал в ответ сосед, – Подписывай и вали быстрее в своё будущее.
–Вы так считаете, – с надеждой посмотрел на него Соломон.
– Степанов за слова отвечает. Хоть и мент.
В это время раздался звук ключа в замочной скважине, дверь с металлическим скрежетом отворилась и в камеру зашел надзиратель: «Гурвич, вставай. На выход».
– Удачи, парень, – похлопал его по плечу сосед.
Соломон вышел в коридор, где его ждал сержант и они поднялись на третий этаж в кабинет следователя.
Степанов стоял за столом одетый в потертое кожаное пальто и широкополую шляпу. «Так студент. У меня времени совсем нет. Труп в квартире на Бутырской обнаружили. Что решил?»
– Я подпишу, – согласно кивнул Соломон, подходя к столу, на котором все также лежал протокол и макнул ручку в чернильницу расписался.
–Молодец. – Степанов взял протокол и подув немного на подпись, сунул его в папку и протянул Соломону серый картонный квадратик.
– Что это?
– Пропуск на выход. Свободен, – не глядя на него ответил Степанов, выдвигая ящик стола и убирая в него папку. – Сержант, проводи студента.
***
Выйдя за ворота, Соломон огляделся. Слегка подмораживало. Дворник в телогрейке и высоких валенках чистил метлой тротуар. По улице в обе стороны проезжали советские ретроавтомобили. Вдруг из-за угла выехал желто красный троллейбус, похожий на булочку и проехав перекрёсток, остановился. Из него стали выходить пассажиры. «Надо добраться на дачу деда. Только оттуда можно вернуться в настоящее время», – пронзила Соломона мысль, и он бросился по тротуару в сторону все еще стоявшего на остановке троллейбусу. Когда он, подбежав к перекрестку, загорелся красный свет светофора. Троллейбус все еще стоял на противоположной стороне. Соломон покрутил головой по сторонам и не увидев поблизости машин, выскочил на проезжую часть и бросился к остановке. Но когда ему оставалось метров десять до троллейбуса, тот со скрипом закрыл двери, и стал медленно выворачивать на дорогу. «Стойте. Подождите», – замахал ему вслед Соломон, но в это время сзади раздалась пронзительная трель милицейского свистка. Соломон оглянулся. К нему приближалась девушка- милиционер, в черном тулупе с красными погонами, подпоясанным портупеей, серой шапке ушанке, с золотистой кокардой.
–Нарушаете гражданин, – приложив руку шапке, строго произнесла девушка.
–Что я нарушаю, – растерялся Соломон.
–Вы перешли улицу в неположенном месте. Даже перебежали. Предъявите документы. – И девушка, чуть поправив вверх шапку, требовательно протянула в сторону Соломона руку.
– Маруся, – удивленно воскликнул Соломон. Из-под шапки на него смотрела строгое, один в один Марусино лицо.
– Откуда вы знаете мое имя, – подозрительно посмотрела не него девушка и повторила, – Документы предъявите.
Соломон, продолжая внимательно рассматривать девушку, достал из кармана и протянул ей студенческий билет.
– Так вы на биофаке учитесь, – уже мягче спросила девушка, рассматривая билет, – А я на филологическом. Правда вечернем. Но я не припоминаю, чтобы мы с вами раньше встречались. Откуда вам известно мое имя?
– Просто вы очень похожи на мою девушку. Одно и тоже лицо. И ее тоже зовут Маруся. И она с филфака.
– Ну, раз такое совпадение, я вас сегодня штрафовать не буду, – девушка улыбнулась и протянула билет Соломону, – Но на будущее, переходите улицу на зеленый свет, даже если вы куда-то опаздываете.
–Спасибо большое, – улыбнулся в ответ Соломон, – А вы не подскажете, как мне быстрее доехать до Белоусского вокзала. Мне на дачу надо, лекарства для деда забрать.
– Вот как раз ваш десятый номер, – девушка указала рукой на подъезжающий к остановке желто-красный троллейбус.
– А ты на каком курсе учитесь, Маруся, – пропуская вперед входящих пассажиров, спросил Соломон.
– На втором, в седьмой группе.
– Я тебя обязательно разыщу, – махнул рукой ей Соломон, запрыгивая в отъезжающий троллейбус.
***
Электричка, в которую сел Соломон, была старая, холодная, с деревянными скамейками. Но такие и сейчас, в смысле в его время, иногда ходили по этой ветке, в направлении дачи деда. И это даже немного обнадежило. Уже стемнело и пейзаж за окном был неразличим. Соломон почувствовал, что сильно проголодался. С самого утра, после Бургер Кинга, он ничего не ел. Проверив карманы и вытащив упаковку аскорбиновой кислоты, он, положив таблетку в рот и стал с удовольствием рассасывать. Напряжение от прошедшего дня постепенно начало отпускать и он, набросив капюшон куртки на голову, обхватив себя руками и прикрыв глаза, задремал.
«Платформа Гудок, следующая Сорок Седьмой километр», – разбудил его резкий, противный голос, раздавшийся из динамика в вагоне. Это была как раз его остановка. Соломон выбежал в тамбур и успел, раздвинув закрывающиеся двери выскочить на платформу.
Вышедшие из электрички немногочисленные граждане, спускались вниз с платформы по скользкой металлической лестницы, направляясь автобусной остановке. Чуть в стороне стояла машина частника- таксиста со светящимся фонарем на крыше. Соломон подошел к таксисту, стоящему прислонившись к кузову и спросил.
– Вы меня до Лесного поселка не подвезете. Только у меня налички нет. Я с телефона могу рассчитаться. Он у меня там, на даче остался.
– Это, ты парень, – удивленно произнес таксист, оглянувшись на Соломона. На него смотрело лицо утреннего тракториста Мишки Белоруса. Только сейчас был одет более цивильно, в кожаную куртку на меху и синие джинсы. – Куда ты пропал? Твоя девчонка тебя обыскались везде.
– Я, – задохнулся от радости Соломон, поняв, что вернулся в свое время. – Да я в город ездил. Меня менты вызвали. А где Маруся?
– То же в город уехала на электрички, часа три назад. Я по дороге встретил ее и на станцию отвез. Я ведь только днем тракторист, а вечером «бомблю» здесь на своей «ласточке», – и Мишка постучал ботинком по колесу машины.
– Так значит Маруся, уже уехала, – на всякий случая, переспросил Соломон.
– Точно уехала, – уверенно подтвердил Мишка, – Я ее привез на станцию, а тут как электричка подошла. Я видел, как она в вагон забежала.
– Что же мне теперь делать, – Соломон озадаченно потер лоб рукой.
–Что, что. Возвращайся в город и ищи там свою Марусю. Твой телефон, кстати, она забрала и коробку с лекарствами для деда, – В это время раздался протяжный гудок и из-за поворота, освещая путь ярким лучом прожектора, выскочила электричка и стала сбавлять скорость. – Вот, кстати и электричка на Кваску. Повезло тебе. Следующая, только через час.
– Спасибо, тебе Мишка. «Ты сегодня прямо наш ангел спаситель», —протянул ему руку Соломон.
– Да, ладно, – немного смутился Мишка. – Беги давай. Вон уже двери открылись.
***
Он подошел к дому деда уже за полночь. Поискал глазами окна его квартиры, увидел, одно освещенное слабым зеленым светом окно на его кухне.
–Фу, -облегченно выдохнул Соломон и зайдя в подъезд, помчался, перепрыгивая через ступеньки наверх.
Дверь в квартиру, была чуть приоткрыта, пропуская слабый неяркий лучик на лестничную клетку. «Забыл наверное закрыть», – подумал Соломон, входя в прихожую. Из кухни доносились неразборчивые голоса. Он разулся и сунув ноги в старые дедовы шлепанцы и беззвучно ступая, подошел к кухне. В свете лампы, под зеленым абажуром, за небольшим столом сидел к нему спиной неизвестный в сером пальто, а напротив него опустив лицо вниз Маруся, медленно размешивая ложечкой чай в стеклянном стакане.