Белые лилии

Глава 6

В воскресенье днем раздается звонок в дверь, я смотрю в глазок и вижу курьера с корзинкой. Наверное, это очередная посылочка от Эрин.

Я благодарю курьера – он с ухмылкой протягивает мне корзинку, закрытую темно-синей пленкой, которая полностью скрывает ее содержимое.

Потом я сажусь на диван и аккуратно разворачиваю упаковку. Когда я вижу, что находится внутри, глаза у меня вылезают из орбит. В корзинке сексуальные игрушки: вибраторы разных размеров, фаллоимитатор, какая-то яйцевидная штуковина, баночки с лубрикантом и несколько неизвестных мне предметов с названиями типа «Неистовый кролик» и «Вибрирующая пуля» – придется прочитать инструкцию, чтобы выяснить, что именно с ними надо делать. Боже, я возбуждаюсь уже при одном взгляде на все эти штуки.

Я смеюсь, вспоминая, как сказала Эрин, что сломала свой вибратор. Ей по-настоящему нравится обо мне заботиться.

Меня захлестывает чувство вины. Если бы она только знала, о ком я, скорее всего, буду думать, когда буду использовать эти штуки, она бы не только их не отправила, но и, наверное, вычеркнула бы меня из своей жизни сразу, как только заберет у меня Горошинку.

Может, я могла бы представлять себе курьера, который доставил велотренажер. Или курьера, который доставил эту корзинку, – он тоже был ничего. Ой, ну конечно, неудивительно, что он так ухмылялся. Готова поспорить, что он знал, что в ней лежит!

У нас на работе новый официант, Джерод. Ему всего девятнадцать. У него темно-русые волосы, глубокие темные глаза и тело, просто созданное для секса. Вот о ком мне надо фантазировать! Да что там, даже Трент – один из наших барменов – вполне мог бы стать неплохим объектом для сексуальных фантазий.

Пока я составляю список мужчин, которые могли бы заменить Гриффина в моих мечтах, у меня звонит телефон, отчего я вздрагиваю и роняю палочку для стимуляции точки G, которую держала в руках.

– Получила посылку? – визжит голос Эрин в телефоне.

Мои губы расплываются в улыбке.

– Если ты кому-нибудь об этом расскажешь, я тебя убью, а потом избавлюсь от тела.

Эрин смеется:

– Отлично! Значит, получила. Я не хотела, чтобы ты была… фрустрирована.

– Я даже не знаю, для чего половина из этих штук предназначена, – говорю я. О боже, интересно, а она сама знает? – А ты?

– М-м-м… скажу только, что это не первая корзинка, которую я заказывала в этом конкретном магазине.

Внезапно я представляю себе, как строгая школьная учительница приходит домой, где ее поджидает муж – в кожаных штанах, с кнутом в руке – и заставляет ее совершать разные сексуальные действия.

Эрин хихикает:

– Ты сейчас представляешь, как мы с Гриффином пользуемся этими штуками, да?

– Нет. Конечно, нет! – вру я. – О боже, Эрин! Гриффин ведь об этом не знает, правда?

– А что? Ты будешь смущена, если Гриффин станет думать о том, как ты пользуешься этими штуками?

– Эрин, заткнись! – говорю я. – Во-первых, да, я бы сгорела со стыда. Во-вторых, он никогда этого не сделает. И я не понимаю, зачем ты все время об этом говоришь. Ты что, кайфуешь от того, что твой муж испытывает влечение к другим женщинам? – дразню я ее. – Ой, блин, вы же не хотите секса втроем, правда?

– Не знаю, – говорит она. – А если бы мы хотели, ты бы согласилась?

Что за хрень?! Она же понимает, что я просто пошутила, да?

Самые невинные с виду люди всегда оказываются самыми большими извращенцами. Но все же я знаю Эрин уже почти полгода, она бы не смогла так долго скрывать это от меня.

– Я шучу, Скайлар, – смеется Эрин. Во весь голос. – Ты представить себе не можешь, как бы я хотела сейчас увидеть твое лицо, – говорит она. – Ладно, я тебя отпускаю. Я знаю, что у тебя впереди насыщенный день. Теперь-то уж точно, – хихикает она. – Ой, кстати, не забудь надеть завтра то платье.

– Что у тебя за пунктик насчет этого платья? – спрашиваю я.

– Мне просто кажется, что ты в нем очень красивая, Скайлар. Беременным женщинам тоже нужно чувствовать себя красивыми, знаешь ли.

– Хорошо, мам, я его надену, – говорю я, закатывая глаза.

Мы прощаемся, и я думаю о том, как Эрин изменилась за прошедшие несколько недель. Она стала другой. Более открытой. Прямолинейной. Требовательной. Она даже пару раз чертыхалась – а я-то уж думала, что она на такое и не способна. Когда мы встречаемся, она хочет попробовать что-нибудь новое. На прошлой неделе Гриффин работал, и она пригласила меня прокатиться в карете по Центральному парку^[4]. Она сказала, что никогда этого не делала, и пригласила меня прокатиться вместе с ней. Потом она хотела попробовать суши – ни одна из нас их раньше не ела, но от этого мне удалось отмазаться по причине того, что я беременна и поэтому мне нельзя есть сырую рыбу. Думаю, она либо чувствует себя более уверенно в нашей дружбе, либо хочет вычеркнуть пару вещей из своего списка того, что нужно успеть сделать до появления ребенка.

Минди выходит из своей спальни. Она замечает содержимое подаренной мне корзинки и широко раскрывает глаза от удивления. Весь следующий час мы хихикаем, читая инструкции к некоторым сложным устройствам на батарейках.

Через несколько часов Минди уходит на работу.

– Я даже не буду спрашивать, какие у тебя планы на сегодняшний вечер, подруга, – подмигивает она мне. – Постарайся только не разбудить соседей.

Я отношу корзинку в свою комнату и пытаюсь выкинуть ее из головы. Я просматриваю несколько эпизодов кулинарного шоу. Убираюсь на кухне. Проезжаю на велотренажере часть Аппалачской тропы. Я делаю все возможное, чтобы не думать о сексуальных игрушках, которые так и манят меня к себе.

Я звоню Бэйлор.

– Привет, сестренка! Уже соскучилась? – спрашивает она, потому что мы виделись только сегодня днем за воскресным обедом.

– М-м-м… во время беременности все постоянно возбуждены или только я?

– Ой, даже не начинай! – смеется она. – Пару месяцев назад Гэвин сказал, что боится, что я сломаю ему член. Я на тридцать пятой неделе, у меня огроменный живот, а я не могу думать ни о чем, кроме секса.

– Тьфу ты! – огорчаюсь я. – Значит, лучше не станет?

– У всех по-разному, – говорит она. – Некоторые женщины на моих курсах для беременных утверждают, что даже не хотят, чтобы их трогали. У некоторых вообще не было фазы постоянного возбуждения. Так что считай, что тебе повезло, Скайлар.

– Повезло?! – взрываюсь я. – Бэйлор, я стараюсь воздерживаться от секса, а не думать о нем еще больше. И у меня возникают очень неуместные мысли об очень неподходящих людях.

– Ты же не представляешь себе Гэвина, когда мастурбируешь, правда? – хихикает Бэйлор. – Впрочем, я бы, пожалуй, расценила это как комплимент.

– О боже, нет, конечно, нет! – при мысли о том, как я кончаю, думая о муже сестры, к горлу у меня подступает приступ тошноты.

– А кого тогда представляешь? – спрашивает она. – Погоди-ка, дай угадаю. Трента, нового бармена?

– Если бы! – говорю я.

– Джона, поставщика алкоголя?

О нем я не подумала. Я мысленно добавляю его в свой список.

– Боже, он всегда носит такие обтягивающие футболки, – говорю я, чтобы почувствовать к нему сексуальное возбуждение – но безуспешно. – Но нет. Да никого, в сущности. Забудь об этом.

– М-м-м, – задумчиво тянет Бэйлор. – Гриффин весьма сексуальный.

Я пытаюсь не сделать резкий выдох прямо в телефонную трубку.

– О боже, ты думаешь о Гриффине?! – восклицает Бэйлор. – Ты фантазируешь об отце ребенка, да?

– Ох… Мне пора.

– Скайлар, – произносит она прежде, чем я успеваю повесить трубку. – Ты же знаешь, что это нормально. Совершенно нормально фантазировать о нем – или о ком бы то ни было, – если ты не собираешься воплощать эти фантазии в жизнь.

– Я бы ни за что…

– Я знаю, что ты бы ни за что этого не сделала. И поэтому это совершенно нормально.

Я вешаю трубку и иду спать, так и не опробовав ни одну из своих новых игрушек. Хоть Бэйлор и считает, что это нормально, я из последних сил стараюсь не думать про Гриффина Пирса.

Раздается звонок в дверь. Один. Второй. Третий. Я понимаю, что Минди не собирается открывать, поэтому в полудреме выползаю из кровати и в темноте тащусь к двери. Я слишком устала, чтобы смотреть в глазок, поэтому просто открываю дверь.

– Ты получила корзинку?

Я поднимаю глаза и встречаю взгляд знакомых серых глаз – они еще темнее, чем я запомнила. Только сейчас они затуманены желанием.

– Эрин тебе рассказала? – от смущения я краснею до кончиков пальцев. Как этому мужчине удается вгонять меня в краску? Я-то думала, что в мои двадцать четыре года это уже невозможно. И это действительно никому не удается. Кроме него.

Прохладный воздух проникает через открытую дверь. Я осознаю, что на мне только футболка, в которой я сплю, и она едва прикрывает мне ягодицы. Гриффин тоже это замечает.

Немигающим взглядом он осматривает мои голые ноги. Я чувствую, как его глаза ласкают мою плоть, и по моей коже проходит волна жара. Гриффин ласкает меня взглядом, а я все еще настолько сонная, что позволяю ему это делать. Когда его взгляд достигает моей груди, он широко раскрывает глаза, заметив, как соски набухли под тонкой тканью футболки.

Его реакция – пусть и совершенно неуместная – возбуждает. Мое либидо, которое и без того сейчас постоянно подогревается, мгновенно вскипает от одного только жара его взгляда.

– Эрин ничего мне не рассказывала, – отвечает он, и в его голосе слышатся страсть и желание. – Это я отправил посылку.

Я в недоумении качаю головой:

– Ты?

Мне что, приснилось, что Эрин мне звонила?

– Да, я. – Он без приглашения заходит внутрь и закрывает за собой дверь. – Я видел, как ты на меня смотришь. Я вижу огонь, который в тебе горит. Я знаю, что ты возбуждена. И я не хочу, чтобы к тебе прикасались другие мужчины. Я купил тебе все эти штуки, чтобы тебе больше никто был не нужен.

– Тогда зачем ты пришел? – спрашиваю я.

– Вот за этим. – Гриффин берет меня за руку и ведет в глубь комнаты. – Курьер доставил корзинку, но не настроил ее содержимое. – Он мягко толкает меня на диван. – Я помогу тебе это сделать.

– Э-э-э… – Мои мысли бешено скачут. Это что, шутка? Я тянусь за одеялом, чтобы укрыться, но Гриффин не дает мне этого сделать.

– Нет. – Он скидывает одеяло на пол. – Я здесь не для того, чтобы ты укрывалась, Скай. Напротив.

Он идет в мою спальню, оставив меня на диване с кучей неотвеченных вопросов. Он назвал меня Скай. Он пришел помочь мне разобраться с сексуальными игрушками. Я пытаюсь все это осмыслить, когда он возвращается в гостиную с корзинкой в руках.

Без рубашки.

О боже!

Он становится передо мной на колени и ставит корзинку рядом с собой.

– Мы займемся ими позже. Сначала я.

Я не успеваю спросить, что будет сначала, потому что он раздвигает мне ноги и разглядывает промежность. На губах у него появляется улыбка. Слегка лукавая сексуальная улыбка, от которой у меня отключается мозг, и я прогоняю из головы все мысли о том, насколько это неправильно.

«Может, это часть посылки?» – предполагаю я. Может, Эрин послала его ко мне? Она сказала, что он обращает на меня внимание. Она сказала, что он будет представлять себе, как я пользуюсь этими штуками. Подождите-ка, нет, это же не она, а он их отправил.

Желание затуманивает мое зрение так же, как и разум. Я смогу это сделать. Мы можем это сделать и не испортить все. Всего один раз. Один маленький раз. Который ничего не значит.

Мое тело дрожит, я опускаю взгляд и вижу, как Гриффин ласкает меня через мои насквозь промокшие трусики.

В другой руке он держит баночку с лубрикантом.

– Это нам не понадобится, – говорит он. – Ты такая мокрая, Скай. Ты этого хочешь.

– Нет. Мы не можем этого сделать. – Мой тихий голос прямо противоречит тому, что говорит ему мое тело.

– Все в порядке, она этого хочет, детка, – говорит он, отодвигая мои насквозь мокрые трусики в сторону и вводя в меня свой длинный палец.

Она этого хочет. Кто, Эрин? Может, они все же не те, кем кажутся. Может, они хотят втянуть меня в какие-то полигамные отношения.

Гриффин добавляет еще один палец и сгибает их так, чтобы достать до той точки, при прикосновении к которой я откидываю голову назад, и мне становится уже не важно, кто и что со мной делает, лишь бы я от этого кончила, удовлетворив свое плотское желание.

– Вот так, Скай, двигайся на моих пальцах. Вот так.

Гриффин опускает голову, показывая, что он собирается сделать.

– Сейчас я попробую тебя на вкус. Я заставлю тебя кончить снова и снова. Сначала языком, а потом каждой игрушкой из этой корзинки.

Прежде чем я успеваю возразить, его язык оказывается у меня внутри. О боже! Прошло всего тридцать секунд, а я уже могу думать только о том, что Эрин была права. У него, черт побери, просто талант!

Я сжимаю бедра. Мой живот охвачен жаром. Меня накрывает волной. Я поднимаю бедра ему навстречу, отчего его пальцы погружаются еще глубже и не выходят из меня, пока не замирает последняя пульсация моего оргазма.

– Гриффин… О боже! Да! – кричу я. Я открываю глаза, и еще до того, как я восстановилась после оргазма, меня охватывает чувство вины. Я опускаю взгляд на Гриффина, но его нет – я вижу только свои пальцы, которыми я все еще ласкаю себя.

Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что я в своей постели. Совершенно одна. Я откидываю голову на подушку.

Слава богу!

Это был всего лишь сон. Только и всего. Еще одна фантазия о мужчине, который для меня недоступен.

Внезапно я всхлипываю, слезы вытекают у меня из глаз и стекают по щекам в волосы. Я только не знаю: это слезы вины или я оплакиваю потерю мужчины, который никогда не будет моим?

Глава 7

У Эрин просто невероятное чувство стиля. Должна признать, что платье чертовски мне идет. Даже лишняя ткань на талии выглядит так, словно так и было задумано. Основной акцент платья – на моей недавно появившейся груди. Как сказала Эрин, почему бы ее не показать, пока есть возможность?

Я действительно ощущаю себя привлекательной. Это приятно, особенно учитывая, что вчера – на следующий день после того, как я порадовалась, что все еще влезаю в свои джинсы, – я с трудом смогла застегнуть на себе свою любимую пару.

Я решила завязать волосы в пучок и чуть сильнее накрасить ресницы, чем обычно. У меня даже есть зеленые туфли на платформе, которые идеально подходят к этому платью. В новом наряде я чувствую себя молодой и посвежевшей. Надо не забыть поблагодарить потом Эрин.

По пути на работу я считаю своим долгом отметить, что несколько мужчин оборачиваются мне вслед. Это приятно, хоть я и не собираюсь ничего с этим делать. Новая Скайлар не заводит интрижек.

Я улыбаюсь про себя, когда в ресторане Трент тихонько присвистывает, когда я прохожу мимо бара по пути на кухню.

– Ого! – Минди останавливается на полпути и разглядывает мою грудь. – А эти красотки откуда взялись? Скайлар, ты выглядишь просто невероятно. Что за повод?

– Просто так, никакого повода, – говорю я. – Просто Эрин купила мне это платье и сказала, что мне стоит его надеть. Только и всего.

– Может, попросишь ее и мне подобрать одежду? – шутит Минди. – Потому что в этом платье ты реально можешь заполучить любого мужчину, какого захочешь.

Я закатываю глаза от такого преувеличения и проверяю утренние доставки.

– Кстати, об Эрин, – говорит Минди, – она звонила чуть раньше, чтобы договориться о кулинарном уроке для Гриффина.

Я замираю на месте. Я не могу даже поднять глаза на Минди. Ведь тогда она увидит, что я покраснела. Последний, о ком мне сейчас нужно думать, – это Гриффин Пирс.

Я бесстрастно спрашиваю:

– И?..

– И она спросила, свободна ли ты сегодня в три. Я проверила твое расписание, и ты свободна, – говорит она. – Так что Гриффин придет в три.

Я чувствую, как взгляд Минди буравит мой затылок.

– Сегодня?! – Я мысленно ругаю себя за то, что мой голос прозвучал на две октавы выше обычного. Я смотрю на часы, а потом опять на Минди. – То есть он придет через несколько часов?

– Да. А в чем проблема? – уголки ее губ ползут вверх, и вскоре на ее лице появляется широкая ухмылка.

– Проблема? Э-э-э… ни в чем. Но…

– Но что? – Минди с хитрым видом приподнимает бровь. – Но ты выкрикивала его имя в постели вчера ночью? В этом проблема?

Я уверена, что кровь отлила у меня от лица.

Слава богу, Джерод – наш новый официант – заходит сказать Минди, что ей нужно обслужить новый столик. Минди подмигивает мне и идет к посетителям.

В течение следующих нескольких часов я пытаюсь придумать предлог, чтобы позвонить Гриффину и все отменить. Его номер записан у меня в телефоне на случай какой-нибудь непредвиденной ситуации, связанной с ребенком. Я могла бы просто написать ему и соврать, что у нас тут аврал или что заболел официант и мне надо его заменить. Что угодно, лишь бы перенести урок на другой день. На любой другой день, когда я накануне не испытаю оргазм во сне с участием Гриффина.

Я обещаю себе отправить ему эсэмэс после того, как поговорю с Трентом. То есть это я говорю с Трентом – а Трент разговаривает с моей грудью. Он перечисляет, какой алкоголь нужно заказать сегодня, потом кивает на столик неподалеку:

– Кого-то ждете, босс?

Даже не оглядываясь, я знаю, что он здесь. Потому что в воздухе раздается тихое потрескивание. Волоски у меня на шее встают дыбом. Кислород покидает мое тело, а пульс учащается.

Я оборачиваюсь и вижу, что Гриффин сидит на том же барном стуле, на котором он сидел в тот день, когда мы познакомились. Так же, как в тот день – и во все остальные дни, когда я его видела, – его лицо покрыто такой же черной как смоль щетиной. Это мужественное скопление жестких волос на челюсти заставляет меня задуматься, пользуется ли он вообще бритвой.

Я едва могу смотреть в его сторону, не говоря уже о том, чтобы посмотреть ему в глаза. Вчера ночью он подарил мне потрясающий оргазм. Черт, после такого мне почти захотелось покурить. Я даже не помню, чтобы когда-либо так бурно кончала. После того, как я наконец уговорила себя сделать десять шагов к его столику, на моем лице, наверное, появилось три разных оттенка красного.

– Я знаю, что пришел раньше, чем мы договаривались, – говорит он. – Но я работал здесь неподалеку и уже закончил. Я могу подождать, когда ты освободишься.

Я выглядываю в основной зал. Многие столики еще заняты. Я пытаюсь придумать какую-нибудь отговорку. Я могла бы попросить Минди сделать вид, что она заболела. Но тогда мне пришлось бы очень много всего ей объяснять, когда я вернусь домой. К тому же это, кажется, важно для Эрин, поэтому мне все равно рано или поздно придется это сделать. Почему бы тогда не начать прямо сейчас?

– Трент принесет тебе что-нибудь выпить, – говорю я. – Прежде чем мы начнем, мне надо убедиться, что большинство заказов готово и мы подготовили все банкетные блюда, заказанные на сегодня.

Я поворачиваюсь к Тренту:

– Принеси ему выпить за мой счет. Я вернусь через несколько минут.

Я иду на кухню – после ажиотажа обеденного перерыва там уже поспокойнее. Как же я с этим справлюсь? Я иду в свой кабинет и просматриваю на компьютере несколько простых рецептов, которым могла бы его научить. Я останавливаюсь на лазанье. Потом распечатываю рецепт и иду в туалет.

Я смотрю на себя в зеркало и тут вспоминаю, что на мне надето. Эрин настояла, чтобы я надела это платье сегодня. Сегодня – в тот самый день, когда она отправляет ко мне своего мужа на кулинарный урок. Иногда я сомневаюсь, все ли у нее в порядке с головой. Она проверяет Гриффина? Или меня? Я делаю несколько глубоких вдохов. Я смогу это сделать. Нужно просто сосредоточиться на готовке. Пока я не буду на него смотреть, все будет в порядке.

По пути обратно я прихватываю с собой несколько вещей и кладу их на столик перед Гриффином.

– Сначала – самое важное, – говорю я. – Выбирай: кепка или сеточка для волос?

Он выбирает бейсболку с логотипом «У Митчелла», которую я ему предложила.

– И тебе нужно будет надеть халат или фартук.

Он выбирает фартук с надписью «Ешьте у Митчелла».

Потом идет за мной на кухню.

– Как это надевают? – спрашивает Гриффин, вертя в руках длинные завязки фартука.

Я смотрю на него и не могу удержаться от смеха. Он понятия не имеет, как надеть фартук. Я забираю фартук у него из рук и продеваю ему через голову. И тут осознаю свою ошибку. Приближаться к нему – да еще на такое расстояние, на котором я чувствую его запах, – было плохой идеей. Это вызывает в моем теле какую-то животную реакцию, которую я, кажется, совсем не контролирую. Я перекрещиваю завязки фартука у него за спиной и возвращаю их обратно. Наши лица совсем близко. Слишком близко. Я осознаю, что практически обнимаю его, и когда я, сама того не желая, смотрю в его стальные глаза, я чувствую у себя в животе какое-то порхание. На секунду я задумываюсь, не ребенок ли это шевелится, но потом вспоминаю, как Эрин сказала, что я смогу его почувствовать еще только через месяц.

Гриффин держится на почтительном расстоянии, вытянув руки в стороны, чтобы мне не мешать. Я пытаюсь не думать о том, что на его одежде теперь написано мое имя. Он чертовски неплохо в ней выглядит. Завязав фартук, я прикрываю глаза.

– Ты в порядке? – забеспокоился Гриффин. – Тебя снова тошнит?

Я качаю головой.

– Нет. Уже несколько недель не тошнит.

Я делаю несколько шагов в сторону – к месту, где я храню свою одежду для готовки. По мере увеличения расстояния между нами мое тело немного расслабляется. Я надеваю фартук и кепку, делаю еще один глубокий вдох и поворачиваюсь к нему.

Теперь его очередь смеяться. Он смотрит на мой фартук. Я так часто его надеваю, что иногда забываю, что на нем написано. На нем поросенок из мультика и надпись: «Каждой свинке глажу спинку».

Потом он замечает мою бейсболку:

– «Янкис», значит?

– Ну, я выросла в тридцати минутах езды отсюда. К тому же моя подруга Дженна помолвлена с Джейком Хэнсоном, который тренирует их бэттеров.

– Тебе это сойдет с рук только потому, что на кухне обязательно нужно быть в кепке, – с деланым раздражением произносит Гриффин. – Но чтобы ты знала, если я встречу тебя в этой кепке на улице, все резко изменится.

– Не фанат «Янкис»? – дразню его я.

– Я вырос в Огайо, – говорит он. – Там все болеют за «Индианс»^[5].

Я чувствую укол в сердце. Интересно, он такой же страстный фанат бейсбола, как и я? В детстве папа по очереди брал меня и моих сестер на матчи «Янкис». Так он проводил с каждой из нас время по отдельности. С этими матчами связаны многие из лучших моих детских воспоминаний. Я улыбаюсь, думая о том, что Гриффин, наверное, будет делать со своим ребенком что-то подобное.

– Знаешь, Джейк, наверное, мог бы достать вам билеты на хорошие места, когда они будут тут играть. Если хочешь, я у него спрошу.

Лицо Гриффина озаряется:

– Правда? Было бы здорово!

Он вдруг скептически смотрит на меня.

– Подожди-ка, он же не заставит меня нацепить на себя всякую фигню с логотипом «Янкис», правда?

Я со смехом отвечаю:

– Ну если Дженна пойдет с вами, то тебе придется это надеть, иначе она на тебя плюнет.

Гриффин обдумывает мои слова.

– Положа руку на сердце, не думаю, что смогу надеть что-то, кроме одежды с логотипом «Индианс».

Я киваю в знак понимания его верности спортивной команде.

– Могу попытаться достать тебе билеты на матч в день, когда Дженна работает.

– О, было бы классно!

От искренней улыбки у Гриффина вокруг глаз появляются морщинки. Он выглядит почти как ребенок, и я на секунду задумываюсь, будет ли ребенок, которого я вынашиваю, похож на него.

Я киваю на дверь в кухню.

– Готов? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает он. – Кстати, спасибо, что согласилась. Я знаю, что Эрин нас обоих заставила силой.

– Без проблем, – говорю я. – К тому же ты знаком со своей женой? Ей довольно трудно отказать.

– Ты себе даже не представляешь насколько, – смеется Гриффин, качая головой.

В следующие полчаса мы собираем все необходимое, варим листы для лазаньи, поджариваем итальянскую колбаску и фарш и кладем все ингредиенты в кастрюлю с соусом.

– А что за работа была у тебя сегодня? – спрашиваю я.

Гриффин помешивает соус, как я ему показала.

– Съемка для журнала «Вог». Их штатный фотограф задержался в Лос-Анджелесе, и они пригласили меня. Я уже фотографировал для них раньше.

– Ого, для «Вог»? – Я стараюсь делать вид, что меня это не очень впечатляет, хотя это совсем не так. – И что ты снимал?

– Разворот для Дня святого Валентина, – отвечает он.

– А не рановато? До Дня святого Валентина еще полгода.

– Вот так рано они снимают, – говорит он.

– Наверное, здорово, когда тебя все время окружают сексуальные топ-модели, – говорю я.

– Не-а, не особо, – пожимает плечами Гриффин. – Большинство из них все равно потом фотошопят. Эти девушки не идут ни в какое сравнение с тобой и с Эрин.

Я смотрю на него так, словно у него выросла третья рука.

– А что не так? – говорит он. – Это правда. Вы с Эрин обе могли бы быть фотомоделями.

– Эрин могла бы быть фотомоделью, – возражаю я. – Она прекрасна.

– Ты себя недооцениваешь, Скайлар, – говорит он. – Ты тоже очень красивая. И гораздо естественнее, чем большинство фотомоделей, которых я снимаю. Они все выглядят анорексично. А ты настоящая. И это платье выгодно подчеркивает твои зеленые глаза. Ты прекрасно выглядишь.

Я ухмыляюсь, когда он быстро отводит взгляд от моего декольте – фартук не закрывает его полностью. Я беру одноразовую ложку и лезу в кастрюлю, чтобы еще раз попробовать фарш.

Гриффин смотрит на меня.

– Если будешь и дальше есть столько мяса, то растолстеешь, – шутит он. – Ты уже миллион раз попробовала.

Я открываю рот от изумления.

– Ты что, только что упрекнул беременную женщину в том, что она ест?! – отчитываю я его.

– Я просто тебя дразнил, – говорит он, закатывая глаза.

– Ты что, не читаешь книги, которые Эрин тебе покупает? – выпаливаю я. – Ну там, «Правило номер один во время беременности: не называть беременную женщину толстой».

– Я не называл тебя толстой, – говорит он, качая головой. – Я сказал, что ты растолстеешь, если будешь столько есть. Это не одно и то же. Я был не уверен, знаешь ли ты, что съела уже половину мяса.

– Вот блин! – Я надуваю губки и топаю ногой. Он только что опять это сделал. – Не важно, что ты не сказал этого прямо такими словами, – говорю я. – Мне все равно было неприятно. Представь, что ты скоро растолстеешь, как никогда раньше, но ничего не можешь сделать, чтобы это предотвратить. А тут кто-то указывает тебе на то, что ты много ешь.

Гриффин поднимает руки в знак капитуляции.

– Прости, – говорит он. – Этого больше не повторится. Ради всего святого, Скай, ты стройная и здоровая. Не знаю, почему ты делаешь из этого такую проблему.

Я бросаю ложку в мусорную корзину с такой силой, что она выскакивает обратно.

– Скайлар! – говорю я. – Меня зовут Скайлар. Не Скай.

– Боже, Скайлар, – говорит Гриффин, делая акцент на моем имени. Он поднимает ложку с пола и кладет ее обратно в мусорную корзину. – Все эти гормоны беременных сильно на тебя повлияли.

Мои губы сжимаются в тонкую линию, а глаза мечут огонь. Вот козлина! Не могу поверить, что этот человек являлся мне во сне.

– Черт, ты что, шутишь?! – спрашиваю я.

– Не говори «черт», – отвечает он.

– Я буду говорить «черт», если захочу сказать «черт»! – ору я так, что персонал, работающий на кухне, останавливается и слушает нашу перепалку. – Сначала ты рассказываешь мне, какая я сексуальная, хотя ты женат, да еще и на моей подруге. Потом ты говоришь, что я толстая. А теперь у меня гормоны разыгрались? Гриффин, ты сегодня превзошел сам себя, черт возьми!

Он подходит ближе и отрывисто шепчет сквозь сжатые зубы прямо мне в ухо.

– Пожалуйста. Не. Говори. «Черт».

Я чувствую его дыхание у себя на шее. Еще чуть-чуть – и мне придется выйти из кухни. Рассерженный Гриффин еще сексуальнее, чем обычный.

Он отстраняется от меня и говорит так тихо, что слышу только я:

– Послушай, Скайлар. – Он удерживает меня на месте взглядом. – Во-первых, Эрин попросила меня сделать тебе комплимент. Она сказала, что беременные женщины чувствуют себя некрасивыми и что я должен сказать тебе, что ты прекрасно выглядишь. Я хотел ее порадовать. Я хотел вас порадовать. Черт, у нее гормоны разыгрались не меньше, чем у тебя. В последнее время она плачет по малейшему поводу. Тебе стоило бы пожалеть меня. Мне приходится окучивать сразу двух женщин.

– Окучивать? – переспрашиваю я. – Так ты меня окучиваешь? И это Эрин велела тебе сказать всю эту фигню?

– Нет, я не это имел в виду. – Гриффин обезоруживающе поднимает вверх руки. – Пожалуйста, прояви снисходительность. Я никогда не делал ничего подобного. Да, Эрин велела сделать тебе комплимент, но каждое мое слово было правдой. Ты действительно очень красивая. И я не хочу, чтобы ты думала, что я сказал это потому, что хочу заняться с тобой сексом, Скайлар. Не каждый мужчина хочет затащить прекрасную женщину в постель.

Прекрасную. Он считает меня прекрасной? Или это тоже Эрин велела ему сказать?

– Слушай, давай просто закончим этот урок? – предлагаю я.

Я не могу решить, что меня больше злит: то, что Эрин попросила его сделать мне комплимент, или то, что он на самом деле не так ко мне относится.

– Давай, – соглашается Гриффин.

Весь следующий час, пока мы раскладываем слои и выпекаем лазанью, мы говорим только о еде. Пока она готовится, я показываю Гриффину, как готовить хлеб с чесноком и как сделать простенький салат. Когда мы упаковываем еду, чтобы он мог забрать ее домой, я говорю:

– Тебе стоило бы принести Эрин цветы, а не только ужин.

Он молча кивает. Интересно, он боится, что я опять на него наброшусь? Я мысленно делаю пометку, что надо спросить Минди, стала ли я такой стервой под влиянием беременности или под влиянием Гриффина Пирса.

– Белые лилии, – говорю я. – Это ее любимые цветы.

– Я знаю, какие цветы любит моя жена, Скайлар, – с раздражением произносит он.

Я игнорирую его кислое настроение.

– Ты же знаешь, что она думает, что Горошинка – мальчик, да? – спрашиваю я.

У него на лице мелькает слабая улыбка. Может, он втайне хочет, чтобы у них был мальчик?

– Да, она рассказала мне про поверье с цветами, – говорит он. – А что ты об этом думаешь?

Я пожимаю плечами:

– Я думаю, что белые цветы мне нравятся больше, чем красные розы.

После этих слов у него на лице появляется еще одна неуверенная улыбка. Я догадываюсь, что, в отличие от Эрин, он, как и я, не очень верит в «судьбу».

– Я слышал, что у некоторых беременных женщин бывает предчувствие, – говорит он. – У тебя такого нет?

Я качаю головой:

– Это ваш ребенок, Гриффин. Я стараюсь не слишком много думать о таких вещах.

– Ах да, – с виноватым видом произносит он. – Логично. Извини.

Я упаковываю еду в контейнер.

– Можешь вернуть контейнер, когда придешь на следующий урок.

– Ты все еще будешь меня учить? – спрашивает он. – Даже несмотря на то, что я был таким придурком сегодня?