Основы мистического пути

Пробуждающие обстоятельства

Человек живёт в потоке мыслей, проекций и ассоциаций – как во сне. Его реакции обусловлены и предсказуемы, он не может перестать испытывать отрицательные эмоции по собственной воле, идеи, которые он впитал в детстве, продолжают влиять на него до самой смерти. Мистики называют всё это сном, в котором живут люди, питая иллюзии относительно себя и не зная истинного положения дел.

В пределах Нисходящего Потока всё устроено так, чтобы человек никогда не проснулся. Творению нужны люди, полные желаний, обуреваемые страстями и жаждущие наслаждений. Эти люди будут бесконечно плодиться и качать энергию, добиваясь желаемого, а значит, сам процесс Творения будет поддерживаться и продолжаться. И можно нисколько не сомневаться в том, что не будь влияний Восходящего Потока, люди давно бы уже оскотинились и мало чем отличались от зверей – только были бы куда более злыми и жестокими. Именно влияния Восходящего Потока Творения позволяют удерживать бессознательные и животные проявления человека в некоторых границах. Кроме того, благодаря существованию Восходящего Потока становится возможным пробуждение человека от состояния сна наяву.

Когда человек погружён в круговорот повседневных дел, то речь о пробуждении в принципе не идёт. Должна возникнуть – или быть искусственно созданной – ситуация, в которой пробуждение станет возможным. В обыденной жизни таких ситуаций много не бывает в принципе, но всё-таки они время от времени случаются. Как правило, все эти ситуации связаны с получением шока или, если говорить иначе, – с получением нового опыта, который меняет прежние представления о жизни, о себе и о людях. При этом следует помнить о том, что далеко не каждый шоковый опыт даёт возможность пробуждения. Точнее так – один и тот же опыт может направить одного человека на путь пробуждения, а другого – к изменению его привычного сна, и не более. Например, ситуация, в которой существует реальная угроза жизни человека, заставит одного пересмотреть подход к жизни и направит его на поиски иного её смысла, а другого погрузит в состояние клинического невроза. Для кого-то изоляция от мира может стать пробуждающим обстоятельством, а для кого-то – средством компенсации и невротического ухода от стрессов и дискомфорта. Мир может дать нам всё необходимое – как для забвения, так и для пробуждения; в этом мистики тоже видят проявление милости Бога. Другое дело, что человек сам решает, что ему нужно – забытьё или прозрение. В какой-то момент своей жизни каждый встаёт перед этим выбором, но большинство выбирает сон, потому что он несёт обещание комфорта и надежду на счастье, к тому же пребывание в нём не требует от человека сознательных усилий.

Ситуации, которые дают человеку возможность пробудиться, связаны не с эмоциональными шоками, а с разрушением обусловленности, то есть обнаружением того факта, что всё, во что ты верил, является ложью. Здесь существует разница между верой в отдельно взятого человека и верой в человечество – если вам лжёт любимый, то вы теряете веру в него, страдаете, и для пробуждения почти нет повода. Если же вы вдруг осознаёте, что ваши представления о людях не соответствуют действительности и реальность очень отличается от того, что вы о ней думали, то тогда рушится ваш мир, и возникает дискомфорт, с которым нужно что-то делать. Ложь от конкретного человека не затрагивает вашей обусловленности, а опыт, приводящий к обнаружению куда более масштабной лжи, сразу ударяет по представлениям и идеям, на которых зиждется понимание жизни. Это оставляет куда более глубокую пустоту, которая требует заполнения, но заполнить её за счёт усвоения новых идей не всегда удаётся.

Тут и появляется выбор, фактически означающий либо изменение личного Узора, либо оставление его в неприкосновенности. Чтобы ничего не менять, нужно просто проигнорировать полученный опыт и продолжать жить, как прежде. Забыть, уговорить себя, что ничего не было. На это способен любой ум, и потому такой выход доступен каждому. Ложь должна поддерживаться ложью, и здесь нет другого пути. С другой стороны, изменение Узора тоже не всегда ведёт к пробуждению, потому что возникающий разрыв можно заполнить новой верой, которая будет ещё лучше старой. Условно говоря, человек верил в Бога, а потом получил опыт, который показал ему, что Бог не есть Любовь. Тогда он становится атеистом и, по сути, меняет одну веру на другую, то есть меняет «ложную» веру на веру «истинную». Личный Узор человека при этом изменится, и содержание сна тоже станет другим, а суть останется прежней. Изменение содержание сна не меняет сути положения человека.

Опыт, ломающий представления человека о себе и о мире, приходит, как правило, с внешними переменами. Попадая в необычные для себя условия или новые ситуации, человек видит, слышит и чувствует совсем не то, чего ждал или к чему привык. Если же он ещё и вынужден делать и участвовать в чём-то неприемлемом для себя, то тут-то и приходит опыт, который может перечеркнуть всё, что он знал о жизни раньше. И именно в этот момент – момент освобождения от лжи представлений – в нём может возникнуть жажда Истины, потому что жить во лжи он больше не хочет. И тогда он не может удовлетвориться обретением новой веры, потому что ему нужно нечто другое, что-то, что можно пощупать и проверить. Ему нужно подтверждение новой веры, и даже не вера нужна ему теперь – а опыт другого бытия. С этого и начинается поиск, приводящий, в конце концов, к пробуждению. Или хотя бы к его проблескам.

Для того чтобы спать и не просыпаться, нужен определённый комфорт сна. Когда его нет, сон становится беспокойным и человек ищет средства для решения этой проблемы. Именно люди с беспокойным сном, люди с утраченным комфортом чаще всего сейчас и приходят в поиск. Они, согласно утверждениям Будды, сполна прочувствовали на себе, что жизнь есть страдание, хотя на самом деле страдает только их сон. Но будучи отождествлённым с ним, люди отождествлены со всеми проблемами своего сна, и нет у них другой реальности. Вот они и ищут облегчения, приходя туда, где им обещают блаженство и решение всех проблем. А на основании спроса формируется рынок духовных услуг, на котором учителя разной степени профпригодности начинают торговать надеждами и мечтами, а также средствами, призванными улучшить человеческий сон. Когда в обществе нет духовно-мистической традиции, в которой вещи называются своими именами и даётся альтернатива обычному существованию, тогда все духовные практики превращаются в средство для компенсации дискомфорта и улучшения качества сна. Люди просто не знают, что ещё можно искать кроме большего комфорта и укрепления эго, а потому ничего больше и не ищут. Доступной информации по духовному самосовершенствованию так много, что она может сбить с толку любого, и потому легче всего пойти туда, где обещают быстрый и желанный результат. А быстрый результат бывает только там, где работают не над пробуждением, а над углублением сна вкупе с изменением его содержания.

Понятно, что длительный дискомфорт приводит и к пробуждению, точнее, к пониманию того, что так дальше жить нельзя и нужно найти радикальный выход из этой ситуации. В этом случае человек получает возможность встать на Путь и сделаться искателем. Он вступает в Работу, и тогда выясняется, что работа по пробуждению заключается в постоянном поддержании определённого уровня дискомфорта внутри человека. Именно это и достигается при выполнении практик, а также при обращении внимания на подавленные энергии и при их высвобождении. Дискомфорт, возникающий во время того, что называется духовным ростом, и есть антиснотворное средство для искателя. А тот дискомфорт, который сопровождает пик преображения, воистину является пробуждающим.

В духовной Работе есть много аспектов. Один из них заключается в создании дискомфорта, в котором искатель не мог бы заснуть и начать видеть сны о своём духовном прогрессе. Эту часть Работы выполняет Мастер, используя для этого подходящие средства. Хотя главным из них остаётся правильный подбор практик и индивидуальных заданий для каждого ученика.

Любой истинный Путь есть система искусственно созданных пробуждающих обстоятельств. Активация центров ведёт к пробуждению, работа с механическими психоэмоциональными реакциями – разрушает сон, практика осознания приводит к тому же самому. Невозможно продолжать спать, если вдруг осознал, что видишь сон. Природа сна такова, что сон требует бессознательности. Как только человек становится чуть более осознанным, так сон уже не столь глубок, а значит, и проснуться легче.

Когда практики начинают приносить результаты, ученик может прийти в состояние почти полной скомпенсированности, что сразу же ослабляет его мотивацию и нивелирует неудовлетворённость. Если ученик достаточно долго будет находиться в состоянии компенсации, то он впадёт в тонкий сон о том, что всё идёт неплохо. В какой-то момент так бывает почти со всеми, и требуются дополнительные методы, а также сотрудничество самого ученика для того, чтобы привести его в работоспособное состояние.

Что возникающие вовне, что образующиеся внутри – пробуждающие обстоятельства должны действовать достаточно долго для того, чтобы человек смог оторваться от своих снов. Пребывание в необычной для себя ситуации должно быть достаточно долгим, чтобы успел накопиться и сформироваться опыт, который дал бы человеку толчок к пробуждению. Выполнение пробуждающих практик тоже должно быть регулярным и постоянным. Разовое выполнение любой, даже очень мощной практики, приносит порцию свежих впечатлений, но не приносит должного эффекта. Тот, кто понял эту закономерность, не убегает от дискомфортов, но использует их для внутренней работы. Когда осознана и изжита причина внутреннего дискомфорта, бессознательность человека становится меньше, а сон делается менее глубоким. Каждый шаг внутрь есть шаг к пробуждению и освобождению от снов, которыми нас так щедро награждает Нисходящий Поток Творения. Он даёт нам сны, но в наших силах увидеть Реальность, не замутнённую нашими проекциями и фантазиями. Нужно лишь захотеть проснуться, а потом начать использовать любую ситуацию как пробуждающую. Тем более что ключей к тому, как это сделать, оставлено множество – нужно только применять их правильно, и тогда любой сон постепенно рассеется, и изменится всё.

О любви к Богу

Отношения с Богом всегда подразумевают наличие чувств у верующего. Тут может быть ревность, зависть, благоговение, недовольство, благодарность, стыд, вина и многое другое. Однако чаще всего верующие стремятся ощутить любовь к своему Господу, в бессознательной надежде, что тогда и Он станет любить их ещё больше. Любовь к Богу приветствуется священниками, восхваляется в религиозных текстах и всячески превозносится в проповедях. Кажется, что без любви к Богу истинно верующий не должен существовать, и если он вдруг её не испытывает, то Сатана и греховные мысли помутили его разум. При этом с умом связана вера в Бога, а любовь, по идее, должна относиться, в основном, к сердцу, но логика веры такова, что если разум омрачился сомнениями, то о любви уже не может быть и речи. В любой вере ум стоит впереди сердца, и только особо одарённые личности могут менять это положение дел.

Рассуждая о любви, нельзя не отметить, что любовь Бога к людям вроде бы может иметь смысл, потому что Творцу проще любить Своё творение, ведь он Его знает. Он, до некоторой степени, имеет к творению прямое отношение и даже какую-то связь с ним. Другими словами, Бог знает, что Он любит. А верующий – не знает. Верующему приходится влюбляться в идею Бога и в свои представления о нём. Христианам в этом смысле приходится легче, чем остальным, ведь у них есть Иисус. Благодаря работе иконописцев, художников и писателей образ Христа стал вполне осязаемым, и потому любить его стало значительно легче.

Понятно, что фраза «Бог любит вас!» несёт в себе в первую очередь мотивирующий смысл, мол, если уж Он к вам неравнодушен, то и вы должны ответить Ему тем же. Если любовь перестаёт работать, то ей на помощь приходит страх, и тогда верующих начинают мотивировать угрозами страшной расправы за прожитую ими грешную и бессмысленную жизнь. Противоречие в двух этих мотивациях налицо, однако, оно легко преодолевается объяснением, что Господь любит праведников, а от грешников Его с души воротит. Так Богу добавляется человечности, и тогда поддерживать отношения с Ним становится легче. Ну, и любить тоже.

Понятное дело, что при таком подходе верующие становятся или лицемерами, или фанатиками. Потому что искренне любить идею нельзя, а вот становиться одержимым ею можно, и многим это подходит. И чаще всего так и случается – стремящиеся возлюбить Господа постепенно превращаются в фанатиков, потому что им начинает казаться, что только в рвении борьбы за чистоту веры они могут проявить свою любовь к Нему. Так неплохая с виду идея на практике оборачивается насилием и гонениями на иноверцев.

Я уже неоднократно писал о том, что высшая любовь проявляется принятием – себя, мира, окружающих. Можно сказать, что это приязненное принятие, что оно не равнодушно-холодное, но на деле ситуация выглядит несколько сложнее. Принятие – это тоже только слово, имеющее для каждого свои оттенки смысла. Тот, кто живёт в принятии, не думает и не беспокоится о нём. Также он не беспокоится о своём отношении к миру и к людям, а проявляется его принятие только в момент взаимодействия с ними. И взаимодействие это может проявляться самыми разными – порой совсем противоположными поступками, решениями и неодинаковым поведением. Такова суть осознанной жизни – в ней можно действовать от осознания и видения, поступая соответственно. А отсюда возникает разное поведение в почти что одинаковых ситуациях. И иногда принятие выглядит как отстранение, а иногда – как живое участие; качество его от этого не меняется. Принятие не имеет ничего общего с добротой, так же как и высшая любовь, – но именно с добротой их всё время соотносят и именно её всё время ждут – от Бога и от просветлённых. Поэтому любовь к Богу принято показывать через проявления доброты и заботы – о нищих, бедных и голодных. Примерно того же ждут и от Бога, но Он, как известно, надеется на Своих последователей. В результате все надеются друг на друга и на то, что всё как-нибудь обойдётся.

Если же говорить серьёзно, то нужно сказать, что и Любовь – как проявление одной из ипостасей Бога – не равна доброте, и даже не равна принятию. Более того, она не укладывается в человеческие представления о любви, а потому о ней сложно говорить в рамках наших понятий и смыслов. Поэтому люди чаще всего ошибаются в ожиданиях относительно проявлений Божественной Любви. Любой мистик знает, что взаимодействия с Богом имеют самый разный окрас, и далеко не всегда они наполнены Любовью, но всегда – принятием со стороны Всевышнего. Другими словами, понятие Божественной Любви до некоторой степени условно и упрощено. А уж любовь Господа, используемая как средство для мотивации верующих, есть извращение истинного смысла и довольно низменный манипулятивный приём.

Хотя и его можно оправдать. Разве не нужно людям напрягать себя в любви к Господу – ведь в этот момент они выделяют вибрации «любви», которые очень нужны в неведомых нам процессах. С точки зрения поддержания эффективной «качки» энергии любые мотиваторы хороши, и этика тут не имеет значения. В этом случае процесс становится неважным, и важен лишь результат. И он же, как ни странно, имеет значение для тех, кто ищет Бога, хочет приблизиться к Нему и познать Истину. Играет ли какую-нибудь роль в достижении высшей цели любовь к Богу?

Понятно, что любовь людей к Богу и любовь Бога к людям настолько не одно и то же, что их невозможно сравнивать. Большинство верующих проецируют на свою любовь к Господу проявления того, что им известно на личном опыте. Тут обнаруживается и сыновняя любовь к нашему общему Отцу, и любовь интеллектуальная – признающая превосходство объекта поклонения, и любовь экстатическая, почти плотская по своей сути. Во всех этих вариантах не так уж много истинного принятия, зато имеется большой простор для продуцирования и выражения самых разных чувств. К тому же в подобных проявлениях любви можно продемонстрировать окружающим свою набожность, насытив до предела то, что называют духовным эго. Истероидные личности могут показывать все виды припадков, демонстрируя силу своей любви к Богу. Примерами такого рода полна история всех религий, где предписывается любовь к Создателю.

Однако трудно предположить, что призывы к тому, чтобы человек возлюбил Господа своего, возникли на пустом месте. В их основе что-то должно было лежать, какой-то опыт, который делал эту рекомендацию обязательной. Представим себе, что мы в кого-то влюблены. Что с нами тогда происходит? Мы испытываем притяжение к объекту своей любви, нам хочется быть рядом с ним всё время, наш ум занят мыслями только о нём. Всё вокруг так или иначе направляет наши мысли к любимому, и важность всего происходящего оценивается только в связи с тем, помогает оно или препятствует нам быть рядом с тем, кого мы любим. И если под любимым понимать Бога, то это ли не идеальное состояние для искателя? Тогда весь он направлен на поиск пути к единению с Возлюбленным, и все его усилия имеют одну точку приложения, которая понимается как достижение этого единения. И, конечно же, тот, кто сумеет достигнуть этого состояния, будет продвигаться в своей внутренней работе куда быстрее остальных.

Есть у этого состояния и обратная сторона. Она проявляется в утрате интереса к обыденной жизни и острой тоске по Возлюбленному, в постоянном страдании от разлуки с Любимым. Фактически, это описание духовной жажды – одного из высочайших состояний, доступных искателю. Последователи могут только имитировать его, но на самом деле оно им недоступно. Но и искатель не может оставаться в нём долго – слишком сильное внутреннее напряжение приходит вместе с ним. Подобно настоящему влюблённому искатель не может найти себе места и почти что сходит с ума от ощущения отделённости от Господа. Само это состояние настолько изнурительно, что выматывает почище любой духовной практики. И, конечно, оно сильно меняет человека – и на уровне энергий и в его отношении к жизни. Пройдя через эту «влюблённость», невозможно остаться прежним. Приоритеты расставлены, и достижение цели становится только делом времени. Вот почему любовь к Богу так превозносится в писаниях суфиев. Если искателю удаётся войти в неё – она оборачивается сильнейшей из практик.

При этом войти в неё по собственной воле нельзя, но можно внутренне дозреть до того, как она с тобой случится. Полезно знать об этой возможности и полезно стремиться к ней, но делать это с правильным пониманием того, что это значит. В пламени притяжения к Богу сгорает всякий внутренний мусор и очищается желание, которое теперь хочет только Бога и только Истины. Вообще, прохождение через духовную жажду делает человека куда более зрелым. И пусть человеческие желания всё ещё остаются, но они теперь не противостоят, а подчиняются одному самому главному желанию – единения с Господом. И поскольку Господь всегда откликается на истинную необходимость, тот, кто испытывает страдание от разлуки с Ним, всегда получает ответ и находит Путь к Нему.

Жажда чуда

Вера в существование чудесного и в возможность чудес присуща людям. Дети и романтические натуры относятся к чудесам с большим доверием, скептики ставят саму возможность их возникновения под сомнение. Скептицизм усугубляется тем фактом, что наше время – время чудес, и мы пользуемся этими чудесами, принимая их как должное. Древние чудеса были связаны с Богом, современные – с наукой, то есть с использованием знания законов, по которым существует мир. И сейчас, скажем, повторить чудо, явленное греческим архиепископом Михаилом, бросившим книгу святого Евангелия в огонь, где она не сгорела, – можно с помощью современных средств, взяв и изготовив книгу из несгораемых материалов.

Тем не менее жажда чуда продолжает жить в сердцах людей. Многим, например, хочется, чтобы все их проблемы разрешались волшебным образом. Тогда и не нужно было бы прикладывать усилий к решению проблем, и можно было бы продолжать плодить их, не беспокоясь о последствиях. О подобных чудесах мечтают люди слабые или ленивые, склонные мечтами компенсировать свою неудовлетворённость жизнью. Мечтания подобного рода встречаются и у духовных искателей, когда они, к примеру, желают обретения мистических сил. Всё это жажда компенсации и не более того, а чудо здесь выступает средством спасения и разрешения проблем.

Но чудеса бывают не только спасительными. Есть чудеса, призванные укрепить веру или доказать истинность представляемой религии. К подобным относится демонстрация несгораемого Евангелия, которая должна была доказать русичам истинность греческой православной веры. По преданию, эта демонстрация произвела впечатление, и многие русские люди после неё приняли крещение. Чудо как доказательство использовалось почти всеми пророками, основателями религий и прочими великими духовными личностями, выполнявшими миссию распространения нового послания от Бога. Чудеса, производимые по необходимости, причём не всегда серьёзной, были подтверждением легитимности пророка или претензий на божественное происхождение, как, например, в случае с Иисусом Христом.

Есть ещё одна разновидность чуда – когда оно явлено в виде знака, подтверждающего Волю Бога. Оно может быть явлено не только пророкам, но и обычным верующим, которые хотят подтверждения истинности указаний, полученных ими от Господа. Здесь чудо должно помочь им избавиться от сомнений, чтобы они могли приступить к указанным действиям. Всё, что связано с Волей, имеет отношение к разного рода деятельности, а потому – практично и утилитарно, хоть это и не всегда очевидно. А потому и чудо, призванное мотивировать верующего, по сути своей тоже утилитарно. К тому же знак, поданный свыше, должен произвести впечатление на одного или нескольких человек, а потому и чудо может быть весьма незначительным.

Существуют ещё чудеса, явленные опосредованно, а не напрямую от Господа. Это чудеса благодати, когда происходит исцеление больных или начинается везение в делах. О чудесах благодати я писал в книге «За завесами Света». Благодать может получаться в каких-то местах поклонения – в храмах или на могилах святых, её проводниками могут быть сами святые или же она может снизойти на человека в силу каких-то обстоятельств его личной духовной работы. Ещё есть духовные силы продвинутых и просветлённых, проявления которых выглядят как совершение чудес. Шарлатаны умудряются извлекать из этого факта немало выгоды, показывая фокусы под видом проявления сверхсил. О силах, обретаемых человеком по мере продвижения в Работе и на Пути, я тоже уже писал. Часть из них объясняется активацией ментального тела, часть – взаимодействием с Высшим и проведением высших энергий на наш план Реальности.

А напоследок – для полноты картины – нельзя не упомянуть о тёмных чудесах, с которыми на определённом этапе Пути сталкиваются многие искатели, но о них я буду подробно писать в другом месте.

Если внимательно посмотреть на приведённую мной «классификацию» чудес, то можно обнаружить закономерность, по которой истинные чудеса становятся явленными в мире. Они, как и всё, что связано с мистической стороной Реальности, возникают как ответ на истинную и острую необходимость. Когда человек остро нуждается в спасении – от смерти или каких-то невыносимых обстоятельств жизни – и истово просит Бога об этом, то чудо спасения может быть явлено, а человек спасён. Поэтому я отношусь с доверием к историям о том, как враг отступал от осаждённого города после молитв людей, запертых в нём, и это чудо сопровождалось видением образа Богоматери или чем-то подобным. Тот, кто не опускает руки, не настроен скептически и не впадает в истерику, вполне способен обратить свою необходимость в молитву и получить ответ в виде чудесного изменения ситуации.

То же самое и с другими разновидностями чудес – они происходят в силу той необходимости, которая имеется у человека. Если ему нужно донести слово Божье, то необходимость демонстрации реальности Бога создаёт возможность возникновения чуда. Обеспечиваются чудеса через канал эгрегора соответствующей религии, и потому чем она мощнее, тем более внушительным может быть явленное чудо. Необходимость в подтверждении Воли тоже способно вызвать появление чуда. Необходимость – один из главных двигателей Реальности.

Получить чудо по желанию практически невозможно. Чудо является локальным нарушением законов, по которым существует мир, и не более того. Желания же всегда хотят большего и чаще всего они абсолютно невероятны и несбыточны. Но дело даже не в их оторванности от сколько-нибудь возможного. Дело в той силе, которая движет миром, а она проявляется в человеке как необходимость. И, как показывают наблюдения, необходимость в Боге у людей весьма слабая.

При этом многим людям кажется, что у них есть необходимость в настоящем чуде. На деле же они нуждаются в другом – в уверенности, большем доверии, в избавлении от страха и, наконец, просто в деньгах. Чудо – само по себе – никому не нужно. Оно существует как чудо только по отношению к какой-то нужде, которую удовлетворяет. Чудо, возникшее само по себе, не воспринимается чудом, а скорее расценивается как некое случайное отклонение от нормы.

Жажда чуда, которая стала бы подтверждением величия Бога и вообще доказательством Его существования – характерна для неверующих и неуверенных. При этом даже явленное им чудо не освобождает их от сомнений, неуверенности и неверия, потому что корни этих состояний лежат в глубине их умов, куда импульс впечатления от увиденного пробиться обычно не может. Впечатление через некоторое время стирается и становится почти что сном, а обусловленность ума остаётся и управляет человеком. Поэтому демонстрация чудес убеждает только тех, кто и так уже верит, и бесполезна для скептиков и слабоверующих. В этом смысле пользы от чудес практически нет – они годятся разве что для внесения их описания в священные тексты и упоминания в житиях святых.

Бывают мистически настроенные люди, и бывают истинные мистики. Первые любят видеть проявления чудесного в разного рода мелочах, совпадениях и коллизиях, и им нравится говорить об этом со всеми желающими. Вторые сталкиваются со множеством всяких чудес на своём Пути, но рассказывают об этом очень мало или ничего не рассказывают вовсе. Причина этого проста – большинство людей не сможет понять не только в чём заключается описываемое чудо, но даже просто – о чём идёт речь. Мир мистика слишком сильно отличается от мира обычных людей, и говорить о некоторых привычных для мистика вещах ему не с кем – слишком мало тех, у кого есть подобный опыт. А просто рассказывать об этом тоже нет смысла, потому что всё это звучит непонятно и фантастически. Поэтому большая часть чудес Пути остаётся неописанной и является сюрпризом для тех, кто вновь его проходит. Оно и к лучшему – то, о чём не знаешь, не можешь хотеть, и потому опыт этих чудес становится куда более объективным. Жизнь мистика полна чудесами, которые не требуют объяснения и подтверждения со стороны других. Достигая определённого уровня восприятия, мистик видит – вот происходит чудесное, и он является его участником. При этом необходимость мистика заключается в том, чтобы следовать Воле Бога, а вот необходимость, возникающая у самой Воли, уже и толкает мистика, как её проводника, в различные ситуации, содержащие немало чудес.

Чудеса, с которыми сталкивается мистик на Пути, есть не столько нарушение законов нашего мира, сколько проявления законов других уровней Реальности, которые могут восприниматься нами только как проявления некого чуда. Жизнь на стыках нескольких уровней Реальностей и их взаимодействие тоже способствуют возникновению того, что ощущается как нечто чудесное. Но самым главным чудом во всём этом остаётся то, что человек вообще может прийти на Путь, принять Волю, открыть Сердце и реализовать себя в духовной Работе. То, что человек является не просто говорящим и рассуждающим животным, но носителем великого потенциала, позволяющего ему прийти к реализации себя в Боге. Никакие другие чудеса не стоят даже близко к этому главному чуду, имя которому – человек.