– Я видел все с самого начала, но подойти мне было нельзя – разъяренная толпа меня просто убила бы. За какие- то пять минут трое участников драки лежали избитыми на земле, но из толпы выскочил мужчина и как саблей рубанул его кинжалом. Толпа сразу разбежалась. Однако, судя по всему, история будет с продолжением. Дело в том, что те трое получили серьезные увечья: переломы челюсти и носа, а у одного еще часть уха откушена. По закону адата с наступлением темноты, то есть сейчас, придут двое старших и будут требовать компенсацию за нанесенный ущерб, ибо всем участникам драки исполнилось четырнадцать лет. А поэтому кровь на лице не смывайте, и то, что повязка на голове пропиталась кровью, а также рубашка в крови тоже хорошо. И левая рука, обездвиженная в гипсе – это просто великолепно.
Затем, обращаясь ко мне, с нескрываемой гордостью произнес:
Ты сегодня стал мужчиной в моих глазах, у нашей фамилии появился еще один защитник. Ты, конечно, еще не Дзыбырт, но назвать тебя его потомком можно! Удар руки у тебя тяжелый и реакция отменная, но меня удивило то, что ты интуитивно определяешь, куда наносить следующий удар… Раздался звонок в двери, деда показал мне рукой в направлении соседней комнаты, я и мать в ней мгновенно растворились. Отец направился к дверям и, не спрашивая, распахнул их. На пороге стояли двое стариков. Отец пригласил их войти и предложил сесть, гости сесть оказались. Тогда и деда встал. Гости начали говорить, деда и папа молча их слушали не перебивая. В конце своей «программной речи» они озвучили сумму компенсации. Деда поднял руку и попросил меня войти в комнату. Я вышел из темноты соседней комнаты- окровавленный с головы до ног и левая рука в гипсе. Старики потеряли дар речи от увиденного, затем старший выразил вслух общее мнение – «компенсации не надо!!» Гости ушли… А шрам в двадцать сантиметров – от уха к уху, остался напоминанием четырнадцатилетнему мальчику на всю жизнь.
Начиная с 1966 года в Новом городе резко увеличилось количество тяжких преступлений с применением холодного оружия. За огороженными корпусами интерната – на расстоянии трехсот метров находился городской парк с искусственным прудом и отстойником, рядом с ним возвышалось деревянное здание «синего павильона» – ресторана, где чаще всего начинались раздоры, заканчивающиеся поножовщиной, и нередко со смертельным исходом. Машину скорой помощи в те годы чаще вызывали к павильону, нежели к сердечникам и гипертоникам. Первым секретарем Малгобекского района был вначале Санько, но, когда его старшего сына жестоко избили в подъезде дома, где они проживали, он с семьей тихо и внезапно куда- то выехал.
Санько сменил чеченец Карнаев из Грозного, который жесткой рукой стал восстанавливать порядок в городе: было установлено совместное ночное патрулирование улиц города представителями милиции и дружинниками, «синий павильон» в парке был окончательно закрыт, а его деревянный остов разобрали на дрова. Дочь первого секретаря была моей сверстницей, и родители устроили ее на учебу в наш интернат. Училась она в параллельном классе и была весьма общительной девушкой. Однако у нее был ярко выраженный экзальтированный характер и непредсказуемость действий. Если она предполагала опасность, исходящую якобы от одноклассников, то немедленно била боковой поверхностью ботинка по гребню большеберцовой кости ничего не ожидающей жертвы. Лицо, получившее столь подлый удар, мгновенно приседало или же валилось на пол от нестерпимой боли. Вскоре одноклассники потеряли к жестокой девушке любой интерес и стали обходить ее стороной. Такое безразличие окружающих часто вызывало у нее депрессию, сопровождающееся рыданиями. Поистине, была странная девушка. Мы все вздохнули свободно, когда родители, наконец, перевели ее в городскую среднеобразовательную школу.
Однажды, когда мы находились в гостях у дедушки Хазби, я услышал, как мой отец жаловался ему на бесполезность дальнейшего пребывания в Малгобеке и желание переехать в Северную Осетию. Хазби папину идею о переезде поддержал. Добавил, что многие осетины из числа остававшихся еще в городе уже переехали на родину или сидят на чемоданах, и что он сам неоднократно думал об этом. Отец рассказал дяде, что на днях ингуши убили одного руководителя МВД, когда тот заходил к себе домой- лишь только за то, что его мнение не совпало с мнением муфтия. Следующим утром я отправился в интернат на учебу, перешел улицу по переходу и вступил на тротуар, как со всех сторон послышались крики, обращенные именно ко мне. Как раз хотел шагнуть, но так и остался с поднятой и вытянутой ногой… Я вдруг увидел на асфальте большую лужу крови, прикрытую развернутой газетой! Забыв об учебе, подошел к группе стоящих на обочине женщин, которые меня предостерегли криками от «ошибочного шага» по крови убиенного. Взволнованные женщины рассказали, что покойный уже давно встречался с Настей Загребельной, и что это не понравилось ее ингушскому поклоннику. Между ними произошла ссора, но при Насте они выяснять отношения не стали. А рано утром ингуш подкараулил русского парня, когда тот направлялся на работу, и убил его охотничьим ножом. Прохожие, обнаружив тело, вызвали опергруппу на место происшествия. Но самое главное в том, что убивец сам явился в милицию, где ему оформили явку с повинной. В конечном этапе суд определил ему семь лет в колонии строгого режима за убийство в состоянии аффекта, вызванного ревностью и оскорблением со стороны покойного. Мой папа был шокирован решением суда по приговору убийце. Но суд хоть – и последняя инстанция, однако решение местного суда можно было оспорить в вышестоящей инстанции – в Верховном суде. Но этим родственники покойного не стали заниматься. После этого случая мой отец окончательно утвердился в своем решении о переводе на работу в Северную Осетию.
Через день папа выехал в отдел кадров министерства внутренних дел Северной Осетии и переговорил с полковником милиции Ивановым – начальником отдела кадров. Иванов предложил ему вакантную должность начальника уголовного розыска в РОВД Ардонского района и должность старшего следователя в Пригородном районе. От первой должности отец решительно отказался, честно объяснив Иванову, что задержать, а тем более посадить родственников в родовом селе Ардон он не сможет. Договорились о назначении его на должность старшего следователя в следственный отдел Пригородного РОВД. А еще через неделю к нашему дому опять подкатил огромный ЗиЛ- 157, и мы вновь, загрузив мебель и скарб, отправились к новому месту проживания – селение Октябрьское Пригородного района Северной Осетии. Блудные дети возвращались на родину, а десять лет жизни в Чечено- Ингушетии остались далеко позади.
Пригородный район
«С высоты птичьего полета видно, как Пригородный район подковой охватывает город Владикавказ – столицу Северной Осетии- Алании, расползаясь по ее плодородным равнинам и высокогорью Кармадонского и Кобанского ущелий, красоты которых просто неописуемы…»
На малой родине ничего не изменилось, когда через десять лет мы, покинув Чечено- Ингушетию, наконец, вернулись в свой родной дом. Правда, название у республики осталось прежним – Северо- Осетинская автономная советская социалистическая республика, а столица продолжала именоваться неприятным моему слуху именем Орджоникидзе. Районный центр Пригородного района – Октябрьское, в 1968 году представлял собой огромное село с населением в десять тысяч человек, где все дома практически были частные и одноэтажные, за исключением школ и административных зданий. Но нам повезло. К моменту нашего переезда в Октябрьское, было построено силами заключенных местной колонии общего режима единственное двухэтажное жилое здание для сотрудников милиции. Моему отцу- новому старшему следователю Пригородного РОВД- посчастливилось. На первом этаже ему в этом здании была предоставлена двухкомнатная квартира, куда мы в августе с разбега и вселились. Родители так и проживут в ней до конца своей жизни. Из этой квартиры я их впоследствии и провожу в последний путь с разницей в 21год. И похороню их рядышком на родовом кладбище в Ардоне.
Мои родители никогда не претендовали на улучшение жилищных условий, исходя из некрасовского опуса, что «барин сам увидит, что плоха избушка, и велит дать…». Однако барин (читай – руководители ведомств отца и матери), так и не увидел, и они, в конечном итоге, состарились и умерли в этой двухкомнатной квартире, продолжая слепо верить в справедливость и незыблемость социалистического строя. Значительно позже я несколько расширил квартиру за счет пристройки, увеличив количество комнат на два помещения.
В нашем доме проживали работники милиции и местной тюрьмы- колонии общего режима, кроме третьей квартиры, где поселился главный врач Пригородной районной больницы со своей многочисленной семьей. В трехкомнатной квартире их было семеро. Через пять лет главный врач построил на соседней улице дом, и они съехали, однако в неполном составе. Его старшая сестра с мужем и маленьким сыном остались жить в квартире. На сегодняшний день в живых из старожилов осталась лишь она одна. А в квартиры вселялись и выселялись по многу раз новые жильцы, не имевшие никакого отношения к правоохранительным органам.
Осенью я пошел в восьмой класс Камбилеевской среднеобразовательной школы, она находилась за рекой Камбилеевкой, и мы – «октябрьские», пройдя через огромный массив пастбища, добирались и переходили ее по навесному мосту. Школа четырехэтажная, но была одна беда – туалетов внутри здания не было, приходилось по нужде выходить на улицу и вместе с девочками идти первые пятьдесят метров, затем развилка, и далее, как в кадрили – направо уходят мальчики, налево – девочки, а по центру – туалеты для учителей. А еще рядом с туалетами – футбольное и баскетбольное поля, где мы постоянно гоняли мяч. Нашим девочкам и учительницам было не всегда удобно пройти к цели, вот они и ходили парами или четверками. В классе со мной обучалось сорок два школьника, для нормального учебного процесса это многовато, за урок опросить всех не получится никому. Поэтому я старался основной акцент делать на самоподготовке и постоянном повторении пройденного. Плохо давалась математика и русский язык, возился до тех пор, пока не начинал понимать суть изучаемого материала. Наш суровый родитель не раз заявлял нам с братом, что у нас нет влиятельных и богатых родственников и надо хорошо учиться, чтобы чего- то добиться в этой жизни. Но не криминальными действиями и нарушениями установленного законодательства, а умом и сообразительностью. Поэтому мы с братом охотно учились. Но иногда, когда начинали одолевать естественные инстинкты молодого поколения или другие отвлекающие желания, мне приходилось решительным образом их отклонять, как и все, что препятствовало подняться на следующую ступень совершенства. Хочешь добиться верхних ярусов, будь готов пожертвовать, иногда даже, своим личным благополучием на каком- то этапе своего стратегического роста. Отец также учил нас с братом быть бескомпромиссными и никогда не прощать никому нанесенной обиды. Но никогда не показывать в открытую своей нетерпимости к кому- либо и, как он однажды выразился, – «надо не быть открытой книгой для всех». Мудрым человеком был мой отец, я любил папу и очень уважал его мнение.
Учителя в Камбилеевской средней школе были высочайшей квалификации, чего, например, стоила наша математичка Хадиза Хатуевна Зангиева. Она методично и настойчиво вбивала в наши головы основы алгебры и математики, добиваясь усвоения материалов своего сложного предмета всеми учениками класса. Она всегда добивалась своего, и мы понимали, что алгебру и математику мы знаем в пределах, позволяющих нам поступить в любые высшие учебные заведения, где превалирующими являлись точные науки. Однако по жизни она была очень невезучая: муж – кандидат математических наук- преподаватель физико- математического факультета Северо- Осетинского государственного университета, несколько лет назад, был, откомандирован в город Ростов- на- Дону на трехмесячные курсы повышения квалификации. Однако оказавшийся один, он не справился со своими чувствами и поддался чарам одной красавицы – еврейки, проживавшей в столице Северного Кавказа. Потеряв голову, он начисто забыл о жене и пятилетнем сыне, ожидавших дома его возвращения. Однако домой он так и не вернулся, предпочтя Ростов- на- Дону селению Октябрьскому. Но на этом ее беды не закончились. Во время осетино- ингушского конфликта в 1992 году в бою за освобождение поселка Карца погиб ее единственный сын Володя – последняя опора и надежда. Пуля снайперши ударила его в грудь, но убила вместе с сыном и мать. Хадиза Хатуевна ненадолго пережила смерть сына.
Второй учительницей, оставившей на моем сердце шрам, была Лариса Федоровна Голованова – учительница немецкого языка. Головановой стала, выйдя замуж за осетина, а ранее была Боровенко, родом откуда- то из российской глубинки. Немецкий язык она знала великолепно, и ей почему- то очень захотелось, чтобы немецкая группа нашего класса знала его в объеме ее требований. А требования у Ларисы Федоровны были как в римской гладиаторской школе. Огнем и мечом прошлась она по нашей центральной нервной системе. И взялась за мой немецкий так, что он действительно стал мне нравиться. Через год мой словарный запас с помощью все той же Ларисы Федоровны катастрофически возрос, то есть все слова и выражения, что были в словаре учебника за 8- 9- 10 классы и отдельного немецко- русского словаря В.Б.Линднера и И.В. Рахманова, включающего до двадцати тысяч слов, запоминались мной до 80%. Но самое главное заключалось в том, что я заговорил на немецком языке, да так сносно, что мама Виктора Эйриха- моего одноклассника, была искренне удивлена и обрадована моими познаниями в их родном языке. Но я решил после окончания школы поступать в медицинский ВУЗ, а там при вступительных экзаменах немецкий язык не требовался. Тем не менее, я его учил наравне с физикой, биологией и химией: во- первых, знание чужого языка никому еще не помешало, а, наоборот, обогащало развитие культурного воспитания, во- вторых, в жизни всякое может случиться, например, попадешь в плен к немцам, и, может быть, перед смертью тебя пытать не будут, если их на родном языке попросить поскорее тебя расстрелять, ну, а если говорить серьезно, он мне нравился. И еще я обратил внимание на схожесть наших осетинских слов с немецкими, и в смысловом значении они обозначали одинаковую суть схожих слов. В одном из своих рассказов «Лингвистика» я привожу более сорока примеров одинаковых по произношению и по смыслу осетинских и немецких слов. Правда, сейчас их уже насчитывается пятьдесят шесть. Ниже в таблице я их воспроизвожу. Это я к тому, почему вдруг Екатерину II в 1774 году заинтересовал язык, на котором разговаривала первая посольская осетинская делегация, и зачем язык наш так тщательно, с пристрастием изучали придворные, ученные по ее указу. А дело в том, что сама российская царица и большинство ученых при дворе были немцами по происхождению, и их крайне удивило совпадение слов языка прибывших с Кавказа туземцев с германским языком. И это по разумению Екатерины II осетины были впервые причислены к потомкам сарматов и алан, а педантичные немцы историю народов всегда изучали досконально.
Привожу слова, которые заинтересовали ученых двора Ее Величества в период общения с первой посольской делегацией осетин в Санкт- Петербурге в 1774 году:
Меня всегда интересовало, почему сарматы и аланы с легкостью сошлись в четвертом веке с племенами остготов. Ведь аналогичного сближения остготов с племенами гуннов, даков, галлов, аваров и или же с другими племенами, населявшими Европу, почему- то не произошло. Даже с Римом все заключенные союзы сарматов и алан носили временный характер. А тут вместе с остготами они проходят через всю Европу, переселяются на Пиренейский полуостров. Затем переправляются через Гибралтарский пролив и участвуют в создании нового алано–вандальского государства на территории нынешнего Туниса. Аланы совместно с остготами разрушили целостность Римской империи, трижды разграбив «вечный город».
В чем заключался секрет таких искренних и доверительных отношений? А через сто лет визиготами – католиками это государство было уничтожено под корень. А ведь остготы и визиготы по сути – одно германское племя. Откуда такая религиозная нетерпимость к своим соплеменникам? А дело тут вот в чем. Когда племена остготов и сарматов- алан впервые повстречались, они были удивлены не меньше нашего.
Во- первых, племена по вероисповеданию были христианами- «арианами», и папу римского не уважали, во- вторых, остготы и сарматы- аланы были родственными друг другу племенами. Оказывается, что они могли вполне сносно общаться друг с другом, ибо языки были удивительно схожи. Имеется в виду древнеготский язык, а не современный язык немцев, сильно видоизмененный веками. На древнеготском, например, «дверь» – tuar, на современном немецком языке – das Tur. На аланском языке – duar. И общались аланы и остготы как родственные племена, объединяемые общностью языка, культуры, схожих обычаев и традиций. Ибо относились они к единой индоевропейской группе народов. Вот что дало мне общение с германской культурой и немецким языкам. Однако вернемся к школе.
Директором школы был при нас Александр Алексеевич Агаев – это его заслуга в том, что преподавали нам и готовили в большую жизнь учителя высочайшей подготовки и знаний психологии школьников. Александр Алексеевич сам подбирал учительские кадры, а результаты его селекции не заставили себя долго ждать. Резко повысилась успеваемость школьников, о чем говорил стремительный рост количества поступивших в высшие учебные заведения республики, а также за ее пределами. И происходило это по ежегодной нарастающей. Школа наша стала образцовой и одной из лучших в Северной Осетии. Молодые специалисты – будущие учителя, проходившие практику в Камбилеевской среднеобразовательной школе, многому научились у наших педагогов. И как подтверждение этому через два года нашему директору присвоили почетное звание «Заслуженный учитель Российской Федерации». Когда умер Александр Алексеевич Агаев, учителя знаменитой школы внесли предложение в районный отдел народного образования о присвоении Камбилеевской средней общеобразовательной школе имени Александра Алексеевича Агаева, что и было осуществлено в самое ближайшее время. Лично мне Александр Алексеевич запомнился великолепным танцором. С каким природным шармом и обаянием он однажды протанцевал вальс с самой красивой учительницей по физике в школе – Ниной Андреевной на одном из школьных вечеров! Пара так грациозно двигалась, что все старшеклассники уже через месяц овладели движениями этого танца и на очередном школьном вечере продемонстрировали присутствующим. Кстати, само возникновение школьных вечеров было также заслугой нашего директора Агаева. Вот вам подъем культуры на селе и организация школьного досуга.
В классе со мной учились пять местных немцев: Рихтер, Шмидт, Юнг, Эйрих и Лидке. С одним из них- Виктором Эйрихом я особенно сдружился. Учился он хорошо и производил хорошее впечатление своей воспитанностью и природной скромностью. У него были еще старшие брат и сестра- Альберт и Марина, а также младшая сестра –Эрна. После окончания школы Виктор поступил в Ростовский государственный технический университет – факультет ядерной физики. Я же по настоянию своей матери выбрал своей Аlma mater – Северо- Осетинский государственный медицинский институт. Но на четвертом курсе принял твердое решение стать военно- морским врачом и перевелся на военно- медицинский факультет при Горьковском государственном медицинском институте. Последний раз я встретился с Виктором Эйрихом в аэропорту Беслан в 1995 году, когда он с семьей принял окончательное решение выехать на свою историческую родину – Германию. К тому времени он был женат на своей бывшей однокурснице Валентине и имел шестилетнего сына. Валя была русской и на полторы головы ниже супруга. Виктор представил мне их в аэропорту. Более я никогда его не встречал. Его сестра Марина, бросив в Германии своего прежнего российского мужа по фамилии Буджераков, ускоренно вышла замуж за немца. А брошенный и униженный Алексей Буджераков вернулся в Октябрьское и вскоре скончался в тоске и одиночестве. Марина тотчас приехала в Октябрьское для оформления продажи дома бывшего мужа и по завершению сделки благополучно убыла на фатерлянд к своему новому избраннику. На младшей сестре красавице Эрне женился бывший следователь Пригородного РОВД капитан милиции Джагиев Валера, он учился с моим старшим братом, и разница в возрасте у них с супругой составляла три года. Он так же эмигрировал в Германию, а позже перетащил туда и своего младшего брата с семьей. Позже осетин Валера сменит свою фамилию Джагиев на Эйрих и окончательно станет немцем.
Первым секретарем райкома в тот период был Павел Резоевич Тедеев – умнейший человек, о которых обычно говорят, что он на своем месте. Он ранее работал в Дигорском и Алагирском районах, так вот, ему дали самые неперспективные и отстающие колхозы. Гений Павла Резоевича заключался в том, что колхозы под его руководством через два- три года становились колхозами- миллионерами. Вновь ему дали самый отстающий колхоз имени Ленина в Пригородном районе, и что? Через три года колхоз вышел в передовые и опять вошел в число колхозов – миллионеров. Вот тогда на Павла Резоевича руководители Северной Осетии обратили серьезное внимание. Поднять три отстающих колхоза и вывести по всем показателям в передовые и еще в кратчайшие сроки никак не может быть случайным явлением. Такие руководители и хозяйственники- редкость и ценятся на вес золота, и как говорится- их днем с огнем не сыскать. Руководство республики по достоинству оценило незаурядные способности Тедеева и назначило его первым секретарем Пригородного районного комитета партии. За два года моей учебы в школе район преобразился на глазах. Была выкуплена часть частных домов в селении Октябрьское, а на их месте построен большой жилой массив пятиэтажных домов, был построен современный стадион с навесом на бывшем пустыре, а рядом посажен парк из лиственных и хвойных деревьев, сейчас те посаженные нами деревца превратились в стройных великанов. Были заасфальтированы дороги, связывающие села района со столицей республики. Асфальтирование улиц в селах также продолжилось, строились новые школы в районе, велся капитальный ремонт нуждающихся в нем школах. Но Павлу Резоевичу и этого было мало, он договаривается с Кабардино- Балкарским правительством и министром лесного хозяйства этой республики, и из заповедника «Голубые озера» привозят редкие породы хвойных деревьев – голубые ели. Их посадили вдоль дорог района, а ведь до его руководства ели вдоль дорог никто и никогда не сажал. Они и сейчас стоят вдоль дорог района, восхищая взоры проезжающих через села Пригородного района гостей, мы- то местные, привыкли к ним и думаем, что она так и была всегда- эта красота. А великолепный спортивный комплекс с бассейном в двадцать пять метров! Во всех селах района он строил спортивные залы и комплексы для массового привлечения в них молодежи. Грамотен был поистине Павел Резоевич и обладал масштабным видением. Часто вспоминают его жители района добрым словом.
Незаметно пролетели школьные годы. Начиналась пора взрослой жизни, и каждый выпускник нашей школы выбирал сам свой дальнейший путь. Я решил стать врачом, как мой дядя и старший брат. Родители мой выбор одобрили, и кропотливая работа по изучению обязательных предметов, необходимых при поступлении в медицинский институт, продолжилась и стала основной на текущий момент.