Бастард четвёртого мира. Том 1. Случайный авантюрист

Глава 12

Рассвет медленно пробирался в комнату через узкое, уходящее прямо под потолок окно, за которым уже слышались суматошные разговоры обитателей гетерии. Время от времени несколько голосов громко и хором выкрикивали слова на незнакомом мне наречии, после чего округу оглашал хлёсткий, будто удар молнии, треск, а его гулкое эхо ещё долго металось от стены к стене.

– Должно быть, адепты практикуются в боевых заклинаниях, – подумал я и перевернулся с затекшего за ночь бока на спину.

Далёкой песней шумела листва, мягко гудел ветер, а от соседней кровати шел такой храп, что мелодичное чириканье птиц, жарко обсуждавших, наверняка, что-то очень важное и не терпящее отлагательств, иногда полностью смолкал и лишь спустя несколько мгновений возвращался в прежнее русло. Я стянул с себя покрывало и с наслаждением почувствовал, как поток прохлады врывается внутрь гостевого дома, принося с собой утреннюю свежесть и разгоняя тяжелый спёртый дух минувшего сна.

– Сказка, – довольно прищурился я, потягиваясь в кровати.

Вставать вовсе не хотелось. Мы провели в дороге несколько насыщенных и непростых дней. К тому же оставалось совершенно не ясным, какие испытания сулит нам наше приключение в дальнейшем, а потому тело требовало поваляться в мягких перинах ещё чуть-чуть и выспаться впрок, пока такая возможность имеется. Я закрыл глаза, и сонная нега вновь принялась убаюкивать сознание.

Вдруг прямо над ухом раздалось громкое жужжание. Отмахнувшись наугад, я завалился на другую сторону и продолжил дремать. Гул усилился. Я отмахнулся снова и тут же почувствовал, как какая-то букашка настойчиво атакует мое лицо. Наглое насекомое принялось топтаться по щекам, пытаясь залезть то в нос, то в уши. Я беспорядочно затряс руками в попытке прогнать надоедливую козявку, но не тут-то было. Открыв глаза, я разглядел жирную муху, кружащую прямо у меня над переносицей. Прицелившись как следует, я выждал момент и нанёс решающий удар. Муха ловко увернулась, а я, не успев затормозить, огрел себя со всей силы по правому глазу. Окончательно утратив покой, я резко сел в кровати, потирая ушибленное место и недовольно бубня ругательства, потянулся к одежде.

Проклятая букаха, будто издеваясь, сделала надо мной пару кругов и устремилась в другую часть комнаты. Там всё ещё спал Тамиор. Шумно втягивая воздух широко раскрытым ртом, он вольготно растекался по своему ложу и, закинув за голову обе руки, свисал половиной тела с края лежака. Подлетев поближе, муха с разгону плюхнулась на нос белобородого и стала бесцеремонно расхаживать по нему, постепенно спускаясь всё ниже так и норовя забраться прямо в пасть новой жертвы. Рыцарь, будучи достаточно толстокожим, оставался недвижим и продолжал крепко сопеть, совершенно не замечая крохотного нарушителя. Тогда крылатая дебоширка сорвалась с места и, издав противный зудящий звук, нырнула внутрь. Не открывая глаз, Тамиор непонимающе вскрикнул, высунул язык, замахал ладонями перед лицом, пытаясь стряхнуть обидчика, заёрзал всем телом и с грохотом рухнул на пол.

Довольная результатом своей диверсии муха, важно пошатываясь, отлетела к центру гостевой и зависла там. Раздался хлопок. Из точки, где только что в воздухе парила злосчастная козявка, посыпались искры, а на месте насекомого появился глава Совета магических «чего-то там», маг Заризар собственной персоной. Мы оба недоумевающе смотрели на нежданное представление. Заризар чуть ли не сиял от счастья. Радостно улыбаясь во весь рот, он довольно тряс сухонькими кулачками и как ребёнок слегка подпрыгивал на месте.

– Ох уж как я обожаю всяческие шуточки! – по-юношески задорным голосом заявил он.

– Ты меня за язык укусил! – гневно прорычал белобородый, подыскивая, чем бы запустить в колдуна.

– Укусил, – продолжая сиять, как утреннее солнышко, подтвердил глава Совета. – Да подумаешь. Такому могучему воину раскаленная спица в языке не должна быть помехой, а тут всего лишь крохотный укус. Прочие преподаватели, да и все ученики давным-давно привыкли к моим невинным розыгрышам и уже не попадаются на уловки. А тут такой простор. И смею заметить… Ой!

Речь мага внезапно прервалась – Тамиор, не найдя подходящего предмета, с досады всё же запустил в обидчика стулом. Табурет пролетел сквозь фигуру Заризара, не причинив ему никакого вреда, и с треском врезался в стену в нескольких пальцах от окна.

– Ого! – удивлённо вскрикнул волшебник и захихикал. – Предвижу вопрос, любезные гости. Вас наверняка интересуют подробности этой замечательной, поистине добродушной и непременно смешной выходки. Так вот отвечу. Муха конечно же была настоящей, а я в таких случаях предпочитаю предстать перед благодарной публикой в виде иллюзии во избежание всяческих недоброжелательных жестов со стороны испытуемых.

Заризар покосился на бородача и вновь хохотнул.

– Ну что ж, дорогие мои, не буду вас отвлекать от утреннего моциона. А коли вы уже проснулись, предлагаю не спеша одеться, позавтракать и явиться ко мне в кабинет. Там мы и обсудим все ваши неотложные дела, просьбы, сопутствующие обстоятельства и прочее, прочее, прочее. Сам я сейчас очень занят, а потому вынужден прислать за вами ученика. Он вас проводит. В коридорах Висмутовых столпов легко заплутать, знаете ли. До скорого, – растворяясь в воздухе, будто издалека протянул чародей.

Когда проекция Заризара полностью испарилась, в дверь тут же настойчиво постучали.

– Что, уже? – возмутился я. – Он же только что сказал не торопиться. Ух уж мне эти взбалмошные старикашки.

Направляясь к входу в покои, я потянул за ручку и тут же попятился назад, вскрикнул от неожиданности, споткнулся о собственную ногу и упал навзничь. Весь дверной проём занимала туша гигантского мохнатого паука. Чудище таращилось всеми восемью глазами и тянуло ко мне корявые лапы. Щетинки, покрывающие его огромное тело, лихорадочно дрожали, а чуть светящееся брюхо вздымалось вверх-вниз. Жвала с острыми клыками на концах дернулись, и тварь распахнула зубастую прямоугольную пасть, изрыгая рёв вместе с клубами гнилостного смрада.

– Тамиор! – в ужасе завопил я.

Привычным движением рыцарь схватил оружие и развернулся в боевой стойке к двери. В тот же миг громко хлопнуло, в стороны полетели уже знакомые радужные искры, а на месте монстра остался крохотный паучок, спешащий спрятаться в щель меж досок пола.

– И снова шучу, – ударилось в потолок эхо заливистого хихиканья Заризара. – О-х-о-х, – отдуваясь, добавил маг, – видели бы вы свои лица. О-о-й! Ой, не могу! – чуть ли не пищал он в очередном приступе юношеского восторга. – Всё-всё! Простите скучающему старику эти милые шалости. Больше не буду. Увидимся позже, – голос постепенно стих, а затем исчез вовсе.

Нужно отдать шкодливому ворожею должное. Пугающих сюрпризов действительно больше не было. Напротив, на краю кроватей мы обнаружили свою одежду выстиранной и совершенно чистой. Спустя четверть часа нам принесли еду и питьё. Молодая красивая девушка, одна из адептов гетерии, чью очаровательную фигуру не могла скрыть, пожалуй, ни одна умышленно бесформенная мантия, выставила на стол поднос с завтраком и кувшин воды. Затем нахмурила лоб, в задумчивости приложила руку к подбородку, повторяя любимый жест главы Совета и точно вспоминая чего именно недостаточно, щёлкнула пальцами и на столе появились два бокала. Тамиор изо всех сил рыскал глазами, но незнакомка, сделав вид, что не замечает попыток рыцаря привлечь её внимание, быстро удалилась.

***

Ближе к полудню мы шли по длинным и запутанным коридорам школы в сопровождении ещё одного ученика, любезно посланного доставить нас в место со странным названием «сциэнциариум», где как раз и находился настоятель Висмутовых столпов. Минуя разветвлённые перекрестки и крутые ступени, мы волей-неволей окунались в атмосферу ученического быта. Несколько совершенно неокрепших юнцов, восседая на широких перилах лестничного промежутка, творили незатейливые миражи, соревнуясь, чей иллюзорный зверек получается более похожим на свою живую копию. Чуть поодаль гурьба миловидных девчушек – судя по пушистым кошачьим хвостам, уроженки Поющих лесов Виридиса – звонко хихикая, прыгали через длиннющую светящуюся всеми цветами радуги скакалку. Несколько шагов и мой взгляд лег на парнишку лет двадцати пяти. Тот ютился в дальнем углу пролета и, держа в пальцах самую натуральную гоблинскую голову, громким и отчетливым тоном вел с ней беседу.

Впрочем, более всего меня удивлял тот факт, что среди адептов чародейского прибежища присутствовали и представители рас, не имеющих, согласно расхожему мнению, ни малейшей предрасположенности к волшебным искусствам. Мои собратья броктары или те же низкорослые барсуки-канри в большинстве своём абсолютно не интересовались магией и не обладали видимыми к ней способностями. Однако население школы свидетельствовало об обратном.

– Пусть вас не удивляет разнообразие студентов нашей гетерии. Разумные со всего Тилрадана стремятся попасть в эти стены, чтобы пробудить либо приумножить тягу к познанию и талант влиять на тайные материи, – с улыбкой проговорил наш провожатый. – Меня зовут Хорд. Я лакан и, как вы, вероятно, знаете, мой народ хорош не только в искусствах обольщения и музыки. Также представители нашей расы тяготеют к алхимии и истории, а потому не все мы становимся бардами или красивыми игрушками в руках власть предержащих. Многие из нас преуспевают и на поприще науки. Как вы уже заметили, тут можно встретить все формы разумной жизни, а порой даже и эфемерных существ, малочисленная группа которых также является учениками.

– Призраки изучают магию? – удивлённо переспросил я.

– Это не совсем призраки, – замялся Хорд, подбирая слова. – Эфемеры. Существа от так называемых «тонких миров», состоящие из чистой энергии. Эти загадочные пространства существуют на тех же точках, что и наша явь. Они невидимы и находятся в иной плоскости действительности привычного нам мира в тот же самый момент.

Он помолчал, кивая и как бы соглашаясь с собственными словами.

– Да, для упрощения понимания приемлемо выразиться именно так. Должен заметить, что эфемеры одни из самых преуспевающих адептов и держат высший балл по многим дисциплинам.

Мы зашагали дальше и, миновав очередную развилку, оказались в лишённой окон аудитории, озаренной белесыми всполохами огня. Яркий свет вырывался из довольно приметных каменных канделябров с верхушками, выполненными в форме раскрытых книг с жаровнями в центре переплёта. Я ясно осознавал, что в этой части башен мы до сих пор не были, однако причудливые лампады встречались на нашем пути далеко не впервые. А ещё несколько поворотов в одном и том же направлении послужили причиной думать, будто наша процессия уже давно ходит кругами, но почему-то в итоге всегда оказывается в разных местах.

– Да, – Хорд замер на месте, внимательно посмотрел вверх и, явно обращаясь к кому-то невидимому, следом произнёс: – Хорошо, учитель. Я понял. Как пожелаете.

Возникла небольшая пауза, и адепт повернулся к нам лицом.

– Прошу простить, уважаемые гости, – объявил он. – Глава Совета всё ещё будет занят некоторое время. Мне поручено провести для вас небольшую экскурсию на указанный срок. Так что предлагаю прогуляться ещё.

– У нас нет времени на глупые прогулки, – потихоньку закипая, возмутился Тамиор. – Мы здесь по поручению Верховного лорда Данкила Тарда. Нам нужна помощь, и мы получим её сейчас!

– Сожалею, но попасть к мастеру Заризару до определенного им момента не получится, – спокойно ответил Хорд.

– Как не получится? – продолжил негодовать белобородый.

– Никак не получится, – ещё более мягко заявил юный маг. – Прошу вас, успокойтесь. Мы попросту не сможем отыскать нужную дверь. Не стоит торопиться вершить грядущее, не задержавшись в настоящем.

Хорд широко улыбнулся.

– Пойдёмте. Вам непременно будет интересно.

Тамиор скосил взгляд и поискал поддержки в моей воодушевленной гримасе. Однако меня действительно снедало любопытство побродить по всем таинственным закоулкам и комнаткам этого странного завораживающего места, из-за чего я лишь пожал плечами в ответ. Бородач гулко вздохнул и, не видя другого выхода, молча двинулся за адептом, который ступал уже в нескольких шагах впереди.

Молодой ворожей открыл очередную дверь, и мы очутились в просторном хорошо освещённом зале. Причём солнечный свет проникал внутрь не сквозь оконца, как было устроено в большинстве атриев школы, а вливался щедрым потоком через огромный круглый проём в крыше, отражаясь от многочисленных зеркальных плит, висящих на стенах и под потолком. Пол, как и практически всё остальное пространство помещения, занимал гигантский колпак из толстого стекла, оставляя для прохода лишь узкую смотровую дорожку. За прозрачной стеной, поражая взор обилием красок, простирался настоящий тропический лес.

Сам я никогда не бывал в столь удивительных местах и мог судить о сходстве представленной оранжереи с её природными воплощениями только по книгам. Меж тем, отсутствие некоторых практических знаний вовсе не помешало моему искреннему восторгу. Я прильнул к изгороди и с интересом уставился на пёстрые разноцветные бутоны замысловатых растений, пронизывающих каждую пядь причудливого сада.

Бархатный земляной полог, усеянный покрывалом мхов, точно дыша, то и дело окутывался пышной поволокой пара, что через мгновение вновь принималась оседать, словно молочная пена по стенкам кружки. На размашистых кронах, листья которых даже издалека казались в несколько раз больше обеих моих ладоней, проступали ручейки влаги и, сбиваясь в армию массивных капель, падали вниз неторопливым дождем.

– Ох. Моя любимая лаборатория во всей гетерии, – с теплом произнес Хорд. – Я работаю над этим чудом уже несколько лет.

– Но здесь ничего нет кроме цветов и деревьев, – возразил Тамиор.

– Неужели? – лукаво улыбнулся адепт. – Советую присмотреться повнимательнее.

Юный маг с силой постучал костяшками пальцев по стеклянной ширме и указал куда-то вглубь угодий. Часть зелёного моря заметно шевельнулась, на мгновение приобрела различимые черты и вновь застыла в неподвижности. Хорд повторил стук. В этот раз более настойчиво. Лесной массив задрожал, по поверхности купола эхом разлетелся низкий и довольно мелодичный рокот. Гул или скорее стон походил на шелест осеннего ветра и глас какого-нибудь морского исполина одновременно. То, что прежде казалось высоким холмом, усеянным лишайниками и пучками мохнатых трав, вдруг ожило, пришло в движение и принялось постепенно обретать форму. За годы, проведенные в Тилрадане, мне удалось повидать немало чудищ, но это…

Поднявшийся на дыбы сплав черной почвы, палых ветвей и листьев вдруг фыркнул, и от его огромного безобразного туловища отделились четыре конечности. Теперь существо явно напоминало сидящего на четвереньках дюже лохматого великана, что даже в таком положении значительно превосходил размером двоих человек. Вросшие в землю лапы создания, свитые из множества толстых, туго переплетенных между собой лиан, пульсировали. Каждая из них поочередно вздувалась, а затем опадала вновь, точно вена, толкающая ихор по разгоряченным мускулам. С брюха, которое, должно быть, действительно состояло из пластов бурой глины, осыпалась жухлая труха, комья грязи, а вдоль хребта тянулись глубокие борозды древесной коры.

Верхняя половина стоявшего до сих пор вполоборота «нечто» шевельнулась, словно пытаясь определить источник стука, и взору предстало нагромождение густорастущих корешков, заменяющих монстру голову. Пасть, если, конечно, она имела место, была полностью сокрыта под занавеской бесцветных извивающихся щупалец, которыми чудовище жадно исследовало воздух вокруг. Тварь замерла и спустя миг слилась с декорациями тропического сада так, что отделить её силуэт от общей картины стало совершенно невозможной затеей.

– Это Планта, – радостно пояснил маг. – Планта, подойди!

Зелёный монстр вновь ожил, поднял косматую башку, а среди скопища отростков вспыхнули два поблёскивающих белым пламенем глаза. Одна из передних лап приподнялась, жгуты лиан стремительно побежали по траве и, пройдя довольно большое расстояние, опять вросли в землю. Повторив то же самое второй конечностью, существо тронулось в сторону наблюдателей и приблизилось на несколько шагов. Весь процесс занял не меньше минуты.

– Планта, какое же ты ещё медлительное, – с любовью проговорил Хорд. – Мы пытаемся сочинить растительную форму жизни, которая обладала бы всеми талантами дикого животного, включая общие контуры тела, повадки, возможность быстро передвигаться и самое важное – разум, разум хищника. Однако такое творение должно сохранить и главные достоинства растений, а именно – возможность оставаться незаметным, сливаясь с пейзажами любых земель, будь то заросли Виридиса, степи Далратии или же красные леса Тилендаля. Я уже не говорю о поразительной способности выживать, получая питание прямо из почвы, сродни деревьям, только во много раз быстрее. Пока что Планта, по сути, и является скорее деревом. О полноценном уме, конечно, тоже толковать ещё очень рано. Оно реагирует лишь на прозвище, и мы сами пока не знаем, что именно его привлекает – череда звуков или Планта действительно разумеет, что кличут именно его, – пояснил лакан. – Исследования – затея долгая и всегда полна случайностей и мелких неудач. Впрочем, кое-чего добиться всё-таки удалось. Перемещение. Существо полагает собственное тело растением, а потому может высвободить корни лишь на короткое время и совершить всего пару шагов. Медленно, но верно я и мои подручные движемся к усовершенствованию данного умения… Всех умений. Работы ещё много, но мы определенно мешкаем на пороге величайшего открытия, – раздувшись от гордости, завершил ученую тираду Хорд.

Никто из собеседников так и не смог произнести ни слова. Рыцарь лишь закивал в ответ, а я продолжил заворожено рассматривать странное, пугающее, но по-своему прекрасное чудище.

– Говорил же, будет интересно, – с улыбкой констатировал маг. – Ну, пора двигаться дальше. В Висмутовых Столпах найдётся ещё парочка закоулков.

Мы покидали необычную оранжерею через ту же дверь, что и вошли. Но взамен уже знакомого мрачного коридора с фресками в виде сложных сочетаний рун и символов общего наречья, вдруг оказались в совершенно другом месте.

Тоннель до следующей галереи тянулся далеко вперёд, к пикам примыкающей на другом конце башни, и вел вдоль абсолютно прозрачной, словно вовсе не существующей толщи полусферических стен. Сквозь хрустальный пол под ногами виднелись стога облаков, между которыми, как с высоты птичьего полета, можно было рассмотреть рубежи поистине огромных владений гетерии. Всю территорию чародейского союза обрамлял правильный круг внешней крепостной ограды, а прямые лучи парапетов, простирающиеся от центрального строения, делили двор на несколько равномерных зон, отличающихся друг от друга не только наполнением, но и своим неповторимым цветом.

– Посмотри-ка, Тамиор, – окликнул я белобородого, почувствовав тревожную тяжесть в ногах и стараясь оттянуть момент, перед тем как ступить на кажущийся предельно хрупким стеклянный наст. – Должно быть, такую окраску придают деревья. Занятно, верно?

– Ну что же вы? – останавливаясь на полпути, хихикнул Хорд. – Идите смелее. Пол не обрушится.

Он развернулся и зашагал дальше.

– Если, конечно, учитель Заризар не решит вновь подшутить над гостями. Хотя это маловероятно, ведь глава Совета сейчас занят более важной работой. Наверное, – с лёгкой издёвкой добавил маг и продолжил путь.

– Хидне в гнилую пасть старика Заризара вместе со всеми его шуточками, – тихо выругался рыцарь и, силясь не смотреть вниз, двинулся вслед.

Без происшествий, но с огромной опаской мы преодолели парящую переправу и остановились перед следующим пунктом вынужденной экскурсии. Возможно не больше, но и уж точно не скромнее прежнего, чертог колоссальных размеров благодушно приоткрыл проход и впустил любопытных посетителей внутрь своего просторного чрева.

Это был гигантский лекторий. Ярусы трибун, возвышаясь друг над другом, располагались вдоль круга стен и уходили почти под потолок так высоко, что очертания скамеек последних рядов расплывались и уже не поддавались подсчету. Центр же занимала висящая в воздухе посреди пыльного полумрака, крупная – около двадцати шагов в поперечнике – сфера. Почти чёрный, с ярко-желтым отливом, шар мерно вращался по ходу часовой стрелки, а на его щербатой поверхности извилистыми золотистыми линиями высвечивались границы материков и крохотных островных земель. Кое-где мерцали синие и зелёные точки, изредка вспыхивая и затухая вновь.

– Это же глобус! – нарушив общее молчание, удивлённо воскликнул я. – Да какой здоровый.

– Гло-бус? – неуверенно по слогам произнёс наш провожатый. – Не слышал такого названия.

Маг зашевелил губами, пробуя незнакомое словцо.

– Х-м-м. Интересно. Однако, мы называем сей механизм Глазом мира, – пояснил он. – Как вы видите, здесь отображаются рубежи территорий, существование которых ясно и подтверждено. При помощи этого устройства мы можем общаться со всеми многочисленными представительствами Совета магических изысканий, где бы они ни располагались. Таким образом, главы различных ареопагов имеют возможность присутствовать на заседаниях, коллегиях и синклитах Совета, не покидая собственных резиденций. Ещё Глаз мира способен реагировать на всплески магических пробуждений по всему Тилрадану.

– Всплески магических пробуждений? – переспросил Тамиор. – По пути сюда, возле местечка под названием Дольмен Звериной Скорби мы видели нечто необычное. Очень необычное.

– Да-да, – подтвердил Хорд.

Юный чародей взмахнул указательным пальцем, будто показывая направление, и громада шара принялась вращаться в другую сторону. Сделав половину оборота, сфера замерла, а на чёрном выпуклом полотне, прямо перед нами, в месте, где прежде мерцали разноцветные отметины, выросли крохотные фигуры, точь-в-точь повторяющие формы башен Висмутовых столпов и образ древнего дольмена.

– Здесь. Чуть более дня назад, – констатировал лакан, ткнув в одну из иллюзий. – Вам повезло. Не каждому удаётся лицезреть редкое явление подобных масштабов, да ещё и так близко. В этот раз выброс оказался весьма и весьма значительным.

– А почему большая часть шара затенена? – полюбопытствовал я.

– Как уже было сказано, Глаз мира отражает только те земли, что доподлинно известны. Наши картографы уверены: на юге, за водами Спешного моря раскинулся некий крупный архипелаг. А на севере, за кромкой Ледяного Предела находятся снежные пустоши, – принялся объяснять Хорд. – Я же, говоря откровенно, не разделяю их дерзкого оптимизма на сей счет. Ведь один из неоспоримых и не слишком желательных фактов заключается в том, что никто так и не смог осилить столь продолжительные путешествия. И кроме предположений касаемо тех мест, мы больше ничем не обладаем. Лишь достоверные сведения имеют право существовать. Прочее – болтовня.

– Ах, вот оно как, – с деланным интересом произнёс поникший от заумной скуки Тамиор.

– Да. Именно так. Совместно с Альянсом Исторических Истин Нилматы, под попечительством ордена Миропрядов, за последние сто лет Совет направил несколько экспедиций в неизведанные края. Но, к глубокому разочарованию всего научного сообщества, ни одна из них не вернулась.

Хорд ненадолго умолк, его лицо помрачнело, а в уголках рта появились несвойственные возрасту морщинки.

– Печально, – произнёс он и снова взмахнул пальцем.

Светящаяся сфера пришла в движение и продолжила вращаться в прежнем направлении.

– Теперь нам пора, следуйте за мной, – позвал лакан, направляясь к противоположному концу лектория.

Послушно ковыляя за молодым магом, мы остановились возле глухой каменной стены и в ожидании уставились на провожатого.

– Через мгновение нам откроют.

– Откроют? Это что, потайной ход? – искренне полюбопытствовал я, всё ещё с интересом рассматривая диковинный глобус.

– Не совсем, – ответил лакан. – Вы явно изумлены всем здесь увиденным. Не скрою, приятно осознавать, что наш образ жизни разительно отличается от любого другого уклада и продолжает будоражить сознание непосвящённых. Дело в том, что гетерия существует сразу в нескольких потоках действительности. Расположение комнат и залов, устройство и развилки коридоров, даже фрески на стенах – всё это находится в непрерывном движении. К примеру, невозможно добраться до обсерватории или какого-нибудь иного места, а затем вернуться в гостевые покои тем же путём. Этого нельзя понять. Данный процесс не поддаётся простой логике, однако превратности привычных законов мироздания вовсе не означают их отсутствие.

– И-и-и… Как же вы ориентируетесь в такой неразберихе? – удивился я.

– Очень просто, – рассмеялся Хорд. – Со временем начинаешь чувствовать верное направление, а направление привыкает чувствовать тебя, если так можно выразиться. Всё это место – единый живой организм.

Речь ворожея вдруг прервал мелодичный звук и за его спиной, прямо в стене, расходясь лучами яркого света, возник контур высокой арки.

– Поспешим! Заризар уже ждёт, – громко скомандовал адепт и нырнул внутрь образовавшегося прохода.

***

Юный маг ступал быстро. Еле поспевая вслед, мы миновали несколько узеньких пролётов винтовой лестницы и вошли в очередную дверь. Теплый воздух, напоенный благовонием ванили и чуть различимым привкусом миндаля, ударил в ноздри и заставил меня замешкаться. С самого детства я испытывал неподдельную приязнь к запаху старых книг, а потому хорошо помнил этот особенный живой аромат. Аромат, сулящий ключи к бесчисленным кладезям знаний и дарующий любому заядлому мечтателю предвкушение близкого путешествия по тысячам неизведанных земель.

Я потянул носом и осмотрелся. Библиотеки моего мира уже давно растеряли присутствие тишины и седой мудрости. Здесь же царил именно тот дух – густой, неторопливый, пронизанный мириадами мыслей и идей, преисполненный постулатов, догадок, фактов, которые, казалось, можно взять в ладонь и рассмотреть поближе, не прибегая к прочтению. Приглушенный свет убаюкивал, а пол, устланный мягкими коврами с ворсом толщиной в указательный палец, щедро наделял палаты таким обилием уюта, что его количества с лихвой хватало даже для читальни столь вместительных размеров.

– Располагайтесь, – раздался знакомый голос. – Через несколько минут мы сможем поговорить.

Верховный маг Заризар сидел в крохотном, лишённом изысков кресле, за таким же маленьким круглым столиком в центре покоев и что-то торопливо писал.

– Благодарю, Хорд, – произнес старец, затем на мгновение поднял глаза и, коротко махнув рукой, добавил: – Можешь идти.

– Как вам будет угодно, наставник, – учтиво ответствовал ворожей и заспешил прочь.

Заризар отвлёкся от письма, окинул вновь прибывших быстрым взглядом и указал на ряд табуретов возле входа. Убедившись, что гости поняли жест правильно, он удовлетворённо кивнул, а затем снова углубился в работу. Пожав плечами, мы с Тамиором последовали приглашению и, усевшись поудобней, продолжили разглядывать убранство библиотеки.

На бархатном светло-коричневом фоне возвышались непрерывные ряды книжных шкафов, заваленных грудами пергамента и свитков, где в чреве бесконечных полок из красного дерева, словно на просторах густонаселённого городища, вместе с распиханными там и сям рулонами атласов и хартий уживались величественные гримуары и связки карт. Толстенные, обитые золотом фолианты, напоминающие титулованных особ, имели особое положение и соседствовали со свитками в медных и вовсе простеньких деревянных футлярах чуть выше прочих творений. Границы же бумажного государства стерегли грузные, сложенные аккуратными стопами, кипы томов, что точно дозорные башни крепостных заслонов, покоились на полу и занимали собой всё свободное пространство. Иными словами, книги были везде. Сами же стеллажи располагались не только у подножья овальных стен, но и уходили далеко к сводам башни. При этом каждый новый ярус снабжался хитрой конструкцией, состоящей из нелепого нагромождения лестниц и лесенок, расставленных везде и всюду таким образом, что подъем до, скажем, хотя бы четвертого этажа полок становился весьма опасной, но вполне выполнимой задачей.

Однако, несмотря на общую затейливость, наибольшее внимание привлекал исполинский циферблат, помещенный в середину высокого потолка и занявший почти всю его площадь. Только назвать этот многогранный механизм обычными часами мог лишь дремучий невежда, ведь его мраморная поверхность не имела кольца привычных засечек с числами и делилась на четыре равные части, каждая из которых в свою очередь дробилась на клетки и ряды независимых зон. Так от центра круга тянулись строки, обозначающие имена времен года: «пора Переменчивых ветров», «сезон Дара жатвы», «срок Белого моря», «черед Огненной росы». Природные циклы распадались на доли, соответствующие месяцам, за месяцами следовали дни, за днями часы и, наконец, у самого своего края, диковинный циферблат обрамлялся частой гребёнкой мелких, почти неразличимых чёрточек, наверняка обозначавших не что иное, как минуты. Во главе же безумно подробного исчисления стояла одна единственная стрелка. Формой мерило напоминало гигантский посох, узловатый и испещренный множеством мерцающих знаков. В итоге, по графам устройства можно было с легкостью определить не только действительное время года вплоть до текущего дня, но и понять, утро снаружи или вечер.

– Это на какой же срок старый колдун обычно запирается в своей башне, раз понадобилось строить такие необычные часы? – подумал я. – Целые месяцы? Века?

– Бывает по-разному, – не поднимая головы, подтвердил догадку верховный чародей. – Этот хронометр позволяет мне не теряться в днях, когда я засиживаюсь за работой. Итак, – он отложил перо, сел ровно в кресле и опустил локти на перила, – я готов слушать. Мне давно очевидно, что ваше дело весьма необычное и касается довольно древнего артефакта. Тем не менее, чтобы прояснить, какую именно помощь может оказать бравым путешественникам скромный глава Совета магических изысканий, прошу изложить всё в предельно точных подробностях.

– Конечно-конечно, уважаемый Заризар, – с притворной готовностью начал белобородый. – Тем более что мы уже долгое время пробыли у вас в гостях. А время – как раз то, чем мы вовсе не обладаем!

На второй фразе Тамиор резко поменял елейный тон, нахмурил брови и скривил рот, всем видом показывая степень своего нетерпения.

– Надеюсь, вы сможете простить то, что ваш визит продлился немного дольше ожидаемого срока, – тепло улыбнулся чародей, заметив напускное недовольство воителя. – Продолжайте, молодой человек, продолжайте.