В лесной чаще

У Пьера буквально челюсть отвисла от этого заявления профессора. Всякий раз, когда мужчина полагал, что его уже ничего не сможет удивить, обнаруживались вся более потрясающие обстоятельства.

– Разумеется, – объяснял Баллард – вместе с самородками, муравьи набрасывали в корзину и простые булыжники, которые попадались им. Но к счастью, таковых там не много, а самородки крупные и гораздо чаще попадаются в челюсти насекомым. Так вот, Рюзи придумал следующий способ. Он снарядил нескольких жеребят корзинами по бокам, с открытым верхом, дабы их пустота спровоцировала муравьёв. Жеребята были пущены туда, к подножью холма. Просто разгуливая и обнюхивая редкие кустарники, жеребята сами не всегда замечали, как расторопные насекомые нагружали их корзины золотом. Затем, Рюзи, со своей наблюдательной позиции, делал знак своим сообщникам, и те, в свою очередь, выпускали кобылу – мать используемых в операции жеребят. Кобыла, обнаруживая отсутствие поблизости своих отпрысков, начинала протяжно ржать, призывая своих жеребят возвращаться и те, поспешно возвращались, попутно доставляя корзины, полные золота.

– Быть того не может! – Пьер поверить не мог услышанному, поскольку вся эта история звучала больше как детская загадка на алогичную сообразительность, когда предлагалось найти решение поставленной проблеме любым, нелогичным путём.

– Рюзи, обогатившись таким образом, вернулся во Францию. Он покинул своего господина Жака Картье, не пожелав тратить следующие годы на странствия вокруг Северной Америки, без каких либо явных перспектив. На полученное золото он купил себе дворянский титул, снарядил корабль и экипаж, обзавёлся несколькими дюжинами ожеребившихся кобыл с их отпрысками и отправился обратно к острову, добывать золото.

– Но… – проговорил Пьер, подначивая Балларда – В таких историях, всегда появляется некое «но», которое перечёркивает высокие амбиции и возлагаемые надежды.

Профессор рассмеялся.

– Ты как в воду глядишь! Рюзи никогда больше не смог найти этот остров. Он много месяцев подряд бороздил просторы Индийского океана, и так и не нашёл заветный остров. В конце концов, его экипаж, состоявший главным образом из антисоциальных типов, нанятых в портовых тавернах, утратили остатки веры в своего капитана и в его «завиральные» истории. На судне случился мятеж, Рюзи лишился командования и был высажен на одном из безымянных островов, который встретился экипажу. В качестве имущества, которое Рюзи было позволено взять с собой, оказалась одна из кобыл. Моряки, таким образом, издевались над своим бывшим капитаном, утверждая, что если остров, на который они его высаживали, окажется тем самым, искомым островом с муравьиной горой и золотом, то Рюзи должен будет оплодотворить кобылу, и использовать её потомство, чтобы разжиться золотом, времени у него будет предостаточно.

– Да, – сказал Пьер, которому с одной стороны хотелось смеяться, а с другой он не смог выдавить и улыбки – это могло бы быть смешно, если бы не столь печально.

Баллард, тем не менее, рассмеялся.

– Ну что, мой друг? Пришла пора приступать. Уже почти полдень и муравьи выволокли наружу большую часть дневной нормы золота. А это значит, в сумки на боках жеребцов попадёт больше самородков! – с этими словами, профессор проверил, как прочно были закреплены кожаные сумки на боках животных – Ты поведёшь жеребят к нашему наблюдательному пункту и оттуда, подгонишь их к подножью холма. Затем вернёшься на наблюдательную точку и станешь следить за процессом.

Сказав это, Баллард протянул Пьеру зачехлённый бинокль, напомнив мужчине про необходимость избегать попадания прямых лучей солнца в окуляры.

– Затем, когда увидишь, что дело сделано, сообщи мне по этой рации. – теперь профессор протянул Пьеру небольшую рацию и показал, как следовало пользоваться прибором – Я освобожу кобылу, и на ней прибуду к вам. Я не знаю, как могут повести себя муравьи, когда жеребята, с наполненными золотом мешками будут уходить, у Рюзи, по крайней мере, с этим не было никаких проблем. В случае чего, ты заскочишь вторым на кобылу, она запросто увезёт нас двоих. Думаю, что и жеребцы поспеют за нами.

Пьер не знал, что и сказать. План казался простым в своей чёткости, требовалось только его исполнить согласно инструкциям.

– Слушай, Баллард, – проговорил вдруг Пьер – на всякий случай возьми свой пистолет. Вдруг что пойдёт не так, ты умеешь пользоваться им лучше, чем я!

Пьер уже хотел начать отстёгивать кобуру, но профессор его остановил.

– Не беспокойся об этом. Давай надеяться, что нам не понадобится оружие. – Пьер ещё хотел что-то возразить, но Баллард не позволил ему сделать этого – Повторяю, оставим крайние меры, на самый крайний случай!

Итак, в сопровождении трёх жеребят, которым не терпелось пуститься в безудержный галоп, Пьер направился к куче валунов, к наблюдательному посту недалеко от муравьиного холма. На душе у него царила смесь самых разных чувств и доведись ему описывать эту эмоциональную палитру, вряд ли он смог бы быть лаконичным.

Тем не менее, даже в этот момент внезапного эмоционального подъёма, Пьер не смог себя обмануть и солгать, сказав, что среди всевозможных эмоций, заставлявших его с нетерпением ждать свершения затянувшейся истории, было такое чувство, от которого в ногах ощущалась неудобная мягкость и дыхание порой замирало. Пьер, помимо прочего, испытывал непонятные тревогу и страх.

Проходя мимо очередной гряды валунов, на высоком обломке скалы, некогда возвышавшейся над местным, убогим пейзажем, Пьер увидел человека, и всего секундного созерцания ему оказалось достаточно, чтобы узнать в нём Арнава.

Индус стоял в мокрой одежде, как если бы прямо здесь и сейчас он вылез из воды, на его груди по-прежнему была страшная рана.

В отличие от предыдущей встречи на катере, на лице убиенного человека больше не было той воодушевлённой улыбки, напротив, он глядел на Пьера тяжёлым, утратившим признаки надежды, взглядом.

Пьер остановился и посмотрел на Арнава. Ему пришлось поднести руку ко лбу, чтобы защититься от яркого солнца. В первый же момент, когда мужчина только заметил Арнава на скале, он ещё успел подумать о том, что наблюдаемое им явление, на проверку, могло оказаться миражом, зрительным феноменом о котором он когда-то слышал. Однако, теперь, по прошествии нескольких долгих секунд, образ убиенного индуса не исчезал. Арнав ничего не говорил, но своим видом он взаимодействовал с Пьером. Взгляд индуса был направлен прямиком в глаза Пьеру и мужчине, в какой-то момент могло показаться, что Арнав едва заметно покачивает головой, как если бы он пытался дать какой-то совет.

Пьер также заметил, что по поверхности раскалённого на солнце камня, на котором стоял Арнав, теперь стекали водные потёки. Индус продолжал стоять на своём неудобном выступе ещё несколько секунд, после чего попросту растворился в пространстве, не оставляя после себя ни следа, за исключением остатков быстро испарявшейся воды с каменной поверхности.

Наблюдаемое видение остудило эмоциональный пыл Пьера, и в нём главную ноту взяли чувства тревоги и страха. Удерживая в руке рацию, мужчина смотрел на прибор, и неизвестно к какой мысли он мог бы прийти, но один из трёх сопровождаемых им жеребят заржал, и поскакал вперёд, увлекая за собой своих побратимов. Пьеру пришлось поторопиться и ухватить отпущенные до этого удила.

Восстановив свой контроль над игривыми животными, мужчина продолжил путь к наблюдательному посту. Когда он, наконец, оказался на месте, то сперва решил убедиться, что происходило у подножия холма. Для этого, не оставляя больше удила без присмотра, он расчехлил свой бинокль и направил окуляры в нужном направлении.

Муравьи продолжали свою кропотливую работу в том же духе. Для них, казалось, не имело никакого значение ни время дня, ни жар солнца. Из того, что Пьер знал об этих социальных насекомых, функциональные роли у них разделены, и те представители колонии, которых он наблюдал сейчас, выполняли строго отведённую им работу. Это лишь означало, что где-то были и другие особи, выполнявшие функцию по добыче пищи для колонии. Следовательно, и Пьер уже несколько раз ловил себя на этой мысли, пока вёл жеребят к наблюдательному посту, встреча с этими особями не желательно, ведь несмышлёных животных с большими кожаными мешками по бокам, они могли бы воспринять как потенциальную добычу.

Пьер взял в руку рацию и попробовал связаться с Баллардом. Профессор вышел на связь со второй попытки.

– Я на месте. – докладывал Пьер, не сводя глаз с муравьиного поля – Могу пускать наших сборщиков.

– Отлично. – ответил Баллард, я буду ждать твоего сигнала, будь внимательней.

Жеребята, с отстёгнутыми удилами, чтобы ни за что не зацепились, были пущены лёгким галопом к подножию холма. Пьер, вновь взобравшись на один из крупных валунов, наблюдал в бинокль за происходящим.

Муравьи, заметив приближающихся животных, сперва замерли, выставив свои антенны в их направлении. В этот момент Пьер напрягся, опасаясь, что насекомые могли сразу повести себя агрессивно по отношению к не прошеным гостям. Однако, спустя несколько мгновений, словно просканировав пространство и поняв, что приближающиеся животные не имели дурных намерений, муравьи вновь принялись за свою работу, всячески игнорируя жеребят.

Жеребята остановились на некотором удалении от насекомых и подозрительно фыркая, смотрели на них. Затем, самый бойкий из всей троицы, вышел вперёд и косясь на одного из муравьёв, проследовал к ближайшему кустарнику, принявшись его обнюхивать.

Пьер, наблюдавший за происходящим, усомнился в концепции Балларда, поскольку вот уже несколько минут минуло после контакта, но ни один муравей не проявил ни малейшего интереса не то что к пустым сумкам, а вообще к невесть откуда взявшимся «пришельцам».

Пьер вновь вышел на связь с Баллардом и сообщил ему о наблюдаемом им поведении муравьёв, однако профессор посоветовал набраться терпения. Он утверждал, что должно было пройти какое-то время, прежде чем до муравьёв бы дошло, что рядом находится пустое пространство, которого они не переносят в силу своей природы.

За неимением другого выбора, Пьер продолжил своё томительное ожидание. Более всего его угнетало лишь солнце, не выказавшее никаких признаков жалости.

Мужчина предусмотрительно спустился с валуна, чтобы переместиться в его тень, в поиске более комфортных условий, и каково было его удивление, когда он вновь увидел Арнава.

Индус вновь выглядел так, будто только что вылез из воды, после нескольких часов плавания. С его одежды, волос, стекала вода на песок под его ногами.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Пьер, которого начинали раздражать эти внезапные появления призрака – Я видел тебя на скале по пути к этому месту. Ты собираешься вечно меня преследовать? Это Баллард убил тебя, я не имею к этому никакого отношения, понимаешь?

Говоря всё это, Пьер, подсознательно, надеялся, что Арнав отреагирует своей улыбкой, и начнёт беседу в непринуждённой манере, однако выражение лица покойника оставалось холодным, малоподвижным, а взгляд – тяжёлым.

– Ты зашёл слишком далеко, я же тебя предупреждал, зачем ты в это влез? – спросил Арнав.

– Зашёл куда? Предупреждал о чём? – Пьеру было гораздо более комфортно верить, будто он не понимал, о чём шла речь.

– Она просила меня предупредить тебя. Она так хотела, чтобы ты избежал этой судьбы! – отвечал призрак.

Пьер на несколько секунд засмотрелся на пулевое ранение на груди Арнава, затем словно опомнившись, он ответил:

– Я не понимаю, о ком ты говоришь! Моя судьба в моих руках и очевидно, она куётся здесь.

– Она хотела, чтобы ты спасся. – сказал Арнав, и его голос, на этот раз, прозвучал разочаровано, как если бы он вдруг осознал некоторую, неоправдавшуюся надежду – Если ты сам не хочешь воспользоваться её советом, она уже ничего не может для тебя сделать, прости.

Договорив эту фразу, Арнав улыбнулся на долю секунды, хотя это и была улыбка совершенно иного рода. Индус повернулся в сторону подножия холма, и медленно побрёл туда, где сновали муравьи.

– Постой! Что ты делаешь? – выкрикнул ему вслед Пьер – Не ходи туда, они…

Он едва не сказал, что муравьи могут убить Арнава, но внезапное осознание всей бессмысленности этой фраз заставило его замолчать. Теперь уже ничто не могло навредить индусу, который медленно, словно прогуливаясь по парку в погожий день, брёл по песку в направлении муравьиного поля, оставляя за собой сырые следы от океанской воды.

Пьер был готов проследовать за Арнаваом, но вовремя поймал себя на мысли, что это было бы его фатальной ошибкой. Когда он нашёл в себе силы остановиться, он упал на колени, ощущая как ему не хватало дыхания, чтобы преодолеть внезапный приступ удушья.

Справившись с неведомым приступом, Пьер посмотрел вперёд. Призрак Арнава уже исчез, но то, что мужчина увидел в полутора ста метрах от себя, поразило его не меньше.

Несколько наиболее шустрых муравьёв, словно воспользовавшись тем, что жеребята свыклись с их присутствием, подкрались сзади к животным и своими антеннами, аккуратно, исследовали кожаные сумки, закреплённые по бокам животных. Двое из насекомых, словно возмутившись обнаруженным в сумках, и именно пустотой, развернулись и на всех своих шести конечностях, помчались туда, где под лучами солнца лежали крупные золотые самородки.

Муравьи ухватили самородки, и вернувшись к животным, столь-же поспешно бросили золото в сумки.

Жеребец вздрогнул от внезапного утяжеления на своём боку, развернулся головой к муравью и некоторое время смотрел недоумевая, затем, так как ничего плохого не произошло, он вновь вернулся к привлекшему его внимание кустарнику, с которого поедал редкую листву.

Муравьи, в свою очередь, продолжили работу, натаскивая ещё больше самородков, и вот уже сумки второго жеребца наполнялись золотом.

Пьер вскочил на ноги и что есть силы помчался к своему укрытию. Достигнув кучи валунов, он вынул рацию и связался с профессором.

– Это работает, Баллард, слышишь меня? Это работает, они наполняют мешки золотом!

Ответа не последовало, но Пьер услышал какой-то подозрительный шум. Тогда он ещё несколько раз запросил ответа профессора, но когда на другом конце волны прозвучал голос, мужчина обомлел.

– Я рад, что всё столь успешно складывается, мой друг. Буду с минуты на минуту! – в рации прозвучал голос Кхамапа.

Пьер сперва подумал, что его воображение сыграло с ним злую шутку, но поразмыслив над услышанным, он понял, что если «злая шутка» и была сыграна, то не его воображением а совершенно реальными людьми. Кхамап, с исчезновением которого Пьер уже почти-что свыкся, появился нежданно-негаданно, но и в то же время, как нельзя кстати. Невозможно было не прийти к выводу, что индус каким-то образом следил за успехами Баллада и Пьера. Да и проделать это было не сложно, после того как профессор был вынужден раскрыть карты за день до убытия на остров. Помимо всего прочего, Пьер задался вопросом, мог ли Кхамап знать, что Баллард убил Арнава, ведь если индус и имел возможность следить за действиями путников, то как много ему удалось увидеть собственными глазами.

Очевидно, и Пьер понимал это, видя как по направлению к нему, со стороны палаточного лагеря, мчались несколько всадников, ответы на эти и многие другие вопросы можно будет получить совсем скоро.

Всего было четверо мужчин, одним из которых был сам Кхамап. Они все были верхом, и очевидно весьма комфортно чувствовали себя в седле. Одетые в удобную для верховой езды одежду, на правом рукаве каждого из мужчин была закреплена нашивка с изображением какого-то символа, который раньше Пьеру видеть не приходилось. Была там ещё и надпись, но так как она была сделана на хинди, Пьер не мог знать её смысла.

На головах у мужчин были упрощённые версии тюрбанов. Такие головные уборы использовались индусами в походных условиях, чтобы предотвратить угрозу теплового удара. Трое незнакомых Пьеру мужчин носили аккуратно подстриженную бороду, а Кхамап, как и прежде, был выбрит.

Кхамап, двигавшийся до того последним, выдвинулся вперёд и тут же приветствовал Пьера. Мужчина присмотрелся как следует, чтобы убедиться, действительно ли в облике представшего перед ним мужчины можно было угадать того самого Кхамапа, казавшегося робким, кротким и отчасти трусоватым человеком.

– Пьер, мой друг! – скандировал Кхамап, отсалютовав рукой – Что ты там делаешь, давай сюда!

Пьер не спешил покидать высокий валун, на котором он закрепился несколькими минутами ранее. Здесь, помимо хорошего обзора, он получал возможность, при необходимости, спрятаться за несколько широких выступов.

Ни Кхамап, ни его спутники, которые теперь глядели на мужчину суровым взглядом, не могли знать, что буквально за несколько секунд до их прибытия, мужчина извлёк из кобуры свой пистолет и снял его с предохранителя.

Пьер помнил, что в обойме у него было только шесть патрон, и при самом лучшем раскладе, он не мог позволить себе более двух промахов.

– Мы застали господина Балларда в палаточном лагере. – объяснял Кхамап – Он нам рассказ, чем вы тут занимаетесь. Ну, признаюсь честно, не ожидал, что вы так далеко зайдёте.

– О чём ты говоришь, Кхамап? – спросил Пьер, не покидая своего укрытия.

– После нашей беседы в кофейне, я решил, что Баллард вознамерился откусить слишком большой кусок, возможно даже больше, чем он смог бы прожевать. – голос индуса немного изменился, ему приходилось касаться подробностей, раскрывать которые он не сильно то хотел – Однако, я не мог оставить без внимания тот факт, что невежество одних людей, часто открывает двери для достижений других. Поэтому я ретировался незадолго до вашего отчаливания из порта.

– Объясни, – Пьер позволил себе осторожно приподняться из своего укрытия, чтобы лучше видеть людей снизу, он хотел оценить их расположение и расстояние друг от друга – почему ты нас оставил, и кто эти люди?

Кхамап, словно обдумывая услышанный вопрос, осмотрелся по сторонам, смерив взглядом своих сообщников, затем он развёл руками и по-обыденному просто сказал:

– Это мои верные товарищи из «Азад Хинд», разве ты ещё не догадался? Я полагал, в проницательности тебе не откажешь!

Вторя этим словам, двое мужчин рядом с Кхамапом усмехнулись.

– Видишь ли, – продолжал индус – остров, из недр которого вы вознамерились украсть золото, принадлежит великой Индии. И кем бы мы были, если бы позволили чужеземцам промышлять нашим исконным добром?

Словно в ответ на этот риторический вопрос, один из конных что-то сказал на хинди, а Кхамап, выслушав товарища, рассмеялся, затем проговорил:

– К тому же, ваше преступление отягчается тем обстоятельством, что достопочтенный профессор Баллард – англичанин, а эти «лисы» уже выпили немало нашей крови!

– Ясно. – глухо отозвался Пьер, вся четвёрка была перед ним, как на ладони, и учитывая преимущество его позиции, он вполне мог бы открыть огонь на поражение, однако его руки тряслись при одной только мысли о подобной перспективе, он предпочитал тянуть время – Но почему вы сами не забрали золото? Ведь этот остров исконно ваш уже многие поколения!

Кхамап улыбнулся, его пухлое лицо буквально расплылось под тюрбаном, из-за чего глаза словно углубились.

– Видишь ли, мой друг Пьер, – театрально наиграно вздохнул Кхамап – этот остров имеет совсем не простое для нас значение. Это непросто географический объект, на который распространяется наша юрисдикция. Здесь, в течение многих поколений находили смерть те, кто были приговорены к ней, и никто в Индии не мог дать точного ответа, отчего случается эта смерть и в каком виде она приходит. «Азад Хинд» не верит в суеверия, однако мы не лишены здравого смысла!

И вновь один из спутников Кхамапа что-то сказал, что индус посчитал важным озвучить для Пьера.

– Мы не имели ничего против того, чтобы вы вдвоём ступили на берег и подобно лабораторным крысам, побарахтались тут какое-то время. Так, мы могли убедиться, что здесь не происходит ничего сверхъестественного.

– А как же те два холма с гигантскими муравьями? – спросил Пьер, указывая не глядя в направление, где обитали насекомые.

– Для меня это загадка. – признался Кхамап – В нашем народе издавна ходили байки про этих созданий, но я до сего дня не был склонен в них верить. Вполне возможно, что это какой-то особый вид этих насекомых, которому повезло существовать в изоляции и сохранить свои доисторические черты. Ведь вараны острова Комода тоже, мягко говоря, несколько крупнее своих сородичей с континента.

Пьер вдруг понял, что ему не приходило на ум ничего больше, чем он мог бы занять Кхамапа, но индус сам решил добавить кое-что от себя.

– Профессор, после непродолжительных уговоров, рассказал нам про ваш гениальный план с лошадьми. – Кхамап покачал головой, делая такое выражение лица, как если бы он всесторонне анализировал план Балларда – Должен признаться, меня это впечатлило. На месте профессора, наверное, я бы сказал, что это моя собственная задумка, но поскольку он признался, что вычитал это из каких-то старинных источников, то на его счёт выпадает лишь половина моей похвалы.

– Не думаю, что он в ней сильно нуждался, Кхамап. – сказал вдруг Пьер, повышая голос, так, чтобы перебить речь индуса – Ты, очевидно уже забыл, благодаря кому ты смог безопасно покинуть Кашмир? Или то, каким я тебя там нашёл?

Это была вполне себе не плохая попытка спровоцировать у Кхамапа сильные эмоции, но индус владел собой как никогда ранее. Он лишь улыбнулся и кивнул, соглашаясь со сказанным.

– Всему своё время, мой друг. Время ронять слезу и время звонко смеяться! Из той ситуации в Кашмире меня спас не Баллард, а ты! Именно ты уговорил профессора взять меня с вами, чтобы меня не порешили тамошние головорезы. Подобно монете, имеющей две стороны, ты имеешь мою бесконечную благодарность за это и теперь, наверно, ненависть Балларда, в конце концов, его затея могла бы сработать, если бы ты не уговорил его взять с собой меня.

Эта фраза обожгла самолюбие Пьера, и к собственному удивлению он обнаружил, что внутри него, помимо страха и волнения появилось ещё одно чувство – злость. Это чувство, насколько знал Пьер, не всегда помогало в критических ситуациях, но теперь, оно уравновешивало остальные эмоции, заставляя Пьера чувствовать себя более уверено.

– Где теперь Баллорд? – спросил мужчина, сжимая в руке пистолет, понимая, что неизбежное невозможно было оттягивать бесконечно долго.

– Не волнуйся, профессор жив. Ему несколько непоздоровилось, но в принципе, если его поскорее доставить в больницу, то жить будет.

Внезапно Пьеру пришла в голову мысль, которую он мог бы счесть гениальной, если бы у него было достаточно времени, чтобы её проанализировать всесторонне.

– Тогда тебе должно быть уже известно про наш план. – сказал Пьер, высунувшись из-за укрытия и делая вид, как если бы он заглядывался в направление муравьиного поля – Пока мы здесь болтаем, ноша уже отягощает молодых жеребят.

Кхамап, очевидно догадываясь, о чём именно говорил Пьер, тоже повернулся в сторону холмов.

– Стало быть сработало. – пробормотал он, и попутно с ним, несколько его товарищей принялись что-то обсуждать – Что-что, но этот англичанин на редкость сообразителен.

Кхамап повернулся к своим товарищам по «Азад Хинд» и распорядился о чем-то. Индусы переглянулись и принялись интенсивно жестикулировать друг другу.

Наконец, двое из них, наиболее крепкие и очевидно – молодые, направили своих скакунов к муравьиному полю.

Это было как раз то, чего ждал Пьер. Он верно предположил, что Баллард не до конца пояснил Кхамапу и его головорезам принцип своего плана. Индусы полагали, что как только сумки на жеребцах будут наполнены золотом, они смогут попросту приблизиться и угнать животных с поля.

Теперь, возле груды валунов осталось лишь двое человек, одним из которых был Кхамап. В душе Пьер был рад такому стечению обстоятельств, ведь это позволяло ему прямо здесь и сейчас расквитаться с коварным индусом. Однако, сперва стоило убедиться, что двое других бойцов не вернуться на подмогу своему товарищу.

Мужчины, на полном скаку влетели на муравьиное поле, стараясь не обращать внимание на шесть насекомых, которые замерли на месте, зондируя пространство своими антеннами.

Индусы уже были достаточно близко к трём жеребцам, которые тем временем, практически полностью съели всю листву с непонятных кустов.

Муравьи, остававшиеся до этого момента неподвижными, вдруг устремились к людям. Насекомые передвигали шестью своими конечностями с такой непостижимой скоростью, что со стороны человеческий глаз едва за ними поспевал. Кроме того, индусы на конях не сразу поняли, что происходит. Когда они развернули своих скакунов, было уже слишком поздно, так как путь к отступлению был перекрыт.

Кхамап, в этот самый момент, пытался что-то кричать. Его реплики сперва были направлены своим несчастным товарищам, оказавшимся в ловушке, затем он что-то приказал своему соратнику, находившемуся рядом с ним, но тот прекословил ему.

Меж тем, оба индуса, встретившись лицом к лицу с атакующими муравьями, выхватили оружие. У одно в руке оказался мощные пистолет-пулемёт, у другого была автоматическая винтовка с накоротко отпиленным стволом. Зрелище было захватывающим. Короткая очередь из укороченной винтовки ударила градом пуль в землю рядом с одним из насекомых, в панике индус не успел прицелиться, за что поплатился, будучи тут-же атакованным с обеих сторон сразу двумя муравьями. Одно насекомое вонзило свои мандибулы мужчине в бедро и легко стянуло его с коня. Второй муравей, двигаясь всё столь же молниеносно, промчался между копытами лошади и присоединился к кровавой расправе над мужчиной. Тем временем, вооружённый пистолетом мужчина сумел ранить одного из нападавших муравьёв, но судя по всему, останавливающий эффект пистолетного выстрела был незначительным, муравей замер на мгновение и тут же возобновил атаку.

Конь, на котором восседал индус, проявил не шуточную прыть, поднявшись на дыбы он принялся наносить передними копытами удары по муравью, и пару раз ему удалось здорово попасть по самой голове насекомого, что подействовало лучше пулевого ранения, заставив насекомое на время отступить. Однако, ещё два муравья повалили коня, впившись ему в бока и опрокинув на землю. У наездника не было никаких шансов спастись. Он едва успел оказаться на ногах, когда его настиг муравей, получивший несколькими секундами ранее удары копытами по голове.

Вопли убиваемых методом разрывания на части мужчин длились не долго, и Пьер понимал, что нельзя было упускать этот момент. Она вывел оружие вперёд, перехватив рукоять пистолета двумя руками и прицелился, выбирая в качестве первой цели соратника Кхамапа, поскольку этот индус уже держал своё оружие наготове.

Задержав дыхание, Пьер спустил курок пистолета, раздался оглушительный звук выстрела и мужчина впервые в жизни ощутил, как отдача действует на руки в момент выстрела. Пистолет подбросило кверху на считанные секунды, после чего, благодаря ригидности мускулатуры рук, оружие вернулось более-менее в исходное положение.

В воздухе, перед самым лицом Пьера появился едкий запах порохового газа. В первые несколько секунд мужчина полагал, что он промахнулся, ведь он ожидал, что в случае удачного выстрела, наездник должен был непременно упасть с коня. Этого не произошло, мужчина остался в седле, однако из его рук выпала винтовка и он недоумевая посмотрел на свои одежды. Алое пятно крови расплывалось по его одежде, щедро выступая из раны в груди.

Кхамап сам был поражён не меньше раненного мужчины, он несколько мгновений смотрел на своего товарища, который начал вдруг медленно опадать с коня. Затем индус повернулся к Пьеру, одновременно выбрасывая в его направление руку с пистолетом и производя выстрел. Мужчина успел вовремя скрыться за своим укрытием.

Очевидно, стреляя навскидку, Кхамап попал в камень, и с того расстояния, на котором он находился, выпущенная им пуля срикошетила, вернув стрелку несколько граммов свинца. Кхамап громко застонал, упав на землю. Пьер услышал это и несколько мгновений не мог поверить в произошедшее, наконец он украдкой выглянул из-за укрытия. Кхамап лежал на земле, легко раненный, он был занят тем, что вместе со своим товарищем, отбивался от наступавших на них гигантских муравьёв.

Индусы что-то кричали и расстреливали все имевшиеся у них патроны, что не приводило к сколь либо желаемому результату. Через мгновение Пьер наблюдал, как несколько насекомых растерзали обоих мужчин.

Однако в этом событии не было никакого благого предзнаменования для самого Пьера. Со смертью Кхамапа и его головорезов, муравьи, казалось, не были удовлетворены местью за беспардонное нарушение их векового уклада жизни. Ещё четверо насекомых подоспели с поля, и теперь шесть тварей окружали скалу, на которой оказался Пьер. Бежать было некуда. Насекомые подняли кверху свои головы, и их антенны довольно забавно шевелились, зондируя пространство.

В этот момент Пьера терзала дилемма, что ему следовало делать теперь. В его обойме оставалось только четыре патрона. Даже если бы пистолет мог причинить хоть какой-то вред насекомым, то он всё равно не сумел бы убить всех, вокруг скалы суетились шесть особей. После увиденного, как муравьи расправлялись со своими жертвами, Пьер попросту не мог не думать о том, что возможно ему стоило бы оставить пули для себя. В таком случае, и одной должно было быть достаточно.

Муравьи стали пробовать передними парами своих конечностей подняться на скалу. Сомнений быть не могло, ещё немного и они смогли бы это сделать. Пьер встал в полный рост и уже приготовился принимать самое важное решение в своей жизни, как вдруг вспомнил свой сон или видение, в котором он видел себя на скале, с оружием в руке, отрезанным от всего остального мира бескрайним простором неба.

Один из муравьёв внезапно рванулся вверх, работая конечностями с такой интенсивностью, что он тут же оказался возле Пьера. Инстинктивно попятившись, мужчина не заметил, как за его спиной уже закончились все возможные опоры. Он сорвался и упал вниз, чудом избежав удара головой о выступавшие валуны.

Уже на земле, мужчина перевалился с одного бока на другой, попытался встать но тут же оступился и упал спиной назад, наткнувшись на каменную поверхность большого валуна. Он ещё успел ощутить то, какой горячей была эта поверхность, прежде чем всё его существо сковал ледяной страх. Перед ним, на расстоянии полутора метров стоял муравей, который приблизившись ещё плотнее, буквально вперился в Пьера своей головой. В следующий же момент насекомое замерло, а его антенны принялись медленно двигаться, едва не касаясь головы Пьера.