– Дед, чего случилось-то? – неуверенно спросила жена. – Вроде всё хорошо было-то.
– Не знаю, мать, не знаю… – Он говорил протяжно, не переводя взгляда, и голос его был мрачным.
– Ну что на тебя нашло? Вон сколько народу было…
– Народу много, а толку-то. Неужто я мало сделал хорошего народу-то? Нешто меня так и любить не за что?
– Да что же это ты такое городишь! Все, ну все, вся деревня почти на поминках была!
– Была вся, а помянули только две старухи, – оборвал супругу старик.
Та всплеснула руками:
– Как две старухи?! Не понимаю…
– Так, две. Сестры, соседки наши, что читать по мне приходили. И всё, больше никто. И даже ты с дочерями будто и не были. Будто и зря я жил на свете столько лет…
Он замолчал. Теперь старик принял другой вид. Он весь сжался, стал меньше, беззащитнее. На глазах у него навернулись слезы. И старуха проснулась.
«Что это? Как же так? – думала до самого утра вдова. – Соседки-то эти и пробыли на поминках меньше получаса, а потом ушли, говорили, мол, еще ночью на службу. Все чего-то говорили, соболезновали, деда вспоминали, а эти всё молча сидели, а потом и ушли тоже молча. И что же он говорит, что они только и помянули, а другие нет?»
Поднялась на ноги старуха рано, только лишь начинал брезжить рассвет. Она занялась делами, но на сердце у нее было неспокойно. Еще на постели она замыслила отправиться к соседкам и спросить, как же это они помянули ее супруга.