Приключения в Новом мире

Пока индейцы на палубе готовили каноэ, Атог навестил Анилу в ее каюте.

– Обращаюсь к дочери правителя Танора, – сказал он. – Вот уже почти десять лет могавки ведут торговлю с Танором, мы получаем от вас сети фабричного изготовления, оружие, порох, многое другое. До последнего времени этого хватало. Но сейчас, когда наш общий враг – сардукары – столь усилился, необходимо значительно увеличить торговлю оружием. Я знаю: ваш закон запрещает поставлять крупные партии оружия кому-либо, кроме союзников. И поэтому, от имени вождей Союза Пяти Племен, предлагаю объединить наши усилия в союзе против сардукаров. Свое решение вожди приняли уже давно. Передайте их слова вашему отцу.

– Хорошо, я не только передам Правителю ваши слова, и сама буду просить его о заключении этого союза, – тихо сказала Анила.

Ночью от «Дезера» отошло индейское каноэ. В нем было четыре гребца—индейца. Ну а сам пароход взял курс на юго-восток: к торговому порту Танора – Кадиксу. Рассвет застал его уже в открытом океане.

Часть вторая. Рыцари моря

1

– В этих водах держи ухо востро, – сказал капитан Дюпрен, заступая на ночную вахту. – Пираты рыщут по всей Атлантике. Отбился корабль от конвоя, – и вот они!

Пятые сутки «Дезер» держал курс на восток – на Кадикс. Ни дымка вокруг, ни паруса. Погода стояла великолепная, океан мерно вздымал пологие волны, и большой сухогруз практически не испытывал качки. Это и тревожило команду «Дезера». Они предпочли бы хороший шторм: во время шторма невозможно взять корабль на абордаж и даже обстрелять его, принуждая остановиться.

Утром шестого дня Ратмир проснулся в своей каюте от шума. Его разбудила беготня на палубе. Палуба и переборки, на которых играли солнечные зайчики, мелко дрожали. Механика на нижней койке не оказалось. Ратмир, из-за нехватки кают, делил кров с корабельным механиком, собрав над его койкой второй этаж из стандартных труб и кусков прошитой парусины с судовой кандейки. Аниле Ромен Дюпрен предоставил свою каюту, перейдя на постой к старшему помощнику. Столовался Ратмир вместе с офицерами «Дезера» в кают-компании, а Аниле еду относил стюард в каюту: она ещё не совсем поправилась. Ратмир, быстро одевшись, поспешил на мостик: узнать, что же стряслось. Когда он поднялся туда, там уже собрались все офицеры корабля. Они разглядывали сквозь сверкающую оптику корабль, который шёл напересечку примерно в восьми милях.

– Доброе утро, господа, – приветствовал офицеров Ратмир.

– Для кого доброе, а для кого и последнее, – ответил за всех капитан; указывая на корабль, он любезно предоставил Ратмиру свой бинокль.

Оптика значительно приблизила неизвестный пароход, позволяя хорошо рассмотреть его. Тоже сухогруз с низкой надстройкой на корме, увенчанной огромной дымовой трубой, хотя несколько меньше «Дезера» (водоизмещением примерно тысячи в три тонн), а на носу и перед кормовой надстройкой – цельные мачты без стеньг. Но вот уж что отличало пароход от всех других – так это два орудия перед надстройкой. И ещё черный флаг.

Ратмир вернул капитану бинокль. Дюпрен пояснил:

– Он, видимо, заметил нас ночью, а вот мы его прозевали.

– И мы не можем уйти?

– «Дезер» дает максимум двенадцать узлов, а этот пароход – до пятнадцати, – отвечал Дюпрен. – Такие корабли строятся на Бретанских верфях для небольших компаний, которые не могут оплатить участие в конвое: они – быстроходней обычных коммерческих судов.

– Да, – вмешался в беседу штурман, – и именно поэтому пираты их особенно ценят. Сколько уже было говорено, чтобы не строили таких кораблей! Все равно они – рано или поздно – попадают в руки пиратов, а мы опять страдаем…

– «Джагерраунт»! – крикнул первый помощник, перебивая. – Это «Джагерраунт»!

– Думаю, часика через полтора-два они начнут ломать нас артиллерией, – усмехнулся капитан. – Но Ромен Дюпрен недаром служил в Боевом Флоте Танора. Меня так просто не возьмешь. – Он бросил через иллюминатор взгляд в сторону кормового балкона. Там матросы быстро, но без особой суеты снимали деревянный палубный настил. Под ним открылся железный люк. Под люком оказалась пушка. Калибр не меньше чем 152 миллиметра – определил Ратмир, когда матросы освободили её от брезента. Орудие было установлено на подъемной платформе. С помощью талей эту платформу подняли наверх. – Вот такие у нас секреты, Ратмир. Да, это незаконно. Хотя, бывает, и господа с конвойных крейсеров рады, что на наших кораблях есть подобные тайники…

А старший помощник заметил:

– Пожалуй, мы ещё успеем позавтракать.

.. .Завтрак в кают-компании проходил спокойно. Офицерам (из которых многие были вправе повторить те слова, которые недавно сказал Дюпрен), не привыкать было к морским боям. После завтрака капитан Дюпреп попросил Ратмира отправиться к Аниле и оставаться с нею, но тот воспротивился:

– Я владею оружием и моту быть полезен вам, господа, – обратился он к офицерам.

Поэтому через несколько минут, навестив Анилу, он вернулся в рубку (где находились рулевой и старший помощник) и, встав у бокового иллюминатора, принялся наблюдать за пиратским судном.

«Дезер» отделяли от «Джагерраунта» три с половиною мили, когда там, на его мачтах, взвились сигналы. Почти сразу корпус «Дезера» содрогнулся: единственное орудие ответило на сигналы выстрелом. Два орудия верхней палубы пирата окутались еле заметным дымком, и, почти одновременно с падением снарядов, Ратмир услыхал звук залпа. В бортах пирата открылись порты, через которые открыли огонь более мелкие орудия.

«Дезер» отвечал, идя переменным курсом, чтобы сбить противнику пристрелку. Огонь обоих кораблей был не слишком точен. Старший помощник объяснил Ратмиру, что на пиратском корабле, как и у них, нет дальномера, и стрельба ведется на глазок. Лишь спустя примерно четверть часа в «Дезер» начали попадать снаряды. Дуэль затягивалась. В бинокль Ратмир видел разрушения на борту пирата, но и «Дезер» страдал от попаданий, каждое из которых сотрясало корабль от киля до клотиков мачт. По мере сближения меткость выстрелов повышалась. Вскоре на борту вспыхнул пожар. Взрыв очередного снаряда расшвырял в разные стороны пожарных, заливавших огонь из шлангов. Ратмир бросился из рубки по трапу вниз, поднял медную «пипку» пожарного шланга и стал косить пламя тугой струей воды. Противник находился уже в полутора милях. С кормы поднялся ещё один столб огня и дыма, раздались крики. Ратмир передал шланг матросу и решил вернуться в рубку. Входной люк распахнулся ему навстречу. Ратмир столкнулся с Дюпреном. Весь окровавленный, в разорванном и обгоревшем мундире, капитан прохрипел:

– Всё, отстрелялись! – И через плечо, оглянувшись, крикнул первому помощнику: – Правый поворот на шестнадцать румбов! На таран!

«Дезер» накренился: рулевой переложил руль. Всё вокруг Ратмира – океан, трап, клочья дыма в воздухе – опрокинулось, наклонилось вправо. Но совершить маневр пароход не успел. Громыхнули ещё несколько взрывов. Рулевой крикнул из рубки:

– Руль не действует!

Беспомощный корабль продолжал циркуляцию, а пират, изменив курс, быстро сближался с ним.

– Все наверх, винтовки к бою! – в рупор скомандовал капитан Дюпрен.

Ратмир видел сверху, как матросы, укрываясь за надстройками, ведут из винтовок огонь по «Джаггерраунту». Пираты отвечали тем же. А когда пиратский пароход вплотную приблизился к циркулирующему судну, с его палубы на палубу «Дезера» посыпались абордажники.

Закипела рукопашная. Оттеснив палубную команду на кормовой балкон, пираты разбежались по кораблю, ворвались в трюм, некоторые атаковали мостик и рубку. Бушлаты матросов и пестрое рваньё, гладко выбритые загорелые лица с бакенбардами по морскому образцу и дико-заросшие бородатые физиономии – всё перемешалось, как осколки в калейдоскопе. Ратмир вёл хладнокровную стрельбу: сначала с трапа, затем – из иллюминаторов рубки. Он выцеливал пиратов одного за другим. И вдруг чуть не уронил винтовку. Люк, ведущий на палубу, открылся. Два пирата выволокли Анилу.

– Товарищи! – заорал один из них. – Вы глядите, чего мы нашли Робсону!

Множество радостных воплей было им ответом. И Ратмир, сменив винтовку на тяжелый меч рейнджера-сардукара, прыгнул из рубки прямо на палубу. Пираты, которые тащили Анилу, заметили его. Но больше ничего не успели сделать.

– Можете поискать ещё, – напутствовал их он.

Девушка чуть слышно вскрикнула. Ратмир, схватив её за руку, поставил к себе за спину – и обернулся, готовый отразить нападение. Оно не заставило себя ждать. На этот раз врагов было уже шестеро. Со всех сторон они бросились к ним. Атакуя одновременно, пираты мешали друг другу. Тяжелый меч Ратмира плел перед ними сверкающую сеть обороны. Но они постепенно теснили его и Анилу к борту. Ещё двое морских разбойников нашли свою смерть на этом пути. Но у самого борта, когда Ратмир пронзил третьего и выдернул из его тела меч, труп пирата, по инерции двигаясь вперед, сильно толкнул его. Ратмир потерял равновесие. Он хотел опереться о фальшборт, но рука скользнула в пространстве: за спиной была большая пробоина. Ратмир не удержался на ногах. Рваные края пробоины разодрали на нем одежду, железо впилось в тело. Ратмир не выдержал и закричал от боли. Он даже не успел заметить, как сорвался вниз. Сверху, слабея, слышался полный ужаса и отчаяния крик Анилы. И вдруг всё исчезло. Погас свет, стихли звуки. Соприкосновение страшной рваной раны с соленой водой вызвало шок, который погрузил Ратмира в темноту.

2

Когда сознание вернулось, вокруг были светлые стены. Наверху – потолок, выкрашенный в белую краску. Ратмир лежал на железной койке. Повернув голову, он заметил ещё девять таких же коек, застеленных чистыми белыми простынями. В углу стоял белый железный шкаф, прикрученный к полу винтами; неподалеку от него – топчан, покрытый чистой простыней, и откидной столик, на котором поблескивали хирургические инструменты. Электрический свет заливал каюту. Ратмир откинул одеяло. На нем были короткая белая рубаха и такие же брюки. Под рубахой угадывалась толстая перевязка. Но боли в боку он не чувствовал.

«Вот сумасшедший мир, никогда не знаешь, что с тобой будет через час! – подумал Ратмир. – Хотя, честно говоря, мне это начинает нравиться». Белая дверь открылась: впустила девушку в белом докторском халате. Девушка заметила, что Ратмир не спит. Улыбнулась полными яркими губами. Подошла к койке. Роста она была невысокого. Чистый, отглаженный белый халат плотно облегал её полную фигуру; впрочем, как заметил Ратмир, полнота ей очень шла, придавая особенную женственность. Волосы скрывались под белым колпаком, кроме одной русой прядки, кокетливо выбивавшейся из-под края головного убора. Серые глаза, обрамленные светлыми, почти незаметными ресницами, открыто смотрели на мир. Брови девушки были приподняты так, словно она чему-то постоянно удивлялась, а курносый носик придавал лицу особую пикантность и какую-то детскость.

– Как вы себя чувствуете? – спросила вошедшая певучим мелодичным голосом.

– Спасибо, неплохо, – отвечал Ратмир. – Могу ли я спросить, где я очутился?

– Конечно. Могу даже сказать, у кого. Вы – на корабле капитана Лигова. Или, как его ещё называют, капитана Удачи. Кстати, это мой отец; А меня зовут Таня. Таня Лигова.

– Ратмир Романов. Значит, ваш отец – пират?

– С какой луны вы свалились? Он – капер, а не пират. Мы нападаем на торговые и военные суда только тогда, когда покупаем патент на каперство от какого-нибудь государства. Действуем на стороне государственного военного флота. С окончанием войны мы сдаем патент. Отец пунктуален в этом. Будьте уверены.

– Простите, но я, действительно, не разбирался в тонкостях.

– Охотно прощаю. Хотя это и странно. Но кто вы? Вас подобрали в море. Вы были без сознания от раны.

– Я плыл на танорском корабле «Дезер», когда на него напали пираты. Во время боя я упал за борт, разорвав бок о края пробоины.

– Имя и фамилия у вас русские. Значит, вы танорец?

– Не совсем.

– Вообще-то, верно. Сейчас только в Таноре ещё можно ещё встретить русского… Знаете, Ратмир, отец сейчас стоит вахту, но как только сменится, мы зайдем к вам. А сейчас вам принесут поесть. Затем, я думаю, вам необходимо поспать, чтобы восстановить силы. Рана, конечно, не опасная. Но вы потеряли много крови.

Вскоре она ушла. Неразговорчивый стюард принес судки с едой. Подкрепившись, Ратмир заснул. И проснулся от ощущения, что в каюте он снова не один.

Рядом с его постелью сидел крепко сбитый человек лет сорока пяти на вид. На нем был морской мундир без знаков отличия. Мужественное обветренное лицо с крупными чертами, прямой и пристальный взгляд серых глаз выдавали в нем командира, моряка, человека, умеющего сохранять выдержку при любых обстоятельствах. Он заметил, что Ратмир проснулся. И – заговорил на русском языке:

– Счастлив приветствовать вас на борту своего корабля. Мы с вами – дети одного народа, исчезнувшего с лица Земли по вине человеческой алчности и жажды власти и по вине своего благородства. Поэтому я рад буду помочь вам, чем только смогу. Но сначала – хотелось бы, чтоб вы рассказали кое-что о себе.

Несколько секунд Ратмир «переваривал» поступившую информацию. В голове назойливо стучало слово: «исчезнувшего».

– Кто вы?

– Танюшка разве не предупредила? Моё имя Лигов. Капитан Лигов. Ещё называют: капитан Удача.

Он говорил неторопливо, с долгими протяжными «о». (Ратмир слыхал такую речь в детстве. У дедушки. На Волге). Приятная особенность. Хотя – не более. Но как раз она вдруг переломила ход начинающейся беседы. Ратмир, слово за словом, рассказал капитану всё. Тот слушал не перебивая. Затем долго молчал. Наконец, он заговорил:

– На море возможно всё. Так говорят моряки. Отец ещё, помню, говаривал: на свете бывает и то, чего вообще не может быть. Я верю вам, Ратмир. Не только из-за этих пословиц. Вы, действительно, не знаете многого о нашем мире. Ваше произношение… И ещё: вы использовали несколько слов, вышедших из употребления, но знакомых мне по старым магнитным записям. Но, повторяю: я вам верю, Ратмир.

– Капитан… Вы обещали помочь мне, чем сможете. Так помогите мне отбить у пиратов Анилу!

– Никто не скажет, что Лигов неблагодарен или не держит свое слово. Я родился, вырос и учился в Таноре, часто воюю на его стороне. Я помогу вам освободить дочь правителя Танора. Как, вы говорили, выглядит пиратский корабль и как он называется?

– «Джаггерраунт». По словам капитана «Дезера», он похож на корабли, которые выпускают Бретанские заводы для мелких компаний, которые не могут оплатить услуги конвойных кораблей.

– Сильный корабль! Но я знаю, где искать его хозяев… Отдыхайте, Ратмир. Набирайьесь сил.

С этими словами капитан вышел из лазарета.

Минуло ещё пять дней. Двигаясь на юго-запад, корабль капитана Удачи «Татьяна» (названный так в честь дочери) достиг базы – небольшого острова в Караибском море. Лигов объявил команде цель следующего похода и приказал начать приготовления. А Ратмиру, во время короткого разговора в своём капитанском салоне, отделанном с самой изысканной роскошью, объяснил:

– Требуется пять дней на переборку машин и очистку подводной части. Максимальный ход у «Татьяны» и «Джаггерраунта» почти одинаков, но без этих процедур мой клипер полного хода не разовьёт. Это время вы можете провести в экскурсиях по острову. Таня будет вашим гидом.

Ратмир поблагодарил капитана. Что ж, действительно, почему бы не скоротать вынужденный досуг в прогулках по острову? Тем более, что Таня считала: прогулки способствуют окончательному выздоровлению. Медицина Нового мира (в отличие от техники), действительно, творила чудеса, и Ратмир почти не ощущал своей страшной раны.

Перед рассветом Ратмир и Таня спустились с корабля в шлюпку, которая доставила их на берег. Пройдя по молу, вышли на единственную улицу поселка; одну из её сторон образовали дома, среди которых почетные места занимали таверны и притоны, а другую – каменистая набережная. Матросы «Татьяны» проводили свободное время здесь. Но сейчас всё было тихо и чинно. «Веселые бабочки» – особы, специальностью коих было скрашивать матросский досуг, – мирно спали в хижинах, притулившихся среди кабаков. Спали в своих домиках под крышами из пальмовых листьев торговцы и рабочие мастерских – бывшие каперы, которые по возрасту, болезни или увечью не могли участвовать в рейдах.

– Все-таки отец переупрямил их, – сказала Таня Ратмиру.

И объяснила, в чем дело. У пиратов и многих каперов увечные члены экипажей просто выбрасываются на улицу. Капитан Лигов не желал этого. Он желал, чтобы каждый продолжал приносить пользу и получать за это деньги. Но – хотя и странно звучит – долгое время этого не желали они сами. Иной матрос скорее готов был пополнить ряды того почтенного общества, которое издавна носит наименование «бич», то есть «берег». Целыми днями рыться в помойках, просить подаяние, вечерами – набиваться в собутыльники к матросам, чтобы новые и старые знакомые поднесли стаканчик (а желательно, и стаканчик с закуской), ночами – раздевать пьяных, которые не могут стоять на ногах, и грабить всех, кто не в состоянии сопротивляться. Всё, что угодно. Кроме одного: кроме работы. Но Лигов не даром слыл капитаном Удачей. Удалось ему переломить и устоявшееся, веками утвержденное общественное мнение. С тех пор на его базе добавился новый жилой квартал. Вот этот, который сейчас миновали Ратмир и Таня.

– Здесь мне не очень нравится, – сказала она. – По-моему, вам тоже будет интереснее на батареях.

Они улицей поднялись на холм. Оттуда по серпантинной дороге, – на высокий каменный мыс, который защищал бухту от северных ветров. Здесь, за гранитным бруствером, стояли восемь шестидюймовых орудий, прикрытых щитами и козырьками из волнистого железа. Вдоль батареи были проложены рельсы; к каждому орудию шёл отвод от основной колеи. На рельсах стояли тележки со снарядами. Где-то в глубоких погребах ждали своей минуты остальные снаряды; для того, чтобы поднимать их на поверхность, была приспособлена система, приводимая в движение энергией отката орудия при выстреле. Артиллеристы жили в казарме на склоне холма – рядом с электростанцией, которая обслуживала прожекторы. Под этой батареей – внизу, в искусственной пещере, – находилась вторая: она состояла из двух двенадцатидюймовых (305—миллиметровых) орудий. Чтобы попасть туда, необходимо было спуститься на лифте. А ещё Таня сказала: базу сё отца стерегут не только орудия, но и минные заграждения.

С батареи открывался вид на почти весь остров, и внизу был виден небольшой каменный корпус, в котором находились мастерские. Корпус стоял на берегу неширокой, но бурной порожистой реки: она вращала валы, от которых работал весь парк станков. Чуть выше по течению от основного русла был сделан отвод: здесь поток вращал турбину гидроэлектростанции. Несмотря на ранний час, работа шла вовсю: рабочие склонялись над станками. Таня подошла к некоторым из них. Всякий раз они оставляли работу и охотно вступали в беседу. Видно было: все здесь относятся к ней и её отцу с самым искренним уважением. А один седоусый старик с деревянным протезом вместо ноги сказал Ратмиру:

– Дай им бог здоровья на сто лет и дальше! Можно считать, всех нас, здешних, Танюшка выходила. А отец её нам постоянный кусок хлеба дал.

Таня услыхала. И вдруг заторопилась куда-то прочь из мастерских. В глубину острова. Хотя, правду сказать, там было на что взглянуть и куда пойти. Никогда и нигде Ратмир ещё не видел таких захватывающе-красивых пейзажей!

В рощах там и тут прятались белоснежные виллы командиров и офицеров кораблей каперского флота. На склонах холмов, изумрудных от высокой травы, паслись стада животных: что-то вроде коров, но крупнее – и с ветвистыми рогами. Таня объяснила: это – кайоны. Местные индейцы вывели их и теперь держат ради мяса и молока. Ратмир уже знал, что животные Нового мира отличаются от животных двадцатого столетия. И, рассматривая мирно жующих ветвисторогих великанов, убедился в этом вновь. Индейский поселок, окружённый тростниковой оградой, открылся взгляду за пастбищами. Вокруг него были возделаны поля кукурузы, бобов, каких—то злаков. А дальше, до самого моря, пестрели среди скал сады и виноградники. Ратмир вспомнил отцовскую дачу в Таежном, на склоне каменистой сопки. Чтобы посадить там дерево, требовалось выдолбить яму, а затем наполнить её плодородной землёй из леса. Судя по обилию деревьев, эта работа велась и тут. Может быть, годами. А судя по обилию плодов на ветвях, старания людей увенчались успехом.

Когда Таня и Ратмир перевалили невысокий, но обрывистый горный хребет в центре острова, был уже полдень. Оба они проголодались. И когда в другом индейском поселке вождь пригласил их к трапезе, предложение было принято с благодарностью.

Русское гостеприимство, которым издревле славились предки капитана Удачи, во всей полноте передалось индейцам. И слилось с древними индейскими обычаями, согласно которым каждый путник – гость и друг, пока он сам не докажет обратного. Таня рассказала: в каждой хижине на очаге круглые сутки стоит котелок с маисовой кашей или бобовой похлебкой, одна из жён хозяина дома постоянно следит за тем, чтобы он не пустел, здесь каждый может рассчитывать на приют и угощение.

Еще Таня рассказала: по обычаю, мужчина этого племени выбирает одну жену, а остальных он должен купить или… похитить с соседних островов, часто по желанию похищаемой. Чем больше у индейца жён, тем больше его уважают в племени. Женщины (кроме первых жён – хранительниц очага) занимаются земледелием, мужчины – рыбной ловлей. Дети пасут стада кайонов.

…Следующий день был отмечен новой экскурсией.

Так пролетели пять дней. Таня ещё на борту корабля, названного её именем, охотно выполняла обязанности хозяйки и гида. "У каперов действовал древний морской закон: ни одна женщина да не ступит на палубу… кроме дочери капитана. Таня выросла на «Татьяне» и правом своим пользовалась вполне, с детских лет изучила до тонкостей жизнь судна. Корабельные закоулки сначала были местом для её игр, затем – для уединённых отроческих размышлений о будущем. Стоит ли говорить, что знала их Таня отлично! Ненамного хуже знала она этот остров. И – исполняла здесь ту же приятную для себя роль. Ратмир видел: роль Тане, действительно, приятна. Но… образ Анилы, светловолосой дочери правителя Танора, заслонял все другие женские образы.

3

Наутро шестого дня (если считать с прибытия «Татьяны» на базу) корабль покинул рейд. Под парусами он пересёк Караибское море. Нужно сказать: флагман флота капитана Удачи был, в отличие от большинства других пиратских и каперских судов, настоящим боевым кораблем. Купленный на верфях Танора по подложным документам, он имел всего около полутора тысяч тонн водоизмещения, зато нёс паруса быстроходного клипера и имел паровую машину, позволяющую развивать скорость до шестнадцати узлов. Вооружение его составляли три стодвадцатимиллиметровых орудия, расположенные друг за другом перед фок-мачтой на баке, между фок- и грот- мачтами и за бизанью на юте. Кроме того, по бортам располагались четыре стодвухмиллиметровых орудия и несколько более мелких, не игравших роли в бою, а предназначенных для отражения атак миноносцев.

Тот, к кому направлялся теперь капитан Лигов, носил имя Громила Робсон. Чтобы навестить его на отдалённой базе, нужно было углубиться в ту часть Караибского моря, где попадались боевые корабли сардукаров. Капитан увеличил вахты. И – приказал им удвоить бдительность.

– Можно нарваться на быстроходный крейсер, – объяснил он Ратмиру. – Далеко от своего побережья сардукары не уходят: такой крейсер может принять слишком мало угля. А вот вблизи берегов они вполне могут нас застать.

Через три дня перехода при попутном ветре взорам вахтенных наблюдателей на марсе грот-мачты открылся остров. «Татьяна» легла в дрейф миль за пять от его берегов. Капитан Лигов приказал сигнальщикам вызвать с острова портовой катер. Вскоре катер появился, огибая крутой мыс, на котором была расположена батарея, защищавшая вход на рейд. Он подошел к борту «Татьяны». С него на корабль поднялся человек в черной кожаной рубахе и таких же штанах, заправленных в сапоги. Он отрекомендовался «лейтенантом капитана Робсона» и вежливо поинтересовался, «какого рожна здесь нужно капитану Удаче».

– Мне стало известно, что вы захватили танорский корабль «Дезер» с товарами, и что, к тому же, на корабле находилась дочь правителя Танора. Я требую выдать мне этот корабль и всех пленников, захваченных на нем.

Таков был ответ.

– Ты сошел с ума, капитан Удача! Слава помрачила твой разум! Ты преступаешь закон, которому подчиняются все каперы и пираты! Чужая добыча неприкосновенна. Хочу напомнить тебе…

– Ты напомнил мне другое, лейтенант: пираты не признают никаких законов, кроме закона силы.

– Что ж! В таком случае, нам больше не о чем говорить. Если ты за полчаса не уберешься из наших вод, мы тебя потопим. Кстати, сардукары нам в последнее время улыбаются. Это так, для сведения. Ладно, я пошёл!

– Один момент, сударь! Сардукары вам или вы сардукарам? – уточнил Лигов. Но пират не ответил. Он спустился на катер; тот направился в бухту.

«Татьяна», сделав поворот, удалилась от острова миль на восемь. Парили птицы. Плескались дельфины. Безмятежный покой царил вокруг. Только дым над трубой делался всё плотнее: внизу, в котельном отделении, кипела работа. Кочегары поднимали пар в котлах.

Так прошло часа два.

Наконец, в проходе на внешний рейд появился корабль. Это был старый знакомый – «Джагерраунт». Выйдя на рейд, он развернулся и направился к «Татьяне». Лигов повел свой корабль навстречу. На «Татьяне» убрали паруса, и теперь клипер двигался под одними машинами. Расстояние между противниками сокращалось медленно, так как каждый делал не более пяти узлов.

На «Татьяне» продолжалась боевая работа, хотя и не заметная со стороны. Дальномерная площадка на марсе грот-мачты постоянно передавала дистанцию в рубку, чтобы отсюда сведения по приборам управления огнём поступили к орудиям. Когда стрелка на дальномерной шкале коснулась деления «45 кабельтовых», капитан Лигов отдал новый приказ:

– Право четыре румба. Открыть пристрелку.

… Грохот выстрела разнёсся над морем, и недалеко от вражеского корабля взвился черный султан из воды и дыма. За пристрелочным последовал залповый огонь всем бортом. Загремела подача, из погребов появлялись беседки со снарядами; оповещая о залпе, блеял ревун. Противник тоже открыл огонь из носовых и бортовых орудий. Но его стрельба была неточной и медленной.

– Взгляни, – указал Ратмиру Лигов, – на один пиратский залп мы отвечаем тремя, да ещё и меткость у нас гораздо выше. Вот что означают дальномер и подача боеприпасов к орудиям, как на военных кораблях!

Снаряды «Татьяны» уже рвали железо бортов противника, а снаряды пиратов падали далеко от неё. Вот на борту «Джагерраунта» вспыхнул пожар. Пираты увеличили ход, стараясь хоть немного уменьшить преимущество противника в меткости, сократив дистанцию боя, но Лигов был готов к этому. Клипер повернул и начал удаляться. Затем – ещё один маневр, другой, третий. Совершая эту серию поворотов, «Татьяна» продолжала обстреливать противника; вот рухнула фок-мачта, пожар свирепствует на всей палубе «Джагерраунта», снарядами снесло дымовую трубу. Но один из вражеских снарядов попал и в клипер. От взрыва содрогнулся корпус, прыгнули стрелки на приборах. По палубе в сторону лазарета промчались санитары с носилками, на которых стонал раненый. Капитан заметил, что противник поворачивает назад. «Татьяна» тоже незамедлительно развернулась и ринулась в погоню, не переставая осыпать врагов снарядами. Капер мог бы настигнуть свою жертву, тем более что из-за разбитой трубы ход у «Джагерраунта» упал; но, приблизившись на пять миль к острову, «Татьяна» прекратила погоню и совершила новый поворот. Ратмир (надо ли говорить, с каким нетерпением он из рубки следил за событиями!) даже застонал от досады. Но клипер отвернул вовремя. Заговорила береговая батарея, один снаряд даже попал в него. «Татьяна» покинула зону огня. Разрывы снарядов остались позади.

Четверть часа длился бой. Всего лишь четверть часа. Но «Джагерраунт» превратился в обгорелые руины. Теперь он вряд ли скоро выйдет в море для разбоя. Тем не менее, враг скрылся на базе. Капитан Удача не хотел устраивать дуэль с батареей: береговые пушки стреляют гораздо более метко, чем корабельные. Лигов решил дождаться ночи:

– Зная, что имею превосходство в артиллерийской мощи, я хотел в морском бою вывести из строя как можно больше пиратов, чтобы меньше было противников во время штурма. Это мы сделали, Ратмир… Сегодня на ужин – черепаховый суп. Коронное блюдо нашего кока-индейца.

Ратмиру невольно вспомнились Ромен Дюпрен и его старший помощник. Где они теперь? Что с ними?.. Об Аниле он даже боялся думать, хотя ни на секунду не забывал – просто не в силах был ни на секунду забыть – о ней.

Ужин, впрочем, был краток. Отгорел скорый тропический закат, спустилась безлунная ночь. «Татьяна» вновь подошла к берегу кабельтовых на сорок. Вот клипер остановился. С его борта спрыгнули в воду десять человек: индейцы из личной охраны Лигова. Они поплыли к берегу.

Как десантники пробрались на пиратскую батарею, как сняли часовых, а затем и заняли позицию перед батареей, – этого с клипера никто не видел. На «Татьяне» заметили лишь, как батарейный прожектор поднялся почти вертикально вверх и сразу же опустился. Но сигнал (а это был условный сигнал, что батарея в руках каперов) заметили вовремя. Затемнённый корабль стал медленно приближаться к бухте. Пройдя на внутренний рейд, он бесшумно поравнялся с поврежденным пиратским кораблём. Там заметили опасность. Но… лишь когда капер находился в нескольких метрах от борта. На «Джаггерраунте» послышались удивленные и испуганные крики вахтенных. Однако в тот же момент пираты были ослеплены светом прожекторов. С «Татьяны» грянул винтовочный залп: Лигов заранее приказал матросам-стрелкам выстроиться на палубе, и теперь они открыли огонь. На «Джагерраунте» закричали раненые. Каждый матрос-капер выпустил по вражескому кораблю целую обойму. И вслед за этим абордажная партия из кочегаров, людей огромной силы, устремилась на вражеский корабль. Вёл абордажников Ратмир.

Он одним из первых оказался на боргу «Джаггерраунта». Скорей к капитанской каюте! Удары абордажной сабли градом сыпались направо и налево. Пираты почти не сопротивлялись. Где же их атаман?

Капитана пиратов на пароходе не было.

Каперы спустили шлюпки и направились к берегу. Берег встретил их винтовочным огнём. Комендоры на «Татьяне» не могли помочь десантникам, так как они не видели целей из-за темноты, и в свете прожектора тоже ничего нельзя было различить. Лигов уже хотел дать приказ об отступлении. Но в это время на берегу раздался шум рукопашной. Огонь прекратился. Шлюпки, наконец, смогли подойти к берегу и высадить каперов. Их встретили индейцы. Но индейцев было гораздо больше, чем десантников, покинувших корабль в начале битвы! И один из них сказал: