Челябинск. Любимых не выбирают

Бабушкино

Иногда прогулки по городу становятся экскурсиями по прошлому, напоминая попытку войти в квартиру, где твоя бывшая супруга давно живет с другим мужчиной. Вроде родной дом, в котором ты провел много лет, сам ремонтировал розетки, менял смесители, клеил обои, валялся с пивом на диване перед телевизором… в конце концов, где все еще живет твой взрослеющий ребенок. Ан нет, теперь там дух иной, трусы на батарее болтаются чужие и носки в ванной стоят не твои. Хода нет. Максимум до прихожей…

В походах за материалом для настоящей книги забрел я в поселок Бабушкино. В девяностых годах там функционировал Центр Эстетического воспитания Калининского района – трехэтажное кирпичное здание, торчащее посреди глухомани. Очаг культуры для детей и подростков и свидетель нашего с друзьями грехопадения (подробнее – в главе «Си-Бемоль»).

Поселка, ясное дело, давно нет, теперь тут жилой квартал со школой, а в здании ЦЭВа – современный центр детского творчества. Ремонт, пластиковые окна, забор, парковка, кожаные диваны в фойе и тетушка на вахте.

– Чем помочь? – спрашивает.

– Ностальгия, – говорю. – Работал тут двадцать пять лет назад, выступал, преподавал. Можно пройтись по этажам?

– Нет. Тут везде камеры, все следят, кто пришел и зачем пришел.

В здании – тишина и пустота. То ли занятий нет, то ли дисциплина такая.

Ладно, бог с вами. Вышел, сел на лавочку. Сделал пару снимков на планшет. Тетушка выходит на крыльцо:

– Зачем вы нас снимаете?

– На память. Нельзя? У вас режимный объект?

– А вдруг вы террорист!

– Я вас умоляю…

Поглядела пристально. Скрылась за дверью, но еще долго следила за мной из окна.

Террорист Иван Помидоров, господи…

В этих стенах столько всего было: рок-н-ролл, ночные записи в студии, перекуры в туалете, новогодние утренники, детский смех и слезы, удачи и провалы, любовь и ненависть. Даже драки. Какие-то мимолетные четыре года, которые определили очень многое, если не всё.

Нельзя. Тут теперь везде камеры. И заборы.

Куда без них.

Бабушкино, бывший ЦЭВ. Фото: РГ

Голос улиц. Алексей, 46 лет

Был по случаю в «Ровеснике» на Теплотехе. Старый уж магазин, одно название осталось да маленький отдел со спортивными товарами. Гляжу – на прилавке рядом с боксерскими перчатками и коньками стоят шестнадцать (!) бейсбольных бит. Разные такие, из дерева и металла, короткие, длинные, по 400 и 800 рублей. Хотел даже поинтересоваться у продавца насчет лицензии на продажу оружия, но воздержался.

Челябинск – столица бейсбола.

Попасть в ворота

Аэропорт у нас есть. Мы же миллионный город, нам не положено без аэропорта. И пусть трафик у него пока чуть выше, чем в родном селе Мимино, он все-таки функционирует и даже совершенствуется.

Но вот беда: не вошел он в сознание народное как ворота города, не стал одной из узнаваемых открыток. Так что не будет с моей стороны самоуправством назвать полноценными воротами Челябинска наш железнодорожный вокзал.

Вот он – крутой. Причем он был таким с самого начала. Именно железной дороге наш город исторически обязан тем, что из сельскохозяйственного захолустья превратился в… ну, скажем, то, во что превратился.

Немного энциклопедических данных.

Существующее ныне здание, пришедшее на смену дореволюционному, было открыто 5 ноября 1965 года. Общая площадь помещений – около двадцати тысяч квадратных метров, высота залов ожидания – шестнадцать метров, в них одновременно могут разместиться до шести тысяч пассажиров.

В девяностые годы здание пришло в упадок. Реконструкцией занимались югославские специалисты. Лишь в 2005 году вокзал обрел тот внешний лоск, что мы наблюдаем сейчас. Он теперь один из лучших в стране, красивый и комфортный. Наши три каравая с солонками на макушках – символ гостеприимства.

Как пел Александр Розенбаум, я люблю возвращаться в свой город нежданно под вечер… и особенно под утро, сойдя на первой платформе с нашего скорого поезда «Южный Урал». Город только просыпается, он еще пустой, а ты с сумкой прыгаешь в шестнадцатый трамвай, катишься по Цвиллинга, через площадь, на Кирова и домой на северо-запад, где тебя ждут родные…

Я люблю наш вокзал. И есть у меня одна история.

Как я был беспризорником

Я часто прогуливал школу, причем не один-два ненавистных урока, а целые смены. Конечно, это плохой пример для подрастающего поколения, но такой уж из меня бездарный исполнитель хита «А я в твои годы!». Единственное, что меня оправдывает, это событийное и информационное наполнение прогулов. Я любил гулять по городу – там, где бурлит жизнь.

Однажды меня занесло на железнодорожный вокзал – это десять остановок на трамвае от дома. Мне с детства и по сей день нравятся поезда, я могу часами стоять на перроне и глазеть на прибытия-отправления, жуя пирожки с картошкой, слушать объявления по вокзалу с неразборчивым французским прононсом, вдыхать запах мазута. А в нашем большом мраморном железнодорожном дворце вообще не соскучишься. Приехал – и шарахайся сколько влезет…

…так думал я, наивный подросток, пока меня не приняли, что называется, тепленького.

Двое стражей порядка сцапали ребенка у автомата с газировкой. Давно наблюдали и, видимо, опознали во мне гражданина Республики ШКИД. Взяли под локотки и повели за собой. Разумеется, душа у меня плавно переместилась в ботинки.

Комната милиции находилась в здании старого вокзала. Построенный в 1892 году, он долгое время был стратегически важным объектом для Транссиба и едва ли не сердцем города, а после возведения современного дворца в нем ютились различные технические службы, в том числе и опорный пункт охраны порядка. Туда меня и притащили.

Допрашивала тетенька в форме: «Кто такой? Откуда? Чего шляешься средь бела дня? Родители есть?». А я тот еще Павлик Морозов – выложил почти всё, опустив постыдный факт прогула школьных занятий. Лепил какую-то околесицу, путаясь в показаниях. Шутка ли, впервые в жизни столкнулся нос к носу с государством! И хотя в лицо лампой не светили, штаны надо было потом стирать.

Отбился как сумел. Выглядел-то прилично, сопли под носом не блестели, следов побоев не обнаружено. Отпустили меня под честное слово, строго наказав, чтобы им позже позвонила моя мама. «Ага, щас!», – подумал я.

В роли «мамы» выступил мой одноклассник Юрка Гладких – парень еще более отвязный, чем я. Голосил в трубку телефона-автомата в верхнем регистре, срываясь на фальцет, обещал наказать меня по всей строгости закона и лишить телевизора.

Выступил на троечку, тетеньку-инспектора мы не убедили.

– Развлекаетесь, молодые люди? – сказала она. – Учтите, что я знаю номер школы и фамилию.

Целую неделю я ждал «черного воронка» у дома или вызова в кабинет директора. К счастью, не дождался. Добрая была у нас милиция, душевная.

С тех пор при виде этого красивого старинного здания я вспоминаю именно тот эпизод с «бродяжничеством» и первую неудачную попытку надуть государство.

Дети, не делайте как я, учитесь хорошо.

Гуляем дальше?

Старый вокзал. Фото: РГ

Налетай, не скупись!

Вторым моим любимым в городе местом, где я прогуливал школу, был Торговый центр. Архитектурное чудо, которое есть только у нас и в Белоруссии.

Проект был выполнен московским институтом «Гипроторг». Как вы знаете сами, здание представляет собой «парящий в воздухе» сферический железобетонный купол. Внутри нет колонн, поддерживающих оболочку, а углы, на которые опирается купол, размещены на специальных катках и могут двигаться.

Проект был отмечен дипломом первой степени ВДНХ СССР. В 1976 году в Хельсинки на совещании членов международной организации по пространственным конструкциям советская делегация в своём докладе рассказывала о здании в Челябинске как об архитектурной гордости.

Макет купола экспонировался на международных выставках в Нью-Йорке (1974) и в Лондоне (1978); здание было отмечено ведущими специалистами мира.

Итак, это был действительно ЦЕНТР, предтеча современных ТРК, только без кинотеатра и фуд-корта (его функции выполнял ресторан в пристрое). Гигантский шатер, под которым мирно уживались продавцы трусов-носков, телевизоров, колбасы и унитазов. Я гулял по нему часами, жуя купленные у тетушки на входе беляши. В радиоотделе смотрел фильмы по телеку. Рылся в залежах грампластинок в закутке у северного входа. Разглядывал коллекции наручных часов, покупал конфеты в универсаме. Коридоры, лабиринты, прилавки… Советский дефицит, разумеется, не обошел стороной и этот караван-сарай, но всё же товаров ему перепадало больше, чем остальным магазинам, поэтому посетителей всегда было много.

Там же, кстати, мы купили свой первый цветной телевизор «Спектр» – безразмерный деревянный ящик весом в полторы тонны, который можно было вывезти только на грузовике. Два часа стояли со старшим двоюродным братом в очереди, терпеливо ожидая, когда продавец, царь и бог советской торговли, обратит на нас внимание и вспомнит, что мы «от Михал Иваныча».

Движуха была, движуха…

Сейчас, забредая иногда в здание Центра, испытываю тоску. Пустующий и унылый глянцевый бутик, спящие продавцы, безликая стерильность больничной палаты. Уникальный памятник архитектуры, но абсолютно нефункциональный. Нынешние собственники явно не знают, что делать с этой конфеткой в центре города.

Кто-то недавно предлагал открыть в нем аквапарк (не знаю, рассчитан ли купол на повышенную влажность). Мне же больше нравится вариант с концертным залом.

Шаурма – всё?

Еще немного о торговле.

Война с ларьками докатилась и до наших краев. Пусть не такая радикальная, как в собянинской Москве, где за пару ночей бульдозерами разнесли всё, что плохо стояло, но лично для меня довольно огорчительная. С Кировки исчезли аккуратные киоски, где можно было угоститься неплохим фаст-фудом и колой, из подземных переходов на площади Революции выгнали вообще всех (я там часто покупал невероятно сытные хот-доги – по две сосиски в большой булке), прошлись и по другим местам с высоким трафиком. Правда, особой логики в «военных действиях» не наблюдается. Комсомольский проспект, например, до сих пор наводнен торговцами из Средней Азии. Не спорю, свежие и качественные овощи – это хорошо, я вовсе не против, но, черт возьми, они торгуют прямо у проезжей части, посреди дыма и пыли!

Впрочем, ладно, комментировать действия городских властей – неблагодарное занятие, тем более что власти постоянно меняются. Выше я упомянул о грустной стерильности Торгового центра. Так вот, глянец, помимо того, что придает городу современный цивилизованный вид, одновременно уничтожает жизнь, бурление, движение. Вы обратили внимание, какая тоска сейчас царит в подземных переходах? Чем вам не угодили торговцы булочками, цветами, дисками и батарейками?

Зычные голоса уличных музыкантов не заполнят пустоты.

Лампасы!

Во времена моей юности безмятежно гулять по улицам удавалось не всегда.

Дело было, наверно, в 1989 году. За точность не ручаюсь, но, кажется, в те дни я как раз прикупил пластинку группы «Аквариум» – «Радио Африка», а пластинки из моей виниловой коллекции, особенно те, что я приобретал еще в школе на родительские деньги, до сих пор служат мне временными маячками.

Итак, мне шестнадцать, большой уже мальчик, куда хочу, туда иду. А гуляю часто. Иногда в кармане звенит мелочь, и такие прогулки особенно хороши, потому что предполагают и мороженое, и кино, и пару стаканов газировки с сиропом из автомата. Впрочем, даже если я оставался без финансирования, радости от прогулок по летнему городу это нисколько не омрачало.

Иногда родители навязывали мне брата с сестрой. Они двойняшки, младше меня на три с половиной года. Конечно, я их любил и люблю, но для шестнадцатилетнего парня это все-таки было значительным обременением. За ними же надо приглядывать, их следует развлекать, «окультуривать», следить, чтобы не вляпались куда-нибудь. С другой стороны, их присутствие увеличивало бюджет, с которым можно было незаметно мухлевать (кажется, я мог бы стать неплохим чиновником).

В тот день мы как раз гуляли втроем. Сходили в кинотеатр «Родина», посмотрели что-то приключенческое, а после сеанса отправились проедать оставшуюся мелочь. Как говорится, ничто не предвещало…

…и тут на горизонте появились они.

Их было четверо. Примерно моего возраста или чуть старше. Лохматые, разболтанные, самоуверенные. Но самое главное – в спортивных синих штанах с лампасами. Помните эти лампасы, восьмидесятники? Помните строгое разделение города на сферы влияния? Туда нельзя, сюда не суйся, «ты откуда?», «кого знаешь?». Если свой – расслабься, но если занесло, не дай бог, за границу родного пастбища, готовься родину любить.

«Ленинские», – подумал я и принялся руками в карманах лихорадочно инспектировать оставшуюся кассу. Хватит ли откупиться? О противостоянии не могло быть и речи. Их четверо, а я один, с рождения миролюбивый и неконфликтный (и даже двухлетние занятия боксом не изжили во мне пацифизм). Точнее, не один, а с мелкими, что еще хуже.

Парни окружили нас, оглядели оценивающе. Брат с сестрой струхнули, головы в плечи втянули, на меня смотрят с надеждой и мольбой. А что я? Интеллигент в первом поколении, толку как от козла молока.

Диалога не помню, но можете быть уверены, что речь шла о финансовой помощи угнетенным жителям окраин. Честно им признался, что денег практически нет («но вы держитесь», – добавил бы сейчас), последние в кинотеатре оставили. Даже какие-то жалкие медяки предъявил.

И тут случилось неожиданное.

Один из парней, выступавший главным переговорщиком, помолчал озадаченно, пошмыгал носом… и вынул из своего кармана целую гору монет, всего рубля на два. Высыпал в мою ладонь и сказал:

– Гуляйте. Только далеко от дома не уходите.

И все четверо пошли своей дорогой, скрывшись в душной летней дымке.

Деньги, свалившиеся с неба, мы потратили с гораздо большим удовольствием, нежели те, что были выданы предками. Брат с сестрой развлекались в парке на аттракционах, а я долго размышлял над сложным душевным устройством челябинского гопника.

Кстати, раз уж речь зашла об обитателях Ленинского района, нелишне будет рассказать и о нем самом.

И Ленин, панимаишь, такой…

Для многих «центровых» челябинцев, давно не пересекавших границ своего прайда, это еще одна «подмышка мира». Да простят меня местные жители, но именно таким район когда-то показался и мне, одиннадцатилетнему подростку. В далеком 1984 году понесла нелегкая меня вместе с двоюродными братьями в гости к нашему тренеру по боксу Александру Сергеевичу Бородину (подробнее о нем – в главе «Челябинск в розницу»). Никто не приглашал, с пирогами и чаем не встречал, но поперлись поздним осенним вечером с военного автомобильного училища, что на проспекте Победы, аж на улицу Харлова. До сих пор не могу понять, как не восстали родители. Сказала бы мне моя дочь, когда ей было одиннадцать, что поедет к черту на кулички в темное время суток, я бы устроил истерику. А тогда – ничего, ездили, причем без всяких мобильных телефонов и возможностей сообщить о себе. Впрочем, речь сейчас не об этом.

В Ленинском районе я тогда был впервые. Сорок минут на трамвае – и ты будто на краю света. Незнакомые улицы, странные дома, и даже шум какой-то другой. Сразу захотелось обратно, в родные пенаты, где знаешь каждую кочку. Пожалуй, именно в тот вечер я впервые понял, насколько Челябинск велик (в смысле размеров) и многообразен.

Если раньше попасть в Ленинский можно было лишь через узкое «бутылочное горлышко» под мостом на улице Рождественского, то сейчас этот район – почти центр. Благодаря развязкам, эстакадам у железнодорожного вокзала и Меридиану до него рукой подать. Только что ты стоял на Доватора или проспекте Ленина у «Детского мира», и вот через несколько минут ты уже на КБС или даже у «Авроры». Это уже не аппендикс Челябинска, район теперь прирос к ядру города намертво…

…Не понравился термин «аппендикс»? Тогда давайте еще раз по буквам: да, возможно, жители района услышат в моих словах нотки пренебрежения, но ничего подобного нет и в помине. Мне нравится заново открывать для себя родной город, бывать там, где еще никогда (или очень давно) не ступали мои натруженные ноги, смотреть на дома и людей. Чем дальше ты уйдешь от мест своего постоянного гнездования (особенно от опостылевшей за время всяческих карантинов траектории «диван/магазин/диван»), тем лучше.

Недавно я выяснил опытным путем, насколько привлекателен Ленинский район для прогулок, особенно цветущей весной.

Самое главное – располагать временем и никуда не спешить, не пользоваться общественным транспортом и выключить телефон. Остаться, так сказать, наедине с городом. Идешь себе, глазеешь на какое-нибудь симпатичное здание и начинаешь медитировать. Так, например, я надолго застрял перед школой №46 на перекрестке Новороссийской и Машиностроителей. Открыта она была аж в 1938 году. Я не силен в архитектуре и, честно говоря, понятия не имею, к какому стилю относится это здание (изображать из себя умника за счет сведений из Википедии я не стану), но могу сказать одно: впечатляет! Особенно башенка наверху. Это вам не современные типовые кубики в спальных районах, это нечто монументальное, не подверженное влиянию времени. Независимо от того, как вы относитесь к той мрачной эпохе в истории страны, следует признать, что строили тогда на совесть. Скворечники в современных «спальниках» рассыплются, а эти будут стоять.

Кстати, многие из моих знакомых учились в этой школе, и у них остались очень теплые воспоминания. А разве может быть иначе! Как говорил Бомарше, время – честный человек.

Сразу за углом школы – водная гладь озера Смолино и пляж. Еще одна точка притяжения для романтиков вроде меня. Больше всего мне в повседневной жизни не хватает близости водного пространства, причем это ни в коем случае не море, как многие могли подумать. Сплошная вода до горизонта меня пугает. Для полного душевного комфорта мне необходимо видеть противоположный берег.

В день своего вояжа по Ленинскому району я пробыл на пляже Прибой два часа. Сидел на скамейке, читал книгу, слушал плеск волн. Приходить сюда лучше в будни и в не очень жаркую погоду – отдыхающих будет меньше. Лучшего места для релаксации не найти. И вообще, Челябинску в этом смысле очень повезло: в черте города находятся три крупных водоема, до которых легко добраться, и лучше всех оформлено именно Смолино.

Самое большое разочарование от прогулки – развлекательный комплекс «Аврора». Некогда симпатичное здание, стилизованное под знаменитый крейсер, и открытая площадка перед ним были убиты коммерческим новоделом. Я понимаю, что в эпоху мультиплексов однозальным кинотеатрам не выжить, поэтому «Аврора» предсказуемо закрылась. Догадываюсь также, что Ленинскому району не помешает иметь большой деловой центр с гостиницами, конференц-залами и другими прелестями капитализма. Но зачем же так уродовать композицию! Взгляду не за что зацепиться. Впрочем, это общая беда Челябинска: эстетика безнадежно проигрывает коммерческой выгоде.

Вот что действительно приковывает к себе внимание, так это аккуратно отремонтированные двухэтажные жилые дома на Машиностроителей. При случае полюбуйтесь на них сами.

Знаете, однажды я поймал себя на мысли, что челябинцы в основной массе своей не очень охотно мигрируют в пределах города. Ленинцы остаются в Ленинском, даже когда меняют квартиру, обитатели северо-запада не торопятся в Центр, а металлурги так прочно укоренились в своем «анклаве», что даже внешне выглядят как чужаки. Знавал я людей, которые были и остаются патриотами не только города, но и своей самой малой родины – дома и района. И никуда ни за какие коврижки их не вытащишь.

Определяет ли эта особенность наши ментальные различия? Едва ли. Ну, может, на бытовом уровне. Для внешнего мира ВСЕ челябинцы настолько суровы, что даже метеориты нас не берут. А между собой мы уж как-нибудь разберемся.

Улица Машиностроителей. Фото: РГ

Школа №46. Фото: РГ

Зодчие в городе

Грампластинками в Челябинске торговали в трех крупных магазинах (были еще какие-то помельче, но я их не помню):

1. В Торговом центре.

2. В магазине «Ритм» на площади Революции (сейчас там вместо гитар и пластинок обосновались банкиры).

3. В магазине «Молодежная мода» на ныне пешеходной Кировке.

Я отоваривался во всех трех, лавируя между ними в поисках свежих поступлений. Однажды купил в «ММ» пластинку группы «Зодчие». Культовый коллектив, кузница кадров, сатира, пародии, перестроечные дела. Выхожу на улицу с диском под палящее летнее солнце и вижу: прямо на меня по тротуару «Зодчие» прут практически в полном составе! Я смотрю на конверт пластинки, сверяю с оригиналом. Да, чтоб мне лопнуть, это они – Давыдов, Мартынов и остальные. Щурятся на солнце, глазеют по сторонам.

Я думал, что у меня солнечный удар.

Всё оказалось намного прозаичнее. В тот день «Зодчие» давали концерт во дворце спорта «Юность», перед которым они просто гуляли по городу.

Но, согласитесь, каков эффект! Крышу повело так, что даже не сообразил взять автографы.