– Еще раз эту запись в замедленной съёмке и вывести все показатели Лабриса к этому моменту. – Генри отдал команду и изображение вновь вернулось на экран, дополненное таблицей с показателями.
Показатели в норме, картинка тоже удовлетворительная. Начальник Кайроса-2 два снова что-то говорит, обращаясь к сотруднику. Сотрудник нажимает что-то на своем рабочем компьютере. Показатели остаётся в норме ещё несколько сотых секунд. Затем, показатели вибрации и силы давления на все опоры резко подскакивают.
Сила разгона частиц в блоке повышается в несколько десятков раз выше нормы. После чего в следующие сотые секунд замирают с меткой потери сигнала. Датчики вокруг установки фиксируют рост гравитационной и сейсмической активности, которые постепенно появляются на все большей глубине, а затем также замирают с меткой "Нет сигнала". Но самая ужасная картина творится в оперативной Кайроса-2. После потери сигнала с приборов установки, оперативная начала как будто бы схлопываться, будто это спичечный коробок, на который наступили. По скорости воспроизведения было видно, что все произошло не дольше чем за несколько секунд. Судя по положению камеры, она была закреплена на каком-то из рабочих компьютеров в середине зала. На последних секундах изображения, Генри видел как пол начал подниматься, раскалываясь и поднимая людей, которые там были, ломая технику, стены которые были закреплены. Камера также начала подниматься и, видимо, падать. Потолок же наоборот начал опускаться, тоже ломая все на своем пути. Последние сотые секунды съёмки камера завалилась на бок, показывая как трескается оперативный экран, люди, теряя равновесие, начинают падать и трансляция оборвалась. Генри понял, что все кто был на том объекте погибли.
Весь персонал Кайроса- наблюдал за этим. У кого-то был шок, кто-то держась за голову опустился на кресло и ничего не говорил, кто-то начал тихо пускать слезы. Слов не было точно ни у кого. Секундная тишина прервалась от работников, которые пытались установить связь с Кайросом-2, а также от тех, кто направлял вертолет к месту расположения объекта. Кто-то безуспешно пытался восстановить связь с беспилотниками, кто-то пытался улучшить картинку со спутника через нейросеть, но результат все равно оставлял желать лучшего. Кто-то начал выходить из оперативного зала в комнату для курения так как все приборы за которые они отвечали не подавали сигналов. Кайрос-1 полностью ослеп, оглох и потерял осязание до момента подлета вертолетной группы.
Джефф постоянно с кем-то говорил по наушнику. Олаф обескураженно изучал графики и искал причины. Его мысли велись к тому, что доложил Джефф, о повышении давления и вибрации на второстепенных опорах. Эти опоры держали разгонный блок над землёй, когда он находился ниже чем на 90 градусов над землёй, то есть они выполняли свою функцию только при тактическом использовании, когда разгонную трубу необходимо было наклонить почти параллельно земле. Они выполняли второстепенную функцию, то есть делили давление с основных опор. График не давал понять причину повышения давления и вибраций, однако, у Олафа были лишь догадки. Одна из самых реалистичных сводилась к тому, что после первого использования Лабриса под установкой просел грунт и площадь распределения нагрузки поменялась из-за чего была увеличена вибрация от подготовки снаряда, что в свою очередь увеличило нагрузку на опору. Додумывая эту теорию, Олаф решил, что разгонная труба упала, из-за сломавшихся опор, это вызвало надлом в двух местах, судя по записи. И снаряд вылетел не из выходного отверстия, а наоборот, он влетел внутрь разгонной трубу, попав в энергетическую установку. Поскольку опора была второстепенной, ее показатели не были первым приоритетом так как нагрузка на нее была меньше нагрузки основной опоры, но из-за изменения поверхности под площадкой, ситуация поменялась, о чем не могли предположить при проекте. Так как на предварительных экспериментах и в расчетах какой-либо отдачи не должно было быть. Для себя Олаф решил использовать эту теорию как основную.
– Мистер Сайнсхолл, что, черт возьми, происходит у вас? – сразу же раздался разгневанный голос Хаммера в наушнике Генри – я требую срочный доклад всей информацией, что вы сейчас располагаете!
Генри не знал что сказать, но увидел, как ему махал Олаф подзывая к себе. Сразу же отреагировав Генри побежал к Олафу и увидел отчёт, который Олаф успел напечатать, который сопровождался показателями приборов.
– Генерал Хаммер, по предварительной информации, из-за изменения плотности почвы под установкой Лабрис, изменились векторы силы тяжести, что в свою очередь изменило массу нагрузки на опоры, в результате чего на второстепенные опоры, которые были не рассчитаны на такие нагрузки, не выдержали и не сломались, повредив разгонную трубу. – Генри медленно читал доклад Олафа, так как читал его в первую очередь для себя, поскольку только сейчас до него начала доходить внятная информация, которую он мог адекватно воспринимать, отпуская шоковое состояние и возвращаясь к рабочему – В результате предполагаемого события, разгонная труба обрушилась, образовалось две трещины, которые не смогли стабильно удерживать снаряд и снаряд попал из разгонной трубы в энергетическую установку, что вызвало непредвиденную детонацию снаряда. На последних словах Генри замедлился, обдумывая, что все это могло означать.
– Мистер Сайнсхолл, я вынужден вас обрадовать. – неожиданно для Генри произнес генерал – не смотря на провал тактической части эксперимента, вашу программа не будет закрыта, а продолжит работу над поиском причин неудачи и внедрения доработок. Это связано с тем, что военное руководство Объединения впечатлялось стратегическим ударом вашей установки и не желает полностью закрывать проект. Вы продолжите работу со своим коллективом. Однако… – связь в наушнике Генри прервалась, и затем прозвучало несколько коротких гудков, означавших принудительное переключение канала на секретный, по которому не ведётся запись – Однако, Генри, чтоб тебя , Сайнсхолл я даю тебе только 24 часа на оценку урона и последствий от ваших игрушек с гравитацией и энергией. Чтоб тебя, Сайнсхолл, как вы могли такое не рассчитать? Значит так, я жду вас и ваших ответственных людей у себя в Вашингтоне через 24 часа и ни минутой позже. Я надеюсь, что из ваших охренительно умных голов посыпятся охренительно умные и мудрые решения как нам в кратчайшие сроки исправить проблему, потому что руководство Объединения настолько впечатлено вашими игрушками, что требует от меня начать серийное производство ваших установок уже через две недели! Но я в отличии от этих вояк имею помимо прочего степень по физике, за что и был к вам прикреплён, и я понимаю, что это не просто тротил над землёй взрывать. Сайнсхолл, если этого не будет, меня спишут с проекта, а тебе я остаться тоже не дам. Ваша задача за неделю убрать все ошибки и повторить эксперимент. А также я жду вас всех ровно через 24 часа и точка. – разговор был прерван.
Генри прибывал в крайне озадаченном состоянии. Его вовсе не беспокоили угрозы Хаммера, он больше находился в раздумьях по поводу доклада Олафа. Вероятная причина их просчёта могла состоять в том, что все эксперименты проводились внутри испытательных комплексов на другой территории, где разгонные установки стояли на другом типе почвы. Поскольку там не было замечено колебаний под установкой, был сделан вывод о том, что колебания под установкой отсутвуют вовсе. Возможно, под местом нынешней установки находились залежи железной руды, которые экранировали в первый выстрел Лабриса и изменили плотность подземной породы под установкой. Такой ответ на вопрос «что произошло?» вполне устраивал Генри. Однако он ещё не понимал, что именно произошло. Вертолет, судя по трансляции на оперативном экране, был уже в месте позволяющем установить визуальный контакт с Кайросом-2 и самим Лабрисом.
Большое облако пыли, уже уходило по ветру. Внизу появились очертания поверхности, однако эпицентр взрыва было не разглядеть.
Вокруг же творился хаос последствий удара Лабриса. Пласты земли разбросаны, словно гигант, играющий с камнями, решил устроить свои игрища тут. С гор вниз летели большие каменные волуны, один за другим в разных местах. Где-то образовались трещины в земле, достаточно широкие и длинные. Вокруг возникли новые возвышенности, от смещения пластов земли.
– Джефф, прикажи им активировать гравитационные, сейсмические и эхолокационные средства. – Генри опасался своих догадок. Если снаряд попал в энергетическую установку, которая предназначена для разгона частиц, это могло повлиять совершенно по-разному на их свойства. Они могли просто потерять силу, на что очень сильно надеялся Генри, а могли наоборот обрести силу, которая позволила бы проводить дальнейший разгон уже без установки, можно сказать, что по инерции. Как пушечное ядро, которое скинули вниз, набирает скорость и силу удара, находясь перед ударом в самой сильной позиции. Проблема со снарядом Лабриса в том, что для него нет окончательного места удара, если его частицы разгоняются без управления и они потеряли информацию о само детонации, что могло произойти от удара в силовую установку, то тогда Генри нужно думать о том, как эти частицы остановить, пока снаряд не разрушил и не перевернул с ног на голову все вокруг себя.
– Мистер Сайнсхолл, показатели датчиков на экране. – произнес голос в наушнике.
Генри начал их изучать и это не предавало ему оптимизма. По эхолокаторам стало понятно, что образовалась воронка диаметром около пятисот метров. Внутри нее происходили до сих пор движения пластов земли, горных пород, что исключало изображение с эхолокатора. Гравитационные датчики показывали о средних гравитационных возмущениях на глубине около восьмидесяти метров под землёй, относительно изначальной поверхности до разрушения установки. Сейсмографический зонд отправленный на поверхность передавал информацию о заметных колебаниях в воронке, на расстоянии около двухсот пятидесяти метров от эпицентра. Визуально же оценить что творится в эпицентре воронки не представлялось возможным. Этих данных хватило Генри, что сделать первые выводы. Если заряд Лабриса, попавший в силовую установку получил достаточно энергии для саморазгона, что в нормальной ситуации контролировали сами ученые, то на сегодняшний день, у него нет идей как заряд возможно остановить. Все теоретические и практические эксперименты которые проводились с этими частицами до этого момента не давали даже предположения, что такая ситуация может возникнуть. Единственный вариант, который предполагал повреждение установки Лабриса, это удар врага, однако этим должна была заниматься другая группа, работа Генри заключалась только в разработке оружия, прикрытие было не его заботой. Генри полностью осознал, что если снаряд, который судя по всем показателям, начал саморазгон под землёй, то это может привести к поражению не то что Объединения, это разрушит всю планету.
После инцидента с Лабрисом прошло несколько дней. Если сразу после инцидента он еще тешил себя надеждами на счастливый исход этой неудачи, то после сбора всей информации и последующего доклада Хаммеру, всякий оптимизма оставил его наедине с проблемами. Спасало только то, что люди, с которыми он работает, сейчас по прежнему показывают высокие профессиональные качества. На часах было около четырех утра, когда Генри на телефон получил оповещение о новом докладе, который ему прислала группа «Заслон».
Заслоном являлся организация, которая производила оборудование по разработкам Генри. Компания имела достаточный опыт и квалифицированных людей для таких сложных работ, а с ресурсами, которые были переданы от Объединения, проблем с выполнением заказов в срок не возникало. В силу опыта и владением информацией по Лабрису компания была привлечена для установки тяжести и ликвидации последствий неудачи Лабриса. Группа инженеров, которая владела всем необходимым оборудованием для оценки урона и последующим наблюдением за развитием событий, была названа «Заслон».
Из отчета Заслона Генри узнал, что с инцидента с Лабрисом прошло 19 дней. Генри начал внимательнее, пытаясь из последних сил сконцентрироваться на тексте, читать доклад.
«…После разгона и последующего оседания пыли и осадков, с помощью наблюдательных комплексов Заслона удалось установить, что на глубине ста пятидесяти метров находится заряд частиц из установки Лабрис. Вокруг заряда образовался кратер диаметром тридцать метров. Диаметр самого заряда около пятнадцати метров. Заряд вращается вокруг своей оси с переменной скоростью. Судя по неравномерному разрушению поверхности земли вокруг кратера снаряда, снаряд находится в движении по неопределяемой траектории. Глубина и диаметр заряда увеличиваются, о чем свидетельствуют сейсмическая и гравитационная активности. Анализ активности частиц не дает нужной информации об уровне заряда для деактивации частиц. Вокруг заряда на поверхности наблюдаются постоянные разрушения. Земляные породы проваливаются вглубь кратера, после чего на расстоянии около двадцати метров от края кратера земляные породы поднимаются над своей поверхностью. Также установлена вулканическая активность в соседних регионах. Рекомендации: немедленно найти способ остановить рост заряда. Эвакуация гражданского населения в радиусе пятидесяти километров от месторасположения заряда».
Технические данные, которые были указаны в конце доклада, лишь подтверждали догадки Генри, что авария, которую все сравнивают со случайным взрывом ядерной боеголовки, куда серьезнее. Генри уже пытался для себя описать гипотетически, что происходит со снарядом сейчас, информацию, которую он получил из доклада, внесла ясность и дополнила картину. После поломки разгонной трубы, снаряд попал в энергетическую установку и получил возможность для саморазгона. Если контролируемый разгон можно ускорить и замедлить внутри разгонной трубы, то процесс саморазгона неконтролируемый. Скорость саморозгона будет увеличиваться от количества частиц, которые участвуют в процессе. Исходя из того, что на данном этапе рост снаряда медленный это дает надежду на то, что у Генри есть время придумать, как это остановить, хотя у него сейчас нет ни малейшей идеи как это сделать. Можно было бы построить огромную разгонную трубу и замедлить, а потом и вовсе разрядить частицы снаряда, но это невозможно из-за того, что снаряд под землей. Но даже если и так строительство займет какое-то время, замедление частиц тоже, а с каждым днем степень заряда увеличивается, а значит и размер трубы нужен больше. Можно было бы заранее построить разгонный блок на пути следования снаряда, но его траектория неизвестна и управлять им сейчас невозможно.
****
– Сайнсхолл, что за хрень ты принес? – у генерала Хаммера был явно разозленный вид. Он отбросил планшет с докладом Генри и встал из-за своего стола, начав ходить по своему кабинету. – Нет, то есть ты серьезно хочешь, чтобы вот с докладом, где основной тезис «Нам нужно валить с планеты», я пошел к руководству Объединения и это им сказал? Меня во-первых засмеют, а во-вторых и ты, и я пойдем после этого в увлекательное путешествие куда-нибудь в сторону окопов в Англии.
– Генерал Хаммер, вы ясно дали мне понять, что я должен быть с вами предельно честен. В этом докладе указана точная информация, которую предоставил Заслон касательно нынешнего положения дел, далее гипотетически я раскрываю что будет основываясь на этих данных. Заслон доказал надежность и их данным я доверяю.– Генри спокойно ответил Хаммеру, отводя взгляд в окно, где в самом разгаре было лето. Генри частенько начал задумываться последнее время о том, как много он упустил в этом мире. Как много было у него солнечных дней, прямо как сегодняшний, которые он проводил не наслаждаясь тем, что у него было, а в попытках добиться чего-то большего.
– Если вы спросите меня о конкретных рекомендациях, которые я не стал добавлять в доклад – начал Генри спокойным голосом, будто он ничего не знает об уничтожающей все начавшейся катастрофе – Я бы рекомендовал начать процесс переговоров со странами Союза, а затем объединить наши инвестиции в Заслон, потому что только они смогут сделать то, что гипотетически может спасти человечество в силу их опыта и правильного подхода к работе.
Эти слова привели Хаммера не то чтобы к гневу, но если бы Везувий искал интерпретацию своего извержения в человеческом облике, Хаммер точно прошел бы кастинг на эту роль.
– Черт возьми, Сайнсхолл, что ты такое несешь?! – Хаммер подбежал к столу, где сидел Генри и каждое свое слово он сопроводил крепким ударом кулаком по столу – Ты себя то хоть слышишь? Ты может быть переутомился? Я напомню тебе, мы в войне уже долбанных три года! И ты хочешь сказать, что оружие, с твоих и моих тоже слов, которые принесет нам мир уничтожает планету и нам нужно с кем-то договариваться чтобы куда-то лететь? Еще раз, скажи, ты точно в своем уме и понимаешь, что ты вообще несешь? – Хаммер был уже буквально красным от криков. Он слегка отошел, потирая кулак, который несколько раз обрушился сильными ударами об стол, видимо опасаясь ударить Генри и в попытках сохранить контроль над собой.
– Мистер Хаммер, я понимаю вашу злость и ненависть. Я тоже ненавижу себя, но эмоций во мне не осталось. – Генри все таким же спокойным голосом продолжал беседу, даже не задумываясь о том, что его спокойствие раздражает Хаммера еще больше. – Однако, я все-таки ученый. Да, мой проект потерпел фатальную неудачу и, да, то, что людей нужно спасать не только с материка, но и с планеты это факт. Я разработал эту технологию, и я же знаю: к чему все может прийти. Вы также сказали, что это оружие должно принести мир для нас. Что ж, сейчас есть весомая причина для начала мирного процесса. – на этих словах, Генри отвернулся, встал и направился к выходу.
После долгих согласований и некоторое время Генри, генерал Хаммер, Олаф и Новак прибыли к месту переговоров Союза и Объединения, и после короткого отдыха от дороги вошли в зал, судя по всему обеденный, где был организован стол для переговоров. Также на столе стоял проектор, на стене висел экран, Генри был приятно удивлен, что организаторы Союза не проигнорировали их просьбу о техническом обеспечении переговоров. За столом напротив свободных мест сидело шесть человек, два из которых были в военной форме. Генри сразу понял, что ему стоит сфокусироваться на привлечении внимания оставшихся четырех людей несвязанных с военным ремеслом. Человек, проводивший Генри с коллегами, представил участников переговоров со стороны Союза. Как и ожидал Генри там находилось три ученых-физика, двух из которых Генри знал, можно сказать лично, они пересекались на научных конференциях, когда Генри учился. Один из участников являлся заместителем председателя комитета по внешней политике Стран Оборонительного Союза, оставшиеся двое были генералами от двух разных стран, однако один из них был первым Заместителем секретаря совета безопасности Союза. Генри был польщен тем, что помимо, как минимум двух хороших ученых, с ними вели переговоры довольно значимые для аппарата управления Союза лица.