Девчонки, погоны. Книга IV. Сквозь тернии и боль

4

На завтрак прибыли оживленные и взбудораженные. На этот раз Саше досталось место у самого края стола. Садились за столы по десять человек, Саша в десятке шла самой последней.

– Курица, пошла прочь! – отпихнула нагло Кошкину в сторону коротко стриженная деваха с первой роты, и Саша от неожиданности плюхнулась на пол, так и осталась сидеть в проходе, ошарашенно моргая, не понимая, что у них происходит.

С соседнего ряда крайне внимательно наблюдали за тем, как отмороженная на всю голову нахалка занимает место за чужим столом. Накануне они видели, что одна из девчонок достала повидло, захотели ушлые девки попробовать сладкого к чаю, закинули к соседям своего человечка, чтобы тот, будто вовсе невзначай и словно по ошибочке, ловко перекинул баночку на их стол.

– Ты это чего? – нахмурилась Славка, повернулась к наглой захватчице. – Ты чё творишь, а?

– А ты чё вякаешь-то, гимнастка? – выставила деваха острые коготки. – Думаешь, сальто в цирке показала, стала самой центровой? Тихо сиди и не вякай! Целее останешься, тупая курица!

Оказавшись на грязном каменном полу столь нетривиальным способом, Сашенька страшно испугалась того, что раз ее согнали со стола, то запросто вышвырнут ее и из палатки, где она до сих пор обитала, а вместе с этим напрочь лишат ее возможности и дальше тесно общаться с Кристиной и с комбатовскими сестричками. А это стало бы для нее смерти подобно.

– Девочки, – всхлипнула она, – что же это такое!

Сидевшая с противоположной стороны стола, Дашенька Чиж вскочила, подхватила Сашу под руки, помогла ей подняться.

– Все хорошо, Сашка! Сейчас мы с ней разберемся! Ты, Саша, успокойся, мы тебя в обиду не дадим! – заявила Чижик.

– Пошла вон, дура! – схватила Виктория нахалку за шиворот и вытащила в проход. – Еще раз нашу Сашку тронешь, руку оторву и вставлю с другого конца! Второй раз я не предупреждаю!

– Алина, наших бьют! – отскочила в сторону стриженая деваха, истошно и на весь зал пронзительно завопила.

Другая девица с короткой прической резво вскочила, рванула с выставленными перед собой кулаками, живо подлетела к Вике. Но Алина не успела еще приложиться к Сашкиной заступнице, как ее в нокаут отправил промелькнувший в воздухе кулак Ники, уложил Исмагилову в проходе, на время успокоил ее.

– Наших бьют! – заверещала истошно первая деваха.

Два-три десятка девчонок из первой роты вскочили из-за столов, ринулись в центр завязывающейся потасовки.

– А ты не высовывайся! – утянула Славка Кристину подальше от драки. – Кузнечики сами во всем разберутся, а тебе особо светиться ни к чему, большое начальство не одобрит, а нам потом сестрица всем троим шеи со всем тщанием своим намылит…

Ника и Вика встали сдвоенным центром, по их бокам, слева-справа, покачиваясь в боевой стойке, стояли со сжатыми и готовыми к драке кулаками сестрички-близняшки Найденовы. За спинами Кузнечиков маячила Дашка Чиж. Славка и Кристина придерживали с двух сторон перепуганную до смерти Сашеньку, прикрывали ее со всех боков.

– Сейчас попа начнется! – прищурилась Славка, напряженно окидывая предстоящее поле боя. – Это полный капут!

Подзуживаемая коротко стриженной девицей, гулко голосящая на разные лады толпа неумолимо надвигалась на них…

– Немедленно занять всем свои места! – вбежали гурьбой в обеденный зал взводные командиры. – Кто за пять секунд не сядет, тот немедленно будет отчислен! Раз… два!

– Атас, девки! Палево! Атас! – отхлынули абитуриентки назад пчелиным роем, вприпрыжку поскакали к своим столам.

С шумом и грохотом усаживались, падали они на свои места, а с грозным видом на лице Ерохина громко отсчитывала:

– Три… четыре!

– Садимся! – подтолкнула Славка Сашеньку, помогла ей сесть на скамейку. – Версия у нас всего лишь одна! Мы защищались! Мы все делали правильно и ни в чем не виноваты!

Уткнувшись в тарелки, девчонки принялись старательно стучать ложками, наверстывать упущенное время.

– Саша! – произнесла Даша, отставляя пустую тарелку. – Нельзя же быть по всей жизни полной размазней! Тебя, Сашенька, бьют, а ты сидишь и размазываешь сопли по лицу! Встань, врежь сама ей по сопатке, чтобы она юшкой своей умылась! Вцепись ей в волосы обеими руками! Выдерни клок!

– Я боюсь! Я не умею драться! – всхлипнула Саша.

– Ничего! – хмыкнула Вика. – Мы тебя драться научим!

– И полгода не пройдет! – хохотнула Ника.

Через пять минут в столовую зашла майор Штерн, она встала за спиной сестренки, быстро выслушала их версию.

– Все так и было? – кинула Леся быстрый взгляд на Кристину.

– Так точно, Леся Павловна! – подтвердила Костенко.

Кивнув головой, майор Штерн подошла к соседнему столику, за которым сидели и две коротко стриженные девицы, внимательно выслушали и их расширенную версию, молча развернулась, пошла к выходу, где уже стоял и поджидал ее Шпак.

– Я своей Славке верю! Она мне никогда не врала! Да и твоя Кристина твердит о том же! – доложила комбат.

– Я и не сомневаюсь, Леся! – усмехнулся Макс.

Нахмурившись, Штерн дотронулась до его руки и сказала:

– Ты должен этих забияк немедленно отчислить! Они затаят обиду и начнут исподтишка гадить нашим девчонкам! Лучше будет, если мы затушим конфликт в самом зародыше!

– Я не могу и не хочу отчислять этих девочек! – глянул еще раз в свой блокнот и поморщился Шпак.

– Почему? – сощурилась непонимающе майор, в упор глядя на Макса. – Что тебе мешает выгнать их к чертям собачьим?

– Они обе приехали к нам из детдома, – пояснил Макс. – Их можно понять. Оправдывать их нельзя, но понять их можно. Я сам переговорю с ними, и все будет хорошо…

Шпак приказал Алену Науменко и Алину Исмагилову привести в штаб, завел их в офицерскую столовую, усадил за один из столиков, поставил перед ними банку сгущенки.

Повернувшись к официантке, он попросил:

– Светлана Петровна, подайте нам, пожалуйста, три чая, хлеб и две, нет, четыре порции масла, запишите все это на мой счет.

Обе устроившие потасовку в столовой стриженые девчонки непонимающе моргали, старательно задерживали дыхание.

– Ешьте! – показал Максим на хлеб, открыл консервным ножом банку со сгущенкой. – Это вам передала Костенко. Зря вы наехали на девчонок буром, надо было просто попросить у них, и они с радостью поделились бы с вами!

– Как же! Поделились бы они! – буркнула Науменко. – Да вам, дяденька, этого не понять! Вы привыкли масло намазывать на хлеб в палец толщиной! Тот не знает жизни, кто детдом не оттоптал от яслей и до самого конца школы!

– А ведь я тоже, Алена, из детдома… – сообщил подполковник, отпивая чаек. – Из Серова, кстати, как и вы! Так что, мы с вами из одной волчьей стаи, одной крови мы все…

– Гонишь, дяденька, фуфло нам кидаешь! – схватилась за пузо, расхохоталась Исмагилова. – Нас на дешевенький прогон за душу не взять! Отчисляй, начальник, а в душу к нам не лезь!

Усмехаясь, подполковник принялся перечислять:

– Может быть, и слыхали, Серафима Матвеевна была у нас директрисой, а Матрена Федотовна ее главной помощницей состояла, помогала Серафиме во всем…

– Глянь-ка, Алина, а дядька не врет! – моргнула озадаченно, посмотрела Науменко на подругу. – Серафима при нас на пенсию ушла, завхозом осталась, а Матрена ее место заняла! Матрена сейчас всем в нашем Эсеровском дурдоме заправляет…

Еще минут пять они втроем вспоминали и перечисляли тех, кого знал подполковник и кого застали девчонки.

Под самый конец Максим, поглядывая на подбитый глаз Алины, предложил девчонкам уладить конфликт миром:

– Ты, Алена, должна извиниться перед Сашей Кошкиной, а ты, Алина, прости Веронику за то, что она к тебе от души приложилась! Но ты и сама, признайся себе, нарвалась!

– Да, неловко, дяденька, вышло! – потупилась Алина. – Голод не тетка и не на такое толкнет! Промашка у нас, дяденька, вышла! Ну, не хватает нам вашей тощей пайки, а предков у нас состоятельных и даже из бедных тоже нет…

Кивнув головой, Шпак пояснил:

– Вас пока еще, девчонки, кормят по солдатскому пайку. После зачисления всех переведут на курсантский паек. И вы разницу сразу почувствуете. А пока вы приходите сюда, и вас Светлана Петровна время от времени побалует чайком, банку с вареньем или сгущенкой для вас откроет, блинчиков напечет…

После завтрака началась медкомиссия. Кристина и Сашенька Кошкина прошли всех врачей без очереди и отправились в штаб. Там их ждала срочная и неотложная работа.

– Костенко Кристина сидит и работает в моем рабочем кабинете, – распорядился подполковник Шпак. – Кошкина Александра будет работать в кабинете майора Штерн…

По губам Крис пробежалась едва уловимая улыбка. Ей очень понравилось то, как распределились их рабочие места.

– Малыш, ты не на меня смотри, на монитор! – пожурил ласково девушку Шпак, подметивший ее продолжительные и мечтательные взгляды. – У нас с тобой очень много работы! Сама по себе она не переделается, Малыш…

Тяжело вздохнув, Кристина подтянула к себе очередной лист со списками сдававших нормативы групп, взялась за мышку. Она-то рассчитывала, что в основном будет томно пялиться на мужика, а не на фамилии абитуриенток, но раз надо, то надо…

Не меньше работы нашлось и для Саши. Она ловко собирала все имеющиеся реквизиты до одной кучи, сводила их в одну таблицу, выстраивала абитуриенток строго по рейтингу.

И Сашенька очень старалась. Саша прекрасно понимала: если она покажет себя с наилучшей стороны, ее зачислят. К тому же, Саша работала под руководством своего будущего комбата, а это тоже могло сильно пригодиться ей в будущем.

– А где Штерн? – заглянул в кабинет незнакомый майор.

Сняв с себя портящие ее лицо очки, Кошкина глянула на него близорукими глазами, соорудила на своем лице умную мину.

– Извините, я не могу этого знать! – произнесла Сашенька тихо, смущенная улыбка мгновенно преобразила все ее лицо, сделало его неотразимо прекрасным, что не осталось незамеченным. – Она ушла, а мне ничего не сказала…

Майору вдруг показалось, что в его ушах малиновым звоном простучали серебряные колокольчики. Звон застыл в его ушах и отдался эхом в его сердце. Где-то он это уже слышал.

И тогда Плющ внимательно глянул на сидевшую перед ним юную девушку. Она сильно напоминала ему его матушку в том возрасте, когда он был еще маленьким. Коленька любил маменьку. Маменька была для него всем, и он боготворил ее. Все последние годы майор безуспешно искал девушку, похожую на его матушку. А тут этакое сходство! И внешнее, и голос такой же! Точно так же девчонка щурится, когда снимает очки, как щурилась его мать, когда снимала и убирала в сторону свои надоевшие ей за день очки.

– Мне бы повидать майора Штерн! – заморгал офицер.

И снова на чудном лице Сашеньки расплылась умилительная и чарующе неотразимая улыбка:

– Извините, ничем вам помочь не смогу!

И опять в его ушах застучали маленькие колокольчики. Он захотел услышать их еще, а потому перевел их разговор на другую, более нейтральную тему, проникновенно произнес:

– Извините, я напрасно отрываю вас от вашей работы!

До этого с Сашей столь вежливо еще никто не говорил, и никто так к ней не обращался, а потому девушка охотно поддержала завязывающийся разговор, откровенно ответила:

– Что вы! Небольшой отдых мне никак не повредит!

Майору небезосновательно показалось, что в серебряном звоне прозвучала плохо скрываемая заинтересованность. И Плющ решил получить подтвердительный ответ. Если девушка охотно назовет ему свое имя и свою фамилию, номер своей роты, то наверняка она надеется на продолжение их знакомства. Прищурившись, майор постарался придать значение каждому своему слову:

– Скажите, милая барышня, как я вас смогу найти, если вы мне когда-нибудь снова понадобитесь?

– Я тут сижу, – ответила девушка просто на его неоднозначный вопрос. – А зовут меня Саша Кошкина. Я из роты Саркисян…

Плющу все стало ясно. Юная и милая девушка обратила на него внимание, и она явно заинтересовалась им. С какой именно целью абитуриентка ищет знакомство с ним, это ему придется выяснить. И он это непременно сделает.

Плющ прищурился и поинтересовался:

– Когда вы, Сашенька, заканчиваете свою работу?

Понравившаяся майору девушка, извиняясь, мило улыбнулась, чем привела Николая Ивановича в полный восторг:

– Даже не знаю, как вам и что сказать. Когда наше начальство отпустит меня, наверное, тогда…

Старательно наводящий контакты разговор прервало внезапное возвращение майора Штерн. Она вошла, улыбнулась:

– Я к вашим услугам, Николай Иванович!

– Алеся Павловна, – накинул майор на свое лицо самое серьезное выражение, – я к вам по очень важному вопросу…

Потеряв всякий интерес, Саша уткнулась в монитор. Для себя она толком не решила, стоило ли ей делать ставку на симпатичного майора или же повременить с выстраиванием каких-либо серьезных отношений. Не следует ли подождать ей более подходящей для нее партии? И она ничего не знала про самого майора…

Обстоятельно договорившись о плановых занятиях по инженерной подготовке, Плющ вышел на улицу, ненадолго задумался. В нем подспудно росла, крепла уверенность в том, что ему помахала крылышком птица удачи и он нашел именно то, что столь долго и до этого самого дня безуспешно искал.

Возможно, он искал не в том самом месте. Невестка, жена брата, время от времени пыталась знакомить его с представительницами слабого пола, но все было тщетно.

– Фортуна вещь переменчивая! – принялся рассуждать Плющ вслух. – А потому следует ловить удачу за ее пышный хвост и больше не выпускать ее из рук! Все в твоих руках, майор!

Для начала ему следовало бы навести справки. Одно то, что милое создание, поразившее его воображение, сидело в штабе и занималось важными делами, несомненно свидетельствовало о ее высоких деловых качествах. Абы кого к работе с документами, имеющими гриф секретности, не привлекали. Значит, девушку предварительно проверили и прощупали со всех боков…

– Действуй, майор! Все в твоих руках! – оглянулся по сторонам Плющ и сам себе отдал приказ. – Не упусти момент! Горько пожалеешь! Локти будешь кусать, биться лбом об стенку!

Твердым шагом офицер вернулся в штаб, направился к двери кабинета подполковника Шпака, постучался и вошел. Он знал, что Шпак пару минуток назад покинул помещение, и потому действовал уверенно и напористо:

– Милая барышня, мне срочно понадобились документы одной абитуриентки… по фамилии Кошкина. Будьте добры, дайте мне ее личное дело и ее медкарту.

– Не знаю даже, простите, как вас звать и величать… – протянула неуверенным голоском Кристина, ибо она никогда ранее с подобного рода обращениями не сталкивалась, толком не знала, как следует на них отвечать.

– Николай Иванович Плющ! К вашим услугам! – кивнул майор галантно головой. – Ваш будущий преподаватель по тактике! Мне необходимо кое-что срочно уточнить!

– Ее это… личное дело… – моргнула несколько озадаченными ресничками Крис, поднялась со своего стула и принялась перебирать стопку с документами, нашла нужную папку.

Впившись глазами в текст, Плющ очень внимательно изучал содержимое биографии понравившейся ему милой особы.

Ее содержание, прежней жизни Александры Кошкиной, явно ему пришлось по душе. Из хорошей интеллигентной семьи. Даже успела она окончить первый курс университета. И оценки у нее по зачетам и экзаменам проставлены были самые высокие.

– А где ее медкарта? – обратился снова майор к Костенко.

– А ее не положено давать посторонним! – покачала Кристина отрицательно головой.

– Я не посторонний! – выпятил майор свою грудь.

– А кто? – посмотрела Костенко на мужчину саркастическим взглядом. – Самый посторонний вы и есть!

– Девушка, вы не дерзите офицеру при исполнении! – перешел Николай в наступление, решил взять ее обычным нахальством. – Я доложу вашему начальству, и вас мигом отправят домой! Не с того вы начинаете вашу службу!

К удивлению майора, девица ничуть не испугалась его угроз.

– А я сообщу начальству, – прищурилась Кристина, – что вы тут интересуетесь сведениями, составляющими медицинскую тайну! Что вы почему-то хотите знать деликатные подробности о ничего о том не подозревающей девушке! Как вам не стыдно!

Поняв, что его обходной маневр обидно не прошел, Плющ решил сменить тактику и, наклонившись к девушке, в двух словах обрисовал ей его вполне благопристойные по отношению к одной милой особе и далеко идущие твердые намерения завязать с ней серьезные и долговременные отношения.

– За бутылку коньяка отдам, так и быть! – ошарашила его Крис самым для него неожиданным предложением.

– Милая барышня, это что вы такое мне сейчас предлагаете, а? – возмутился майор. – Где же ваши принципы и идеалы?

– Там же, – пожала Костенко невозмутимо плечами, – где и ваши! Вы предлагаете мне сделку с моей совестью, я же, в свою очередь, требую малую плату за мое моральное падение и небольшую компенсацию морального ущерба!

Взмокший майор тыльной стороной ладони смахнул пот со лба, тяжело вздохнул, пошел на попятную и негромко сообщил:

– У меня имеется с собой только бутылка вина! Где я вам в этой чертовой дыре раздобуду хороший коньяк?

– Ну, сойдет! – сощурилась Крис. – Сделка заключена!

Заполучив вожделенную карту, Николай быстро ознакомился с ее содержанием. Внутренне Плющ возликовал, когда наткнулся на записи врача-гинеколога. Он ничуточку не ошибся. Его милая особа, столь ему понравившаяся, представляла из себя самое настоящее сокровище, и ему следует немедленно завязывать тесные отношения с Александрой Кошкиной, пока ее не умыкнули другие и более расторопные самцы.

– Премного я вам благодарен! – откланялся учтиво майор. – Желаю вам крепкого здоровья…

– И вам не хворать! – проронила едва слышно Крис.

Ей не составило большого труда догадаться о том, что именно больше всего интересовало любопытного майора.

Когда рабочий день подошел к концу и в штабе стихло, Крис заглянула в соседний кабинет, позвала к себе Сашеньку:

– Пошли, отметим день прошедший!

– И повод имеется? – сощурилась подружка.

– Имеется! Еще какой! – сияла радостно Кристина.

С таинственной улыбкой на губах Костенко извлекла из ящика стола высокую бутылку с красивой этикеткой. Перед Сашенькой появилась хорошая закуска из дорогих продуктов.

– Откуда у тебя этакая роскошь? – моргнула Кошкина.

Подобный набор Сашенька могла видеть только в кино, думала, что в жизни этакого никогда не увидит, не попробует. В ее глазах загорелись заинтригованные огоньки, а Костенко обыденно пожала плечиком, буднично пояснила:

– Сестра из города прислала, когда узнала, что я на днях выхожу замуж, и решила меня чуточку порадовать…

– Ты что, выходишь замуж? – не попыталась даже Саша скрыть своего неподдельного изумления.

По губам Крис пробежалась торжествующая улыбка:

– Да! Мне сегодня сделали предложение! Вернее, предложение сделала ему я полгода назад, а он сегодня согласился. Я безумно счастлива! Страшно счастлива! Я просто в восторге…

– Подожди! – отобразилась на Сашином лице мучительная работа всех ее умственных центров. – А кто это мог тебе сделать предложение в нашем-то лагере? Тут и мужиков раз-два и обчелся! Курсанты все, как я полагаю, не в счет! Не твоего уровня контингент! Терся сегодня один майор, но он явно не на тебя свой глаз положил! Остается один мужик. Постой! Это действительно то, о чем я подумала? Не может быть! Когда ты успела этакого брутального мужика захомутать? Классная работа!

В ответ Крис тепло улыбнулась и пояснила:

– Я знала Шпака, когда мне не было и восьми лет! Уже тогда я знала, что рано или поздно, но я выйду за него замуж! И вот сегодня оно свершилось! Я сделала это! Сделала!

– Я рада за тебя! – захлопала Саша в ладоши.

– Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! – обернулась Костенко назад и поплевала. – Тьфу! Тьфу! Тьфу…

– Надо бы, Кристинка, и по дереву постучать! – посоветовала Сашенька. – Для верности и чтоб наверняка…

Счастливая невеста от всей души отбарабанила по столу и еще раза три сплюнула, чтобы уже наверняка и точно.

– За это надо выпить! – улыбнулась подружка невесты.

– Обязательно выпить! – открыла Крис бутылку, разлила вино по стаканчикам. – Сегодня я, Сашка, на тебе заработала!

– Это как? – удивилась Саша непритворно.

На лице у Крис проявилась загадочная улыбка:

– Майор один интересовался тобой. Согласились на бартер. Я ему твою медкарту показываю, а он мне вино! Неплохая сделка! Учти, я ему дала твою медкарту и сразу тебе сказала! Чтобы ты была в курсе. И чтобы без всяких обид…

– А чего он хотел? – перестала даже Сашенька дышать.

– Биографию твою изучал! – выдержала долгую паузу Костенко и выпалила. – Изучил от корки и до корки…

Тряхнув головой, Кошкина быстренько переварила полученную ею информацию, всем телом потянулась вперед. Видя ее волнение, Крис не удержалась, расхохоталась:

– Больше всего его интересовала твоя дырка! Запечатана она до сих пор, или там давно уже сквозняком продувает!

– Не поняла! – моргнула Саша. – Ты это про что?

– Девственностью твоей интересовался! – покрутила Костенко пальчиком у виска и хмыкнула. – Им, мужикам, чужих объедков не подавай! Они хотят сами первопроходцами быть…

Кошкина чуть не подавилась слюной, прокашлялась, на ее лице проявилась краска, на глазах проступили слезы.

– Кристинка, миленькая, не шути ты так! – сидела Сашенька с ошарашенным и совершенно потерянным личиком. – Для меня это, может быть, вопрос жизни и смерти!

Пожалев подружку, Крис больше не стала мучить Сашу своими ироничными подколами, перешла на серьезный тон:

– Если тебе, Сашенька, интересно, я исподволь навела про него справки. Расспросила тишком наших офицерш…

– И? – вытянула Сашка свою шею.

У подружки на всю их ширь раскрылись глаза, она перестала дышать, и Костенко обстоятельно все ей выложила:

– Характеризуется положительно. Получит подполковника скоро. Имеется трехкомнатная хата. Досталась хата от матери…

У Саши разгорелись глаза. По ее меркам, это была подходящая для нее партия. Своя квартира в городе. Не столь и стар. Напротив, подобная разница в возрасте способствует крепости брака. Другое дело, свободен ли он в настоящее время…

– Скажи, он женат? – выдохнула Саша едва слышно.

– Холост. Побочных детей не выявлено! – улыбнулась Крис, вполне понимая Сашино состояние.

У Кошкиной отлегло от души. Жизненные краски опять начали появляться на ее лице. А Крис не унималась и тараторила:

– Хороший кандидат в женихи! Надо, Сашенька, брать! Бери его в оборот, а потом разберешься со всем остальным…

Слушая Костенко, Саша густо покраснела. Перед ее глазами стоял майор, он ей и нравился, и одновременно она боялась.

Наступила долгожданная пятница. Ее прихода вожделели все без исключения. После обеда намечалась судьбоносная мандатная комиссия. Лагерь замер в ожидании. Стоило майору Штерн покинуть кабинет, как на пороге нарисовался майор Плющ.

– Разрешите мне, Александра Валентиновна? – возникла голова майора в дверном проеме, детально оглянула кабинет.

Скорее всего, Николай был в курсе того, что в учебном центре пехотного факультета собирали все начальство.

– Сашенька, я к тебе! – держал майор в руке роскошный букет из роз. – Это, Сашенька, тебе!

От неожиданности девушка густо-густо покраснела. Еще никто в жизни не дарил ей цветов, ни полевых, ни каких иных. А тут и сразу ей преподнесли невообразимо пышный и дивно пахнущий букет, за который, вне всяких сомнений, отвалили кучу денег.

– Как красиво! – произнесла Саша одними губами. – Не стоило на меня тратиться! Они стоят безумно дорого!

– А мне, Сашенька, ничего не жалко для моей девушки! – заявил высокопарно Плющ и эффектно взмахнул рукой.

– Я что, Николай Иванович, теперь ваша девушка? – хлопнула удивленными ресничками юная милашка.

– Позвольте мне считать вас моей девушкой! – закреплял майор достигнутые им позиции. – Более того, я намерен тотчас, припав на колено, просить у вас вашей руки!

Растерявшаяся Кошкина почувствовала, что у нее потемнело в глазах, а ближайшая к ней стенка заметно качнулась. Она с трудом продышалась, едва слышно выдавила из себя:

– Вы же, Николай Иванович, ставите меня в весьма неловкое и трудное положение! Как можно так шутить над бедной девушкой? Мы знакомы всего три дня, и вы заявляете мне этакое! Как можно так опрометчиво поступать? Скажите, что вы пошутили, и мы забудем про это маленькое недоразумение!

– Что вы, Сашенька, я все это серьезно! – не отступил майор, встретив упорное сопротивление. – Я с первой же секунды нашего знакомства разглядел в вас, Саша, совершеннейший идеал женщины, который я долго и безуспешно искал…

По всему было видно, что мужчина обстоятельно подготовился, продумал каждое слово, говорил крайне убедительно, ему хотелось верить, внимать каждому его слову.

Отгоняя наваждение, Кошкина мотнула своей головой:

– Простите меня великодушно, Николай Иванович, но я точно уверена, что я вовсе не писаная красавица! В чертах моего лица нет той красоты, от которой немеют губы, теряется голос. Я обычная и рядовая девушка, которых по кругу сплошь и рядом! И дня не пройдет, как вы потеряете ко мне весь интерес после того, как вы наткнетесь своими ищущими глазами на иной и более достойный объект для вашего бурного восхищения, а на меня вы более не взглянете, скоренько меня позабудете…

Говорить складно Саша умела. Ее знакомые всегда восхищались тем, как она красиво и элегантно излагала свои мысли, как логично и последовательно выстраивала доводы и доказательства, как она ловко облекала их в удобную форму, как она хорошо владела своим чудным голосом.

– Так что, Николай Иванович, мы забудем об этом маленьком недоразумении и останемся добрыми друзьями…

– Вы не правы, Сашенька! – заговорил горячо майор в ответ на ее тираду, принялся запальчиво переубеждать. – Вы просто не цените себя. Мне дела нет никакого до красоток с кукольными личиками! Мне крайне импонирует ваша внутренняя красота, ее гармоничность, ваша божественная одухотворенность…

Плющ размахивал руками, он все говорил, говорил, а Сашенька пыталась все понять, как именно она должна себя повести, чтобы не выглядеть в его глазах наивной дурочкой или, хуже того, расчетливой и беспринципной стервой и хищницей.

Поэтому Сашенька со всей возможной осторожностью ступила на тончайший лед таящего множество подводных камней и течений, могущего неизвестно к чему привести разговора и пояснила:

– Но мы, Николай Иванович, почти не знаем друг друга! Как можно нам пойти на столь ответственнейший шаг в жизни, если нет никакой гарантии, что мы не совершаем большущей, может быть, и трагической ошибки! Мы же можем запросто поломать друг другу жизнь. Совершив никак непоправимое, мы жестоко возненавидим друг друга! Мы не должны этого делать…

Отступив на шаг в сторону, майор с умилением взирал на всю покрасневшую от сильного волнения юную девушку.

Ее горячие и уверенные в собственной правоте слова лились поистине лечебным бальзамом на его душу, истосковавшуюся по общению с женщинами, не с теми особами, кто хотел от него одних материальных благ и положения в их обществе, а с теми девушками, кто, прежде всего, тесно интересовался и его внутренним миром, тем, чем он сам жил и дышал.

– Сашенька, ты абсолютна права! – разлилась по мужским губам вдохновенно радостная улыбка. – Мы еще мало знаем друг друга! Но я совершенно уверен в том, что, познакомившись намного ближе, мы искренне полюбим друг друга! Мы…

Разглядев в мужских словах рациональное зерно, Сашенька подумала о том, что стоявший перед нею человек, возможно, пришел к ней с самыми искренними намерениями и ей стоило прислушаться к нему и не отталкивать его сразу. Надев очки, она пристально всмотрелась в майора и кивнула:

– Я тут с вами согласна, Николай Иванович! Но стоит ли нам торопиться, вступая в брак? Мы же можем пожениться потом, когда хорошенько узнаем друг друга! Стоит ли нам делать опрометчиво поспешные шаги, если нет полной уверенности…

В свою очередь, где-то и соглашаясь со всеми доводами Саши, Плющ имел на этот самый вопрос свое видение, несколько отличное от ее мало искушенного мнения, и он сменил тактику:

– Все это правильно, Саша! Но я готов раскрыть перед тобой и некоторые скрытые аспекты своего предложения!

Девичьи глаза дрогнули, моргнули. Сашенька услышала то, что с нею начинали вступать в открытый торг, выдвигать условия. Это ей становилось интересно. Но она боялась переиграть, а потому лишь пожала плечиками и очень естественно спросила:

– Какие именно, Николай Иванович?

– Чтобы нам хорошенько узнать друг друга, нам следует чаще видеться! Так или нет? – улыбнулся загадочно майор.

– Так, Николай Иванович! – согласилась с ним Саша.

– Но мы же не можем, Сашенька, часто с тобой встречаться, не кинув на тебя тень своими отношениями. Люди начнут на тебя косо смотреть, подозревать тебя в корыстных целях!

И у майора с выстраиванием логических цепочек все было в полном порядке, и Кошкина согласно кивнула:

– Возможно, вы и правы, Николай Иванович!

Почувствовав, что он пробил весьма весомую брешь в защитных порядках молодой девушки, майор усилил свой натиск:

– Вдобавок, мне, милая Сашенька, придется каждый и всякий раз ухищряться, чтобы устроить нашу новую встречу! Каждый раз придется искать предлог, чтобы ее устроить! Каждый раз придется унижаться перед начальством твоим, испрашивать разрешения на то, чтобы забрать тебя!

– Я, Николай Иванович, – моргнула и тяжело вздохнула Саша, – простите меня, в этих вопросах ничегошеньки не смыслю! Я не представляю, как все это у нас происходит! Простите меня!

Перехватив инициативу, майор снова перешел в атаку:

– А если мы с тобой, Сашенька, поженимся, у нас сразу появятся железные официальные основания для наших регулярных встреч. И не придется каждый раз что-нибудь придумывать!

– Может, вы и правы… – протянула Саша.

– Выйдя замуж, – заверил Плющ Сашеньку, добивая остатки ее мятущихся сомнений, – ты сразу приобретаешь новый статус. Ты сразу становишься местной, ты получаешь право на увольнения до утра, права выхода в город после окончания самоподготовки. Мы будем видеться с тобой каждый день. И ты каждый день будешь ночевать у себя дома, а не в казарме! Ты, Саша, только все это представь себе и сполна оцени все открывающиеся перед тобою блестящие перспективы! Сашенька…

Такого Сашенька не могла себе представить и во сне. О таком она даже никогда всерьез не думала. Оказывается, один штамп в паспорте способен был перевернуть всю ее дальнейшую жизнь. Разве не к этому ли она изначально стремилась, когда решилась и ушла из университета, подала свои документы на поступление в военный институт на факультет тылового обеспечения? Она же хорошо знала, что в армии всегда легче найти себе мужика. А тут ей предлагали все и оптом, и сразу…

Растерянно моргая, Кошкина тихо пролепетала:

– У меня, Николай Иванович, от ваших слов голова идет кругом! Мне надо время хорошенько обдумать! Я не могу с бухты-барахты принять, может быть, самое главное в моей жизни решение. Поймите же вы меня, Николай Иванович, правильно!