Глава 4
«Каждый имеет право оставаться дураком и дураком помереть!»
Тания хотела было вскрикнуть от испуга, но при виде выражения на отцовском лице голос застрял в горле. Лицо это можно было назвать каменным, если бы не гневный взгляд из-под густых бровей.
– Этого… было… довольно!
Кузнец выговаривал медленно, размеренно, словно с каждым словом опуская молот на наковальню.
Суеверным человеком он не был, и простым скелетом его не вышло бы напугать. Но такие подземелья могли таить и вполне реальные опасности, посерьёзнее какого-то скелета. Неизвестно, что ещё можно выпустить из-под горы, открыв ту странную дверь искрящейся черноты. Ведь не просто так была она закрыта до сего дня? И даже если она не удерживала ничего мистического, в землях Междуморья хватало опасных тварей из плоти и крови.
– Сейчас же уходим отсюда! Скоро к этому месту пришлют солдат из столицы, а тебе здесь уже точно делать нечего!
Видимо, чтобы придать словам большей значимости, он поднял с пола откатившийся череп и перенёс его к скелету, на то место, где у скелетов обыкновенно и бывают черепа. Так он как бы извинялся перед этим несчастным за причинённое беспокойство. Затем он решительно потащил к выходу Танию, которая, впрочем, уже и не пыталась противиться.
Йед, тем временем, старался не навлекать на себя гнева и без того рассерженного отца, потому просто смотрел в пол. Впрочем, виноватым он чувствовал себя скорее перед сестрой. Он ведь должен был уберечь её от всего этого. Да хотя бы и вовсе не пустить к склону ещё утром, или не говорить ей про чёрную дверь, или не показывать светящуюся пластину в стене…
Кстати, а почему пластина вообще сработала? Ведь он не видел, что бы Тания успела её коснуться… Может, сестра тут и ни при чём?
В этот миг Йед заметил некий предмет возле лежачего скелета – за той границей, где проходила чёрная дверь. И он нагнулся, чтобы рассмотреть получше.
В угол завалилась небольшая книга, или дневник. Он, по всей видимости, принадлежал тому несчастному, чей скелет сейчас распластался под ногами.
– Ну где ты там, Йед? – донёсся отцовский голос, уже снаружи.
Времени на дальнейшие размышления не оставалось. Йед сунул странную книгу за пазуху и поторопился к выходу.
* * *
Дома Йед первым делом рассмотрел свой трофей – книгу из подземелья. Ни он, ни сестра грамоты не знали, как и большинство односельчан. Поэтому он и не надеялся, что сможет в этой книге что-нибудь понять, если только там не окажется рисунков. Но его ждало даже большее разочарование – книга оказалась совершенно пуста. Ни на одной странице не нашлось ни единой надписи, пометки, или даже просто кляксы. На переплёте тоже не обнаруживалось никаких опознавательных знаков – ни названия, ни хотя бы эмблемы или чего-то подобного.
Непонятным оставалось и назначение книги. Книгам из подземелий со зловещими скелетами положено хранить на своих страницах тайные знания, которые деревенским парням вроде Йеда знать не должно. Тогда понятно, почему страницы кажутся пустыми: это какая-то тайнопись, и лишь посвящённый знает, как её проявить. Однако книга была слишком уж тонкой. Если бы все тайные знания Междуморья можно было записать на десятке листов, то даже Йед смог бы выучить их наизусть, и зачем тогда книга?
Быть может, дневник? Того несчастного? Но тогда почему все страницы в нём девственно чисты? Да и не такая уж важная вещь дневник, а ведь это было единственным, что тот несчастный хранил при себе до конца. Значит она значила для него не меньше, чем жизнь. Наверное…
Интересно, как он там умер? Пытался ли он выйти из того тоннеля наружу и не смог пробиться через искрящуюся черноту, или наоборот заперся от чего-то грозного снаружи? И кем он вообще был в своей древней эпохе?
Ещё Йеда удивил материал, из которого была изготовлена книга. Не бумага, не ткань, не кожа. Вообще что-то непонятное. Страницы книги ни капли не пожелтели от времени, не обветшали. Они до сих пор оставались серебристо-белыми, крепкими, да ещё как-то по-странному пружинили.
Когда Йед понял, что одного ума не хватит, чтобы понять назначение книги, он прибег к физической силе. Попытался вырвать лист-другой, но ничего не получилось, сколько сил он ни прикладывал. Нож, топор, и другие инструменты из хозяйства тоже оказались бессильны – даже царапины не оставили. К серебристым страницам не приставали пятна или грязь: чтобы их смахнуть начисто, всегда хватало провести по ним рукавом. Это казалось особенно странным: какими же чернилами на таком материале предполагалось писать?
Проще говоря, книга оказалась неуязвима. Разве только в огне Йед не пытался её сжечь. Промаявшись с книгой половину ночи, Йед понял, что она совершенно бесполезна.
И вот тогда ему пришла в голову замечательная идея.
Дождавшись утром, как отец уйдёт в кузницу, а матушка займётся хозяйством во дворе, он первым делом разыскал сестру.
– Тания! Смотри-ка, что я тогда нашёл в той пещере! Что скажешь?
При виде странного предмета её глаза сразу загорелись живым огнём.
Пока Йед рассказывал, что он уже пытался с серебристой книгой сотворить, Тания внимательно разглядывала страницы, пытаясь найти на них хоть какой-то изъян.
– Значит мы не знаем чего-то простого, но важного… – задумчиво молвила она. – Ведь тот человек… её владелец… он прекрасно знал, как этой книгой пользоваться и зачем она вообще нужна.
– А знаешь, что мне подумалось… Вдруг он был одним из тех древних Титанов? Ну, тот скелет. Ведь эта книга точно не простая! Она магическая, и значит обладатель её владел настоящей магией. Но простым людям магия недоступна, вот мы и не можем с нею ничего сделать. Выходит, правду говорят легенды. Под Закатными горами спят Титаны Старого мира. Видать, «спят» означает, что они все давно умерли… От них скелеты остались…
– Разве Титаны не должны быть бессмертными? – скептически протянула Тания. – Ну, как все Чтецы, служители Шамины. Да и ростом тот скелет не вышел… Для Титанов-то.
– Наверное, он умер не своей смертью… А может он и не Титаном был, а кем-то вроде их прислужника… Не знаю.
Тут он наклонился ей к уху и перешёл на заговорщический шёпот.
– Но я уверен, что эта штуковина из очень древних времён! Ведь Старый мир погиб десять тысяч лет назад!
– И что ты хочешь с ней сделать? – прошептала в ответ Тания, подражая ему. – Отдашь отцу?
– Не обязательно делать это прямо сегодня. Ведь она ему сейчас и не нужна толком. Вот когда староста вернётся из столицы с сопровождением, тогда я и расскажу отцу про эту книгу, а он уже передаст кому надо. А до тех пор – книга твоя!
Глаза Тании вспыхнули было радостью, но она тут же спохватилась и глянула на Йеда с подозрением.
– Чего это ты стал вдруг такой добрый? А как же твоё жуть какое ответственное кредо «не дам своей непутёвой сестре и шага одной ступить»?
– Я такого вовсе не говорил, – нахмурился Йед. – Никогда не называл тебя «непутёвой».
– Не называл, но подумал!
– Считай, как хочешь. Но ты… Ты же всё искажаешь! Если тебя просто хотели уберечь от беды, что тут плохого?
Больная для них обоих тема вдруг всплыла опять. В такие моменты Йед невольно задавался вопросом: почему всю сознательную жизнь они спорят об одном и том же? Никак нельзя сказать, что они друг с другом враждовали или не могли найти общего языка. В целом, они всегда жили дружно. Но временами… Словно некий проказник намеренно, как бы в насмешку, укоренил в их головах две несоединимые идеи, и теперь наблюдает за ними из невидимого укрытия, тихонько потешаясь и ехидно потирая потные ладошки.
– А то плохо, что так людей от бед не берегут! – отвечала Тания. – Ты всё равно не сможешь быть всегда рядом! «Каждый должен отвечать за себя.» Разве не так нам говорил отец? Каждый должен сам научиться противостоять бедам, а не ждать всякий раз помощи от старшего брата!
– Но если ты увидишь, что кто-то собирается совершить глупый и опрометчивый поступок, разве не попытаешься его остановить?
– Нет! – гордо воскликнула Тания. – Это… он сам так решил! И он сам будет виноват! Зато он сам тогда и поймёт, что так поступать глупо! И в следующий раз будет умнее! А я не стану отнимать у него возможность поумнеть!
– И совесть тебя не заест? Ты же сама тогда станешь виноватой! Если ты знала, что будет беда, но не вмешалась!
– Нет, не стану! Никто не отвечает за чужую глупость! Только за свою собственную!
– А что, если ошибка станет для него последней? Тогда он ничему уже не научится!
– Каждый имеет право оставаться дураком и дураком помереть!
– Йед, Тания!.. – раздался голос матери снаружи. – Опять пререкаетесь? Йед, тебя отец зовёт, ему в кузне помощь нужна.
Пока Йед и Тания росли, постепенно взрослели и их аргументы. Раньше это были обычные детские распри, но со временем мысли и суждения невольно оттачивались, делались всё серьёзней. Даже иногда по-философски отвлечёнными. Временами им обоим казалось, что явись перед ними седой монах-проповедник с наставлением о воле и смирении – они бы переспорили и его.
Причём каждый по-своему.
Хоть с Йедом они снова разругались, Тания оказалась несказанно рада полученному подарку. Серебристая книга тоже влекла её своей загадочностью, но в отличие от Йеда, загадки притягивали её только сильнее, когда казались неразрешимыми.
* * *
На следующий день после истории со скелетом деревенский староста всё не возвращался из столицы. Странного тут было мало: доехать туда по Королевскому тракту можно и за полдня, но ему требовалось донести своё тревожное известие, не выставив себя сумасшедшим стариком. В семье кузнеца понимали, что добиться этой цели старосте будет непросто, несмотря на всех его якобы важных столичных знакомых. Остальным соплеменникам кузнец от имени старосты запретил появляться у разрушенного горного склона, объяснив это опасностью новых обвалов. Такое объяснение казалось вполне убедительным, и деревня продолжила жить мирной жизнью…
Глава 5
«Человек ли он вообще? – подумал Йед, глядя на синеглазого великана»
Небольшой вооружённый отряд следовал по Королевскому тракту в направлении Закатных гор. Отряд состоял из дюжины солдат, а возглавляли его двое всадников.
Один был одетый в староватое, но вполне добротное, боевое облачение. Латные пластины намекали на знатное происхождение, в отличие от подчинённых – простых солдат в штатной кольчужной амуниции столичного гарнизона. Он являлся, очевидно, их командиром. Каждый кожаный ремешок его снаряжения был тщательно промаслен, чтобы не рассохся, и аккуратно подвязан. Ведь у того, кто готов к сражению, любая мелочь должна оставаться на своём месте. Да и сама броня командующего, пусть начищенная не до парадного блеска, содержалась в полном приличии. Он знал толк в военном снаряжении, ценил его и надевал не только на смотры.
Рядом с ним ехал второй предводитель, резко выделяясь внушительным ростом. Военным человеком он точно не был: меча или иного вооружения не носил, а из-под лёгкого тёмно-серого плаща с капюшоном не просматривалось и намёка на броню. Плащ выглядел довольно просто, так что издали его можно было принять и за робу монаха. Однако изготовленный из дорогой бархатистой ткани, он никак не мог принадлежать человеку низкого ранга. Кроме того, на предплечьях рукавов, как и на полах плаща, виднелись эмблемы: четырехлучевые звёзды, вышитые серебром. Немного вытянуты вертикально, а их четыре луча аккуратно заострялись на концах. От каждой звезды расходилось много лучей потоньше, изображая сияние.
Сей священный символ хорошо знал каждый обитатель стран Междуморья. То был знак богини Шамины.
Отряд также сопровождал юркий старик – деревенский староста.
– Твоя деревня, старик? – спросил командир.
– Она, она, ваша милость – услужливо закивал староста. – а за ней уже горы, и тот склон с пещерами…
Командир сурово на него посмотрел.
– Что же, скоро узнаем, по делу ты нас сюда привёл или нет.
– По делу, по делу, ваша милость, как же может быть, что не по делу, – пробормотал тот.
Гигант с серебряными звёздами на рукавах сохранял молчание и лишь внимательно изучал деревню, насколько позволяло расстояние. Внезапно из-под капюшона раздался его голос, вкрадчивый и мягкий.
– Скажи мне, староста, всегда ли в твоей деревне так тихо и безлюдно, как теперь?
Командир и старик оба перевели взор на деревню. У одного во взгляде читалось недоумение, у второго – тревога.
– Никак нет, ваша милость, во дворах обычно всегда работа идёт. И из кузни должен бы дым идти.
Пока отряд подходил к деревне, тревога старосты только усиливалась. Что-то неладное там случилось. Улицы безлюдны, и никто даже не подумал выйти встречать прибывших. Командир приказал тревожно озирающимся солдатам оголить оружие.
И только человек в капюшоне сохранял внешнее спокойствие.
Они начали осторожно продвигаться по пустым улочкам поселения. Староста постучал в первый попавшийся дом, затем в другие. Нигде ответа не последовало. Лишь дворовые псы откликались лаем на поднятый шум.
– Давайте дойдём до кузни, – заговорил перепуганный старик. – Наш кузнец мой старый друг, и он со мной ту пещеру видел. Уж он-то должен объяснить, куда все подевались.
Командир нахмурился и лишь молча подал знак вести к месту.
Но и в кузне тоже никого не оказалось. Судя по всему, огонь сегодня даже не разжигали.
Человек в капюшоне спешился и выпрямился во весь свой немалый рост – раза в полтора выше человеческого. Затем повернулся куда-то в сторону дальних домов, и начал словно прислушиваться к неслышимой музыке, медленно покачивая головой.
– Я вижу здесь только нас – заговорил он наконец. – Кажется, нет больше никого… никого живого.
От последнего слова староста вздрогнул, а солдаты тревожно переглянулись, словно готовились к битве с врагом.
Тут гигант снова прикрыл глаза.
– Хотя нет, кто-то здесь лишний…
Сказав так, он резко развернулся и пристально посмотрел в направлении одного из проулков.
Староста, командир, и все солдаты повернули головы в том же направлении. Оттуда, издалека, на них смотрел рослый юноша, не решаясь приблизиться.
Старик его сразу узнал.
– Йед, мальчик! – обрадовался он. – Ты ли это?
Йед неуверенно подошёл к отряду, а староста отметил на его лице странное опустошённое выражение. Нет сомнений, здесь приключилась какая-то беда.
Однако в разговор счёл нужным вмешался командир, бесцеремонно отстранив старика.
– Я капитан столичного гарнизона. Обращайся ко мне сэр Тарбис. У меня королевский приказ расследовать, что у вас тут в горах случилось. Подле меня, – он почтительно кивнул в сторону человека в плаще, – кровный служитель Богини, сам Посланник Синода Маэл. Услышав рассказ вашего старосты, он выразил обеспокоенность и настоял на личном участии. Для тебя, юноша, и для всего вашего поселения величайшая честь видеть здесь Посланника Маэла.
– Перед тобой Чтец, – ощерился староста в глуповатой улыбке.
Он действительно считал большой честью общество высокого незнакомца.
Йед не знал точно, кто такие Чтецы, но слышал о них много. Про них говорили, что это колдуны, владеющие немыслимой силой. А кто-то считал их полубогами. Ходили слухи, что Чтецы бессмертны, а некоторые из их рода даже видели Старый мир своими глазами. Но доподлинно было известно только то, что все они – ближайшие слуги и доверенные сподвижники Богини. Их вотчиной был далёкий Священный город, запретный для смертных.
– Итак, юноша, звать тебя Йед, – продолжил капитан, презрительно покосившись на старосту. – Докладывай мне и служителю Маэлу, что здесь произошло. Куда ушли жители?
На лицо Йеда мигом вернулась опустошённость.
– Никто не ушёл, сэр Тарбис, – понурил он голову. – Они все здесь.
Голос прозвучал глухо, как на кладбище.
– Так где же они, Йед? – не выдержал староста.
– Все мертвы, – последовал тихий ответ.
Лицо старосты застыло и непонимающе уставилось на Йеда. Среди солдат разнёсся тревожный шёпот.
– Отставить разговоры! – немедленно скомандовал капитан.
Даже Посланник Маэл счёл ответ Йеда настолько тревожным, что впервые за всё время опустил капюшон, открыв голову.
Голова эта не имела волос. По гладкой коже черепа широкими мазками проходили кривые полосы, словно отливавшие синеватым металлом. Они уходили куда-то под одежду Чтеца, покрывая, вероятно, всё его тело. Но чудней всего были его глаза: они словно блистали ярко-синим цветом, настолько чистым и глубоким, что заставили бы померкнуть и ясную синеву полуденного неба.
«Человек ли он вообще?» – подумал Йед, глядя на синеглазого великана.
Посланник Маэл заговорил вкрадчивым голосом, выражающим обеспокоенность и наибольшую долю сочувствия, какую только персона его статуса могла выказать простолюдину, не нарушая при этом правил приличий.
– Это чудовищная трагедия, юноша, и она отзывается во мне неописуемой болью. Да блаженны будут эти несчастные в мире мёртвой жизни… Но ответь нам, от чего они умерли столь внезапно? Ведь староста, – он указал рукой на старика, – покинул вас всего пару дней назад.
– Спустя всего день у нас разразилась чума. Хворь никем из нас прежде не виданная.
– Но как чума могла истребить всю деревню так быстро? Вы посылали за лекарем, когда появились первые больные?
– Мы ничего не успели сделать. Все слегли почти разом… От лихорадки ничто не спасало, и вскоре люди начали умирать – один за другим, как мухи. Словно это была чья-то злобная воля, словно всю деревню накрыло чёрное проклятие. Всё закончилось спустя ещё день – сегодня. Отец скончался пару часов назад. Он был последним…
– В таком случае, мне нужно осмотреть тела, – заявил Маэл тоном, не терпящим возражений. – Отведи нас.
Йед повёл Маэла с отрядом к своему дому. Там, во дворе, под навесом лежало два тела, мужчины и женщины.
Староста с ужасом прикрыл рукой полураскрытый рот. Он сразу признал в них родителей Йеда – кузнеца и его жену.
Между солдат снова пронёсся шёпот, только на этот раз капитан не обратил на нарушение дисциплины никакого внимания. Его внимание полностью поглотили два этих тела.
Они словно частью окаменели. Кожу покрыла каменная на вид корка, подобная наростам лишайника. Она будто выплавилась наружу ещё при жизни погибших. На первый взгляд, жутковатое зрелище могло вызвать лишь омерзение, однако в странных узорах корки угадывалось и нечто иное: таинственное, притягательное… даже прекрасное.
О таком виде чумы сэр Тарбис прежде не слыхивал. Он сделал шаг вперёд, чтобы разглядеть тела получше. И тогда заметил, что каменные наросты испещрены множеством кривых линий, как на древесном срубе. Только линии эти рисовали не кольца, а складывались в диковинную сеть геометрических узоров. Пока капитан вглядывался в эти гипнотические фигуры, ему на миг показалось, что он вот-вот разглядит в них картину, послание, оставленное неведомым художником… Но мираж тотчас рассеялся, а узор вновь рассыпался множеством бессмысленных полос.
И тогда у него возникло непреодолимое желание проверить, действительно ли этот нарост на телах состоит из камня? Он уже хотел было ткнуть одно из тел остриём меча, дабы проверить на твёрдость, но его тотчас остановил окрик Маэла.
– Ни шагу вперёд! Тела – не трогать!
Из голоса Чтеца куда-то подевалась былая вкрадчивость, а появились металл и решительность. Капитан тут же отпрянул, смущённо закашлялся, а дабы замять допущенную оплошность, сам прикрикнул на солдат:
– Слышали приказ? Тела не трогать! Даже не дышать в их сторону! Всем ясно?
– Так точно! – ответил мрачный хор.
Так все молча стояли и понуро рассматривали изуродованных покойников. Наконец, староста осознал, что тела перед ним лежит всего два, а не три. И в душе старика забрезжил лучик надежды.
– Йед, мальчик мой, где твоя сестра? Что с Танией?