Вторжение

Совершенно неожиданно из туннеля появилась первая группа. Интересно: на таком малом расстоянии я должен был ощутить их присутствие – почему же я ничего не почувствовал? Дело в экранирующих свойствах материала, из которых состоят стены, или в чем-то еще? Студент передал Злобному рисунок маршрута:

– Смотри, мы шли по правой ветке, здесь напоролись на тварюшку третьего уровня, камеры не нашли.

– Хорошо, тогда мы дальше глянем. Аскет, ставь Шлем и Стену.

Идти по уже осмотренному маршруту было легко. Все ловушки сняли перед нами, пару чужаков Злобный заметил и расстрелял издалека. Истратил четыре рожка, хотя на стрельбище выбивал десять из десяти: пули в Гнезде летели по странным траекториям. Он предпочитал не тратить понапрасну энергию, поэтому заранее сплел Огненный шар и держал его перед собой в активном состоянии. Минут через десять исследованная территория закончилась, темп передвижения сразу упал, теперь мы двигались медленным черепашьим шагом.

Меня заставило остановиться слабое давление на знак. Если в прошлый раз, когда мы подвергались ментальной атаке, знак буквально трещал от давящей на него мощи, то сейчас словно тяжелый плащ медленно опускался на нашу защиту. Чужак не старался сломать мешающий ему барьер – он просто нас искал и, кажется, нашел.

– Злобный, он приближается. Кто-то опасный.

Злобный кивнул, немедленно сплел Невидимую броню и выдвинулся вперед. Мы стояли в прямом туннеле – впереди Злобный, за ним полукругом я и остальные бойцы. В принципе, моя Воздушная стена может замедлить любую тварь до третьего уровня, Невидимая броня способна и на большее, но риск остается. Как мы различаем уровни у чужаков? Приблизительно, по энергетике. Грубо говоря, аура каждого чужака «светится» в зависимости от его силы: чем ярче «свет», тем опаснее чужак. Но так поступаем мы, бойцы, – ученые разработали более точную классификацию.

Возникшая перед нами тварь с ходу пробила мою Стену, лопнувший знак болью отозвался в голове. Пару секунд я ничего не соображал, потом сознание щелчком прояснилось, в уши ворвался грохот автоматов. Я увидел, как чужак проламывает Броню Злобного. Грудная клетка твари была обожжена, пули барабанили по черной броне, но существо продолжала давить с такой чудовищной силой, что стало очевидно: Злобный долго не выдержит. На осознание этого мне хватило одного взгляда, разум стремительно сплел Смертельный коготь – сильнейший в нашем арсенале атакующий знак, требовавший массу сил и энергии. На тренировках я плел этот знак секунд за пять, сейчас уложился, наверно, в три: подстегнутые страхом гормоны ускорили мое мировосприятие. Я успел ощутить, как Коготь сносит уродливою голову твари, и только потом провалился в обморок.

Привели меня в чувство быстро – тело твари еще подергивалось. Мы со Злобным просто сидели друг напротив друга и пытались прийти в себя, бойцы окружили нас кольцом и всматривались в красноватую темноту поверх прицелов. Наконец Злобный заговорил:

– Сильная тварь. Четвертый уровень, не меньше. На ней знак висел – какая-то защита, файрбол один его бы не пробил. Хорошо, он на меня набросился, не на остальных.

– Наверно, решил сначала убить самого опасного. Атаковал первого держателя знака.

Нам действительно повезло. Сначала Огненный шар ослабил защиту чужака, потом ее добили автоматчики, затем я успел создать Коготь. Если бы тварь набросилась на простых солдат, не пытаясь пробить Броню, все могло бы закончиться иначе.

– Ты как? – Злобный наплевал на инструкции, стащил противогаз и вытер бежавшую из носа кровь.

– Нормально. У меня снесло оба знака, после новой постановки останется где-то сорок семь-сорок восемь единиц.

– У меня осталось около шестидесяти. Я вот что думаю… – Он потер лоб, пытаясь сосредоточиться. – Тварь такой силы, скорее всего, охранник. То есть проход в камеру недалеко. Мне рисковать не хочется, охранники по одному не стоят, поэтому вот что мы сейчас сделаем. Навешиваем Броню, Стену, Шлем и очень-очень медленно ползем вперед. Если там найдется еще один такой танк, отступаем. У нас еще минут двадцать до точки разворота – залезем в какой-нибудь боковой туннель, пошарим в нем. Потом вернемся, доложим. Наверняка на оставшихся стражников пошлют все три группы: одним идти опасно.

Я пожал плечами.

– Три знака одновременно держать сложно, наша чувствительность сильно упадет. Лучше держи одну Броню – так надежнее.

Спустя пару минут мы вновь ползли по туннелю. Я держал сразу три знака, Злобный нес только Броню. Я ощущал, как он настороженно «вслушивается», иногда щупальца его сознания касались и меня. Мы все ближе подходили к большой пещере, в которой, по нашим предположениям, мог оказаться проход в королевскую камеру, постепенно шаг замедлялся. Напряжение достигло такого уровня, что я жаждал встретить любую тварь – какую угодно, лишь бы избавиться от выматывающей неопределенности. Поэтому когда Злобный внезапно остановился и поднял руку, я вздохнул с облегчением:

– Что там?

– Хрен знает. Там точно кто-то есть, метров двадцать пять вперед. Слишком далеко, ничего не понять – может, четвертый уровень, может, первый, надо ближе подойти. Ты чувствуешь что-нибудь?

– Нет.

– Ладно, двинулись.

Прошагав еще немного, Злобный остановился:

– Все, дальше не пойдем. Это четверка, я чувствую. Поворачиваем.

– Подожди. – Я ощутил прикосновение к щиту чужого сознания. – Он нас видит.

Мы замерли, готовясь к нападению, но тварюга сидела на месте. Минут пять прошло в ожидании, затем Злобный зашевелился:

– Тварь точно нас видит?

– Я чувствую, как она давит на Шлем. Она может не знать, кто конкретно перед ней, но чье-то присутствие определяет точно. – Я помолчал, потом добавил: – Ты ощущаешь над ней знак?

– Да, какой-то незнакомый.

– Мне кажется, она ждет, когда мы подойдем поближе, и тогда ударит.

Можно было вернуться, но у нас по-прежнему не было уверенности в том, что королевская камера рядом. Этот чужак вполне мог оказаться просто высокоуровневой тварью, а не охранником. Конечно, способность использовать знаки характерна для «офицеров», однако странное поведение могло указывать на медлительность и неуверенность в своих силах, обычно чужакам не свойственную. В конце концов Злобный выругался и приказал:

– Усиль Стену до максимума. – Сам он принялся накачивать энергию в Броню.

– Что ты намерен делать?

– Подберусь поближе и пальну из подствольника – посмотрю на реакцию.

Стрелять в подземельях Гнезда сложно не только потому, что видимость не превышает четырех-пяти метров. Как я уже говорил, пространство ведет себя странно: прямая здесь не является кратчайшим расстоянием между точками. Стреляя с дальней дистанции, ты можешь быть уверен в промахе. На стороне Злобного играли его пси-способности, но шанс попасть в цель все равно был маловат.

Мы залегли, Злобный, сделав пару шагов вперед, выстрелил гранатой. Осколки хлестнули по Стене, в ответ ярко полыхнувший чужой знак отозвался в моей голове резкой болью.

– Что это было? – В глазах стояли цветные круги.

– Он пальнул каким-то лучом, Стенку просто снесло. Хорошо, что промазал, Броня могла не выдержать. – Злобный залег рядом, тварюга сидела на прежнем месте. – Ну что, уходим? Против того парня надо две Стены минимум и Броню, тем более, время заканчивается. Вернемся к переходу, возьмем еще одну группу, прикончим тварь – и сразу на отдых.

Обратный путь занял минут двадцать, на смене в это время стояла группа Палача. Изначально предполагалось, что группы будут проводить на втором ярусе около часа, но реальность вносила свои коррективы – выходило часа полтора. Наше предложение пришлось Палачу по вкусу. Установить местоположение перехода на следующий уровень значило сделать самую сложную работу, заминируй проход – и приток тварей из королевской камеры прекратится. Если оставшийся офицер действительно был стражником, одолеть его в одиночку сложно, а вот две команды управятся без труда.

Вернулись, залегли на том же месте, где нас застиг выстрел чужака.

– Ну что? – Палач посмотрел вперед и скривился. – Как валить будем?

– А что тут думать? Ставим три Стены, накачиваем Броню до максимума каждый, идем вперед, когда Аскет рубанет Когтем, закидаем гранатами. Или огоньку метнем – сами решайте.

– Нельзя. – Возможно, мои аппетиты растут, но я считал возможным рискнуть. – Потеряем знак.

– В каком смысле? Стенки снесет, конечно, но Броня-то выдержит.

– Нет. Тот знак, которым пользуется чужак.

Мои друзья взяли паузу осмыслить предложение. Люди научились оперировать шестью знаками, каждый из которых был добыт чисто случайно. Добыли. Добыли дорогой ценой. Я предлагал осознанно попытаться скопировать еще один знак – задача пусть сложная, но выполнимая. Приблизительная сила используемого чужаком знака оценивалась нами как равная Смертельному когтю: он мог бы сильно пригодиться. Не говоря о том, что научники нам за такой подарок по гроб жизни благодарны будут.

Словом, существовали веские основания попытаться получить знак, однако против этого предложения давили две более чем серьезные причины. Первая заключалась в том, что мы не знали, как скопировать знак: нас не учили такому. Даже в теории. Вторая заключалась в самой твари – не собирается же она просто сидеть и смотреть на вражеское мельтешение.

Тем не менее, идея нашим понравилась, они сразу оценили ее перспективы. После некоторого размышления, своеобразного мозгового штурма, был разработан следующий способ. Довольно рискованный, однако ничего умнее тогда нам в голову не пришло. Я, Злобный и Плетка ставили Стены, насыщая их энергией до максимума, и прикрывали ими Палача, который в Невидимой броне подходил как можно ближе и старался разглядеть во всех подробностях творимый чужаком знак.

Первая попытка окончилась весьма болезненно: все три Стены оказались пробиты, луч твари застрял только в Невидимой броне. Палач, естественно, не смог запомнить знака – это сложно сделать и в идеальных условиях, когда же на тебя направлена чужая атака… Нам еще дважды пришлось ставить Стены, прежде чем тварь стала выдыхаться. Теперь она вкладывала меньше энергии в свои атаки, и Броня Палача с легкостью отражала их. Сопровождающие бойцы смотрели на наши действия с легкой оторопью: услышанные объяснения не убедили их в необходимости подставлять свои шеи ради «не пойми чего». По-моему, они посчитали нас ненормальными. У меня и Злобного совсем закончились силы, оболочка истощилась почти полностью, когда Палач наконец-то сказал, что закончил. Мы отступили и стали наблюдать, как он пытается впервые создать новый знак.

Дважды знак «срывался», и Палачу приходилось начинать строить его заново. Слава богу, срывы не принесли никакого вреда. В конечном итоге странная призрачная конструкция зависла между его ладонями.

– Ты уверен, что он должен быть таким? – В голосе Злобного слышался скептицизм. – Как-то он не похож на те, что мы уже знаем.

– Сейчас проверим. Давайте, ставьте Стены в последний раз.

И мы, и наш враг кинули знаки одновременно. Как и в предыдущие разы, луч чужака прошиб наши барьеры и, ослабев, остановился, не дойдя до Палача. Результат действий Палача выглядел куда более впечатляющим: из комка энергии на его ладони вырвался яркий белый луч, насквозь пронзивший щиты и броню твари. Тело ее задергалось в конвульсиях, но после одного Огненного шара затихло. Видя, что она не подает признаков жизни, мы приблизились и смогли рассмотреть, кто нас так сильно измотал.

Чужак внешне напоминал бронированный конус без признаков каких-либо органов чувств – просто каменная глыба, и все. В середине его зияла дыра, из которой вытекала тонкая струйка тягучей жидкости. Файрбол попал внутрь раны и сжег внутренности, но странная жидкость продолжала сочиться и не собиралась высыхать.

К сожалению, мы не смогли в полной мере насладиться моментом своего триумфа, потому что валились с ног от усталости. Кроме того, труп сильно вонял – запах чувствовался даже сквозь фильтры маски. Неподалеку обнаружился вход в королевскую камеру: убитая тварь действительно оказалась охранником. Мы были сильно измотаны. Единственное, на что нас хватило – это заминировать выход из камеры и устало доплестись до перехода на первый ярус. Там мы обнаружили группу Студента, которая не успела отдохнуть, но все же была в лучшем состоянии, чем мы. Сразу после нашего доклада Студент и Ястреб отправились сторожить заминированный выход, Палач стал демонстрировать новый знак набежавшей туче научников, остальные поднялись на поверхность. У нас появился примерно час на восстановление. Потом опять придется идти вниз: зачистка яруса еще не закончена.

Короткий отдых не восстановил сил, но выбора не было: пришлось продолжить штурм. Надо как можно скорее зачистить второй ярус, чтобы отдать его на разграбление научникам и избавить группу Студента от угрозы с тыла. Нам оставалось зачистить процентов пятьдесят территории. Самые сложные места мы уже прошли, поэтому – при удачном раскладе – мы надеялись управиться часа за два. В реальности вышло немного больше: наша группа напоролась на чужака третьего уровня, сумевшего спрятать свою ауру и таким образом замаскироваться от наших чувств. Одному из бойцов разорвало бедро, и пришлось возвращаться. Всего на втором ярусе было ранено пятеро человек – ничтожно мало по меркам предыдущих штурмов, и все псионы получили истощение оболочки. Поздней ночью мы второй раз прошли по всему ярусу, убедились, что он очищен от чужаков, и устало поплелись в лагерь.

За все время, проведенное в Гнезде, мне ни разу не пришлось выстрелить из автомата – все время я работал либо магией, либо мечом. Уже во время штурма первого яруса стало ясно, что программа обучения изменится, и сильно. Например, сократится время физической подготовки, больше внимания станут уделять знакам. Надо попросить Исследовательский отдел разработать методику быстрого запоминания знаков, поучиться у Даниила магическим методам лечения – словом, много всего.

На следующий день ребята разбрелись по знакомым, мне идти было некуда, и я сел разучивать новый знак. Меч света – так его обозвали научники – отличался от Смертельного когтя простотой в исполнении, однако и затрат энергии требовал больше. К моему удивлению, скоро стали собираться и остальные из нашей группы – лица у них были хмурые, как будто случилось что-то неприятное. Ястреб и Злобный поцапались с бывшими сослуживцами, Плетка попал в нежные объятия Исследовательского отдела: его заставили принимать участие в каких-то экспериментах, – Пивоварень переживал, что вчерашний штурм обошелся без него. Палач и Студент не распространялись о причинах своего плохого настроения, но были необычно молчаливы.

– Возможно, я вмешиваюсь не в свое дело… – Интуиция говорила мне, что происходит что-то неладное, дело не в цепи совпадений. – Но не могли бы вы объяснить мне, чем именно вы недовольны? Конкретно каждый.

– Думаю, что скажу сразу за всех, – неожиданно подал голос Студент. – Ты, Аскет, сегодня по лагерю не ходил, поэтому не видел, как люди смотрят на нас. Атмосфера лагеря изменилась. Здесь в основном собраны бойцы – люди опытные. Некоторые уже Гнезд пять прошли. Новички – тоже профи, не в одной горячей точке воевали. Им сказали: есть враг, с которым надо драться, враг сильный, опасный. Ты знаешь, как мы раньше ходили на штурмы? В первой волне шло не меньше взвода, всего в операции участвовала минимум рота. Потери были огромными. В Оймяконе до сих пор есть четырехуровневое Гнездо, самое большое в стране, штурмовать его начинало две тысячи человек. Взяли три яруса, потеряли половину людей, сейчас все, что мы можем, это не пускать тварей из глубины на поверхность. Таких потерь не было даже в Чечне.

Люди шли в Гнездо, зная, что больше некому, и вернуться шансов мало. При самом благоприятном раскладе погибал каждый пятый – мы уже смирились с потерями. И вот приезжают семь каких-то пацанов, берут группу поддержки и без потерь зачищают два яруса. Это хорошо, здорово, замечательно! Теперь не надо самим идти вниз, не надо рисковать своей головой. А с другой стороны, кто мы такие? Знакомые парни, от которых теперь неизвестно чего ждать. Люди не понимают, с чем столкнулись. В Гнезде все просто – вот враг, его надо убить, а мы? Что мы можем? Если мы всемером почти зачистили Гнездо, то что будет, когда нас станет больше? Они благодарны нам, но они боятся.

К тому же, им обидно. Они проливали кровь, надрывались, теряли друзей, потом пришла маленькая кучка людей – и с легкостью сделала их работу. Да, мы-то знаем, чего нам стоит эта «легкость», но постороннему же не объяснишь.

Есть и другая крайность. Представь: во время разговора с кем-то знакомым вокруг тебя медленно появляются люди, их становится все больше, они рассматривают тебя блестящими глазами, слушают разговоры. Ты пытаешься понять, чего им надо, спрашиваешь об этом… Короче, в основном это научники, для которых ты – что-то вроде призового хряка, но есть и единичные случаи отношения иного рода. На меня некоторые смотрели так, словно я ангел, спустившийся с неба карать нечестивых. Поверь, такое поклонение очень быстро надоедает и начинает пугать. – Студент устало потер лицо. После его рассказа в палатке установилась напряженная тишина.

– Я полагаю, это временно: скоро первоначальный эффект пройдет. Наши кураторы наверняка уже заметили изменения в поведении окружающих и что-нибудь сделают. Скорее всего, расскажут подробно о наших возможностях – так сказать, проведут разъяснительную работу. Но сейчас ходить по лагерю… неприятно. Если не веришь, сам попробуй.

Чтобы убедиться в правдивости его слов, мне не потребовалось обшаривать лагерь. Едва я вылез из палатки, как сразу почувствовал чужое наблюдение. На меня смотрели с разными эмоциями, все время короткой прогулки я находился в центре внимания окружающих. Требовалось мнение постороннего наблюдателя. На такую роль подходили двое – Чижов и Даниил. Чижов о чем-то ругался со штабными, Даниил с утра пропадал в Гнезде – на втором ярусе он нашел нечто вроде травки с интересными способностями. Слово «травка» плохо описывало это полуживотное-полурастение, но воздействие вызывало действительно наркоманское.

Согласно инструкции, вход в Гнездо без сопровождающих, числом не менее пяти человек, был строго запрещен, однако при виде меча у бедра часовые не сделали никакой попытки задержать меня. В принципе, они всегда могут сказать, что я вошел вместе с научниками, они прошли незадолго до меня… И тем не менее. Так я и ходил, искал Даниила, пока не нашел его в дальнем коридоре, проделывающего странные манипуляции над комком чего-то скользкого.

– Ты уверен, что эта штука не ядовита? – Руки у него были без перчаток.

– Не, все проверено. Наоборот, она стимулирует энергетику. Кусок такой проглотил – и можешь три дня не есть. Если не стошнит, я имею в виду. Потом, правда, придется отъедаться сильно. Хочешь, попробуй.

Он протянул мне «нечто», но рука застыла в воздухе. Едва войдя в Гнездо, я окружил себя Невидимой броней. При штурме я бы навесил еще и Пыльный шлем, но этот знак снижает чувствительность, слабые же ментальные воздействия уцелевших чужаков мне не страшны.

– Спасибо, воздержусь. Вообще-то я хотел с тобой поговорить, но разговор потребует некоторого времени. Ты скоро освободишься?

– Да я почти закончил. Что-то случилось?

– Пока что нет. Мне просто нужен взгляд со стороны.

Парень пожал плечами:

– Давай пройдемся ко входу в камеру, по пути можем поговорить. – Он оглядел остальных в своей группе. – Сейчас узнаем, кто здесь закончил, возьмем сопровождение – и пойдем.

– Я поговорю с охраной, понаблюдай за разговором.

Я подошел к командующему охранением лейтенанту:

– Прошу прощения. – Навыки гражданской жизни до сих пор не вытравились из меня, разговаривать по уставу никак не удавалось. – Вы не могли бы выделить нам пару бойцов дойти до поста? Остальные ученые еще долго будут заняты, а нас поджимает время.

– Пару бойцов? И что вы будете делать, если напоретесь на какую-нибудь затаившуюся тварь с этой парой бойцов?

– Попрошу их помочь, если потребуется.

Офицер только сейчас заметил, как я одет, и пристегнутый к поясу меч. Челюсти его сжались:

– Я не могу выделить вам людей, а передвигаться без сопровождения запрещено. Подождите, пока соберется еще несколько человек.

Я кивнул и отошел в сторону: дальше продолжать разговор не имело смысла. Полагаю, Даниил видел достаточно. Он тоже псион, должен заметить – аура у лейтенанта полыхала достаточно красноречиво.

– Что ты скажешь о реакции лейтенанта?

– Нормальная реакция, я бы тоже тебе отказал. Если с каждым, кто хочет уйти, отправлять сопровождение, у него подчиненных не останется. Отправлять-то надо минимум пятерых. В конце концов, приказ есть приказ.

– С этим я не спорю. Меня интересует иное. Ты обратил внимание, как он отреагировал, когда узнал, что я псион, зачищавший этот ярус?

– В народе вас называют ведьмаками. Вообще всех псионов – магами или колдунами, а вас ведьмаками. Я понял, о чем ты. – Даниил постоял, обдумывая увиденное. – Это типичная реакция?

– Не совсем. По словам моих друзей, при общении заметна либо скрытая агрессия, либо той или иной степени экзальтированный восторг. Представители вашей братии склонны видеть в нас инструмент, или творение, но не относятся к нам как к личностям. Мне не доводилось ощущать на себе такое отношение, но подозреваю, что быть в глазах окружающих одушевленным Терминатором неприятно.

– Не знаю, что тебе посоветовать. – Даниил пожал плечами. – Я же не психолог. Мое отношение к тебе не изменилось – я и раньше знал, что то Гнездо для тебя не последнее, как бы ты ни говорил. Поэтому если поговорить захочешь, заходи.

– Приятно слышать. У меня есть к тебе просьба: понаблюдай за людьми – за тем, как они на нас реагируют. Возможно, мы ошибаемся и ничего страшного не происходит. Я зайду к тебе, когда все окончится: поделись своими выводами. И еще. Твои методы лечения заинтересовали наших. Возможно, стоит попросить кураторов ввести тебя в состав преподавателей. Что скажешь?

– Да ну, – засмущался Данил, – какой из меня преподаватель!

– Единственный, известный мне. Возможно, среди твоих старших коллег есть более опытные, но мы видели твою работу – тебе мы доверяем. Обдумай. Что ты собираешься делать у камеры?

Мое предложение слегка вывело парня из равновесия, но я действительно считал, что знания полевой медицины могут пригодиться. Если остальные из нашей группы имели какие-то знания из этой области, то я мог разве что бинт наложить.

– Хочу осмотреть ту тварь, что вы последней завалили. Ты знаешь, чужаки ведь могут исцелить рану любой сложности, нанесенную холодным оружием или пулями.

– Впервые слышу. Нам поэтому рекомендуют использовать огнеметы?

– Ну, в общем, да. Я хочу посмотреть, как «офицеры» переносят воздействие псионики, регенерируют повреждения от знаков или нет. Расскажи, как ее завалили?

Пришлось поведать эпопею с получением знака. Даниил покивал, но было видно: он не совсем понимает, зачем мы так напрягались. Исследовательский отдел разделился на два лагеря, жестоко высмеивавших друг друга – «заклинателей» и «дроздов». «Заклинатели» утверждали, что использование знаков более перспективно, они обладают большей мощью, и хорошо обученный маг одними только знаками способен уничтожить любую тварь. Всего-то надо решить несколько проблем – малое количество известных знаков, отсутствие методики «прокачки» оболочки, неспособность магов использовать знаки выше первого уровня и прочее – и в Гнезда можно будет на прогулку ходить. Этот лагерь пользовался особой любовью военных.

«Дрозды» изначально называли себя сторонниками натуралистической теории развития экстрасенсорного восприятия. Они полагали, что упор следует делать на экстрасенсорику – развивать те таланты, которыми обладают все представители человечества, вне зависимости от уровня наполнения оболочки. Эмпатия, телекинез, ускоренная регенерация, ускоренный метаболизм и другие способы контроля за собственными телом и сознанием относились ими к самым перспективным направлениям развития псионики. Конечно, не-псиону требовалось намного больше времени для овладения базовыми навыками, зато в перспективе можно получить нацию слабеньких магов. Пусть и не способных овладеть знаками. Достоинств у этой теории более чем достаточно, но отсутствие моментальных результатов существенно ослабляло позиции «дроздов» в глазах руководства. Уничтожать Гнезда надо было сейчас, и ресурсы для долгосрочных направлений выделялись по остаточному принципу. Впрочем, после рассекречивания Вторжения все могло измениться.

Постепенно сторонников натуралистической теории злопыхатели переименовали в «натуралистов», затем они стали «юными натуралистами», потом они стали «детьми Дроздова» – вспомните «В мире животных», – и в конце концов остановились на «дроздах».

На мой взгляд, истина где-то посередине. Мы ищем чужаков с помощью экстрасенсорики, но убиваем их, используя знаки. Даниил лечил Пивовареня, стимулируя регенерацию тканей, однако энергию брал из собственной оболочки. Знаки более эффективны и не требуют многих лет изучения – я говорю о низшем уровне, – зато методики «дроздов» доступны любому человеку с самыми слабыми способностями.

За разговором мы дошли до поста у входа в королевскую камеру. Разлагающуюся тушу твари с помощью лебедки отодвинули подальше от тоннеля, возле нее суетилась куча людей. Было невозможно разглядеть, как именно укреплена позиция спецназовцев, хотя мои чувства фиксировали большое скопление металла перед входом в камеру. Надо позднее расспросить Студента, как обычно штурмуют камеры. Много времени научникам не дадут, но скоро придет наш черед.

– Сначала в камеру посылается боец, который бросает пару гранат. Из камеры начинает лезть вся мелкая шушера, первый и второй уровень, обычно штук тридцать, но бывает и больше. Их расстреливают из пулеметов: у входа четыре штуки стоят. Потом вниз спускается отряд. У королевы всегда есть свита – в нашем случае это два-три офицера пятого, может, шестого уровней. Сам понимаешь, сколько людей они могут положить. – Студент заложил руки за голову. – Первые десять человек – это смертники. Я не помню случая, чтобы кто-то из таких пережил два штурма. Поэтому завтра вниз пойдем мы: семерых должно хватить. Вот и все.

Пивовареня допустили до участия в операции, группа снова была в полном составе. У нас еще оставалось несколько часов на отдых, затем – последний рывок, и все. Гнездо будет уничтожено, после смерти королевы все ярусы, за исключением первого, исчезали. Ученые утверждали, что Гнездо существует не в нашем пространстве – где именно, объяснить не могли. Со временем выяснят: люди слишком настырная раса, чтобы оставить без ответов свои вопросы.

Вновь темно-красный провал туннеля. Я держал сразу три знака – Пыльный шлем для всей группы, Броню на себе и Огненный шар. Невидимая Броня висела на каждом из нас, кроме того – Пивоварень и Студент держали две Воздушные стены. Остальные держали наготове Смертельный коготь. Против офицеров использовать Шары имеет смысл только при снятой защите. Спецназовцы заканчивали расчистку завала из трупов чужаков, хлынувших из перехода пять минут назад. Сначала в камеру войдем мы, через пять минут пойдут остальные бойцы.

Все, пора.

Сразу после того, как мы прошли через проход, на меня навалилась такая тяжесть, что в глазах потемнело, и я начал судорожно хвататься за стену. Потребовалось время, чтобы напичканный стимуляторами организм начал воспринимать отдельные куски реальности. Извивающаяся на полу туша чужака, разрубленная пополам вдоль позвоночника. Пивоварень всаживает в рану Шар. Отлетающее в сторону тело Ястреба. Студент всаживает меч в худую тварь и проворно отскакивает в сторону. Палач бросает Меч света в медленно ползущего навстречу чужака, в глазах стремительно проясняется, и я с удивлением замечаю, что из всех знаков каким-то чудом удерживаю только Пыльный шлем. И совершенно не имею представления, когда потерял остальные.

Из королевской свиты уцелел один офицер: вокруг него стремительно кружили Студент, Плетка, Злобный и Пивоварень, с трудом удерживая его на месте. Ястреб неподвижно лежал у стены – судя по ауре, он потерял сознание. Палач добил свою тварь и повернулся к оставшейся, плетя Воздушную стену. Заметив, что я формирую Коготь, он крикнул:

– Не атакуй, на нем Зеркало, – и набросил Стену на Плетку.

Оставшийся офицер был прикрыт от псионических атак и отличался высокой скоростью движения. Моих друзей спасало то, что Студент с самого начала успел подранить его гранатой, и численное превосходство. Я накинул Броню и ринулся на помощь. Вшестером мы буквально порезали чужака на куски – прочнейший хитин не помог.

Как потом мне сказал Студент, вся схватка заняла минуты две. Едва войдя в камеру, мы напоролись на первого офицера, который не успел ничего сделать: Палач и Плетка сразу ударили Когтями. Ястреб бросил свой Коготь на следующего чужака, но тот отразил знак Зеркалом, а магические атаки тварь игнорировала. Ответная атака зеркальника снесла обе Воздушные стенки, Студент и Ястреб пытались блокировать его. Ястреб подставился и получил щупальцем, но спасла Броня. В это время Палач заметил, что меня атакует третий офицер – судя по всему, какой-то телепат. Ослабленный Пыльный шлем держался из последних сил, и долго мне было не протянуть. Злобный приласкал чужака Когтем, снес защиту и нанес неглубокую рану, Палачу пришлось добивать чужака.

Зеркальник отправил Ястреба в госпиталь минимум на месяц, разодрал бедро Палачу, сломал руку Студенту. Все могло окончиться намного хуже – не обучи нас работе в группе против одного, как раз на такой случай. Никакие стимуляторы не помогли бы. Зато сейчас медики хлопотали над раненым Ястребом, мы же сидели и устало смотрели на десятиметровую тушу королевы, лежащую у дальней стены. Возле нее суетилась огромная толпа – научники, их охрана, – а королева неподвижно лежала, и было неясно, заметила ли она вообще наше присутствие. Я только сейчас почувствовал рядом Чижова.

– Павел Сергеевич. Что теперь?

– Ястреба и Палача отвезут в клинику, вас осмотрят – и домой. – Чижов присел рядом. – Научники в очередной раз попробуют установить контакт с королевой – у них опять ничего не выйдет. Тогда из камеры заберут все, представляющее хоть какой-то интерес, королеву убьют, Гнездо к вечеру исчезнет, и операция будет считаться успешно выполненной. Все. Идите наверх, ребята.

Мы собрались возле вертолета, готовые к отправке на базу. За два дня, прошедшие с момента ликвидации Гнезда, лагерь сильно изменился: большую часть оборудования вывезли, снова заработала связь, палаточный городок потихоньку сворачивался. Лежа на траве, Пивоварень вслух предавался мечтам: