Волшебницы электронного города. (БСТМ)

Не смотря на загруженность и упомянутые заморочки, Кате нравился ее род занятий. Последний год вообще выдался для нее удачным. Повышение по службе и в звании. И главное – служебный роман с Константином Романовым. Ей нравилось это сочетание – роман с Романовым. Все бы хорошо, но безоблачный любовный горизонт с недавних пор стало заволакивать грозовыми тучами. Беда пришла оттуда, откуда Катя ее совсем не ждала. Здесь стоит сделать небольшое лирическое отступление. В той, замкнутой самой на себе, подобно петле Мебиуса, герметической системе, какой является Управление внутренних дел, слухи распространяются со скоростью, значительно превышающей скорость звука. Причем, в роли катализатора процесса выступал ОДР – отдел делопроизводства и режима. Прошли те времена, когда делопроизводство вела барышня – секретарша. В век, «когда космические корабли бороздят просторы Большого театра» канцелярские функции осуществлял целый отдел. Именно сотрудники ОДР носили документы на подпись генералу, они же готовили всяческие справки, доклады и так далее. «Близость к телу» позволяла им быть самыми осведомленными людьми в управлении. А, как известно, слухи и сплетни притягиваются друг к другу.

Так вот, в ОДР служила Катина приятельница – Кристина. За смазливую внешность и стройную фигурку она была удостоена неоднозначной чести лично приносить почту начальнику УВД. Неоднозначность заключалась в том, что наряду со всеми положительными бумагами, ей приходилось приносить генералу и крайне принеприятнейшие известия. А, как известно – приносить плохие новости – дело рискованное. В старинные времена, гонец, принесший плохую весть, рисковал лишиться не только должности, но и головы. Данная от природы красота в какой-то степени защищала Кристину от гнева начальства. При виде симпатичной моськи генерал немного смирял гнев. Учитывая важность выполняемой Кристиной миссии, коллеги освободили ее от выполнения рутинных обязанностей, так что Кристина откровенно скучала. Свое свободное время она посвящала двум архиважным в ее положении вещам – наводила красоту и собирала сплетни.

Неделю назад она с таинственным видом отозвала Катю в сторонку:

– Ты ничего странного в последнее время не замечала?

– В смысле чего? – удивилась она – Да вроде нет.

– На днях у начальника ОДР звание отмечали, если ты помнишь. Ваша Юлька проговорилась по пьяному делу, что у нее отношения с Романовым. Так и сказала, отобьет у тебя Костю.

Катя слегка взбледнула. Только сейчас она припомнила, что коварная барышня последнее время действительно слишком часто появляется около Романова.

Юлька работала секретарем в УСТМ и о ней в Управлении ходили всякие нехорошие слухи. Внешне она была далеко не красавица: невысокого роста, полноватая, с темными волосами и инфернальным взглядом глубоко посаженных глаз. Она сама как-то обмолвилась, что в предках ее были цыгане. Свое свободное время Юлька посвящала гаданию. Барышни из Управления иногда просили ее раскинуть карты на судьбу или отношения с мужчинами. Что удивительно – почти все ее предсказания сбывались. Одним словом, если бы когда-нибудь проводился конкурс на звание заслуженной ведьмы внутренних дел, то Юлька одержала бы на нем безоговорочную победу.

При этом известии Катя почувствовала, как пол уходит из-под ног:

 
Отдалась я ему при луне.
А он взял мои белые груди.
И узлом завязал на спине.
Вот и верь после этого людям.
 

Она продекламировала это четверостишье практически с есенинским надрывом, – твою же мать…, ну я с ней разберусь!

Кристина, кажется, уже пожалела, что открыла Кате глаза.

– Главное ты глупостей не натвори, – с опозданием предупредила она.

Катя решила серьезно поговорить с потенциальной соперницей, но все подходящего случая не возникало.

«Сейчас вроде благоприятный момент, – подумала про себя она, – окончание рабочего дня, в канцелярии наверняка никого, лучшего времени навестить Юльку не придумаешь».

– Костя, я на минутку, в канцелярию только зайду, Юльке дело отнесу, – обратилась она к Романову. – Если будут спрашивать, скажи, что через пять минут буду.

Может ей показалось, но при упоминании о Юльке Романов вздрогнул.

– Хорошо если что, скажу, – ответил он, не отрываясь от экрана монитора.

Наверное, Юлька действительно была ведьмой, ибо обладала одним странным свойством. Как только Катя о ней вспоминала, та немедленно появлялась. Вот и сейчас, стоило только Кате подняться из-за стола, как дверь открылась и на пороге появилась коварная соблазнительница.

– Привет, – сказала она, присаживаясь на диванчик. – Ох, ну я вчера и переспала.

– С кем? – дружно спросили заинтригованные коллеги.

– Да ну вас, дураки, – в Юлькином голосе прозвучала обида. – Я не о том. Как легла вчера в три часа, так и проспала до утра. Хорошо ещё, что будильник был заведен.

– Везет же некоторым, – с легкой завистью сказал Костя. – Я даже и не мечтаю так выспаться.

Еще минут пятнадцать они пообщались на свободные темы, в общем, ни о чем: о погоде, о сокращении штата в связи с переходом в полицию. Катю так и подмывало спросить Юльку, а собственно, чего ей здесь надо?

– Ой, уже без пяти шесть, – опомнилась Юля, взглянув на часы. – Заболталась я с вами. Ну, я побежала, мне еще кабинет закрывать.

Катя решила, что пора собираться. Она упрятала в сейф многочисленные бумажки: дела, сводки ПТП[15], СН[16].

Романов сегодня дежурил до восьми часов.

– Ну что Костя? Сегодня в девять встречаемся?

– Да, у входа. Я в Интернете посмотрел – кино начинается полдесятого.

– Хочешь, я с тобой останусь, – предложила Катя. – Мне все равно спешить некуда. До девяти уйма времени.

– Да ладно. Тебе самой-то здесь не надоело?

– Честно…? Очень.

– Ну, вот и оно.

Катя оделась и вышла в коридор, Романов последовал за ней.

– Не улетай последний гусь, а то я точно зае..сь, – с тоской сказал он, стоя на пороге и наблюдая, как сослуживцы покидают опостылевший отдел.

Выходя из Управления, Катя дала себе слово, что завтра обязательно поговорит с Юлькой по душам. Шанс ей представился на следующий день после обеда. Отдел был почти пуст, большинство коллег были в разгоне.

«Вот теперь ты от меня никуда не денешься», – думала она, направляясь в канцелярию.

Юлька была на месте. Катя вошла в кабинет и плотно прикрыла за собой дверь.

– Привет Юлечка! – медовым голосом произнесла она.

– Привет, – Юлька оторвалась от компьютера и посмотрела на Катю.

Катерина решила начать издалека.

– Знаешь, вчера сон странный видела. Вот хотела с тобой посоветоваться, – в упор, глядя на Юльку сказала она. – К чему бы это, ума не приложу. Рассказать?

– Вообще-то я занята, может в другой раз, – почувствовала неладное Юля.

– Не, ну ты просто обязана помочь. Кто у нас специалист по мистике? – на корню пресекла она возражения.

– Вот вижу, как наяву: иду я по деревенской улице. Навстречу едет телега. Впереди, как положено, кобыла, а позади нее к телеге привязана женщина. Представляешь – совсем голая, в синяках, избитая, в общем.

– Кто избитая, кобыла? – рассеянно поинтересовалась Юля.

– Если бы кобыла! Женщина! А на телеге стоит высокий мужик в красной рубахе. В одной руке у него вожжи, а в другой – огромный такой кнут. И он этим кнутом как размахнется… и – по спине лошади. А потом по женщине. Вот так и чередует: один раз – кобыла, второй – женщина. Как ты думаешь, кому было больнее – женщине или кобыле?

– Обеим, наверное…, больно, – запинаясь, ответила Юля. – Что-то я не поняла. Ты чего Катя, нездорова? При чем тут женщины, кобылы?

– При том самом! Либидо побереги, еще пригодится. Чтобы я тебя около Романова не видела! Понятно выражаюсь?

– Ах, вот ты, о чем! Добрые люди донесли, да? Ну, может это и к лучшему. Все равно разговора не избежать…, – Юлька, как-то сразу сникла. – Я люблю Костю…, очень сильно. И он меня любит. Просто…, так сложилось. Прости.

– И давно у вас любовь неземная? – осведомилась Катя.

– Два месяца, – призналась та.

– Врешь ты все! Костя был со мной, мы встречались! – Катя была просто в бешенстве, ей очень хотелось взять Юльку за волосы и бить головой об стол – до слез, до кровавых соплей. Ненависть сжигала ее изнутри.

– Встречались, а потом он шел ко мне. Я ревновала, жутко. Вида, конечно не показывала. Ненавидела всех, себя в первую очередь. Я не могла видеть вас вместе.

– Какая же ты все-таки сука, – в сердцах сказала Катя.

– Пусть так, обзывай, как хочешь. Но, поверь, так будет лучше для всех, – Юля поднялась со стула, подошла к окну, минуту молча стояла, глядя на капельки дождя, стекающие по стеклу.

– Не нужен, тебе Романов, разные у вас дороги, – вдруг сказала она, повернувшись к Кате.

Пристальный ее взгляд, казалось, прожигал Катю насквозь.

– Счастья вместе вам не будет.

– Но, почему?

– Другая у тебя судьба. Будет в ней много чего: и бедность, и богатство, и большая любовь и… казенный дом. Не хотела тебе говорить…, – осеклась она. – Извини.

Катя фыркнула, – мне еще казенного дома не хватало. – Опять свои карты под коньячок раскидывала? Смотри, ум за разум зайдет! Однажды зеленых чертей и бесов увидишь.

– А ты значит, в бесов не веришь? – усмехнулась Юля.

– Не верю, чушь все это.

– Это хорошо, главное, чтобы они в тебя не уверовали.

– Иди ты…, совсем крыша съехала!

– Ну, пожалуйста, уступи Романова, – жалобно попросила Юля. – Ты ведь красавица, за тобой мужики бегают. Поверь, найдешь свое счастье. А у меня… это последний шанс, понимаешь? – она опустилась на стул, закрыла лицо руками, – ну почему все так?

Еще чего, не дождешься! – Катя, в ярости хлопнув дверью, выскочила из канцелярии. Конечно, она не поверила не единому Юлькиному слову, но в душу закрались сомнения, – «а вдруг?». От этой мысли Кате стало не по себе. Обычно спокойная и уравновешенная, сейчас она плохо соображала, что делает. Катя залетела к себе в кабинет и остановилась перед столом Романова.

– Скажи мне одну вещь Костя. Только честно. Ты встречался с Юлькой?

Романов поднял на нее глаза, и Катя с ужасом почла в них свой приговор.

– Да. Я знал, что это рано или поздно случится…, – обычно уверенный в себе Костя в этот раз говорил тихо, тщательно подбирая слова. – Прости меня, я очень перед тобой виноват, это наваждение кое-то. Не понимаю, что со мной происходит. Я просто разрываюсь между вами.

При этом признании Катя почувствовала, как у нее закололо под сердцем, мир вокруг остановился, стал нереально, отвратительно ярким.

– И ты все время меня обманывал?! – почти выкрикнула она. Сейчас ей хотелось ударить Романова. Гнев застилал глаза.

– Я хотел признаться…, но боялся сделать тебе больно.

– Больно? А так мне еще больней! Все знали, смеялись за моей спиной! Господи…, за что мне это.

– Ну, прости меня, Катя, хочешь – убей. Я поступил с тобой как последний… Я – полное ничтожество, ненавижу себя!

– Ты не ничтожество, ты…, ты хуже, – Катя поняла, что сейчас расплачется, злые слезы душили ее. Она выскочила в коридор и только там, стоя у окна, разревелась.

К ней подошел опер Леша Гальцевич, – Катя, что с тобой, тебя кто-то обидел?

– Пожалуйста, уйди…, – всхлипывая и давясь слезами, произнесла Катя.

Постояв, минут пять, она вернулась в кабинет и, не глядя на Костю, стала приводить себя в порядок: наклонившись над умывальником, смыла потекшую тушь, достала носовой платок и зеркальце. Смотреть на себя было отвратительно: лицо пошло красными пятнами, кое-де виднелись следы от плохо смытого макияжа. Остаток дня она просидела, не замечая ничего вокруг, тупо уставившись в монитор – какая уж тут служба, когда душа с телом расстается.

Уже собираясь уходить, Романов заговорил с ней:

– Катя, я понимаю, что поступил отвратительно, ну дай мне последний шанс. Я должен разобраться в себе.

– Иди ты…! Катись к своей ведьме! Вы с ней два сапога – пара, отлично подходите друг другу. Видеть не могу тебя.

Придя домой, она уткнулась в подушку и дала волю слезам. Стало легче, правда, ненадолго.

«Главное не видеть Романова и тогда все будет хорошо, – думала она, – тогда я смогу его забыть».

На следующее утро, едва закончилось селекторное совещание, Катя зашла к Литвинскому.

– Разрешите, Дмитрий Николаевич? – при отсутствии начальства Литвинский разрешал обращаться по имени отчеству, а не по-уставному – товарищ подполковник.

– Заходи Катерина, – отозвался Литвинский. Сегодня он был в хорошем расположении духа.

– Что у тебя? Бледная сегодня какая. Случилось чего?

– В общем…, я хотела бы сменить кабинет, – собравшись с духом, выпалила она.

– Зачем? С Романовым, что ли поругались, – удивился он. Видимо вчерашняя история до него еще не дошла.

– Вроде того, – грустно призналась Катя.

– Вот урок мне будет, – посетовал подполковник. – Зарекусь женщин в отдел брать. С вами одни проблемы. У мужиков все проще – ну поругались, ну морды друг другу набили. Дело житейское, с кем не бывает. Эмоции выплеснули, потом, глядишь, вместе и пьют. И никто не требует отдельного кабинета.

Нужно признать, в словах Литвинского была доля истины. В Управлении, где служила Катя, ходила легенда о двух подругах. Сотрудники пересказывали ее из поколения в поколение. За давностью лет никто уже не помнил, в каком подразделении произошли описываемые события: то ли в СУ[17], то ли в ИЦ[18], а может где еще. Суть от этого не менялась. Значит, служили в Управлении два боевых товарища, а если конкретнее – две подруги. Десять лет они были «не разлей вода»: не просто сидели в одном кабинете, но дружили крепкою женской дружбой. Запросто ходили, друг к другу в гости, вместе в кино и на дискотеки, вместе знакомились с мужчинами. И вдруг – вдрызг рассорились. О причинах конфликта, опять-таки за давностью времени, сведений не сохранилось. Слухи ходили разные: то ли молодого человека не поделили, то ли одна из них получила повышение по службе, на которое претендовала ее наперсница. Дамы побежали жаловаться друг на друга руководству, потребовали немедленного разъезда. Начальство справедливо указало, что свободных кабинетов на всех не напасешься, так что будьте добры – барышни, как-нибудь уживайтесь. Тогда одна из девушек, решила последовать примеру великого полководца Александра Македонского, фигурально выражаясь, разрубила гордиев узел – вытащила свой стол и сейф в коридор. Так и сидели: одна в кабинете, а другая – в коридоре.

Дмитрий Николаевич тяжело вздохнул, – ну и что прикажешь с вами делать? Отдельный кабинет я тебе не дам.

– А если я к Андрею с Лешей перееду?

– Как хочешь, мне, в общем-то, без разницы. Если бойцы не против. Может и правильно, вы женщины – по природе эмоциональны. Еще из ревности глаза Романову выцарапаешь. Где мне нового опера взять?

Получив одобрение Литвинского, Катя взялась за переезд. С помощью коллег она перетащила мебель в соседний кабинет, причем Романов ей тоже помогал. В крошечном закутке, где сидели Андрей и Леша, ее письменный стол еле уместился. Конечно, было тесновато, но психологически Кате стало гораздо легче. Постоянно лицезреть Константина было превыше ее сил. Расставание с Костей ввело ее в депрессию. Она постоянно думала о Романове. Ненавидела его и одновременно… любила. Без Кости, жизнь казалось ей чередой серых дней, похожих один на другой.

«Ничего, – утешала себя Катя, – Бог – он не фраер, все видит». Как не удивительно, возмездие не заставило себя ждать. Не прошло и трех недель, как на Юльку упал крест. За два дня до этого эпохального события умер бывший оперуполномоченный Артем Седых. Выйдя на пенсию, бедолага так и не нашел себя в новой жизни, перебивался с хлеба на квас, работая охранником в торговом центре. С женой он развелся еще пять лет назад, жил один и все свободное время посвящал борьбе с зеленым змием, но, как известно, этого врага рода человеческого еще никому не удалость победить. Однажды Артема нашли мертвым в собственной квартире, рядом лежали две пустые банки из-под «Балтики №9». Поскольку родственников у Артема не осталось, печальные хлопоты взяли на себя его бывшие коллеги. В тот день Андрей, Леша и примкнувшая к ним Юлька пошли в похоронное бюро с многообещающим названием «Православный рай» выбирать необходимые принадлежности. В похоронной конторе было тесно, пробираясь среди бесчисленных гробов и крестов Юлька, будучи девушкой не худенькой, случайно зацепилась за витрину. Все бы ничего, но стоящий в ней тяжеленный дубовый крест был закреплен чисто символически. Увлеченные беседой с продавцом оперативники услышали громкий треск, звон разбитого стекла, затем последовал глухой удар и звук падающего тела.

Когда Андрей и Леша прибежали на шум они обнаружили Юльку лежащей на полу в груде осколков. Сверзившийся крест ударил ее по макушке, еще повезло, что вскользь. Осколками стекла ей порезало левую руку. Пока бледные больше чем их клиенты продавцы звонили в Скорую, Андрей и Леша оперативно извлекли Юльку из-под обломков и усадили на стул. Перепуганная видом собственной крови Юлька только беззвучно плакала. К счастью машина скорой помощи приехала быстро – минут через пять. Юлю перевязали и отвезли в дежурную больничку. Помимо поврежденной руки у нее было подозрение на сотрясение мозга, хотя в последнем Катя сомневалась – было бы чего там сотрясать. Не то чтобы она радовалась чужому несчастью, но, в общем-то, считала кару, постигшую Юльку справедливой. Сейчас Катя уже была далеко не той наивной романтичной барышней, какой пришла на службу девять лет назад. Служба сделала ее более жесткой и циничной. Она научилась подавлять ненужные эмоции, исходить, прежде всего, из интересов дела. Безусловно, приходилось подстраиваться под начальство, где-то хитрить, идти на компромисс, выполняя бездумно отданные, или не вполне законные приказы. Иначе в Системе просто не выживешь. Но до откровенного скотства Катя никогда не опускалась, порой шла против течения, отстаивая свои взгляды и принципы.

В общем и целом, Система не была такой уж кровожадной. Скорее, она напоминала Кате слона в посудной лавке – огромная и неуклюжая. Растопчет тебя и просто не заметит. Пожалуй, одной из самых главных ее проблем, была двойная мораль. С высоких трибун постоянно говорилось о необходимости уважительного отношения к гражданам, недопустимости выбивания показаний из задержанных. Сотрудников регулярно сгоняли на «политзанятия», где внушались высокие духовные принципы поведения на службе, проводилось психологическое тестирование. Но как только они погружались в реальный мир, в силу вступали совсем другие законы. Начальство требовало результатов – реализованных уголовных дел. А каким способом ты заработаешь «палку» никого не интересовало. Большинство сотрудников, с которыми общалась Катя на службе – вполне нормальные адекватные люди. Были, конечно, и бездельники, и карьеристы, и просто отморозки, но их было не так много. Как правило, долго в органах они не задерживались.

Едва Романов узнал о происшествии с Юлей, сразу же отпросился у Литвинского и рванул в больницу.

«Интересно, если со мною, что-нибудь случилось, он также бы переживал?», – задавалась вопросом Катя. Из истории своей несчастной любви она постаралась сделать выводы. Жизнь можно представить себе в виде отрезков, которые соединяют узловые точки судьбы. Так что ничего сложного на первый взгляд нет – научись вычислять эти узловые точки, и поступай, повинуясь разуму, а не чувствам. Вопрос в том: «Как их вычислить?». Единственное, что она смогла понять – важные события в жизни происходят в необычные дни. Вроде как судьба устраивает с ней игру. Нужно проанализировать день и понять – обычный он или необычный. Вот что интересного произошло с ней сегодня? На первый взгляд – ничего, а если подумать глубже…

Утром был необычный звонок. В это время Катя у себя в кабинете работала с потерпевшей – бабушкой «божьим одуванчиком». Мошенники обчистили её на восемь тысяч. Способ мошенничества ей был хорошо знаком. Условно она называла его «звонок из банка». Вначале на телефон жертвы приходит сообщение, что ее банковская карта заблокирована. Потом некто, представляясь сотрудником колл-центра или службы безопасности банка, звонит и просит назвать код, который придет в СМС-сообщении. Зная секретный код, мошенники без проблем снимали деньги со счета. Шансов вернуть утраченное при таком раскладе очень мало, но Катя виду не показывала: дотошно выясняла мельчайшие подробности происшествия. Несмотря на безобидную внешность, бабулька оказалась на редкость въедливой. По всему видно – характер нордический, стервозный, склонна к жалобам и всякого рода кляузам.

Она нехотя подняла трубку, – Кузнецова.

– Алло, милиция? – услышала она грудной женский голос.

– Полиция, – поправила она, но её собеседницу, судя по всему, такие мелочи не интересовали.

– Скорее приезжайте, у нас тут мальчик непослушный: плохо себя ведёт, кашку не кушает, игрушки за собой не убирает, – умильно-приторным голосом, каким обычно разговаривают с маленькими детьми, продолжала она. – Забирайте его, нам такой не нужен.

«Это что-то новенькое», – удивилась Катя.

Пару недель назад ей позвонила полупомешанная тётка, которая с ходу закатила скандал по поводу суммы в счете за квартплату. Только спустя пять минут она сумела вклиниться и объяснить, что та ошиблась номером.

«Видимо из той же серии», – подумала она, но решила на всякий случай подыграть.

– Вызов принят, сообщите адрес, к вам приедет дежурный наряд, – строгим голосом предложила Катя.

В ответ раздалось озадаченное, – «ой…!». Потом в трубке что-то загрохотало, и наступила тишина. Она уж было решила, что разговор закончен, как вдруг собеседница опять подала голос:

– Девушка извините ради Бога. Не нужно приезжать. Это случайно получилось. Я тут с племянником сижу. Мальчику четыре года. Чтобы поесть – так ни в какую. Я и придумала способ. Звоню якобы в милицию, на самом деле наугад набираю номер и сразу же нажимаю отбой. Ну и рассказываю про непослушного ребенка. Он сразу пугается и съедает всю тарелку. А сегодня вот, наверное, забыла. А я правда в милицию попала?

– Правда, – ответила Катя.

Разницу между милицией и полицией ей объяснять не хотелось. По правде говоря, она и сама слабо понимала эту разницу.

– Извините ещё раз.

– Ничего, бывает.

Едва Катя выпроводила вредную бабку, как в кабинет зашёл Литвинский.

– Принеприятнейшее известие коллеги, – оповестил он. – Полчаса назад вызвал малый шеф.

Малым шефом Литвинский называл заместителя начальника Управления, руководившего криминальным блоком. Большим же шефом по умолчанию был генерал.

– Короче, не было печали, так нашлась. Буквально два часа назад убили одного деятеля – директора местного филиала холдинга ТанЭксКом. Надеюсь, слышали про такой?

Про ТанЭксКом она, конечно же, была наслышана. Из рекламы, которую крутили на всех телеканалах. ТанЭксКом де-факто являлся крупнейшей телекоммуникационной компанией России.

– Не ну я чего-то не догоняю, – отозвался Леша. – Убивцы вроде не наш профиль. У нас ведь помасштабнее задачи – высокие технологии: мошенники всякие телефонные и интернетные, ну там извращенцы, педофилы, любители сетевой «клубнички».

– Так-то оно так, – согласился Дмитрий Николаевич. – Только узко ты мыслишь Алексей. Расследованием занимаются те, кому и положено, то есть уголовный розыск, но в качестве рабочей гипотезы рассматривается версия, что убийство связано с профессиональной деятельностью. Поэтому на всякий случай подключили нас. Придётся поработать. Выезжаете в составе оперативно-следственной группы. Старшим будет Романов. Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ подполковник, разрешите немедленно приступить к выполнению задания, – съязвила Катя.

Её отчасти задело, то, что руководство группой поручили не ей.

– Да ладно Катерина, чего ты выеживаешься, – устало сказал Литвинский. – Тебе же меньше головной боли. Дело резонансное, завтра же в новостях будет. Начальство начнет дергать по поводу и без повода. Тебе оно надо?

– И то правда, – согласилась она. – Я этого не учла.

Ныне покойный директор N-ского филиала Соколов обитал в самом центре города. Пятиэтажный дом, в стиле «сталинский ампир», построенный еще в пятидесятые годы прошлого века, фасадом выходил на главную городскую площадь. В доперестроечные времена тут селилась исключительно партийная номенклатура. Сейчас, подрастеряв былой имидж, дом выглядел скорее памятником ушедшей эпохи, чем символом благополучия. К тому времени, как Катя с коллегами подъехали на место происшествия, основные следственные действия уже завершились. Тело Соколова увезли в морг. В просторной трехкомнатной квартире, носившей следы недавнего ремонта, оставались всего несколько человек: молодая женщина – следователь, эксперт-криминалист, и участковый. Осмотр и оформление выемки электронной техники заняли совсем немного времени. Собственно, и изымать было почти не чего: в доме у Соколова имелся только персональный компьютер и мобильный телефон.

«Стоило ли загонять сюда аж трех человек, Романов бы и один вполне справился», – подумала Катя.

Закончив с квартирой, поехали в офис ТанЭксКома. Здесь пришлось пробыть гораздо дольше. Обыск длился несколько часов. Спустя некоторое время прибыл и сам глава холдинга – Андрей Некрасов – импозантный мужчина средних лет. Его сопровождала многочисленная свита из охранников и помощников. Кате он показался высокомерным надутым индюком. Чем-то он неуловимо напоминал переодетого белогвардейского офицера, каким их изображали в советских фильмах: военная выправка, до блеска начищенные ботинки, дорогой с иголочки костюм. В нем ощущалась внутренняя сила, уверенность, что любой его приказ будет мгновенно исполнен.

В отдел они вернулись только около семи вечера.

– Завтра в четыре часа будет заслушивание по этому делу, – предупредил её Литвинский. – Ты со мной.

– А почему не Романов? – удивилась Катя.

– У Романова на завтра другое задание, – усмехнулся Литвинский. – Так сказать персональный наряд на все пятнадцать суток. Вы с ним с утра посмотрите изъятую технику и мне доложите.

Предложение Литвинского ее не очень обрадовало. С Костей Катя старалась теперь видеться как можно реже.

Наутро Катя начала подбивать клинья к Алексею:

– Леша, ты не мог бы посмотреть с Романовым компьютеры по Соколову?

– Что так? – удивился Лешик.

– Да дел много, ну и… ты понимаешь. Вы там посмотрите, а я потом подойду.

– Ох, Катя, неправильно так. Все равно тебе с Костиком придется пересекаться, никуда не денешься.

– Я понимаю, но… должно пройти время. Может я смогу простить.

– О'кей, – вздохнул Леша. – Посмотрим мы технику.

– Спасибочки…

Катя зашла к Романову уже часов в одиннадцать:

– Ну, как, есть что-нибудь?

– На жестком диске ничего интересного, – ответил Романов. – А вот на почте есть одно любопытное письмо. Сама посмотри.

Она внимательно прочитала, – ну, хоть что-то, буду докладывать.

Совещание проводил заместитель начальника полиции по оперативной работе, что свидетельствовало о важности дела. Собравшийся народ был Кате в основном знаком. Помимо оперативников из угрозыска присутствовали и представители линии БЭП.

– Давайте подведем первые итоги, – предложил зам, когда присутствующие расселись по местам. – Кто нам доложит текущую обстановку?

– Я могу, – вызвался начальник ОУР майор Большаков.

– Говори Федор Иванович, – разрешил зам.

– Убийство произошло вчера около одиннадцати часов утра, – начал Большаков. Смерть наступила от огнестрельного ранения в голову. Оружия и гильзы на месте преступления не имеется. В это время Соколов был дома один. Супруга Соколова отдыхает за границей – в Греции. Ее уже оповестили. Приедет через два дня. Труп Соколова обнаружила его дочь Ирина. Мы пытались ее опросить, но у девушки шок. Прямо из квартиры ее увезли на скорой в больницу. Так что сейчас из нее свидетель никакой. Из того, что удалось от нее узнать, вырисовывается следующая картина. С утра она уехала на занятия. Сейчас учится на четвертом курсе Академии управления. Должна была вернуться не раньше двух часов, но последние три пары отменили. К дому подъехала около половины двенадцатого. Поднявшись на этаж, вспомнила, что оставила ключи в машине. На всякий случай позвонила в дверь. По ее словам, отец собирался с утра поработать дома, думала, может, он еще не ушел. Дверь никто не открыл, и ей пришлось спускаться вниз за ключами. А когда вернулась, обнаружила, что дверь в квартиру приоткрыта. Зашла и увидела отца мертвым. Естественно начала кричать, на крики вышли соседи. Они вызвали скорую и полицию. Вот собственно и все. Повезло девчонке. Получается в тот момент, когда она позвонила, преступник был еще в квартире. Если бы не забыла ключи, отправилась вслед за отцом. Провели поквартирный обход, опросили соседей. Как обычно – никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Судя по всему, киллер использовал пистолет с глушителем. Около подъезда есть камера видеонаблюдения, но, что характерно, как раз вчера она и не работала.

– Как только девушка придет в себя, с ней нужно будет тщательно поработать, – распорядился зам. – В доме, насколько я понимаю, лифта нет?

– Нет, – подтвердил Большаков.

– Значит, она могла столкнуться с убийцей на лестнице. И ее показания нужно проверить. Вряд ли она при делах, но… всякое бывает, сами знаете.

– Есть товарищ полковник.

– Кстати, а почему Соколов был не на работе? – спросил зам. – День вроде не выходной.

– Мы это выяснили. По показаниям заместителя около восьми утра ему позвонил Соколов и предупредил, что задержится на пару часов. Причину не объяснил, поручил провести утреннее совещание с сотрудниками.

– Нужно будет проверить все звонки Соколова, особенно в день убийства и накануне. Скорее всего, на вчерашнее утро у него была назначена встреча… У тебя есть еще что-нибудь существенное?

В общем – все. Очень похоже на заказное убийство, – подвел итог Федор. – Судя по почерку, действовал профессионал. Никаких посторонних отпечатков в квартире не нашли. Но есть один нюанс. Соколов сам открыл дверь убийце. Значит, скорее всего, был знаком с ним. Или ожидал визита. Будем разрабатывать окружение.

– Плохо работаете, – раздраженно сказал заместитель. – С момента убийства прошло более суток, а результаты нулевые: никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Так, а что нам скажут бойцы электронного фронта? – полковник имел в виду Литвинского с Катей.

– Нам удалось найти кое-что интересное в электронной почте Соколова, – сказал Литвинский. – С вашего разрешения подробнее доложит Екатерина Владимировна.

Зам кивнул.

Катя поднялась с места, но полковник жестом остановил ее, – можете не вставать.

– Мы проанализировали рабочую переписку Соколова в его почтовом ящике. Позавчера в 19.30 на электронный адрес Соколова пришло сообщение. Исходящий адрес почты зарегистрирован на Некрасова Андрея Васильевича. Это генеральный директор холдинга ТанЭксКом. В сообщении содержится угроза в адрес Соколова. Речь идет о каком-то долге. Процитирую дословно: «Надеюсь, ты не забыл про долг. Все сроки вышли, лучше нам договориться по-хорошему. Не заставляй меня прибегать к крайним мерам». Письмо находилось в разделе «удаленные». Соколов и Некрасов практически каждый день общались посредством электронной почты, но больше подобных сообщений не встречается. Обычная деловая переписка. У меня все…