Играй в традиции до конца

Как я изобрёл машину времени?

Часто думаю, что после двадцати пяти уже ничего не обрадует. Большую часть общеизвестных десертов я пробовал, реклам видел, а вин выпил. Недавно в магазине наткнулся на “Раму”. Не вполне уверен, что эту субстанцию стоит называть маслом. В моём восприятии “Рама” это старая реклама про пекаря, который любил смотреть, как мать хлеб печет.

Моей прабабушке было уже около девяноста лет, когда к ней пришла деменция. Ребенком я был излишне впечатлительным, поэтому меня оградили от всех сопутствующих ужасов, я её даже не увидел в таком состоянии. В моей памяти баба Нина осталось улыбающейся старушкой, которая коверкала предлог “с” и слово “сахар” и за мои мелкие пакости называла меня “турок”.

У неё бывал “хлеб з цукером и рамой”. В три года я смутно представлял различия русского и украинского языков. Да и о том, что часть моей семьи из Украины меня мало интересовала. Но хлеб з цукером и рамой я ждал каждый раз, когда мы с бабушкой шли к её матери.

Деда Сашу я не застал, только рассказы о том, как его душа болела за обстрелы Гондураса. Говорили, что он ежедневно садился с газетой в руках, нужный канал включал младший в семье, а Нина уже капала корвалол на случай бурного сопереживания участникам конфликта.

Китель деда пропал после смерти брата бабушки. Я всегда мечтал его примерить, в мои три года деда уже не было восемь лет. Но пиджак, завешанный боевыми наградами всегда висел на дверце шкафа изнутри. Я бежал к шкафу, когда кто-то открывал его, чтобы хотя бы глянуть на него. О войне я уже знал всё, что может интересовать мальчишку в три. Там были самолеты, автоматы, герои и танки. Я даже думал о том, как бы я отстреливался в окопах или смотрел бы вдаль из башни танка. Ну как бы я летал на истребителе…

 Ещё у Нины была музыкальная шкатулка. Она была из фарфора с красивой женщиной в голубом платье снаружи и внутри. Снаружи женщина была на фоне леса, внутри она сидела рядом с фонтаном. Механизм казался мне сложным, все норовил засунуть туда пальцы или выпросить ключик, которым можно было завести музыку. Там был барабан с мелкими иголочками, который крутился и цеплялся за железные пластинки издавая характерные звуки. Эти же иголочки на барабанчике дали мне шанс почувствовать себя стойким смельчаком. В очередной раз я полез смотреть шкатулку, укололся, появилась капля крови, а я не заплакал и даже не сказал никому! Красную каплю я вытер о занавеску.

 Вот так я и собрал примитивную машину времени из куска хлеба, рамы и засыпав сахаром всё это дело.

2021.

Нежность ксенофобии.

1.

– Мурат, я эту твою сухомятку максимум раз в полгода ем, ты же знаешь. Зачем потащил  меня сюда?

Женщине было за тридцать. Узкие джинсы, толстовка на молнии, кроссовки и темно-русая дулька на голове. Они смотрелись странно. Не будь у него бороды, характерной горбинки на носу и черных глаз на ещё детском лице, сошел бы за сына. Контрасту добавляла разница в росте и говоре.

– Да ты за***а уже меня, чего ты вообще хочешь?

Слабый акцент добавлял колорита, слух он не резал, как на базаре.

– Я с тобой время провести хотела, а ты опять.

– Все, домой поехали, я сейчас тебе объясню кое-что.

Официант в Маке в шоке, только принес оранжевый поднос, а они встали и пошли к выходу. Движения Мурата неестественно резкие, она шла медленно и уверенно, видом показывая, что она тут хозяйка положения.

2.

Приехать в Москву и поступить на юрфак – святой долг. Спокойно и весело ждешь, пока дядя приготовит место сам знаешь где. Закрываешь зачеты за деньги. Ну ты в курсе, правда? Делай что хочешь, отец не будет указывать. Да, всё закончится, как уедешь домой, но пока что Москва твоя. Каждый раз ты слушаешь, что пора женится, где дети и всё такое. Но только сейчас тебе девятнадцать, звонить домой и объяснять, что нужны деньги на диплом только в следующем году.

– Моему мерседесу уже двадцать лет, он на год старше меня, но все еще лучше этих кредитных ведер. Арсену вот пригнали новую камри, она вообще не та уже. У пахана три с половиной литров сороковая, она бля как новая. Сейчас нормальных машин уже не делают. Газа только много мой жрет, но это х***я. У брата новый поло, вообще не машина, но он таксует на нем, хочет тоже себе камри. За три года Москва надоела, мы обошли все кальянные, пошабили везде, один раз даже в туалете института с пацанами. Борьбу я бросил, как новый тренер пришел. Дяхан говорит, что одного типа у них повысят и он меня устроит, но это только через год короче.

3.

– Тане со старших классов нравились мальчики, которые были с какой-то знаете, прямотой наверно. У нас райончик такой себе был, там квартиры давали работникам ЗИЛа. Типичная картина – отец умер от пьянки, престарелая мать и великовозрастная детина – сынок. Она и не менялась со школы, хотя уже и за тридцатник нам. Мы знаете даже как подружились? Я дразнила её за вечную эту дульку на голове, стыдно теперь даже так. Ещё классе в четвертом это было, её все дразнили за дульку нелепую эту, портфель её выкидывали. Она ж из бедной семьи была, отец вроде то ли погиб на заводе, то ли после работы убили. Мать её, теть Марина рассказывала как-то, но я не запомнила особо. Таня с нами не очень долго училась, она после девятого ушла в кулинарный, но забеременела там вроде от препода даже, бросила всё это, не родила даже в итоге. Короче такая же история, как и с этим Муриком её. Ему лет восемнадцать-девятнадцать же, не русский, кавказец. Я говорила ей, ты чё мать, все лучшее детям? Она же как упрется, так я не знаю даже. Таскается с ним, я не верю, что он не бил её, как Макс. Это бывший её, утром люблю не могу, вечером вроде как культурно вино-коньяк, в голову даст ему и начинается… танцы с кувырками и тумаками, как говорится. На работу синяки тоналкой замазывала под конец, по лицу перестал стеснялся бить. Она как ушла от него, еще успела по его карте вещей в Заре накупить. Я и говорю ей, фига ты продуманка, Тань. Надо было мне тоже Толика зарплату спустить под конец, только он меня опередил, ну как обычно. Сама Танька, кстати, не пьет почти, максимум две-три бутылочки пивка под вечер после работы. Курит только разве что. Мы даже курить как-то вместе, дуры две малолетние, начали. Тогда появились тонкие эти  сигаретки, Кисс, кажется, помните? Мы нафуфыримся, губяки размалюем и пошли. Весело вообще тогда было. Как-то люди все добрее были наверно. А можно вопрос вам? Если Танька объявится вдруг, вы мне сможете дать знать как-то? Вдруг она обиделась на что просто и моча в голову ударила, вот и пропала куда-то, не звонит?

4.

Почему-то шаурмячные пережили появления макдональдсов, строительства Москвы-сити и вообще всего, что пришло после девяностых. Колхозные надписи “Донер”, “Кебаб”, “Шаурма” до сих пор можно встретить в центре Москвы. Но под вечер там же реально вкуснее, чем в местах для местного бомонда эконом класса?

– Нам четыре в сырном лаваше, две без перца – после некоторой заминки и общего смешка – а то у Заура жопа болит утром

– Да заткнись ты бля – тихо буркнул себе под нос парень с короткой бородой без усов и зубочисткой во рту

– Ещё одну без лука давайте – снова продолжил первый.

Невысокая продавщица не стала сбивать веселый настрой парней и добавила в общую беседу:

– А ты чего, на свидание собрался и боишься, что лук спугнет?

– Да, с тобой!

Компания одобрила общим ржачем фразу. Но женщина не смутилась, а наоборот злорадно повеселела.

– Давай, записывай номер. Сейчас смена закончится и мы с тобой идем на свидание. Цветы мне на арбате купишь сейчас.

Парень резко смутился, компания начала смеяться как шакалы из мультика. Он даже покраснел и стал отворачиваться, но она не сдавалась.

– Так, я не поняла. Записывай номер: восемь. Девятьсот шестьдесят два. – после каждой цифры она делала театральную паузу и становилась всё злораднее – семьсот сорок четыре. Сорок пять. Тридцать девять. Записал, я не пойму? После смены в двенадцать идем на арбат, всё ничего не знаю.

Время шло, а кассирша все продолжала кидать ехидные фразы, как только в зале никого, кроме них не оставалось. Парень, которого все звали Мурат уже совсем перестал поднимать глаза, глотал окончания фраз и сидел как на иголках. Дебильные фразочки друзей его не улыбали. Потом была пересменка, вроде всё закочилось. Ребята уже собрались, вышли, а возле входа стояла кассирша.

– Так не поняла, я тебя долго ждать буду? Ты думал, я тут шутки с тобой шучу? На свидание позвал и струсил?

Она говорила всё это тем театральным тоном, которым излишне эмоциональные мамаши ругает своих детей перед другими родителями. В эти моменты они хотят угодить своей строгостью компании своих соседок и призвать своё чадо к ответственности через стыд перед всё теми же соседками.

– Ну… пойдём сейчас, с пацанами отойду на секунду только.

Кучка под улюлюкание отошла, попутно устроив сцену шутливой борьбы и поджопников.

– Бля не мороси, ей лет сорок на вид. На**й тебе с ней п*****ать куда-то? Ты е****тый что ли?

– Ну как-то некрасиво получилось, не обессудь, она стремная вообще. Куплю ей цветов и с***усь.

– Да иди ты на **й, мы тебя ждать не будем. Арсену на работу в понедельник, мы к нормальным телкам поедем, Мага пробил уже з****сь там всё.

– Я быстро с****сь, подкачу к вам, на связи.

Мурат быстро отошел от компании, опустив голову и подошел к женщине, курившей около вывески “Донер 24 часа”.

– Татьяна, а вас кавалер, пытавшийся сбежать с первого свидания? – на этом Татьяна не выдержала и рассмеялась, широко открывая рот. Зубы показались Мурату намного белее, чем они были на самом деле. Ну или просто боялся смотреть в крупные голубые глаза.

– Ну я Мурат…

– Да иди к своим, я ж пошутила. Я тут покурить после работы вышла. Чего испугался, в ЗАГС тащить не собиралась

– Да не, я бы и сам познакомился, если честно, – тут у Мурата подкатил ком в горле, что шло совершенно вразрез с его кавказской напускной развязностью

– А ты мне в сыновья не годишься для знакомства? – тон был другим, он был игриво-горделивый, но вместе с этим мимика говорила о другом.

5.

– Мурик, бля, вообще тогда моросить начал. Он с той тёлкой начал шоркаться. Мы тогда один кон шавуху зашли похавать с пацанами, он познакомился с этой Таней. Она, бля, я его всю. Старая, стремная. Как алкашка, бля, выглядит. Я бы её за деньги не в****л даже. Он к ней каждый день бегал, променял пацанов на п***у. Ладно, мне пахан звонит, я съе***я короче. – на этом парень с зубочисткой в зубах оборвал наш разговор. Ни одной реплики вставить я, конечно, не смог, но назовем это таким диалогом.

Мурат не стал отвечать на вопрос, годится ли он в сыновья. Тем вечером он купил обещанные цветы у старушки с “не хотите купить девушке цветы?”. И ранний московский рассвет на Арбате был. С работы потом на машине с цветами встречи тоже были. В кино они смотрелись нескладно.  Подростковые последние кресла, а на них женщина, которая выглядит старше своего возраста и парень с бородой и по детски живыми глазами. Без этой тяжелой грузности, которая поя�