Джош стоял истуканом. Бланка легко взяла его руку за кончики пальцев и, почти неуловимо прикоснувшись губами, поцеловала. Гуго, выпучив глаза, нащупал позади себя стенку и медленно сполз по ней на скамью.
* * *
– Миледи…
Бланка подняла вверх указательный палец и легонько им покачала.
– Сир, вы должны называть меня по имени.
– Но…
– Нет. Так положено. Иначе это будет неприлично. Я научу вас. Людей, равных вам по происхождению или по титулу, вы можете называть по имени или, если они вам родичи, по-родственному, например, дядя, или брат. Всех, кто ниже вас по титулу, вы должны называть только по имени, но если это ваш родич, то можно и по-родственному, например, племянник. Тех, кто выше – по-родственному, если они вам родичи, или по титулу, но никак не по имени. Но ежели вы женитесь на какой-нибудь герцогине, то и ее сможете тогда по имени называть. А я вам не родственник и не равна вам по рождению.
– Но вы же зовете леди Алиенору по имени?
Бланка улыбнулась.
– Да, сир. Мы же росли вместе, мы – подруги. Но когда, например, мы находимся на торжественном приеме, я должна ее звать только «леди». На торжественных приемах вообще все называют друг друга только по титулам.
– Значит, друзья могут называть друг друга по имени, несмотря на титулы?
– Да. Но только в тесном кругу.
– То есть Гуго может называть меня Джошем?
– Эдмундом. Но это не мое дело, милорд.
– А вы?
– Нет, сир. Я же сказала – это неприлично.
Тяжко вздохнув, Джош кивнул. Эдмунд, хм.
– Я понял, миле… э-э, да… Бланка. Я чувствую себя не очень хорошо, когда вы говорите мне «сир» и «милорд». И совсем нехорошо, когда вы мне кланяетесь.
Девушка тихо рассмеялась, показав мелкие жемчужные зубки.
– Это пройдет. Со временем. Но я обещаю кланяться не очень часто.
Джош в ответ улыбнулся.
– Договорились. Бланка, а что такое Харлех?
Все трое сидели в кабинете-спальне в доме Финна; Джош с Бланкой за столом, разглядывая странную карту, обнаружившуюся во втором свитке из той шкатулки, а Гуго в углу комнаты. Забравшись с ногами на скамью, он, занятый собственными мыслями, время от времени отхлебывал вина из серебряного бокала. Алиенора спала глубоким сном; несмотря на то, что ее вызволили из подземелья всего как полночи назад, дыхание ее стало заметно ровнее. Время от времени Бланка подходила к постели и поправляла одеяла. Заботливо приподнимая своей подруге голову, она из чайной ложки вливала ей в рот воды.
– Харлех? Это фамильное владение и одновременно больное место моего отца. Харлех есть, и его нет.
– Как так?
– Большинство людей думает, что Гриммельнский Вал построили очень давно. В общем, это правда, хотя и не так давно, как обычно представляют. От Кайрфилли на западе до Денбаха на востоке его возвели чуть более ста лет назад. Разве Миртен не давал вам читать книги об этом? Он же учил вас грамоте.
– Нет. – Джош покачал головой. – Я читал много книг по истории, военному делу и, как это ни смешно, по поварскому искусству и медицине, но очень мало о Вале. Миртен как будто прятал их, все обещая, что придет время, и он пустит меня в библиотеку.
– По медицине? – Бланка приподняла одну бровь. – Очень забавно. Расскажите что-нибудь.
– Ну… не знаю. Вот, например, леди Алиенора…
– Ваша сестра.
– Да… – Джош на секунду смешался. Искоса и быстро глянув в сторону кровати, он вздохнул и продолжил. – Она, например, очень бледна. Чтобы придать лицу румянец, надо взять корень переступня, очистить его, мелко нарубить и высушить. Затем измельчить в порошок, намочить в розовой воде и осторожно нанести на лицо с помощью тонкой хлопковой или шелковой ткани. Так румянец получается очень естественный. Вот.
Бланка хмыкнула.
– Интересно. Похоже, Миртен готовил вас к себе в помощники. Хотя, я думаю, именно этот рецепт к нашему случаю не очень подходит. И часто вы практиковались?
– Никогда. – Джош улыбнулся. – Но все же – что там с Харлехом?
– Ах, да. Харлех. Так вот: Вал построили, но, то ли оттого, что построили второпях, то ли по другим причинам, время от времени в разных местах там образуются разломы. Мой дед Лан Оргин имел свой феод в месте, которое примыкает к Валу, это где-то в двадцати-двадцати пяти лигах к юго-западу от Хартворда. Он владел маленьким старым замком, по сути, только из одной или двух башен, и деревней Харлех. Род у нас очень древний, мы ведем его от одного из младших сыновей Айоверта Бринмора, железного короля.
И, около пятидесяти лет назад, однажды ночью по неведомой причине эта часть Вала рухнула, и что-то наползло на Харлех. Мой отец был тогда совсем маленьким, и он рассказывал мне о каком-то тумане, который наполз на деревню. Потом из тумана появились тени, которые пили людей. Никаких страшных зверей, вроде тех волков, которых можно убить, никаких дхаргов, просто чернота. Люди падали мертвыми и их выпивали. За ту ночь мой дед лишился почти всех своих людей; половина деревни, конечно, сбежала, а он со своими латниками пытался противостоять этому кошмару, но безуспешно. Резать и колоть было некого. К утру туман уполз, но Харлех оказался отравленным. Земля стала похожа на пепел, липкий и черный, деревня имела такой вид, как будто бы ее сожгли дотла, а первые несколько человек, которые ступили на черную землю, сошли с ума. Двое выхватили мечи и с ревом набросились на своих же товарищей; говорят, из их глазниц текла кровь. Их пришлось убить. А еще несколько с криками убежали за Вал. Мой дед, как рассказывают, сам потом со слезами на глазах руководил постройкой укреплений в этом месте. Их линию сдвинули далеко на север, а сам Вал в этом месте сделал большой крюк, захватив и деревню, и замок. Так что теперь владение моих предков находится за ним. Харлех есть, и его нет. Лан Оргин прожил после этого еще два месяца, пытаясь восстановить поселение рядом с тем местом, но у него ничего не получилось. Жители не вернулись, а вскоре разбежались и солдаты. Наверное, дед пытался сам разведать, что там осталось от его замка, потому что он тоже умер неожиданно и в страшных мучениях, и из его глаз тоже текла кровь. Моего маленького отца приютили в семействе Риэннон, которому тогда принадлежал Хартворд; Оргины являются вассалами Хартворда. С тех пор мы и живем здесь.
– Я вам сочувствую. – Джош удрученно качнул головой. – Наверное, тяжело вот так лишиться своего единственного дома.
Девушка пожала плечами.
– Не знаю. Меня еще тогда на свете не было. Кроме того, милорд, если говорить откровенно, то у меня не вызывают каких-то особых чувств рассказы о маленьком старом замке среди болот, где я, наверное, провела бы полжизни в ожидании, когда совсем небогатую наследницу Харлеха отдадут хоть за кого-нибудь замуж. А из развлечений – только крестьяне, бухающиеся на колени при виде леди Бланки. Это, как вы понимаете, не предел мечтаний. Хартворд, по крайней мере, похож на город и, кроме того, у меня здесь есть подруга.
– И о чем же вы мечтаете?
– О, нет! – Бланка рассмеялась. – Вы – мой лорд, и можете приказать мне прислуживать вам, но вы не можете заставить бедную девушку рассказывать о своих желаниях.
– О, боги, – смутился Джош, – я вовсе не хотел…
– Не стоит, сир. Но почему вы вспомнили о Харлехе?
– По двум причинам. Во-первых, вы назвали себя дочерью лорда Харлеха, а это название я раньше никогда не слышал, а во-вторых, – Джош в очередной раз развернул свиток с непонятной картой, который они достали из ларца, и ткнул в него пальцем, – во-вторых, мы уже час рассматриваем эту карту, на которой нам ничего не знакомо. Что это за графство такое – Глом? Или герцогство Эервен? Здесь какие-то города, какие-то замки, реки с лесами, но это не королевство Корнваллис.
– И что же это?
– Смотрите сюда. – Джош подчеркнул ногтем крошечную точку в углу карты. – Здесь написано – Харлех. Замок, а рядом деревня.
– Ох… – Бланка прикрыла рот ладонью. – Это…
– Именно. Я думаю, что это карта земель за Валом. Старая карта, составленная тогда, когда Вал еще не построили.
– Но зачем Финну класть ее сюда, рядом с письмом Миртена?
– Не знаю. По всей видимости, мне придется это выяснить.
– Милорд, – Бланка поднялась со скамьи, – у меня такое ощущение, что вы никогда не жили на кухне.
– Жил. – Джош невесело улыбнулся. – Честно говоря, миледи, я чувствую себя как будто потерявшимся. Все так непонятно и… и…
– И неожиданно, – закончила за него Бланка. – Для меня не меньше, чем для вас. Но теперь, сир, если вам будет удобно выбрать другую комнату, я бы не отказалась немного поспать. До рассвета всего пара часов. Я могла бы лечь с леди Алиенорой.
– Конечно. – Молодой человек вскочил на ноги. – Мы с Гуго пойдем в гостиную.
Бланка, подобрав юбки, вновь присела в реверансе.
– Спокойной ночи, ваша светлость. И я… я очень рада нашему знакомству.
– Спокойной ночи, миле… э-э… Бланка, – сказал Джош, чуть замявшись. И на мгновение ему показалось, что по губам девушки пробежала легкая улыбка.
Юноша растормошил Гуго, который к этому времени уже спал, скорчившись на скамье. Зевая, он поплелся вслед за своим другом, бормоча что-то о людях, которые и сами не спят, и другим не дают, но, как только дверь за ними закрылась, он решительно уселся за стол.
– Джош, – начал он, пожевывая нижнюю губу, – а мне как прикажете вас называть? Милорд? Ваша светлость? А может, ваше высочество?
– Дурак, – сказал Джош, укладываясь на скамейку, – ты же друг мне, разве нет? Вот сам и решай.
Гуго облегченно перевел дух.
– Хорошо. Уж что-нибудь решу. Кстати: а Буллит, я так понимаю, это один из тех гадов, что украли твоего братца. Надо бы узнать, сколько времени он служит в Хартворде и вообще когда тут появился. Наверняка незадолго до твоего рождения.
– Я тоже так думаю. – Джош уселся. – И вот еще что… Гуго, судя по всему, я очень опасный друг. И ты, вообще-то, не должен…
Гуго громко фыркнул в темноту.
– Чушь собачья. Неужели ты думаешь, что я всю жизнь мечтал провести на кухне в компании с мастером Гербером? Мыть посуду и таскать ящики? Нет уж. Это мой шанс. И будь я проклят, если им не воспользуюсь, даже и не вздумай меня отговаривать. Ура, мир зовет. Ну все, спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
– Джош! – полминуты спустя раздался в темноте голос Гуго.
– Что?
– Я тут подумал… бедная Жозефина. Ей надо было еще годик назад тебя захомутать. Вот ей был бы сейчас сюрприз…
Джош покачал головой и, не отвечая, повернулся лицом к стене.
Глава 10. Новые подданные
– Ох, что в замке творится… – Гуго, втиснувшись в полуоткрытую дверь, бросил на стол мешок. Немного отоспавшись, после полудня он отправился на кухню, чтобы раздобыть еды, и только сейчас вернулся; пошарив в котомке, он достал оттуда пару каких-то склянок. – Леди Бланка, я тут принес кое-какие мази для госпожи. У Гербера выпросил, сказал, ногу сильно поранил, он говорит, от ушибов и порезов это помогает.
– Спасибо, Гуго. А что в замке? Они обнаружили?..
– Да. Похоже, уже несколько часов как выяснили, что леди Алиеноры внизу нет. Может, я и выдумываю, но мне показалось, что мастер Гербер как-то слишком пристально на меня смотрел, но спрашивать ни о чем не стал. Эти мази он мне из своих комнат принес, сказал, сам Миртен готовил. Говорит, чудодейственные, кому угодно помогут. И микстура еще – сказал, мертвого с постели подымет. Говорит, а сам мне в глаза так внимательно заглядывает. Не удивлюсь, если он догадывается, для кого они – иначе с чего бы ему их мне давать?
– Даже если и догадывается…
– …и вот еще, – перебил Гуго, – насчет микстуры. Говорит, это снадобье память слегка того, как там он сказал… отшибает. Даже и не знаю, надо ли?
Задумавшись на мгновение, Бланка решительно кивнула.
– Надо. Точно надо. Я попробую ей дать это сейчас же, пока она не проснулась. Какие еще новости?
– Ох, не знаю, что будет, но, кажется, надо срочно что-то придумывать. Наемники по всему замку шарят, народ ничего не понимает, кого ищут, у ворот тюрьмы – никого, просто замок висит, а Дрого, говорят, утром слюной брызгал. Тех двоих, что подземелье охраняли, куда-то в донжон повели. Думаю, Дрого их сейчас пытает, что, да как.
– О, боги мои, – девушка с удрученным видом села на скамью, – что будет, что будет… Удивительно, что они еще по городу ее не разыскивают. Нам надолго здесь не спрятаться.
– Это я, миле… Бланка, – произнес Джош, по обыкновению слегка запнувшись, – я вчера ночью, когда вы из тюрьмы ушли, завалил люк, а потом открыл вашими ключами вторую дверь, ту, что в красную комнату ведет. Так что они, судя по всему, подземелье обшарили, обнаружили люк наверху – на это большого ума не надо, завал разобрали и попали в те покои. Я ту дверь специально оставил незапертой. Поэтому и подумали, что Алиенору где-то внутри замка прячут. Но вы правы – это ненадолго. Вернется Рич Беркли и устроит обыск по всему Хартворду. Ни одна мышь не спрячется.
– И что же делать?! Нам же надо как-то ее из города вывезти. И чем скорее, тем лучше. А она спит, и я не знаю, когда очнется. Ее там сильно замучили. И как ее везти и куда, тоже не представляю. Может, к Пемброку Ллевеллину? Это ваш…
– Я знаю, – кивнул Джош, – я же говорил, я читал книжки по генеалогии. Это дядя графа Рутвена Беркли, то есть дед леди Алиеноры.
– И ваш, милорд.
– Да. Так выходит, что и мой. Извините, но это как-то… ненормально.
Гуго фыркнул.
– Да уж. Может, мастеру Герберу сказать?
– Возможно. Не знаю. – Джош поднялся с кресла. – Вот что – я иду к сиру Балдрику. Он должен помочь.
– Но он же дал слово Ричу… – Бланка испуганно замотала головой. – Не нужно, ваша светлость.
– Нет. Бланка, вы не правы. – Джош решительно принялся натягивать куртку. – Сир Балдрик дал слово – ну и что? Что ему оставалось делать? Если бы он отказался, то его посадили бы под замок, как и сира Равена. И это не присяга, а всего лишь обещание выполнять приказы. И сегодня, кстати, мы знаем кое-что такое, что вчера и не предполагали: если бы Балдрик действительно захотел бы выслужиться перед графом Клеймором, то ему это сделать проще простого: взять меня за шиворот и привести к нему. Он ведь знает, кто я, не так ли? Так что, миледи, это не тот человек, которого нам надо опасаться.
Бланка наморщила лоб, ращдумывая.
– Пусть будет так. Но, наверное, Гуго следует пойти с вами.
– Нет. Балдрик может не захотеть говорить при незнакомом человеке.
– Хорошо. Только прошу вас – осторожнее. – Бланка подошла к Джошу и легко дотронулась рукой до его лба. – У вас корни волос светлые. Все-таки вы не очень хорошо покрасили себе голову. Мы это исправим.
Джош слабо улыбнулся.
– Я постараюсь.
Кивнув на прощанье, он выглянул за дверь и, убедившись, что поблизости никого нет, вынырнул в проулок между домами.
Город уже заканчивал дневную работу. Пробираясь по узким улочкам, Джош с удовольствием вдыхал знакомые запахи свежеиспеченного хлеба, сыромятной кожи и слегка кислого духа, несшегося из открытых дверей кабаков (несколько дней вынужденного затворничества только добавили остроты ощущений), отмечал про себя привычные картины и звуки: девушки, спешащие к колодцу с кувшинами; скрип качающихся ставней, за которыми скорняжных дел мастер гневно отчитывал своего ученика; целая толпа рабочих с лопатами, топорами и молотами, направляющаяся по домам; собаки, лошади, повозки и бесконечная ругань возчиков, ударами хлыстов отгоняющих от своего скарба попрошаек. Из соседнего дома вышел сапожник и разместился со своей дратвой прямо на улице – здесь было пока светлее, чем внутри; в десяти шагах от него, не обращая никакого внимания на прохожих, усердно стучал своим молотом кузнец, стараясь закончить какую-то вещицу до захода солнца; крики зазывал, соленые шуточки и женский смех – все эти звуки висели над Хартвордом неумолчным гомоном.
В очередной раз остановившись, чтобы пропустить груженую мешками телегу, Джош застыл, пораженный внезапно мелькнувшей мыслью: это все его. Он, Джош, вернее, Эдмунд – он есть лорд Беркли, граф и властитель этого города. Странное и неопределенное ощущение: он знал это, но не чувствовал. Удивительно, только и подумал он, как его внимание привлекло нечто не особенно привычное для этого места: эшафот не пустовал. Там между двумя столбами за руки растянули голого до пояса человека, а двое наемников, которых Джош никогда раньше не видел – по всей видимости, из клейморовских, – по очереди стегали его по спине длинными кожаными плетьми. Тот уже потерял сознание; его тело безвольно висело на цепях, а полусогнутые ноги волочились по деревянному помосту. Наверное, подумал Джош, это один из тюремных охранников, которого сделали козлом отпущения за исчезновение Алиеноры.
Чуть поодаль в окружении стражников стоял, покусывая себе ногти и наблюдая за экзекуцией, сам Дрого, граф Марч. Остановившись за углом ближайшего дома, Джош принялся его разглядывать. Негодяй и мучитель Алиеноры. На первый взгляд обычен и мало примечателен: невысокого роста парнишка лет тринадцати, чернявый, со смуглой кожей и пронзительными темными глазами. Наверное, именно глаза и обращали на себя особое внимание; глаза и маленький красногубый рот, кривившийся в нервной ухмылке.
Народа вокруг эшафота топталось на удивление мало: несколько бездельников, стайка мальчишек, шумно радовавшихся каждому удару, да чей-то домашний учитель с маленьким ребенком – это зрелище всегда считалось назидательным. Все прочие обходили это место по краю площади, спеша по делам и лишь искоса поглядывая в ту сторону.
Замковые ворота были заперты и хорошо охранялись: вместо обычных двух стражников сейчас там стояли четверо; по всей видимости, Дрого пока не пришло в голову, что его пленницу могли каким-то образом вывести за пределы замка. Но только пока. Рич Беркли, когда он вернется, совершенно определенно об этом догадается; времени оставалось немного. Развернувшись и решив обойти Замковую площадь стороной, Джош поспешил к южным воротам: там высилась старая башня с караульной, в которой сейчас и располагался сир Балдрик Одли со своими солдатами.
На его счастье у входа стоял, лениво опираясь на длинную алебарду, незнакомый Джошу наемник; молодой человек, подходя к башне, уже сломал себе всю голову, стараясь придумать удобоваримую причину своего превращения в брюнета, на тот случай, если там окажется кто-то из знавших его солдат. Сказав, что у него есть срочное сообщение для начальника стражи от мастера Гербера, он был беспрепятственно допущен внутрь.
Поднимаясь по крутой каменной лестнице, Джош пытался представить себе возможный ход беседы, но, так и не сообразив ничего путного, во всем положился на случай и толкнул дверь.
Сир Балдрик с хмурым видом сидел за столом. Это был крепко сбитый мужчина лет около сорока, с обветренным лицом и коротко подстриженными волосами; длинные усы свешивались по обе стороны рта. Небольшая с низким потолком комната, в которой он находился, судя по виду, давно была необитаема: слой золы закаменел в погасшем камине, а пустые полки покрывал толстый слой пыли. На столе валялись какие-то пожелтевшие свитки, придавленные сверху железными перчатками и небрежно брошенным поясным ремнем с ножнами; сам меч начальник стражи держал в руках, полируя его мягкой замшей.
– Джош?! – Сир Балдрик изумленно уставился на вошедшего. – Что ты здесь делаешь? Что у тебя с волосами?
– Добрый день, сир. Я… я хотел бы получить совет.
– Совет? – Балдрик фыркнул. – Любому человеку я сейчас готов дать только один совет – убираться как можно скорее из этого городишки. Что у тебя случилось? Тебя прислал Руддик Гербер?
Вместо ответа Джош подошел к столу и положил перед ним золотой медальон с вепрем. Глянув на него, Балдрик поднял голову и тяжелым взглядом уставился на юношу.
– Что это?
– Вы не знаете, сир?
Начальник стражи покачал головой.
– Нет. Откуда он у тебя?
– Нашел. И думаю теперь, что мне с этим делать. Я спрашивал совета у мастера Гербера, у Миртена и у Финна, торговца с рыночной площади. Они послали меня к вам.
– Вот как. Значит… значит, ты знаешь.
Джош промолчал. Балдрик поднялся из-за стола, прошел к входной двери и, плотно ее прикрыв, опустил железный засов. Все так же не спеша он вернулся к столу, аккуратно завязал ворот рубахи и подпоясался ремнем. Взяв обеими руками меч, он опустился на колено.
– Сир Эдмунд, лорд Беркли, граф Хартворд! Я, Балдрик Одли, рыцарь, сын Гарена Одли, предлагаю тебе свой меч и свою службу так же, как служил я и все мои предки до четвертого колена твоим предкам.
Балдрик наклонил голову и вытянул вперед руки. Клинок тускло блеснул.
– Что я должен сделать, сир?
– Возьми его, если согласен, и верни обратно. Если не согласен, откажись.
Джош взял меч.
– Сир Балдрик Одли! Я… – Молодой человек на долю мгновения запнулся. – Я, Эдмунд Беркли, граф Хартворд, принимаю твою службу. Возьми свой меч и… пусть он служит нам так же верно, как служил нашему отцу.
Взяв клинок, сир Балдрик вновь склонил голову.
– Я, Балдрик Одли, отныне ваш верный слуга.
Начальник стражи поднялся с колен и вложил меч в ножны.
– Для вас, милорд, начинается новая жизнь, и эта жизнь гораздо тяжелее, чем та, которую вы вели до сих пор.
– Я должен кое-что рассказать вам, сир.
– Не сейчас. Это еще не все. Прошу тебя подождать здесь. Это недолго.
Джош пожал плечами. Балдрик направился в дальний конец комнаты к обнаружившейся там маленькой дверце, которую юноша сразу не заметил, и вышел. Спустя всего четверть часа он появился вновь, но уже под руку со своим сыном. Томас несколько напряженно глянул на Джоша.
– Томас! – Рыцарь положил руку ему на плечо. – Я говорил тебе о том, что этот день когда-нибудь настанет. Время пришло.
– Джош?! – воззрившись на него, изумился Томас.
Сир Балдрик еле заметно качнул головой.
– Его светлость Эдмунд Беркли. Делай то, что должен.
Томас уставился на отца наморщив лоб.
– Томас, – устало повторил Балдрик, – это не шутка.
– Я… да, хорошо.
Томас приблизился к Джошу и неловко опустился на одно колено, так же, как его отец, протянув вперед свой меч.
– Сир Эдмунд, лорд Беркли, граф Хартворд! Я, Томас Одли, сын Балдрика Одли, рыцаря, предлагаю тебе свой меч и свою службу так же, как служит отец мой, сир Балдрик, и как служили мои предки твоим предкам.
– Я принимаю твою службу, мастер Томас.
Взяв меч и засовывая его в ножны, Томас неуверенно посмотрел сначала на отца, потом на своего нового сеньора.
– Сир… Отец… О боги мои, Джош, я так рад, что это оказался ты!
– Томас… – сквозь зубы гневно процедил начальник стражи.
Джош поднял вверх руку.
– Не стоит, сир Балдрик. Я тоже очень рад, Том. У меня, оказывается, больше друзей, чем я думал.
С широкой улыбкой на лице Томас поклонился.
– Сын мой, – рыцарь, удовлетворенно кивнув, повернулся к Джошу, – с вашего позволения, милорд. Иди вниз и готовься. Ты знаешь, что делать.
– Сир. – Томас слегка поклонился. – Отец.
И выбежал из комнаты, на ходу удивленно покачивая головой.
* * *
Спустя полчаса Балдрик тяжело поднялся с кресла и принялся мерить шагами свой кабинет.
– Я согласен с тобой… сир Эдмунд. Не со всем, что ты сказал, но со многим. Только одно: я не думаю, что жизни леди Алиеноры угрожает какая-то серьезная опасность.
– Но…
– Выслушай меня. Граф Дрого далеко не всегда может держать себя в руках, но то, что он сделал, он сделал явно без ведома своего отца. Рич Беркли очень жесткий и беспринципный политик, но он никогда не пойдет на преступление, если не будет уверен в том, что это принесет ему какую-либо выгоду. Смерть Алиеноры не в его интересах. Сир Рутвен мертв… к сожалению, это факт. На днях из Лонхенбурга прилетел еще один голубь с письмом от Бедвиса – это наш доверенный человек. Его обвинили в заговоре против короля и приговорили к смерти судом эорлинов, хотя эорлинов-то в столице на тот момент было всего три-четыре человека. И Рич на том суде не присутствовал, и я очень сомневаюсь, что он хотел смерти своего брата.
– Но я так понимаю, это именно он рассказал королю о мнимом заговоре?
– Может быть, и он. Даже, скорее всего, он. Но… это сложно объяснить, милорд. Я постараюсь, хотя то, что я сейчас скажу, это всего лишь домыслы. Мои и сира Равена.
Балдрик вздохнул, собираясь с мыслями.
– Я начну с другого конца. Я думаю, что Рич нашел Алиеноре жениха.
– Себя?! – брови Джоша потрясенно взметнулись вверх.
– Нет. Он же женат, хотя супругу его уже давно никто не видел. Говорят, он держит ее взаперти. Но даже если бы он и был свободен, брак с твоей сестрой лично ему ничего не даст. У него же уже есть старший наследник – Дрого, которому и достанутся и титулы, и земли.
– Дрого?!
– Да. Рич таким образом убьет сразу двух зайцев: во-первых, он объединит в своих руках все владения семьи Беркли. Ты знаешь, что у тебя есть еще один дядя?
– Да. – Джош кивнул. – Камбер, герцог Беркли.
– Именно. Но он полностью и неизлечимо сумасшедший, детей у него нет, и он может умереть в любой момент. А если нет, то ему помогут. Таким образом, герцог Камбер умирает, а сира Рутвена требуется просто устранить. Не обязательно доводя дело до казни – его вполне могли просто лишить титулов и владений, отправив в тюрьму навечно. Сир Рутвен не принадлежит к Первородным, и закон это допускает. Так что его смерть – это дело рук самого Роберта Даннидира, а еще вероятнее – его отца, герцога Оуэна Эмли. Этот прокаженный старик всем заправляет в Лонхенбурге. Говорят, он сидит в своем замке безвылазно, никого не видит и никого не принимает, но я этому не верю. Иначе каким бы манером он оказался в столице за неделю до коронации?
Балдрик выглянул за дверь и, крикнув кому-то принести кувшин вина и пару бокалов, вернулся за стол.
– Так что Ричу вовсе не требовалось добиваться смерти твоего отца. Его казнь, я бы даже сказал, твоему дядюшке только повредила: теперь все королевство знает, что этот хромой не только наушничал королю, но и отправил своего родного брата на эшафот. Его ближайшие родичи – и Олан Хантли, и граф Гленгорм теперь ему руки не подадут. За других не скажу.
В дверь постучали. Взяв из рук солдата кувшин и бокалы, Балдрик неторопливо разлил вино и, сделав изрядный глоток, продолжил.
– И, наконец, второе. Главное. О твоем существовании не знают. Рич Беркли по-прежнему ищет пропавшего сына графа Хартворда, но, судя по всему, он и сам уже не верит в то, что ты смог выжить, иначе бы не затеял всю эту историю. Он думает, что леди Алиенора – единственная наследница графства Хартворд. И более того… – Балдрик подался через стол и понизил голос. – Она старшая в порядке наследования престола королевства Корнваллис. Не считая тебя, понятно.
Джош с оторопью посмотрел на своего собеседника.
– Как же так? А Роберт III?
– В этом и суть. Многие убеждены, что у семейства Беркли права на корону возникли раньше, а Роберт – просто узурпатор, пешка в руках своего папаши. Женив своего сына Дрого на твоей сестре, граф Клеймор получает право начать борьбу за трон. А если у них родится сын… – Балдрик вздохнул и закончил: – Так что для Рича Беркли жизнь леди Алиеноры – это главный козырь, самая большая ценность. Без нее он умрет просто графом в своем мелком графстве.
– Но Дрого…
– Дрого – дурак. И он либо не понимает сути происходящего, либо его отец не посчитал нужным его просветить. А вернее – и то, и другое. Наверняка сир Рич даже не рассказал ему о своих планах относительно Алиеноры. Насколько я знаю графа Клеймора, этот человек привык все решать сам, и своими мыслями и планами ни с кем не делится. Если бы Дрого знал имя своей невесты, даже его куцых мозгов вполне хватило бы на то, чтобы понять, что с леди Алиенорой нельзя так обращаться.
Джош упрямо положил руки на стол.
– Я не отдам ее Ричу. Ни Ричу, ни Дрого. Вы бы видели ее, когда мы вынесли ее из подземелья…
Балдрик кивнул.
– Понимаю. Может быть, ты и прав. Хотя на моей памяти девушек отдавали замуж за куда худших женихов. А Дрого – он знатен и богат, королевских кровей, хотя и по младшей линии… Нет, нет, – Балдрик поднял руку, заметив, что Джош открыл рот, готовясь ему гневно возразить, – это ваше решение, милорд. В любом случае, с появлением Эдмунда Беркли Рич теряет права опекунства. Только вы имеете право распоряжаться рукой вашей сестры. И именно поэтому вы представляете для его планов смертельную опасность. И что еще хуже – пока мы ничего не можем ему противопоставить.
– Можем, и противопоставим. Мы уже вырвали из его рук Алиенору. И я намерен вывезти ее из Хартворда.
– Куда?
– Пока не решил. Быть может, к герцогу Ллевеллину? Этот-то совет мне и нужен.
– Это ваше решение, милорд? Увезти ее?
– Да. И надеюсь на вашу помощь.
Балдрик Одли задумчиво пожевал усы.
– Хорошо. Возможно, и к Ллевеллину, хотя это довольно далеко. Я должен подумать, куда лучше и как. Но, в любом случае, сейчас вы должны перевезти ее из замка, а лучше всего, сюда. Здесь я могу беспрепятственно вывести вас из города. И это надо будет сделать сегодня, поскольку завтра уже возвращается граф Клеймор. А когда он вернется и узнает о пропаже Алиеноры, – рыцарь покачал головой, – боюсь, ни одна мышь из Хартворда не выскочит.
Джош поднялся из-за стола. Балдрик встал вслед за ним.
– Сир Эдмунд… береги себя, мой мальчик. Теперь ты не просто Джош из кухни, теперь у тебя есть семья… и подданные, – и, помолчав мгновение, вздохнул, – а также враги. Слишком могущественные для одного человека.
– Да, сир. Спасибо. – Джош крепко пожал протянутую руку и, задумавшись на мгновение, озорно улыбнулся. – Раз, два… целых восемь подданных. Но это значительно больше, чем три дня назад.
Балдрик Одли хмыкнул.
– Пожалуй. У меня вовсе нет. Удачи, и я жду от вас известий. Поторопитесь, милорд – солнце уже заходит.
Джош кивнул и вышел за дверь.