Это было не совсем то, что обычно говорят в таких случаях. Куда больше подошло бы «рад знакомству» или «очень приятно». Скажу прямо – обстановка меня немного напрягала.

– Ты присаживайся, Лика, – похоже, его девушка пыталась сгладить неловкость. – Меня Вера зовут.

Я села.

– А это Серый, – сказал Антон, наливая сок. – Ты, наверное, его помнишь. Гоняет он, конечно, как сумасшедший, только успевай уворачиваться, а в остальном, парень неплохой, – он протянул мне стаканчик.

Я посчитала, что будет справедливо каждому оплатить их же монетой.

– Как скажешь, Антон, – сказала я ему, даже мельком не глядя на Серого.

Затем я взяла сок и продолжила:

– Спасибо. Апельсиновый – мой любимый.

Ну и в завершении я посмотрела на Веру и с неподдельным восторгом произнесла:

– У тебя такой необычный оттенок волос, просто шикарный цвет. И тебе очень к лицу.

Вначале на их лицах появилось легкое недоумение. Затем по мере того, как до них стал доходить смысл затеянного мной «око за око», недоумение сменилось весёлыми искорками в глазах. А Антон сказал:

– Шах и мат, Серый, – и подмигнул мне.

– Ну, что ж, Анжелика… – начал было Серый.

– Просто Лика, – поправила я его.

– Окей, Лика, думаю, мы поладим, – закончил он.

– Если что это мой натуральный цвет, – с гордыми нотками в голосе сказала Вера, – чтоб вы знали.

И вот тут уже все рассмеялись, и обстановка немного разрядилась.

У Веры действительно были потрясающие волнистые волосы, которые переливались всевозможными оттенками медного, от тёмного к светлому. И я ни капельки не лукавила, когда говорила, что они необычные. Вера была красивой. Я бы даже сказала – эффектной. И она об этом знала. На первый взгляд она производила неплохое впечатление, но я понимала, что столкнись мы с ней где-нибудь в обычной жизни, то скорее всего даже не посмотрели бы друг на друга. Слишком разные мы были.

Серый показался мне непредсказуемым. Что-то в нём настораживало. И несмотря на то, что он сказал, будто мы поладим, я в этом сильно сомневалась.

Мне нравилось отдыхать на природе, я любила плавать, хотя боялась глубины. Темнота и неизвестность меня всегда пугали. Я потихоньку двигалась к своей мечте. Заводила новых друзей, с которыми возможно буду учиться в одном университете. Но даже учитывая всё это, чувствовала я себя не в своей тарелке. Ощущение, что я нахожусь не в том месте, где должна быть, меня никак не оставляло. Я списала это на непривычное для себя поведение и попыталась настроиться на позитивную волну.

Мы с удовольствием поели пиццу, которую парни достали из термосумки, ещё горячую, и теперь собирались пойти искупаться. Я достала полотенце из рюкзака, сняла одежду и вместе со всеми пошла к воде. Антон наблюдал за мной. Я чувствовала на себе его взгляд и то, как пылали мои щёки. Сама старалась не поворачивать голову в его сторону и поскорее зайти в воду.

– Ты очень красивая, – сказал Антон, когда мы немного отплыли от берега.

– Спасибо.

– Не любишь комплименты? – поинтересовался он, обратив внимание на сухость в моём голосе.

– Скорее не привыкла, – ответила я, разворачиваясь к берегу.

– Ты куда? Давай наперегонки, – предложил Антон.

– Я не очень хорошо плаваю. Куда мне с тобой тягаться.

– Тоха, я в теме! – подключился Серый.

Мы с Верой сели на песок у самой воды и смотрели, как всё дальше заплывают парни. Я решила не ходить вокруг да около и спросила прямо:

– Похоже, ты совсем не ожидала, что Антон приедет со мной.

– Это точно, – также прямо ответила Вера. – Ты не думай, дело не в тебе. Вернее, в тебе, – она вздохнула. – Да как же объяснить-то. Ты не похожа на тех, с кем обычно тусуется Антон. Вот и всё.

– И много таких на кого я не похожа?

– Достаточно, чтобы можно было судить о его предпочтениях.

– А вы давно знакомы?

– С детства. Наши предки вращаются в одной среде. Так что я знаю, о чём говорю, поверь мне. Погнали ещё поплаваем, – сменила тему Вера. – Ты вечером с нами?

– Нет, не с вами, – ответила я, заходя вместе с ней в воду, но отставать не собиралась. – Проще говоря, я не в его вкусе.

– Я бы так не сказала, – начала Вера, но договорить не смогла, так как неожиданно исчезла под водой, а передо мной так же неожиданно появился Антон.

Через мгновение вместе с Серым вынырнула Вера, барахтаясь и раскидывая брызги во все стороны.

– С моей стороны было бы не по-мужски шутить так над тобой после того, как узнал, что ты плохо плаваешь, – сказал Антон.

– По-моему, это в любом случае не по-мужски, – ответила я, с сочувствием глядя на Веру.

– Да брось. Им же весело.

– Думаешь?

Я смотрела на ребят.

– Полтавцев, ты идиот? – кричала Вера, нападая на Серого. – Я чуть не захлебнулась. И причёске хана, ненормальный!

– Не дуйся, малыш, – Серый приблизился к Вере и чмокнул её в нос. – Твои волосы удивительные в любом виде.

– Так, народ, давайте ещё один короткий заплыв и собираемся. До вечера ещё кое-что нужно успеть сделать.

Я в очередной раз отметила, что Антон в этой компании на особом положении. Его все слушали.

Через некоторое время парни начали складывать вещи и относить в машину. Мы с Верой нежились на солнышке, пытаясь немного обсохнуть.

– Как тесен мир, – вдруг сказала она.

Я проследила за её взглядом. Недалеко от семёрки Антона остановился чёрный внедорожник. Из него вышли две девушки и два парня. Они о чём-то оживлённо спорили и весело смеялись.

– Кто это? – спросила я не в силах отвести от них глаз.

– Привет из прошлого, – усмехнувшись ответила Вера. – Лис, тот который тёмненький – школьный друг Антона. Уж не знаю, какая кошка между ними пробежала, разругались ещё в старших классах. Дело даже до драки дошло.

– Вы все учились в одном классе? – продолжала выспрашивать я, всё ещё наблюдая за приехавшей компанией.

Они появились словно герои из любимой книги. К примеру, этот Лис, о котором говорила Вера, напоминал мне сказочного паладина опасного и прекрасного. Он был высоким, широкоплечим, его красота была дерзкой и мужественной. Блондинка рядом с ним была его противоположностью. Худенькая, миниатюрная с длинными прямыми волосами. Её красота лучилась нежностью и добротой.

«Словно ангел и демон.» – вдруг подумала я.

– Нет, – откуда-то издалека доносился голос Веры. – Я была в параллельном. А Полтавцев старше на год. Вот тот второй -Горыныч. С Лисом они уже после школы сдружились. Я его плохо знаю.

Горыныч, как назвала его Вера, напоминал Халка. Нет, не в том плане, что был зелёным. Он был, словно богатырь, крепкий и надёжный. Его красота, как могучая сила.

Посмотрев на вторую девушку, мне сразу же на ум пришла Малефисента. Фея или ведьма – сразу и не скажешь. Чёрные как смоль волосы девчонки были собраны в два высоких пучка и закручены в форме рожек – отсюда и сходство. Сейчас она была весёлой и счастливой словно фея. Но её роковая красота словно кричала: «затроньте меня за живое и вам всем не поздоровится».

Вера не договорила. Как только Антон с Серым подошли достаточно близко, чтобы нас услышать, она замолчала. Потом она обратилась уже к ним:

– Видели, кто здесь?

– Зверинец на отдыхе трудно заметить, – язвительно произнёс Серый.

– Полегче, Серый, – осадил его Антон.

– Только не говори, что мы даже не поздороваемся?

– Не сегодня.

Серый снова послушал Антона без лишних слов, хотя был не согласен с ним. А я продолжала, словно зачарованная, следить за загадочной компанией. У них не было с собой никаких вещей. Раздевшись, они оставили свою одежду прямо на песке и помчались наперегонки, рассекая воду и превращая её в облако сверкающих на солнце брызг.

– Лика, нам пора.

Я словно вернулась в реальность и направилась к машине.

Ехали мы молча. Молчал Антон и все остальные, словно воды в рот набрали, молчали, боясь потревожить его задумчивость. Эта встреча заметно встревожила Антона. Наблюдая за ним, я обратила внимание на сжатую челюсть, на напряжённый взгляд, на руки, крепко сжимавшие руль. Мне хотелось узнать в чём дело, но момент был не совсем подходящий. Я это понимала и решила подождать.

Сначала мы отвезли Веру с Сергеем, видимо к нему домой, высадив их у подъезда красивой высокой многоэтажки. Когда мы остались одни, я не выдержала и спросила:

– Кто это был на пляже? – я не стала говорить, что Вера мне кое-что рассказала, хотелось услышать версию Антона.

– Бывший друг, – коротко ответил он.

– Почему ты не подошёл к нему? – приставала я.

– Мы не общаемся уже несколько лет. Я не люблю вспоминать о том, что произошло между нами, – с грустью в голосе сказал он. – Лика, я могу тебя попросить?

– Да, конечно.

– Держись от него подальше, пожалуйста. Он опасный человек. Я не хочу волноваться за тебя, – его голос дрогнул.

– Хорошо, – пообещала я.

– Я не могу тебе рассказать всего, – будто оправдываясь говорил Антон. – Да и не нужно тебе знать больше. Просто поверь мне.

– Я поняла, Антон.

Если даже Вера не знала подробностей, куда уж мне. Конечно, мне было любопытно, но допрашивать его было слишком. У каждого свои тайны. У меня их тоже было предостаточно, и рассказывать о них Антону я не собиралась. Мне хотелось поскорее остаться одной и всё обдумать.

– Ты не передумала на счёт вечера?

– Дело не во мне, я же тебе объяснила. Как я могу передумать.

– А на завтра есть планы?

– У меня экзамен в понедельник. Нужно подготовиться.

– Но позвонить тебе хотя бы можно? – с надеждой спросил Антон.

– Позвонить можно.

Когда мы подъехали к моему дому, я сразу же отметила, что машины отчима нет и с облегчением вздохнула.

– Я пойду. Спасибо за день.

– Я рад, что тебе понравилось, – он вместе со мной вышел из машины.

Я не спешила уходить, чувствовала, что Антон не решается что-то сказать. Он задумчиво смотрел на меня, от чего я немного смутилась и, наконец, произнёс:

– Не хочется расставаться с тобой. Я едва тебя знаю, а такое чувство будто ты уже часть моей жизни.

Он пристально смотрел на меня. А я, не привыкшая к таким откровениям, не знала, что ответить.

– Я не знаю, что сказать, Антон, – честно призналась я. – Ещё пару дней назад мы даже не подозревали о существовании друг друга. Для меня это слишком быстро. Мне очень приятно, и я ценю всё, что ты сказал…

– Лика, остановись, – перебил мой словесный поток Антон, он улыбался. – Я не собирался давить на тебя и не жду от тебя ответа. Просто хочу, чтобы ты знала, – он легонько коснулся моей щеки. – Не думай много.

Затем он развернулся, сел в машину и уехал, в который раз оставив меня стоять в недоумении.

Вервольф

Сегодня я целый день провёл с друзьями, то и дело заглядывая в телефон. Ждал сообщения от Мухи. Я чувствовал, что она напишет что-то очень важное. Вернувшись вечером домой и переделав все дела, я понял, что уже просто не нахожу себе места от ожидания. Закрывшись у себя в комнате, я рухнул на кровать и решил написать первым. Но едва открыв приложение я наконец-то обнаружил, что Муха что-то печатает. С нетерпением я стал ждать. Через несколько минут я услышал долгожданный звук входящего сообщения. Я сел.

– Когда мне было 14… – так начиналось её внушительное сообщение. Я продолжал читать. И чем дальше я углублялся, тем явственнее ощущал, как волосы на моей голове начинают шевелиться. Я чувствовал будто чья-то рука медленно холодными пальцами сжимает моё сердце. Я перестал дышать. Мне не хватало воздуха, а внутри холод растекался в разные стороны, обволакивая каждую клеточку своими ледяными оковами, не давая мне пошевелиться. Я задыхался. Изо всех сил я пытался вырваться из этой мучительной хватки, чувствуя, как во мне начинает закипать гнев. Мой волк рвался на свободу. Я сделал глубокий вдох. Пылающей волной моя злость разносилась по всему телу, сметая всё на своём пути, оставляя лишь безумное желание отыскать этого гнусного престарелого ублюдка и вцепиться ему в глотку. Я встал. Рывком открыл дверь, выскочил из комнаты и помчался в ванную. Открыл душ, включил на всю холодную воду и засунул голову под отрезвляющие струи. Я тяжело дышал, изо всех сил стараясь прийти в себя. Вот же чёрт, я совсем не этого ожидал. Оказывается, Мухе пришлось пережить то же, что и Марфе. Только вот у Марфы были все мы. И мы до сих пор рядом. А Муха ведь совсем девчонкой тогда была. Как же она одна прошла через это? И как до сих пор ей удаётся справляться одной? А я ведь сейчас тоже оставил её одну. Она же ждёт моего ответа. Ну вот, начал соображать. Я выключил воду, схватил полотенце и на ходу вытирая волосы, вернулся в комнату. Следом вошла Марфа.

– Лис, у тебя всё в порядке? – обеспокоенно спросила она.

Ей хватило одного взгляда, чтобы оценить моё состояние.

– Да что случилось-то? Ты меня пугаешь, Лис.

Пугать и расстраивать сестру в мои планы не входило.

– Не бери в голову. Я разберусь.

– Расскажи. Я ведь не отстану.

– Не могу. Это не моя тайна, сестрёнка.

Она понимающе кивнула и села рядом.

– Я нечасто вижу тебя таким. Это значит одно – всё довольно серьёзно, – она слишком хорошо меня знала. – Пообещай, что не наделаешь глупостей.

– Ты не поверишь, но даже, если бы я захотел что-то сделать, то не смог бы, – ответил я, понимая, что действительно бессилен. – Мне нужно остаться одному. Прости.

– Хорошо, я уйду. Но если что, я в соседней комнате, – сказала сестра, направляясь к двери.

Я кивнул и сразу же бросился к телефону, как только за ней закрылась дверь. Муха была в сети. Я понимал, как она могла истолковать моё молчание. Нужно было срочно исправлять ситуацию.

В: Я снова пережил перевоплощение от твоего рассказа, как тогда. И если бы этот старый урод оказался рядом, он бы ответил за всё. Муха, я чувствую огромную потребность защитить тебя, но не могу ничего сделать. Ощущаю себя жалким от своей беспомощности. Как ты одна справляешься столько лет? Тебе ведь приходится жить с ним под одной крышей.

М: А я не одна. У меня есть такой же замечательный брат, как ты. Он всегда на моей стороне.

Она долго рассказывала мне о своём брате, о своих планах и том, что мечтает поскорее переехать в общежитие и начать новую спокойную жизнь. Я читал, изредка задавал вопросы. Почувствовал небольшое облегчение, узнав, что рядом с Мухой всё же есть человек, на которого она может положиться. Потом она написала, что опаздывает на встречу с подругой, и я остался наедине со своими мыслями.

Не нужно быть гением, чтобы понять, с моими девочками это случилось практически в одно время. Я презирал мужчин, от общения с которыми женщины теряли веру в светлые чувства. И если Марфа уже научилась смотреть на мир позитивно, то Муха как раз была в процессе.

Поговорить о том, как прошло её второе свидание, мы не успели. Мне хотелось быть рядом с ней сейчас и во всём её поддерживать. А вообще, всё чаще я стал ловить себя на мысли, что у меня появилось безумное желание её найти. Но я не мог. Я обещал.

Лика

С Янкой мы встретились в неё дома. Её бабушка приготовила яблочный пирог. Она была суровой старушкой старой закалки. Разговаривала мало, по крайней мере со мной. Всегда только по делу. Ну или если считала, что просто необходимо дать какие-либо наставления: то одеваться потеплее; то не бродить по ночам, а дома сидеть уроками заниматься. Но готовила она восхитительно.

Янкина мама, тётя Валя, напротив была общительной, доброй и заботливой женщиной. Всегда спрашивала о том, как мне живётся, что у меня нового и какие планы. Янке видимо хватало того, что я рассказывала тёте Вале, поэтому она весь вечер тараторила о себе, посвящая меня во все подробности.

Документы Янка подала на экономический. Она особо ничем не увлекалась, поэтому пошла по стопам мамы. Тётя Валя работала бухгалтером. Янка даже сейчас рассуждала так, словно её уже зачислили. В себе она была уверена, как всегда. Работа ей нравилась. Я же ничего о себе рассказывать не стала. Во-первых, она не спрашивала, а во-вторых, времени на это уже не оставалось. Было поздно.

* * *

Дальше всё пошло своим чередом. В понедельник я сдавала экзамен. Прошло всё неплохо. Я даже успела познакомиться с несколькими ребятами, с которыми возможно буду скоро вместе учиться. У входа в универ меня ждал Антон. Не скажу, что это было неожиданно, я понемногу привыкала к его внезапным появлениями. Мы немного погуляли. Ели мороженое и общались.

На следующей день Ванька отвёз меня и Кактуса к бабушке. Антон тоже уехал отдыхать. И Вервольф тоже.

Моя баба Фима, Серафима Петровна, была замечательной. Я её очень любила. Когда я жила у неё, мне не приходилось думать ни о чём плохом. Я просто наслаждалась всем, что меня окружало. Я гуляла с Кактусом, ходила на речку, много рисовала и шила себе одежду. Время от времени переписывалась с Вервольфом, мы всё больше узнавали друг о друге. Антон тоже писал, иногда звонил и мы подолгу разговаривали. Здесь в деревне я могла позволить себе не оглядываться по сторонам и много времени проводила в наушниках, наслаждаясь любимой музыкой.

Что я могла сказать наверняка, так это то, что здесь в маленькой деревеньке Ключи я действительно отдыхала. И ничего удивительного, что хорошие новости я узнала тоже здесь. Меня зачислили на первый курс университета, о котором я мечтала. И теперь я ни капельки не сомневалась, что моя жизнь измениться к лучшему.

Домой я вернулась незадолго до начала учёбы. Я знала, что скандала дома не избежать и стойко выдерживала упрёки матери, продолжая собирать вещи.

– Это ж надо до чего додумалась! Как ты вообще могла решиться на такое у меня за спиной? – кричала она. – Ты хоть подумала о том, что люди скажут?

Я не выдержала.

– А ты подумала о том, как я жила все эти годы? – накинулась я на мать. – Тебе же всегда было плевать на меня! Ты же не знаешь ничего обо мне. Моя жизнь превратилась в кошмар после того случая, – меня душили слёзы, но я не останавливалась, мне давно хотелось выплеснуть все свои обиды ей в лицо. – Я медленно умирала здесь каждый день, мечтая поскорее переехать и жить спокойно.

– Ты же сама напридумывала себе эти ужасы, как ты говоришь, – настаивала на своём мать. – Не могу понять, что плохого в жизни на всём готовом?

Я отмахнулась. Стучаться в закрытые двери было бесполезно. Слёзы отступили, гнев прошёл, я лишь чувствовала отрешённость, словно уже умерла.

– Что ты называешь жизнью? – спросила я её отчуждённым голосом. – То, что ты перестала меня замечать после ухода отца? Или то, что какой-то левый мужик тебе дороже собственной дочери? А может то, что я боялась возвращаться домой всякий раз, опасаясь, что этот козёл здесь один? То, что я постоянно за запертой дверью, словно в клетке? Ты это называешь жизнью?

Это было жестоко с моей стороны, но позволить им и дальше отправлять мне жизнь я не могла. Слишком долго я ждала возможности уйти отсюда и упускать эту возможность я просто не имела права.

– Что это за козёл? Выбирай выражения, Анжела, – возмутительно сказала мать.

– Это всё, что ты услышала? Я даже не сомневалась, – равнодушно и устало ответила я.

Захлопнув чемодан, я направилась к двери.

– Учти, дочь, ты перешла все границы, – заявила мать, выходя за мной на крыльцо. – Понимания от меня жди.

– Я и не надеялась, – и повернувшись к ней грустно произнесла. – Если бы я знала, при каких обстоятельствах ты снова назовёшь меня дочерью, то ушла бы раньше.

Во двор вошёл отчим. Я чересчур увлеклась, споря с матерью, и не услышала, как подъехала его машина.

– Куда собрались, девочки? – воскликнул он, видимо думая, что здесь все рады его появлению.

– Анжела переезжает в общежитие, – коротко и ясно ответила мать.

– Вот это новость, – разочарованно протянул он, – но зачем?

– Отвези её куда она скажет, – велела мать, давая понять, что объяснять ему никто ничего не будет.

– Как скажешь, Томочка, – тут же согласился отчим и направился ко мне с намерением взять чемодан.

– Я сама доберусь, не стоит утруждаться, – отрезала я и зашагала к калитке, обходя его стороной.

– Анжела, перестань показывать свой характер, – настаивала мать. – Или ты хочешь, чтобы все соседи подумали будто мы тебя выгоняем?

Не знаю удалось бы мне избежать поездки с отчимом, если бы я не увидела, как ко двору подъехала огромная шикарная машина, из которой вышел Антон. Я тут же бросилась к нему, словно утопающий к спасательному кругу.

– Как же я рада тебя видеть! – воскликнула я, чувствуя огромное облегчение, оказавшись в его объятиях.

– Ну вот, а я боялся ехать без предупреждения, – сказал он, смеясь. – Если бы знал, что ты меня так встретишь, давно бы примчался к тебе в деревню.

– Можешь увезти меня отсюда поскорее? – шепнула я ему.

– С превеликим удовольствием, – тут же ответил он, не задавая лишних вопросов.

Он закинул мой чемодан в багажник. Не обращая внимание на мать и отчима, которые стояли у калитки с недоуменными лицами, мы сели в машину и уехали.

– Что произошло? – спросил Антон чуть погодя.

– Давай не будем об этом. Главное, что теперь всё хорошо.

– Это главное, – согласился он. – Рад тебя видеть, я скучал.

– Ты даже не представляешь, как я рада, – улыбнулась я ему. – Так скучал, что собрал ещё одну машину?

– Нравиться? – спросил он, заигрывая. – Я старался.

Я рассмеялась.

– Нет слов, у тебя оказывается золотые руки.

– Даже не догадываешься насколько, – загадочным тоном произнёс Антон.

– Запахло интригой.

– Всему своё время, детка.

– О, нет, не называй меня деткой.

Мы подъехали к общежитию. Я попрощалась с Антоном, отказавшись от его помощи.

Меня встретила очень милая женщина, которая представилась, как Ирина Андреевна. Она мне все рассказала, показала и, наконец, проводила в комнату.

– Соседка твоя ещё не приехала, – сказала Ирина Андреевна, – так что располагайся, где тебе удобно. По всем вопросам обращайся ко мне.

– Спасибо вам, – ответила я с неподдельным восторгом оглядывая своё новое жилище. – Я всё поняла.

– Ну раз всё поняла, то я пойду. И да, – напоследок напомнила она, – я жду от вас чистоты и порядка, – и вышла.

Комната была восхитительной, намного лучше, чем я себе намечтала. Огромное окно, через которое она заливалась светом, выходило во внутренний двор универа. По обе стороны от него стояли две кровати, рядом с каждой из них у стены – по письменному столу, а с двух сторон от двери – шкафы для одежды. Над каждым столиком висели небольшие полочки для книг. Ничего лишнего. Я не сомневалась, что стоит разложить свои вещи, и комната станет ещё и уютной. Я поставила чемодан и направилась в общую душевую. В комнатке для инвентаря я взяла ведро, швабру, тряпки и принялась за уборку. К вечеру всё сияло чистотой, и я начала разбирать вещи. Написал Вервольф.

В: Как всё прошло дома?

М: Даже не спрашивай! Хуже некуда. Разругалась с матерью в пух и прах.

В: Мы ведь предполагали, что будет нелегко.

Я устроилась на кровати поудобнее, собираясь уделить переписке больше времени. Я не представляла теперь свою жизнь без Вервольфа, он стал её частью. Я вспомнила, как однажды услышала от Антона нечто подобное, но сказать о нём тоже самое я не могла. Пока.

М: Я вот думаю, выходит, мужчины для матери дороже собственного ребёнка. Сначала она отреклась от меня из-за ухода отца, теперь из-за отчима меня не слышит даже. Как можно игнорировать своего ребёнка? Мужчины приходят и уходят, а дети – родная кровь.

В: Ты всё правильно говоришь. Так не должно быть. И проблема не в тебе, не мучай себя. Знаю, тяжело, но постарайся отпустить и прогнать эти мысли из своей головы. Лучше расскажи, как ты устроилась.

М: Как в сказке. Даже не верится.

В: Теперь какие планы?

М: Побыть немного беззаботной.

В: Да уж, планы грандиозные.

М: А ты когда возвращаешься?

Мой друг-оборотень до сих пор гостил у своего дяди на Урале. Его родители вернулись некоторое время назад, он же с сестрой задержался. Я его понимала. Там было спокойнее, не говоря уже о той красоте, про которую он всё время писал.

В: Думаю, через пару дней.

М: У тебя же скоро учёба, работа. Боюсь, у нас уже не будет столько времени для общения.

В: Для тебя я всегда время найду. Ты главное сама не пропадай. Ты же тоже подработку хотела найти.

М: Займусь этим, когда учёба начнётся. Я же ещё не знаю, какая нагрузка будет. Может ночным сторожем придётся устроится.

В: Шутница. Я, конечно, знаю, что ты очень храбрая, и всё же с трудом могу представить тебя гоняющей хулиганов среди ночи.

М: Я и сама толком не знаю на какие поступки способна, куда уж тебе. Но я точно не храбрая, я – ужасная трусиха, просто постоянно работаю над собой. Мне и сейчас немного страшно. Я счастлива, а счастливым людям есть, что терять.

В: Ты прям, как бабуля на лавочке, развела философию. Но так и быть, если хочешь философии, то вот: кто ничего не теряет, тот и ничего и не приобретает.

М: Иногда не хочется приобретать новое взамен чего-то. Например, если я потеряю тебя, у меня совершенно не будет желания проходить заново тот же путь. Я просто не смогу снова выбраться из своего одиночества и довериться ещё кому-то.

В: На счёт этого можешь не волноваться. Я тоже не смогу без тебя. Как же мне прожить без своей вечно ворчащей старушки.

М: О, если тебе это жизненно необходимо, то буду и дальше ворчать со спокойной совестью.

В: Сколько угодно.

Остаток вечера я провела с пользой. Сгоняла в магазин, купила себе кружку, кофе и несколько пирожных. Нужно же хоть как-то новоселье отметить.

Возвращаясь в общежитие, позвонила Ваньке. Мы уже давно в переписке с Вервольфом окрестили его братцем-медвежонком, а я иногда ласково называла его топтыжкой. Он давно переехал в съёмную квартиру и захватил с собой половину моих вещей, которые обещал привезти завтра в общежитие. Добравшись до своей комнаты, я всё же не сдержалась и уселась с ноутбуком, просматривать вакансии для студентов. Не найдя ничего подходящего, решила не унывать. Посмотрела свой любимый мультфильм, после чего улеглась спать.

Проснулась я рано несмотря на то, что на новом месте мне спалось очень сладко, почти как у бабули в деревне. Я налила себе кофе. Прямо с кружкой забралась на подоконник и стала наблюдать за жизнью за окном.

Во дворе было пустынно. Студенты только начинали съезжаться. Вчера мне даже казалось, что в общежитие я одна. Моё внимание привлекла подъехавшая машина, из которой выскочила девчонка, всем своим видом показывая, как она рада оказаться здесь. Следом вышли мужчина с женщиной и стали доставать многочисленные сумки и чемоданы. Ну вот, ещё кто-то приехал.

Я почувствовала лёгкую грусть, думая о том, как же хорошо, когда родители заботятся о своём ребёнке. Небось нагрузили ей там всего нужного и не очень, лишь бы их чадо ни в чём не нуждалось.

Через несколько минут я услышала громкие голоса и шум в коридоре. Я едва успела соскочить с подоконника, как дверь распахнулась, и на пороге появилось счастливое семейство вместе с Ириной Андреевной.

– Ну вот, Лика, встречай соседку, – сказала она.

Родители девчонки заносили вещи, которыми заставили пол комнаты.

– Ну всё, мам, пап, дальше я сама, – выпроваживала она их, расцеловывая.

Я же продолжала стоять, как вкопанная, с кружкой в руках и наблюдала за всей этой суетой.

Когда за ними закрылась дверь, она посмотрела на меня и затараторила:

– Сама знаю, как это выглядит, – и рукой указала на свои вещи, – меня словно на год в экспедицию собирали. Тебя Лика зовут? Я Алёна. А ты вчера приехала?

Я только кивнуть и успела.

– Просто Ирина, как же её там, Андреевна, сказала, что ты мне всё здесь покажешь.

Я снова кивнула. Алёна была гиперактивной, и своей спокойной жизни я мысленно помахала вслед. Может оно и к лучшему. Мне уже давно нужна была встряска.

Я разглядывала свою новую знакомую, пока та болтала без умолку. Свои светлые пушистые волосы она собрала в пучок, почти на макушке, так что по поводу длины трудно было сказать наверняка. Её чуть вздёрнутый носик, усыпанный веснушками, говорил о взбалмошном и озорном характере. Она напомнила мне одуванчик на солнышке, открытый людям и всему миру.

Алёна указала мне на одну из сумок и сказала:

– Давай дотащим её до холодильника, сначала продукты нужно разложить.

За продуктами последовала такая же сумка с посудой, за ней, уже в комнате, с книгами, с обувью, с косметикой и т.д. За таким увлекательным раскладыванием вещей я успела узнать, что Алёна приехала из станицы Светлая, которая оказывается находится совсем недалеко от нашего города. Её родители фермеры, а она единственный ребёнок в семье, на которого они не нарадуются. С детства Алёна ходила в художественную школу, поэтому и поступила на дизайн. Только вот шить она оказывается не любила.

– Почему тогда ты выбрала дизайн одежды? – задала я ей вполне логичный вопрос.

– Куда по баллам прошла, то и выбрала. Да я не переживаю особо. Надеюсь, получится перевестись на следующем курсе. Дизайн интерьера мне больше по душе.

Алёна разбирала последнюю сумку с вещами и аккуратно складывала их в свой шкаф ровными стопочками.

– Родители всеми силами пытаются пристрастить меня к швейному делу. Отправили к тётке набраться опыта. Она костюмером в городском ДК работает. Так я и недели не продержалась, – она смешно закатила глаза, а потом зажмурилась. – Нет, не моё это. Тем не менее, я здесь и унывать не собираюсь.

– А я с удовольствием бы набралась опыта, только негде, – ответила я ей. – Я – самоучка. И рисовать и шить училась по видеоурокам.

– Во даёшь! – воскликнула Алёна. – Это ж какое терпение нужно иметь, чтобы самой сидеть разбираться. Слушай, у меня идея! – она неожиданно замерла, а потом направилась ко мне продолжая говорить так, словно планировала заговор. – А давай я тебя к тётке пристрою? Хочешь прямо сейчас возьму и позвоню ей?

Не дожидаясь моего ответа, она мигом отыскала свой телефон, а через минуту уже весело болтала со своей тётей.

– У меня всё хорошо. Обустраиваюсь вот, – щебетала она. – Тёть Рай, тут соседке моей подработка нужна. Но так, чтоб не в ущерб учёбе, ты же понимаешь, – быстро добавила Алёна, увидев мой взгляд полный сомнений и неуверенности. – Можешь придумать что-нибудь? – и немного помолчав. – Хорошо, мы сегодня зайдём. Спасибо, тёть Рай.

Отключив телефон, она довольная собой объявила:

– Ну вот, дело сделано. Можешь не благодарить, только есть одно «но», – Алёна выдержала волнительную паузу. – Понимаешь, тётя моя – своеобразный человек, к ней привыкнуть надо. На первый взгляд всем кажется, что она мрачная старая перечница, но на самом деле она хорошая. Со временем ты поймёшь, но поначалу будет трудно – предупреждаю сразу.

Я за последние несколько минут пережила массу эмоций. Мне нравилась живость её характера, та лёгкость и непринуждённость, с которой она принимала решения, заведомо уверенная в правильности своих действий, и я честно сказала: