Сквозь кудрявую сеть облаков пробивался первый лучик рассвета. Эбби привыкла встречать рассвет в теплой постели или, в крайнем случае, колледже. Но сегодня она наслаждалась розовеющей дымкой посреди пустующего поля. Дорога, ведущая вдаль, трава, сокрытая инеем.

База караванов находилась далеко за городом. Пришлось ехать на автобусе до конечной остановки, а затем долго идти в неизвестность. День еще не успел начаться, а Эбби уже устала. Но Луи был на удивление бодр. Или притворялся, скрывая истинное настроение под маской радости. Он слишком горд, чтобы показать страх.

Наконец длинная дорога свернула в сторону, открывая вид на небольшой городок передвижных домов. Луи с наслаждением выдохнул: путь сильно утомил его. Он махнул рукой в сторону открывающегося вида и проговорил:

– А их тут меньше, чем я думал.

Здесь было не меньше сотни домов. Они стояли так близко друг к другу, что заглянуть в окно соседу – пустяковое дело. Только прицепы как отшельники стояли поодаль.

– Надеюсь, мы не застанем хозяина дома.

– Не должны.

– Как-то неуверенно ты это говоришь.

Усыпанные гравием тропинки делили поляну на несколько частей. У каждого домика имелись крыльцо и дворик. Белые пластиковые стулья, складные табуретки, керамические гномы, приветливо усмехающиеся гостям – всё то, что легко помещается в багажник машины.

Кто же здесь жил? Люди, ищущие уединения вдали от города, но не имеющие круглую сумму для своего загородного дома. Путешественники, которые не боялись остаться наедине с дорогой и незнакомыми лицами. И такие люди, как Блэр.

– Эбби, вот он! Старый немецкий, как ты и говорила.

Луи указал на скромный белый прицеп. Незаурядный и совершенно неприметный. К большой удаче, его хозяин, как и хозяева соседних караванов, не остались дома в это зимнее утро.

Они обошли дом со всех сторон. Квадратные окна были закрыты жалюзи, словно живущий здесь человек желал что-то скрыть от посторонних глаз. Только на одном из окон жалюзи остались приподняты.

– Доставай инструменты, – парень постучал по стеклу, оценивая.

Эбигейл обернулась, словно кто-то может следить за ними. Страх оказаться пойманной на нечистом деле не покидал ни на секунду. Но окрестность оставалась пуста. Ни души. Только они и однообразные дома.

– Не спи, Эбби.

– Прости, – она попыталась унять дрожь в руках, но безуспешно. Открыла рюкзак, достала скотч, но не удержала – скотч выпал из рук и покатился к ногам Луи.

– Не волнуйся. Мы забираем то, что принадлежит нам по праву. Моя бабушка за часы деньги платила, между прочим!

Парень порезал скотч на несколько частей, примерно равных друг другу, и наклеил на стекло.

– Боюсь узнать, где ты этому научился.

– Я любопытный.

Приняв из рук девушки молоток, Калвер замахнулся. Ему нужно было ударить как можно сильнее, чтобы стекло треснуло. Удар. Эбби услышала приглушенный звон и боязливо завертела головой. Но свидетелей их преступления не нашлось.

– Царапина, – Луи недовольно цокнул и ударил еще раз. Третий удар стал самым удачным. Сверху стекло покрылось узором трещин, а там, куда бил парень, и вовсе посыпалось осколками. Отлепив ненужный скотч, он потянулся к защелке. Щелчок, и окно открыто.

– Да, я гений, – он улыбнулся.

– Не сомневаюсь.

Девушка убрала инструменты в рюкзак и перекинула его через окно. Воспользовавшись помощью Луи – тот приподнял её на руках, – она оказалась в караване. Следом за ней залез и Калвер.

– Итак, полдела сделано. С чего начнем?

– Кевин сказал, что часы у кровати. Нам нужно что-то вроде шкафчика в полу.

Включив фонарь, они осмотрелись. Находились они в части каравана, служившей кухней. Здесь были все удобства: мойка, полочки, плита на три конфорки. Рядом стояла длинная скамья и обеденный стол, заваленный грязной одноразовой посудой. В противоположной стороне за выдвижной дверью скрывался клозет. Вторая часть дома представляла собой спальню. Двухместная кровать в углу, спрятанная от кухни деревянной стенкой, что была заклеена какими-то списками, шкаф и тумбочки.

Луи прошел в спальню, опустился на пол, пытаясь найти потайной ящик. Отыскать его оказалось не трудно. Неровные углы ящика не были заметны на синем ковролине, но прекрасно чувствовались на ощупь. Парень поднял крышку и заглянул внутрь, подсвечивая фонариком содержимое тайника.

– Ох, много же здесь всего.

Старые книги, пустой футляр для очков, набор скальпелей с трудом назывались обязательным набором джентльмена. Луи достал вещи из ящика, почесал подбородок и вынес вердикт:

– Что-то я не вижу часы.

– Они должны быть здесь. Обязаны быть здесь.

Девушка ощупала холодное дно ящика. Он был пуст, если не считать несколько царапин и слоя пыли.

– Нет… Нет. Я не уйду без часов, – Эбби схватила первую попавшуюся книгу. Под шелест страниц она пыталась отыскать хоть какую-то подсказку. А вдруг Блэр вырезал страницы, превратив сборник задач по динамике в шкатулку для часов? Глупо, но она готова поверить во что угодно.

– Эбби… Слышишь?

Они прислушались. С улицы донеслось гудение двигателя. Машина затормозила совсем рядом с караваном. Луи сдавленно чертыхнулся и схватил спутницу за руку.

– Скорее.

– Но часы…

– Эбби!

Ей хотелось расплакаться от досады, но она держала себя в руках. Бегло сбросила книги в ящик, ловя вываливающиеся бумажки. Но когда хотела спрятать последнюю книгу, случайно заметила небольшой крючок на боковой стенке. Одинокий и бесполезный. Зачем он здесь?

– Подожди, – Эбби просунула руку под пол: крышка ящика оказалась гораздо меньше пространства внутри. – Я… Я нашла!

Она сняла с крючка небольшой предмет – прохладный корпус, кожаный ремешок – и с неверием вгляделась в темноту, силуэт того, что сжимала в руке. Это были часы, те самые, что она видела три года назад.

– Он прикрепил часы к боковой стенке. В самом верху. Чтобы мы не нашли, – голос сорвался на истеричный шепот. Опомниться заставил громкий хлопок дверцы и писк машины, поставленной на сигнализацию. Совсем близко.

Луи испуганно дернулся. В темноте блестел его лихорадочный взгляд, блуждающий по комнате. Парень кивнул в сторону клозета: единственного места в караване, позволяющего спрятаться. Эбби поняла его с первого взгляда. Дрожащей рукой спрятала часы в куртку и бросилась к двери. От страха начало мутить. Она дернула ручку, оказалась в узком помещении.

Луи бежал следом, но вдруг остановился у самой двери: рюкзак Эбби лежал у незакрытого тайника. Брось его! – подумала она, сжимая в руках дверную ручку. Но парень не мог услышать чужих мыслей. Он в два шага оказался у тайника. Только было поздно. Сжимая в руках злосчастную вещь, Луи услышал скрежет ключа.

– Прячься, – одними губами прошептал он.

Прежде чем входная дверь распахнулась, Эбигейл успела закрыться в ванной. Темнота и холод накрыли её с головой. Но это был не тот холод, что ощущаешь при низкой температуре. Острый страх, пронзающий изнутри, чувство вины. Как она могла забыть о рюкзаке? Звуки шагов заставили девушку содрогнуться. Нет, она боялась не за себя. Её ужасало то, что Луи остался по другую сторону этой двери. Закрыв рот руками, она опустилась на колени. Каждый шорох, каждый стук сейчас вызывал новые приступы паники. Шаги человека, пришедшего в свой дом, отдалились. Значит, он пошел в спальню. Там, где находился Луи. Эбби молилась всем богам, каких могла назвать, что её друг успел спрятаться. Но обозленный мужской крик и звук падающего тела разрушили все надежды.

– Что же ты, щенок, пытаешься уползти от меня?

Шелест одежды сменился звонким ударом. Она не видела, но ощущала всё в мельчайших деталях. Знала, что Луи напуган до смерти, ведь он боялся встретить бывшего учителя вновь. Боялся до дрожи в коленях, боялся так сильно, что терял рассудок от страха. Особенно теперь, когда Блэр лишился последних остатков здравого смысла и подался фанатичной идеи. Обладать часами – вот чего он хотел. И остановиться он не сможет.

– Веришь? Веришь или нет? – по глухому вскрику парня Эбби представила, как Блэр хватает его за волосы. – Я ждал тебя. Знал ведь, что ты опять решишь испортить мне жизнь. Ну что ты, не бойся. Или я страшный? Взгляни на меня и скажи это вслух! Я, я страшный?!

Девушка закрыла глаза, словно это избавит от страшной картины перед глазами.

– Всё же я хотел сказать, что не ожидал подобной наглости. Завалиться ко мне домой и смотреть на меня такими глазами. Будто я чудище какое-то. Нет, гниль здесь не я. Ты смотришь в зеркало? Веришь, там можно получить ответы на многие вопросы.

Эбби казалась, что она вот-вот упадет в обморок. Может, очередной страшный сон? Она откинула голову назад, открывая глаза. Темнота. Лишь редкие лучики просачивались сквозь крышку люка. Люка, ведущего наружу. В мгновение в голове родился план.

– Есть кое-что, что я покажу тебе.

Вновь шаги. Потом тихое шебаршение и голос, полный съедающей ненависти:

– Часы! Где часы?

– Они уже далеко отсюда, – сдавленно, как котенок, загнанный в угол, произнес Луи.

– Хочешь обмануть меня? Ничего, сейчас мы быстро это исправим.

Эбигейл поднялась на крышку унитаза, руками упираясь в люк.

– Ты задумывался когда-нибудь, что я получил эти ожоги из-за тебя? Я всегда поддерживал тебя, а ты так обошелся со мной.

Девушка открыла люк, удивляясь, что он оказался не заперт. Яркий дневной свет заставил сощуриться.

– Пора исправить несправедливость. Я хочу, чтобы мы были на равных. Слишком уж смазливо твое личико.

Эбби с трудом выбралась на крышу каравана. Зря она прогуливала уроки физкультуры. Прыгать пришлось на заледенелую почву, ведь вокруг не было ничего, что могло смягчить падение. Прочувствовав немягкое приземление, девушка встала на ноги. Улицы всё так же оставались безлюдными. Но теперь радость и спокойствие это не приносило. Эбигейл чувствовала себя загнанной в клетку с разбушевавшимся зверем. И самое ужасное было то, что она не могла позвать на помощь.

Шаткой походкой направляясь к синему автомобилю, на котором приехал Блэр, Эбби с каждым шагом теряла уверенность в реальности. В мыслях она вернулась с колледж, в просторный кабинет химии, где часто пахло серой и чем-то горелым. Этот запах был настоящим, а Эбигейл, поднимающая булыжник над капотом машины – нет. Раздался глухой стук – на машине появилась вмятина. Глубокая, повторившая каждый изгиб булыжника.

Когда оглушительно заверещала сигнализация, девушка пришла в себя. Она кинула камень на землю, побежала к каравану и прислонилась к стене, краем глаза замечая открывающуюся дверь. Блэр выскочил на улицу, ошарашенно уставился на свою машину. Не прошло и секунды, как недоумение сменилось бешенством. Но именно этого и добавилась Эбби. Воспользовавшись заминкой, она пролезла в открытое окно, что разбили они с Луи.

– Луи!

Парень лежал на полу, закрывая лицо руками. Сквозь его пальцы текла кровь, впитываясь в грязный ковролин, а рядом лежал скальпель, испачканный красными пятнами.

Эбби услышала тяжелые шаги Блэра, его голос, срывающийся в крик. Она бросилась к входной двери, плечом закрывая её и поворачивая ручку. Мужчина несколько раз ударил в дверь.

– Луи, скорее!

Но он словно не слышал. Девушка понимала, что безопасность мнима. Она вслушивалась в давящую тишину, смотрела в открытое окно. Скоро их достанут.

– Луи, прошу!

Накинув лямку рюкзака на плечо, Эбби наклонилась к парню. Сквозь слезы, перемешавшиеся с кровью, на нее смотрели испуганные синие глаза.

– Давай же, вставай, – с мольбой произнесла она.

В окне показался силуэт Блэра. Эбби не видела его, но чувствовала пронзающий взгляд. Руки предательски задрожали, когда она потянулась к часам.

– Держись.

Взяв парня за руку, девушка прокрутила заводное колесо. Минутная стрелка успела пройти всего несколько делений, когда караван растворился в потоке света.

– Проснись, Эбби.

Знакомый голос заставил открыть глаза. Но сделать это удалось не сразу. Резкая боль пронзила все тело, заставляя выгнуться и застонать.

– Эбби!

– Я… жива. Наверное.

В темноте проглядывались лишь очертания предметов. Эбигейл приподняла голову, поворачиваясь к окну. Стекло, которое они разбили, было целым. Ни намека на трещину или царапину.

– Что с тобой?

– Мне нельзя так часто перемещаться.

Луи издал не то всхлип, не то смешок.

– Мы… где? – тихо спросила она.

– Скорее когда, а не где.

– Если я сделала всё правильно, то сейчас ночь. Мы переместились на несколько часов.

Девушка, спрятав часы, помогла Луи встать, щурясь, в надежде рассмотреть уставшее лицо парня. В полной темноте кровь казалась черной, растушевавшей привычные черты.

– Здесь никого. Но надо выбираться.

– Ага, не хотелось бы встретиться с самим собой.

Эбигейл открыла дверь клозета и толкнула крышку люка. Та не поддалась.

– Да что с ней?! Она была открыта.

– Может, это мы её открыли, – Луи протянул связку ключей. – Еще одно подтверждение моей теории. Всё, что мы сделаем в будущем, уже отразилось на настоящем, – он попытался надеть очки, но тут же его лицо исказилось от боли.

– Не трогай руками рану, а то занесешь грязь. Я обработаю, и станет легче.

– Легче уже не станет.

Она поджала губы. Ответа на такие слова не нашлось.

Дорога в город заняла немало времени. Ночью автобус не ходил, а потому пришлось идти пешком. Подходя к цветочному магазину, Эбби не чувствовала ног. Ей казалось, что прошла целая вечность. Но на небе всё еще светила луна. Лишь за магазином сувениров проявлялись розовые линии рассвета. Она видела этот закат второй раз в своей жизни.

Возвращаться домой не имело смысла. Риск встретиться с Эбби и Луи, собирающимися искать часы в караване Блэра, был слишком велик. К тому же Луи не хотел показывать бабушке в таком виде. Вся его куртка, руки и лицо покрылись кровавыми разводами.

– Ты уверен, что миссис Калвер не пойдет сегодня работать?

– Уверен, – ответил он, с пятой попытки попадая ключом в дверной замок. Эбби никогда не видела его таким вымученным. – Бабушка Ева хотела сделать себе выходной.

Колокольчики зазвенели, приглашая внутрь. Цветочный магазин, так же как и дом Калверов, совершенно не изменился. В воздухе витал аромат неизвестных Эбби цветов.

– Иди наверх, я пока найду аптечку, – сказал Луи, запирая магазин.

Поднявшись, девушка включила свет и осмотрелась. Здесь пахло не так приятно, но знакомая обстановка вызывала приятные воспоминания. Кое-что изменилось. Она не помнила деревянную скамейку у окна. Наверное, её поставила миссис Калвер, чтобы Луи не сидел на полу. Привычку смотреть в окно, будучи обиженным на весь мир, Эбигейл хорошо знала. Именно здесь она увидела в забавном мальчишке что-то большее непоседливости и дурного характера.

Вслушиваясь в скрип половиц под ногами, девушка прошла к окну. Она сняла куртку и с наслаждением опустилась на жесткую скамейку. Сейчас обычная скамейка ощущалась королевским ложе.

– Всё, что нашлось. Сделаешь так, чтобы бабушка если не заметила, то, по крайней мере, не упала в обморок?

Подняв голову, Эбби обомлела. Она не могла в это поверить. Нет, просто совпадение. Ведь так не бывает.

Она открыла рот, хватая воздух. Дышать по-другому не получалось.

– Ты чего? – парень подошел ближе, раскладывая содержимое аптечки на скамейке.

– Ничего, Лу. Всё в порядке.

– Тогда давай поиграем в медика и пациента.

Девушка судорожно кивнула. Луи успел умыться, и теперь красная линия, идущая от брови до уха, бросалась в глаза ярким пятном на белой коже. Выглядело жутко, но Эбигейл боялась совсем не этого. Она уже видела такую рану. Она видела шрам.

– Луи… как это произошло? – подавляя дрожь, Макгоуэн смочила вату перекисью водорода.

Парень нервно сглотнул, пряча руки в куртке девушки.

– Он достал тот набор, который мы видели. Взял один из скальпелей и воткнул мне в лоб. А потом резким движением вниз. Я даже не сразу осознал, что произошло. Больно было. Очень больно. И сейчас больно.

– Потерпи чуть-чуть.

Она прижала вату к ране. Перекись противно зашипела, полилась белая пена. Луи дернулся, пытаясь отнять руку девушки, но та не давала.

– Чуть-чуть, – повторила она.

Прикусив кожу на руке, парень сморщился. В уголках глаз показались слезы.

– Всё.

Луи мучительно застонал. Он хотел дотронуться до раны, но Эбби шикнула:

– Не трогай.

– Не могу не трогать. Я тот самый человек, который не дает ране на коленке зажить, потому что постоянно обрывает корочки.

– Надо прекращать. Ничего хорошего от такой привычки не жди.

– Знаю. Надеюсь, что заживет бесследно.

– Ну… возможно, останется шрам, – неслышно прошептала девушка.

– Предлагаю прикрыть это…

В аптечке лежал старый набор детских пластырей. На каждом пластыре был нарисован свой зверек. Он мог петь, танцевать или играть в мяч. Луи вытащил их всех и начал выбирать.

– Вот этот, – он протянул пластырь с цыпленком Эбби.

– Я не наклею его тебе на рану. Только если поперек.

– Клей, хочу закрыть этот ужас. Хоть как-то.

Эбигейл сняла пленку и наклеила пластырь у брови парня. Выглядело очень странно и даже комично.

– Мило, а? – он улыбнулся, пряча тоску. Ему хотелось ободрить подругу, но она была готова скорее расплакаться, чем посмеяться. – Эбби, что с тобой? Я знаю, выгляжу ужасно, но…

– Обещай, Лу, – неожиданно твердо выговорила Эбигейл. – Обещай, что будешь на моей стороне. И сейчас, и десять лет спустя.

– Обещаю, – подтвердил парень. Он не понимал в чем причина такой реакции, но готов был клясться во всем, что скажет Эбби.

Они не заметили, как встало солнце. Высоко над городом, купая улицы в золотом свете. Луи лежал на коленях девушки с закрытыми глазами, то ли наслаждаясь её близостью, то ли прячась от солнечных зайчиков. Шум за окном говорил о том, что настало время обеда. Но уставшие подростки не хотели есть. Хотели только спокойствия.

– Часы уже действуют, – сказала Эбби, с неохотой прерывая тишину.

– Знаю.

– Мне нужно возвращаться домой.

– Знаю.

Больше об этом они не говорили до самого вечера.

***

– Эбби, скорее, – женщина потянула девочку за руку, заставляя запрыгнуть в последнюю дверь автобуса. – Чуть не опоздали. Еще раз будешь так копаться, и пойдем домой пешком!

Девочка не отреагировала, равнодушно смотря на пассажиров. Они следили за стекающими по стеклу каплями и хмурились. Эбби заметила, что настроение людей часто зависит от погоды. Плохая погода – плохое настроение. А в Англии почти всегда идет дождь. Эбби отвернулась: ей не нравились злые люди. Лучше смотреть на тех, кто улыбается. Они выглядят дружелюбными.

– Эбби, сядь. Место свободно, – женщина кивнула на сиденье рядом с черноволосым парнем.

– Не хочу, мам. Лучше ты садись, а я рядом постою.

– Эбигейл, я, конечно, польщена твоей воспитанностью, но делай так, как я говорю.

Эбби вздохнула и уселась на свободное место. Парень по соседству сосредоточенно рассматривал пейзаж. Но девочка не поняла, каким пейзажем он любуется, ведь за окном не было видно ровным счетом ничего. «Может, на свое отражение смотрит», – подумала она, мысленно кивая своим выводам. В этот момент парень отвел взгляд от окна и мельком взглянул на девочку. Синие глаза, выражающие бесконечную усталость, острые скулы, длинная челка, скрывающая под собой что-то необычное. Эбби прищурилась, в надежде разглядеть блеклую линию у уха, но парень тряхнул головой, не позволяя этого сделать. Разочаровано опустив взгляд, девочка дотронулась до тонкой косы волос. Скорее бы приехать домой.

– Ты… Как тебя зовут? – раздался томный шепот парня прямо над ухом. Такой удивленный, неверующий, но в нем отчетливо слышалась скрытая радость. И его даже не смутила стоящая рядом мать девочки.

– Я не знакомлюсь с парнями в два раза старше меня, – сказала она. Обычно на такие выражения ей отвечали что-то вроде «да кому ты нужна», но парень только непонимающе заломил брови.

– Эбби, – назвал он её имя и взял за руку. – Эбби, это я.

Девочка испугалась и попыталась вырвать руку из хватки парня, но вмещалась мама:

– Молодой человека, да как Вы смеете! Отпустите немедленно мою дочь!

Все пассажиры обернулись на громкий голос женщины. Кто-то смотрел на парня с осуждением, кто-то с любопытством. Он поник, пряча лицо в волосах. Но в душе только сильнее загорелось желание добиться своего. Теперь он знал, что она есть. Теперь он знал, где её искать. Оставалось лишь дождаться.

– Дождись меня, Эбигейл. Мы с тобой еще встретимся. Обязательно встретимся.

***

Крепкий сон Эбби прервал телефонный звонок. Она подскочила со скамьи, пытаясь найти источник раздражающего звука. Судя по всему, виной был телефон Луи. Не успела девушка отыскать его в куртке парня, как звук прекратился.

– Чего там? – парень откусил бутерброд, застыв в двери.

– Телефон твой, – она потерла щеку, которая ныла после долго пребывания на твердой скамье. – Перезвони, может бабушка.

Луи запихал бутерброд в рот и достал телефон из кармана.

– Номер чужой, – пробубнил он. – Странно.

Не успел парень засомневаться: стоит перезванивать или нет, как телефон загудел снова.

– Да?

Единственным источником света в комнате была лампа над дверью. Уже наступил вечер, и судя по темноте за окном, давно. Лицо Луи всё еще оставалось бледным, хоть не так сильно выражало усталость.

– Да, – он насторожился. – Да, верно. П-подождите… Что? ЧТО?

Он потерял дар речи, беспомощно открывая и закрывая рот.

– Луи, кто это?

Парень нажал на отбой и выронил телефон из рук, смотря на Эбигейл невидящим взглядом.

– Бабушка Ева… в больнице.