Христианство. Ислам. Интерьеры Средневековья. Пособие для дизайнеров

Общественные сооружения

Общественные сооружения Византии, наследницы Рима, те же, что были в великой Римской империи: театры, гимнасии, термы, цирки, теперь называемые ипподромами, и т. д. Но возникли и новые.

Больницы^[4]. Новым видом общественных сооружений в Византии стали больницы, известные как ксеноны. Приют нуждающихся и уход за больными бедными людьми или заболевшими паломниками осуществляли все монастыри. Но, помимо этого, в больших городах, а также при крупных монастырях возникают специальные ксеноны для лечения больных, прокаженных, инвалидов и бедных. Название «ксенон» (греч. ξένον) и греческое слово «посторонний» (греч. ξένος) – однокоренные. Вероятно, название больниц – «ксенон» – появилось еще во времена, когда лечебные учреждения устраивались при всех монастырях, чтобы отличить монастырский люд от пришлого. При поступлении больных в ксеноны во внимание не принимались национальность, пол, социальное положение и профессия нуждающегося в лечении. Оно было либо бесплатным (со времен правления основателя столицы Константина осуществлялись личные пожертвования императоров), либо за очень умеренную плату, которая зависела от серьезности болезни и срока лечения. К сожалению, сведений об устройстве и убранстве ксенонов обнаружить не удалось.

Цистерны. Еще один вид общественных сооружений Византии – цистерны. Это древние водохранилища, сооружаемые на случай засухи или осады города. Самой большой является Цистерна Базилика (греч. Βασιλική Κινστέρναı), 145 × 65 м, рассчитанная на 80000 м³ воды. Она была построена в Константинополе основателем города и расширена при императоре Юстиниане в VI в. Облик интерьера Цистерны представлен на ил. 19.1.

Ил. 19. Цистерна Базилика в Стамбуле. IV–VI вв.

1. Общий вид. 2. Сомкнутые своды потолка. 3–5. Варианты колонн. 6–7. В основании колонн голова Медузы Горгоны

Над водной гладью можно видеть лес колонн, они стоят двенадцатью рядами по 28 в каждом, всего их 336. При строительстве колонны брали из разных античных памятников, и они отличаются друг от друга сортом мрамора, капителями, начальной высотой, способом и деталями обработки (ил. 19.3–5); в основании двух колонн – голова Медузы Горгоны (ил. 19.6–7). Колонны поддерживают сомкнутые своды потолка (ил. 19.2).

Жилые интерьеры

Столичный город Византии, Константинополь, сказочно богатый и самый выдающийся культурный центр, был первым среди городов средневекового мира. Современники называли его «огромной мастерской великолепия». К сожалению, почти ничего из светской архитектуры не сохранилось, и судить о ней мы можем в первую очередь по археологическим находкам и литературным описаниям, которые в большом количестве оставляли восхищенные современники.

Масштабное строительство велось здесь, начиная с IV в., а апогей своего культурного развития Константинополь переживал в VI в. при императоре Юстиниане. В этот период в Константинополе насчитывался почти миллион жителей. Столицу империи окружали тройные оборонительные стены с множеством башен. По акведукам подавалась вода, действовали водопровод, канализация. Город пересекали ровные прямые улицы, вдоль которых стояли домусы и многоэтажные инсулы, величественные храмы (именно тогда был создан собор Святой Софии), театры, грандиозные термы, ипподром. Такими же были и другие ранневизантийские города, которых насчитывалось до тысячи. В них главную улицу мостили мрамором и украшали по обеим сторонам колонными портиками. Например, в городе Сарды, среднем по величине, главная улица была 12,5 м в ширину, при этом пространство для пешеходов составляло два метра.

Строили из камней и плинфы с использованием раствора.

Пли́нфа (греч. πλινθος – кирпич) – тонкий плоский обожженный кирпич, ширина которого часто примерно равнялась длине, в Византии – 300 × 350 × 25 мм.

Ряды камней и плинфы чередовались, что являлось характерным строительным приемом в Византии. Византийские мастера в совершенстве знали античный ордер, способы возведения арок, сводов, куполов.

Большой императорский дворец

Одним из знаменитейших сооружений Константинополя был ансамбль Большого императорского дворца. Он располагался на возвышении в восточной части столицы между Босфором и бухтой Золотой Рог. Основанный в IV в. императором Константином дворец продолжал оформляться и в дальнейшем, в нем воплотились все успехи римской цивилизации. Громадный комплекс сооружений включал парадные залы для приемов и праздничных торжественных церемоний; покои императорской семьи (они имели выходы к морю); церкви и часовни, помещения для духовенства; залы правосудия; помещения для императорской администрации; казармы и караульни для охраны. Во дворце размещались также различные мастерские, в том числе художественные, причем наблюдал за их деятельностью непосредственно император. Были еще сокровищницы, оружейные склады. В состав дворца входили термы, сады с павильонами, площадки для игры в мяч, а столичный ипподром непосредственно примыкал к Большому дворцу. Обитало в нем ок. 20 тыс. человек.

Дворцовые постройки группировались вокруг перистильных дворов, дворы соединялись между собой переходами. По римской традиции здания были огромными и величественными. Этажи в них связывались винтовыми лестницами.

Перед главными залами или рядом с ними сооружались открытые террасы, огороженные решетками, так называемые илиаки. Из илиака по открытой лестнице можно было спуститься на обширную открытую площадь с фонтанами. В илиаке в торжественных случаях показывался император, при этом на площади собирались удостоенные чести участвовать в церемонии; здесь даже бывали ступени, на которых гости располагались.

Первым и главным сооружением Большого дворца являлся так называемый Медный дом. Перед входом в него стояли две бронзовые фигуры лошадей, а монументальные бронзовые двери-ворота были гравированы христианскими символами и орнаментами. Стены внутри покрывал белый в голубых прожилках мрамор, местами его дополнял зеленоватый мрамор и красный песчаник. Потолки украшали инкрустация бронзой и мозаики. Название Медному дому дал порфировый круг, расположенный в центре, так называемый Медный пуп, на котором в дни амнистий император торжественно предавал огню долговые расписки.

Далее следовала вереница дворцовых помещений, которые постоянно перестраивались, расширялись и украшались. Устройство больших залов напоминало устройство базилик. Всему средневековому миру был известен Тронный зал, предназначенный для самых пышных и самых эффектных церемоний, а в нем огромный и роскошный трон, который в IX столетии для императора Феофила изготовил Лев Математик. Трон «охраняли» два золотых льва по его сторонам и две большие золотые птицы над ним. Неподалеку на ветви небольшого деревца из золота "присели" золотые птички, дополнительно украшенные дорогими цветными камнями. Здесь же, в зале, находился огромный золотой крест, тоже покрытый драгоценными камнями. Два органа, золотой и серебряный, были призваны услаждать слух. Сидения рядом с троном, но ниже престола, предназначались для членов царской семьи.

Приглашенные посетители, войдя, зачарованно и ошеломленно погружались во все это великолепие, созерцая также императора в ослепительном наряде на троне. Но главное было впереди. После официальных приветствий, когда согласно придворному этикету павшие ниц гости, наконец, вновь поднимали взоры на василевса, трон чудесным образом оказывался приподнятым в воздухе, а император восседал на нем уже в другом облачении. «Ожившие» золотые львы рычали и потрясали хвостами, птицы на дереве хлопали крыльями и пели.

Широко бытовавшие в Средиземноморье мужские симпосии с возлежавшими участниками в Византии несколько преобразовались. Особо важные церемонии проводились в главной императорской столовой, известной как Зал Девятнадцати Лож. В двух его продольных стенах было по девять ниш, еще одна ниша находилась в торцевой стене против входа. Ниши напоминали апсиды, и в каждой помещалось одно ложе. Деревянный потолок зала был орнаментирован резными восьмиугольными кессонами с живописно разбросанными на них виноградными листьями и лозами (как уже отмечалось, в христианстве – символом Древа жизни), выполненными из золота. С потолка свисали на посеребренных медных цепях золотые светильники. К потолку крепились также цепи, с помощью которых золотые котлы и сосуды поднимали с развозящих тележек и ставили на стол (руками водрузить их было не под силу). Покрытые коврами полы в дни больших праздников усыпали лепестками роз.

Одним из наиболее впечатляющих интерьеров была императорская Опочивальня. Над опоясывавшим ее мраморным цоколем поверхность стен покрывали листы стекла, расписанные цветами и фруктами. Мозаики на потолке представляли царствующую императорскую семью. Мозаика на полу была собрана в основном из цветного мрамора с включениями ляпис-лазури, разнообразных агатов, халцедона, порфира и даже горного хрусталя. Посередине опочивальни струились воды фонтана с фигурой фазана.

Отметим, что в византийских жилых интерьерах, как и в храмовых, мозаики для украшения сводов, потолков, стен и полов применялись еще более широко, чем в Риме. На месте Большого императорского дворца в ХХ в. обнаружены остатки виртуозно выполненных мозаичных полов. На них представлены разнообразные сценки повседневной жизни (ил. 20.1), охоты, различные животные, в том числе фантастические (ил. 20.2) и др.

Ил. 20. Мозаичные полы в Большом императорском дворце

1. Фрагмент пола. 2. Фрагмент пола с изображением фантастического животного

В византийских императорских фамилиях важную роль играл Порфировый зал, поскольку считалось, что наследовать трон могли только родившиеся в этом покое – порфирородные – дети. Порфир – это фиолетово-красный, пурпурного цвета камень, ценимый за внешний вид. Пурпурный – цвет римских императоров, унаследованный константинопольскими властителями. Стены в Порфировом зале были целиком облицованы порфиром, порфировые колонны поддерживали потолок; дополнительно стены украшали шелковые полотнища пурпурного цвета.

Сохранились также описания множества других помещений дворца. Например, в одном из них (кон. IX в.) потолок поддерживали 16 колонн из зеленого мрамора и оникса; их стволы, прорезанные спиралевидными каннелюрами, были увиты резными виноградными листьями. На потолке в технике мозаики на золотом фоне были изображены Василий I и его военачальники.

Для украшения дворцовых помещений использовали также чеканное серебро и чернь. Обработка кислотой позволяла придавать серебру особый черный матово блистающий оттенок, весьма ценившийся в Византии.

С большой вероятностью можно предполагать, что стены каких-то помещений были облицованы керамическими плитками, плоскими, выпуклыми или вогнутыми. Этот прием появился между IX–XII вв. На плоских плитках из коллекции Лувра (ил. 21) есть изображение Богоматери с Младенцем (ил. 21.1); украшали плитки и декоративными орнаментальными мотивами (ил. 21.2–3); иногда композиция собиралась их нескольких изразцов.

Ил. 21. Византийская облицовочная керамика

Поскольку в убранстве храмовых сооружений использовали многоцветные витражи, не исключено, что этот декоративный прием применялся и в оформлении окон дворцовых интерьеров.

Как и римляне, византийцы чрезвычайно ценили механические эффекты. Считается, что в Рим это пристрастие проникло с Востока, и позднее, в Византии, император Феофил заказывал описанный ранее трон, как предполагается, под впечатлением рассказов о дворе халифов Аббасидов в Багдаде. В Триконхе (помещении с тремя полукруглыми апсидами, перекрытыми конхами) Большого императорского дворца был, к примеру, специальный акустический купол и два уровня пола. Купол резонировал на каждый звук и посылал вниз двойное эхо, разное на каждый уровень пола. Купол был украшен орнаментальными трилистниками.

Исламские влияния, вообще столь значительные в это время, сказывались и в других случаях. Внутреннюю поверхность купола знаменитой винтовой Купольной лестницы в Большом императорском дворце по мусульманскому обычаю украшал звездчатый геометрический орнамент из зеленых, красных и синих изразцов. Эти изразцы были изготовлены персидскими мастерами в технике энкаустики – восковой живописи, выполненной расплавленными красками. Из Персии доставлялись также знаменитые персидские ковры. В интерьерах, наряду со своими тканями, широко бытовали ввозимые восточные. Восточные влияния проступают и в названиях помещений Большого дворца: Павильон Колокольчиков, Покой Любви, Зал Гармонии и др. Они ощутимы и в орнаментальных узорах, напоминающих арабские куфические письмена (см. раздел «Исламские интерьеры»), в изображениях птиц и цветов в мозаиках, но более всего в декоративных арабесках.

Арабески – разновидность орнамента из переплетения линий, завитков, растительных побегов, геометрических фигур.

Влияние Востока отчетливо вырисовывается также в филигранной сквозной резьбе по мрамору и дереву.

Порою специалисты даже затрудняются в атрибуции византийских и исламских произведений, что достаточно закономерно. И византийскому, и мусульманскому (см. далее) искусству при общем их стремлении к декоративности, роскоши, великолепию присущ отказ от объемности, тяготение к плоскостности, линеарности. Для тех и других характерны статичность, отсутствие какой-либо суетности. Водораздел между византийской и исламской декоративностью обозначен характером орнаментики. В Византии орнаментальное убранство соединяется с христианской символикой и христианскими персонажами, в исламе фигуративные мотивы отсутствуют, а орнаменты сопровождаются текстами, выполненными шрифтами, в свою очередь близкими к орнаменту. Впрочем, текстовые сопровождения встречаются и на византийских произведениях искусства.

Домусы

Жилой дом, в котором обитала состоятельная семья, как и в Риме, назывался домусом. Порою несколько домусов сливались в один, он мог занимать целый квартал. В таком комплексе размещалась резиденция владельца и квартиры, сдававшиеся внаем.

Домусы городской аристократии напоминали виллы, утопающие в садах. Вот, к примеру, как описан сад в знаменитой средневековой поэме о Дигенисе Акрите^[5]: деревья «состязались будто бы в красе своей», густые растения «склоняли ветви пышные, покрытые цветами», повсюду свисали чудные лозы винограда, лужайки пестрели нарциссами, розами, фиалками. Сад в изобилье орошала вода. В нем «беззаботно порхали», красовались оперением разнообразные пернатые, прогуливались павлины, «по водам плыли лебеди», на ветках важно сидели попугаи и «сладко щебетали» певчие птицы^[6].

При сооружении домусов использовалась та же система дворов, которая практиковалась в античном мире. На стороне дома, обращенной к улице, окон не делали. В главный двор обычно попадали через железные или бронзовые двери. По внутренним сторонам двора располагались широкие портики и балконы, дворы могли украшать фонтаны, бассейн, скульптура.

Помещения в домусах бывали просторными. Главным являлся триклиний – помещение для мужских пиров с тремя ложами (клинэ). Однако композиционным центром был главный зал, к которому примыкали крытый (зимний) сад, иногда также террасы и балконы. Основные жилые комнаты располагались во втором этаже, к ним поднимались по деревянным или каменным лестницам. Внутренние покои были хорошо защищены от прохладных ветров с Босфора. Обогревались кирпичными печами.

Упомянутый выше дом Дигениса Акрита был большим прямоугольным, сложенным из тесаного камня, «с колоннами тяжелыми, отверстьями для окон».

Домусы роскошно отделывались, их кровли нередко сияли золотом. Дигенис Акрит кровлю своего дома украсил мозаикой «из дорогого мрамора, что излучал сиянье»^[7]. Внутри были «комнаты, трехсводчатые сверху» (триконхи), «покои крестовидные» (по-видимому, с крестовыми сводами или крестово-купольные), «причудливые спальни». Встречались и прямые гладкие перекрытия. Стены венчали антаблементы. Нередко антаблементы опирались на колонны или пилястры с капителями, стоявшие вдоль стен, что привносило в помещения определенный торжественный ритм.

Роскошь интерьеров домусов ослепляла.

Своды «пестро» украшала мозаика или росписи, применялась и вызолоченная обшивка.

Капители у колонн и пилястр бывали золотыми, иногда всю колонну целиком покрывали золотыми пластинами.

При оформлении стен в помещениях домусов пользовались известной по храмовой архитектуре палитрой приемов. В доме Дигениса они «сверкали мрамором…, сиянье излучали»^[8]. Или стены украшали композициями, выполненными искрящимися цветом, светом и золотом мозаиками. Например, в триклиниях у Дигениса (кстати, перекрытых золотыми сводами) на стенах «золотой мозаикой» были искусно изображены подвиги героев библейских (Самсона, Давида) и античных (от Ахилла до Александра), а также чудеса, связанные с именами Моисея, Иисуса Навина. «И восхищали зрителей безмерно те картины»^[9]. Иногда стены делали просто позолоченными. Еще одним декорационным приемом было покрытие стен керамическими плитками. Помещения, в которые перебирались в сырые зимы, для сохранения тепла обшивали деревянными панелями и драпировали тканями.

Полы делали мозаичными или выстилали дорогими камнями. В рассматриваемом доме Дигениса

 
Поверхность пола ониксы в покоях покрывали,
Отполированные так, что всякий бы подумал:
Замерзли капельки воды и льдинки пол покрыли.
 

Внутренние двери нередко отделывали слоновой костью. Украшали их дверными занавесами.

Раздвигающиеся занавесы использовали также как условные перегородки, разгораживая внутреннее пространство на более камерные фрагменты.

Как и во дворцах, полы и столы покрывали коврами.

Интерьеры домусов украшали статуи.

Для освещения в темное время суток пользовались светильниками, которые выполнялись из керамики или бронзы.

Как и в Древнем Риме, предметом гордости хозяев была серебряная или золотая посуда.

Как можно видеть, в домусах были унаследованы принципы организации и убранства, известные в позднем Древнем Риме. Но в византийских домах они получили ряд новых качеств. Принципиально новым по отношению к Риму было использование в изобразительных композициях – согласно новой картине мира – сюжетов из Библии. Однако в жилых интерьерах библейские мотивы соседствовали с сюжетами из античной истории. По аналогии с культовыми интерьерами можно предположить, во-первых, что новыми стали принципы трактовки художественных форм с акцентированием примата духа над плотью, и, во-вторых, что в светских интерьерных декорациях были задействованы орнаменты с включением христианской символики. И это вновь сопряжено с новой картиной мира. Но возникло и нечто иное, с мировоззрением, казалось бы, не связанное. Это чрезмерность во всем: чрезмерна роскошь, чрезмерно использование мозаик, чрезмерно обилие золота и др.

Куриалы, военные, торговцы, ремесленники тоже имели отдельные дома, закрытые от улицы, с внутренним двором, но эти дома были меньше домов аристократии и скромнее убраны.

Инсулы

Как и в Риме, в Византии строили многоквартирные многоэтажные инсулы. Их принципиальное устройство не отличалось от римских (см. кн. 1 «Одушевленный мир. Язычество. Древние интерьеры», раздел «Древний Рим»).

Инсулы были узкие и буквально лепились друг к другу. Законы ограничивали их высоту прибл. 30 м, при этом минимальное расстояние между домами определялось примерно в 3,6 м. Но в реальной жизни эти ограничения нарушались. При землетрясениях инсулы часто рушились. Полезную жилую площадь в инсулах жильцы увеличивали, сооружая в верхних этажах эркеры, которые не украшали вид города и закрывали соседям виды на море. Между обитателями очень близко расположенных домов нередко возникали конфликты. Например, как донесла до нас история, дома ритора Зинона и механика Анфимия оказались настолько сближенными, что казалось, будто они обитают в одном жилище. А когда один из них соорудил еще пристройку, загораживающую свет соседу, возникла ссора. Механик, будучи не в силах переспорить мастера слова, устроил в доме ритора землетрясение.

Сельские жилые дома

Сельские жилые дома были много скромнее городских. Располагались они довольно хаотично. Их размеры, внешний вид, планировка, внутреннее убранство повторялись от дома к дому.

Типы жилищ также зависели от местных особенностей. В Сирии, например, крестьянское жилище представляло собой прямоугольное сооружение с внутренним двором. Собственно жилая часть находилась в северной части двора, к ней примыкали подсобные сооружения. Обычно жилую часть возводили из камня. Это вытянутое двухэтажное сооружение с портиком, обращенным к югу (вспомним древнегреческую пастаду), под двускатной деревянной кровлей, покрытой черепицей. Семья жила во втором этаже.

По такому же принципу и с такой же ориентацией по странам света сооружались виллы и жилища мелких земледельцев.

В Каппадокии жилые дома высекались в скалах.