– Они не дадут нам отступить в любом случае – командир протянул Нику смятую бумажку, где черным по белому было написало, что в случае отступления первая линия будет отстреляна со стороны своих, дабы предотвратить беспорядочное бегство и удержать занятую высоту. Командир искал на лице бойца хоть какие-то признаки страха, удивления или ужаса. Но тот был по своему обыкновению спокоен и сосредоточен – раньше надо было отступать, но слишком много нам навезли новичков с таким количеством мы все пойдём под статью, да и справляемся мы на удивление не плохо – они стояли за одним из складских ангаров, который наспех был построен под недавно завезенные Свиды. Снег повсюду уже растаял и весь блок был похож на одну огромную чашку с грязью. Ник вернул бумагу командиру и посмотрел ему в глаза.

– Ну ладно, спасибо, что предупредили – командир закатил глаза, не такой реакции он ожидал.

– Ты что не понимаешь, нас всех тут перебьют, не сегодня-завтра Рауки выведут в бой второй ряд и от нас камня на камне не останется – бушевал он. Ник задрал голову вверх, по утреннему небу быстро пробегали клочки дождевых облаков. Воздух был пропитан влажностью. Ник любил весну, это было его любимое время года. Каждый раз он удивленно наблюдал за тем, как природа медленно оживает, как возвращаются птицы, как вечера становятся длиннее и теплее. Он всё ещё задавался вопросом почему его глаза похожи на весну, так однажды сказала Анри и эти слова засели в его голове. Они же давали ему сил и спокойствия ограждая от смутных мыслей о скорой смерти.

– А что вы от меня ожидаете? – спросил он наконец командира. Тот не знал, что ответить.

– Надо придумать план обоснованного отступления – выдал он после долгой паузы. Ник потер рукой лоб и задумался. Изначально он не допускал даже мысли, что они дотянут до середины марта, но благодаря взаимодействию с командиром, который с точностью до запятой следовал его советом, они в конце марта всё еще сохраняли свои позиции. Пересчитывая каждую ночь количество брошенных Рауков и не находя среди них бойцов второго ряда, он понимал, что те хоть и стоят в непосредственной близости ещё не готовы в полномасштабному шагу, да и среди своих потери были не такие высокие, чтобы можно было в один день расправиться с первой линией. Но так было только в их блоке, что происходило в других он не знал, хоть и допытывался этой информации от командира, но тот лишь разводил руками.

– Но нам не дадут отступить, даже если второй ряд Рауков выйдет. По-моему, тут ситуация очевидная, разве нет? – командир понимал, что всё уже давно решено, но Ник каждый раз находил какой-то выход, поэтому до последнего надеялся на его смекалку и сейчас – главное не наводите панику среди бойцов, нам это точно не поможет. Делайте вид, что у нас всё под контролем. В прошлую вылазку меня пытались выследить конкретные бойцы. Они были скорее всего из второго ряда, но не уверен, однако их манера ведения боя отличается. Если меня уберут, не теряйте самообладания. Подберите нужные слова на этот случай – командир ошарашенно глянул на того, до этого момента он не задумывался о том, что смерть их ведущего бойца может вызвать негативную реакцию среди всего блока.

– Какие слова? Что я должен, по-твоему, сказать им?

– Ну что-то вроде «за Ника, он нас готовил ни один месяц, отомстим за его смерть» и желательно, чтобы в этот момент вы героически выбежали на врага – Ник усмехнулся, но командир не оценил шутки – да не переживайте вы так, они осознают мое отсутствие только после боя и то не сразу, у вас будет время подготовиться – командир растерянно смотрел на Ника.

– Может мы тебя того, в госпиталь на время определим, ну под видом травмы, ты будешь ещё здесь, а значит моральная поддержка будет присутствовать? – Ник засмеялся.

– Глупости не говорите. О, обед подоспел – его глаза уперлись в столовую, с некоторых пор вынесенную в открытую палатку, где сейчас начали выставлять чаны с мерзким варевом, которое повара именовали едой. Командир не успел вставить и слова, как Ник исчез в толкучке возле столовой.

Что-то подсказывало Нику, какое-то его внутреннее чутьё, что скоро, Рауки выступят в бой в полную силу. Несмотря на то, что по его расчётам им нужно как минимум недели две, чтобы полноценно истощить первую линию Свидов, внутренний голос говорил об обратном. Весь день он блуждал по лагерю теряясь в догадках, но пришёл лишь к одному выводу, что даже если такое случится раньше, чем он предсказывал, ситуация не поменяется. Либо сегодня, либо через две недели значения особого не имело.

Анри дежурили в ночную смену, раненных было много и почти каждые три часа она выходила к мусорным бакам вынося отходы. Приходилось часто переодеваться и переобуваться, чтобы не тащить грязь с улицы в операционную, это ей уже изрядно поднадоело. В очередной заход, когда уже стемнело, стоя у баков она почувствовала будто кто-то стоит за её спиной, Анри насторожилась и не спешила поворачиваться. Аккуратно положив пакеты, она медленно опустила крышку прислушиваясь как каждому шороху. Да, кто-то действительно стоял за её спиной, и она слышала его дыхание, немного сбитое, оно отчётливо отдавалось в ушах. Под рукой ничего не было, чем она могла защититься. Но повернувшись она обнаружила перед собой Ника. Лицо его было растерянное и напряжённое, дыхание частое, будто он только что прибежал.

– Господи, как ты меня напугал, не подкрадывайся так – проворчала Анри, но Ник тут же схватил её за руку и отвел ближе к стене госпиталя, в самую темноту, куда не дотягивал свет редких фонарей.

– Послушай, я могу ошибаться, но сегодня или завтра они выйдут в наступление – говорил Ник на пониженных тонах, будто боялся, что их могут услышать. Анри удивилась, ведь Рауки атаковали почти каждый день, чем один будет отличаться от другого, но спорить не стала – так вот, если начнётся замес, не сидите здесь, поняла? Беги сломя голову, не надо надеяться, что придёт наш второй ряд, они в пяти километрах, пока дойдут, нас уже сотрут с лица земли, да и вообще не факт, что придут на подмогу. Никому не говори, но как запахнет жаренным поднимай всех – Анри настороженно смотрела на Ника, таким обеспокоенным она его видела лишь однажды, когда он искал свой Свид.

– А как я пойму, что пора бежать? Тут каждый день какой-то замес – Ник задумался, для него как участника сражения было очевидно, но он не подумал, что сотрудники госпиталя владеют лишь частью информации и не могут критически оценить ситуацию. Он быстро перебирал варианты в голове.

– Слушай у вас окна выходят на поля, да?

– Не все – отозвалась Анри.

– Но ты можешь дойти до них и посмотреть да? В общем уверен, что можешь. Если ты увидишь, как Свиды бегут, не идут, а именно бегут с насыпи, значит самое время делать ноги, поняла? Ни тогда, когда они уже будут мимо госпиталя проходить, потому что это уже поздно, а когда уйдут с насыпи. Поняла? – Анри думала, насколько часто она сможет выходить из операционной и смотреть в окно. Это будет выглядеть как минимум странно.

– А ты? – неожиданно спросила она – давай я дождусь тебя? – Ник засмеялся.

– Меня, да, я забегу за тобой после шести и пойдем прогуляемся под луной среди Рауков, ага, конечно – смех прервался, до него дошли слова Анри, она хотела дождаться, его, именно его. Он твёрдо посмотрел ей в глаза пытаясь прогнать вдруг нахлынувшее волнение – Там меня ещё наши встретят и расстреляют – глаза Анри расширились, про расстрел она не поняла, но не стала вдаваться в подробности.

– Но кто-то же из Свидов побежит? Ты же сам сказал, значит и ты – у нее не было времени и настроения реагировать на его очередной сарказм.

– Мы будем отстреливаться уходя, это другое. Тебе надо уйти раньше.

– Машин почти нет, тут раненных человек тридцать, два дня не вывозили. Есть только грузовые, их много, но всех туда не погрузим, это машины снабжения, нам не разрешат ими пользоваться. И есть ещё пара легковых, одна командирская, вторая стоит тут уже третий месяц, я даже не знаю на ходу ли она, да и затолкать туда всех и ещё и персонал, невозможно – рассуждала в слух Анри. Ник понимал ход её мыслей. Он с ужасом и неким восхищением осознавал, что ей глубоко плевать, что будет с ней, а беспокоило лишь то, что будет с остальными. Он сам не особо задумывался, что будет с теми, кто едва ходит и теми, кто в самый неподходящий момент будет лежать на операционном столе, он боялся этих мыслей, так как сам каждый день был в шаге от такого положения. В уме он стал прикидывать, что у персонала будет около получаса, пока линия сместится с насыпи и дойдёт до госпиталя. Несколько раз он наблюдал как бросали лагерь пешком, кого-то несли на руках до следующего рубежа, а кого-то бросали, всё зависело от того, как долго Свиды смогут растягивать эту линии между насыпью и лагерем, чтобы сотрудники могли централизованно покинуть точку.

– В общем, главное сама вовремя уйди, всем всё равно не поможешь – сказал Ник и тяжело вздохнул, он не смотрел в лицо Анри, ему было отчасти стыдно за свои слова.

– Я уйду, когда уйдут все – строго сказала она – думаю это самое разумное решение, ни раньше, ни позже.

– Тогда скажи этим всем, когда нужно бежать, хорошо? У вас будет ровно минут тридцать, не больше, чтобы выдвинуться в направлении второго ряда, может они вам даже машины вышлют в помощь, но если вы двинетесь одновременно с нами, то большинство поляжет в огне, мы вас не сможем прикрыть – голос его звучал очень жестко.

– Хорошо, я поговорю с главврачом, не думаю, что нужно остальных посвящать в это – Ник молча кивнул. Анри подошла ближе и положила ему руку на плечо, Ник вздрогнул от прикосновения. Раньше она всегда видела в нем уже мертвого бойца, но с некоторых пор поймала себя на мысли, что теперь Ник был причислен в её голове к неумирающим существам, как и её сестра. Мозг противился мысли о его возможной гибели всеми силам. Анри скидывала это на её природное чутье, хотя на самом деле это была лишь хитрая уловка психики, которая не справлялась со всеми ударами судьбы и латала дыры чем придётся, даже глупыми суевериями.

– Ты не умрешь, не надо себя заранее хоронить – Ник злобно оскалился.

– Ой, да не нужны мне твои бабкины увещевания, я всё сам прекрасно понимаю – он скинул её руку со своего плеча и хотел было уйти, но где-то в душе сильно закололо. Грубил, как всегда, в такой момент, когда больше всего нуждался в поддержке и ободрении, а он ставил вокруг себя высоченный забор и от кого, от человека, возможно единственного в этом мире, кто спросил, что будет с ним. Он поднял глаза со страхом ожидая увидеть обиду, злобу или гнев, но Анри не обижалась, не могла она злиться на того, кого жалела, кому совесть поставила клеймо безобидности.

– Я уже убегала с полей, когда даже вторая линия прошла вперед, так что за меня не беспокойся, я ж бабка, знаю, что делать – она рассмеялась. Перед следующей операцией у нее ещё оставалось минут пятнадцать, которые она планировала потратить на перекус, но в итоге стояла здесь, в теплой весенней ночи со странным пареньком, за которого уже устала беспокоиться.

– Да, не пори чушь, такое невозможно – Ник с подозрением глянул ей в лицо, но там не было ни тени сомнения – как?

– Прошлой осенью нас бросили, также как и ты предсказываешь сейчас. Кто-то успел смыться, конечно, а мой пожилой хирург ну никак не мог оставить бойца на столе, до последнего боролся, но тот всё равно умер. Он меня успокаивал, говорил, что главное уйти до второго ряда. Но когда мы сунулись уходить, за окнами шла настоящая бойня и мы решили переждать. Выжидали до утра, потом я сдуру начала сумку собирать, зачем даже не знаю, скидала туда всё, что нашла в операционной, потом унеслась за своим рюкзаком. Хотя думаю это меня и спасло. Рауки второй линии стали шариться по госпиталю. Я спряталась в какой-то куче шмоток. Хирурга нашли. Не знаю, что с ним сделали, но тела его в операционной не обнаружила, может на улице убили, не знаю. Но в общем день я там пролежала, вот считай сутки как наши ушли, а я в самом эпицентре. Ну ночью я, конечно, ломанулась в лес, как дура с сумкой и рюкзаком, но честно бежать мне это не мешало. Потом – Анри замялась, история касалась того, случая о котором говорить не следовало. Она заглянула в глаза Ника, но так и не решилась поделиться своей тайной.

– Что потом?

– Потом выбралась к своим, один раз чуть правда не попалась на глаза Раукам, но меня не заметили, повезло – она выдохнула, понимая, что скрыла самое важное, но иначе поступить не могла, не доверяла.

– Вот именно – повезло. Это была скорее случайность, нежели хорошо продуманный план. Так что не стоит полагаться на фортуну, лучше действуй, как я сказал – Ник развернулся, всё тело его кричало, что не надо уходить, ещё пара минут, может последних минут в этой весенней тиши, но тут в рации раздался голос «всем бойцам вернуться на позиции, повторяю, всем бойцам вернуться на позиции». Анри замерла, Ник улыбнулся ей, той самой ехидной улыбкой, словно он и рад был идти на смерть вновь и вновь, изо дня в день. Он развернулся и исчез в темноте.

Через пару часов весь лагер гудел словно улей, персонал стал с ужасом осознавать, что сегодня будет не самое легкое противостояние. Мусорщики, первые словно крысы побежали с корабля. Они, не сговариваясь попрыгали в грузовые машины, где лежали в разнобой разбитые Свиды и умчались по грязной дороге, не задумываясь о том, что будет с остальными. Для их бегства не нужно было ждать отдельного приказа, на зависть всем остальным они жили своей особенной независимой жизнью. Местные знали, что если мусорщики поехали, то дело пахнет чем-то не добрым.

Анри, насколько ей позволяло время, тайком выбегала в общий зал и вглядывалась вдаль. Свиды ещё были на насыпи или за ней. Она вздыхала с облегчением и возвращалась к работе. С полей пока никого не привезли, но им и без них хватало дел. Неожиданно со второго ряда пригнали несколько машин для перевозки раненных и всем сотрудникам пришлось спешно их выводить, а кого и выносить. Это был второй звоночек к тому, что возможно сегодня они покинут насиженное место.

В полночь, Анри ворвалась в крошечный кабинет главврача, который сегодня по непонятной причине вышел в смену, хотя всегда работал днём. Пожилой врач лет шестидесяти, всё время занимался бесконечной бумажной работой и лишь изредка помогал другим врачам с пациентами. Он был невысокого роста, лысый и слегка полноватый. За время своей смены Анри изучила его достаточно, чтобы понять этого не в меру мягкого человека с весьма спокойным нравом. Именно он посоветовал Анри искать себе суженного и срочно беременеть, чтобы бежать из этого ада, именно он отпускал молодых медсестер во вторую линию, в надежде, что те никогда не вернутся сюда. Он напоминал ей того самого хирурга, которого она так и не смогла найти, после прихода Рауков в госпиталь. Глубоко в душе щемило от мысли, что она бросила его одного, ради рюкзака, а потом по трусости пряталась в ворохе вещей, закрывая руками уши, чтобы не слышать крики пожилого человека.

– Анри, что случилось? – встревожился врач при виде девушки, он не ожидал увидеть сегодня хоть кого-то в своём кабинете, потому что не должен был здесь находиться. Но Анри обыскалась его по всему лагерю и не найдя отправилась на третий этаж в кабинет.

– Буду краткой, один боец меня предупредил, что если Свиды уйдут с насыпи, то у нас будет примерно тридцать минут на то, чтобы покинуть лагерь. Я хотела вас оповестить об этом, чтобы в случае чего вы отдали соответствующие приказы – врач чуть опустил очки и приготовился сказать успокаивающую речь, которую уже заучил, так как за всё время его пребывания на фронте, таких паникёров как Анри он повидал не мало и если бы всякий раз верил слухам, то мог бы уже лишиться своих полномочий.

– Дорогая моя, это серьёзное заявление, такие вещи я могу обсуждать только с командирами. Боюсь, твоё беспокойство не обосновано, потому что мне ничего такого не сообщали – Анри понимала, что у него нет оснований верить каким-то домыслам напуганных сотрудников, тем более ей, ведь она уже не раз вступала с ним в спор по поводу медсестёр, которых он так легкомысленно отпускал со смен.

– Так они и не скажут вам, им нужно стоять до последнего. Я уже была в такой ситуации и нас тоже никто не предупреждал. Вы же видите, как близко мы находимся – Анри с надеждой смотрела в глаза врача. Тот медленно встал и подошел к окну.

– Ты можешь назвать мне имя бойца, кто тебе это сообщил? – врач старался говорить мягко, но где-то между строк так и сквозило волнением. Анри почувствовала это, но сказать имя не могла.

– Чтобы ему потом досталось, что он наводит смуту. Я лишь прошу следить за насыпью и в случае чего бежать, вы же сами понимаете, если они сойдут с насыпи, до нас меньше километра и не факт, что они не побегут дальше, а куда мы? На нас больные и раненные. Мусорщики и те уже уехали – последние слова не были лично ею проверены, но врачи и медсестры вокруг уже открыто обсуждали это. Врач отвернулся от окна и вернулся за стол.

– Милая моя, да дела мне нет, что кто-то смуту наводит, но если это говорит, кто-то, кого я могу знать, чьим словам по своим личным убеждениям могу верить, то прислушаюсь к тебе. Но знаешь, я не верю даже нашему командиру блока, глупый человек и если ты скажешь, что это он, то я лишь махну рукой – врач улыбнулся и стал ждать. Анри медлила, Ник был не самой приятной персоной в лагере, и репутация его была весьма подпорчена, назвав его имя она могла ухудшить его положение, а врач лишь рассмеялся бы ей в лицо. Выбор был сложный.

– Ник – коротко ответила Анри ожидая, что врач поднимет её на смех, но его лицо резко изменилось, он снова быстро встал и подошел к окну. Теперь он уже не скрывал своего беспокойства. Анри начала подозревать, что врач хочет её отчитать за то, что та водит шашни с таким недостойным мужчиной и приготовила кипу аргументов, чтобы защититься от старческих нравоучений.

– Ник, говоришь – протянул врач – хороший парень, хороший и не врет, и опыта у него побольше чем у всех здесь вместе взятых – Анри, шокированная таким ответом, не могла даже открыть рта, к такому исходу она не готовилась. Кто-то кроме неё считал Ника хорошим, в голове возникла куча вопросов к врачу, почему он сделал такой вывод, но времени на праздные беседы не было.

– Да, ему можно верить, я бы даже сказал, ему нужно верить. Спасибо, Анри, я буду следить за насыпью, чуяло моё старое сердце, что я нужен здесь сегодня. Теперь иди, но никому больше об этом не говори, не хватало нам ещё паники на корабле – Анри быстро вышла, не сказав ни слова, но на сердце сразу стало легче. Кто-то её услышал, может она и наводит панику зря, может сегодня всё обойдётся, но лучше уж так, чем быть застигнутыми врасплох.

Когда Ник добрался до насыпи его уже ждал командир. Тот махнул рукой куда-то в сторону приближающихся врагов и молчал. Ник приблизил картинку с камеры на максимум. Рауки не шли, они бежали стройными рядам и в таком количестве, что позади них не было видно огней лагеря. «Второй ряд наконец вышел» подумал обречённо Ник.

– Нужно выйти частично им на встречу иначе они сдвинут насыпь в один заход – сказал Ник командиру и тот сразу передал приказ остальным. Он в последний раз взглянул на бойцов напуганным взглядом, посылая их на верную смерть, но больше всего он беспокоился за свою собственную жизнь. Сегодня он точно не выйдет в поле боя, ни при каких обстоятельствах. Через секунду Ник и остальные перемахнули через насыпь и рванули на встречу врагу. С этих пор рация молчала почти час.

Ник видел, как один за другим Свиды падают на землю рядом с ним словно подкошенные, сам он едва успевал уворачиваться от ударов, но упорно прорывался ко второму ряду не тратя время на тех, кто шёл впереди, понимая, что если посеять панику среди опытных бойцов, то будет хоть какой-то шанс сохранить позицию. Когда он наконец добрался до второго ряда, то тут же ощутил разницу в подготовленности. Его окружали сразу по несколько Рауков пытаясь сбить, они уже не палили бездумно, не стояли как вкопанные запуская орудие, а беспорядочно двигались словно в танце вокруг него. Но всё же Ник умудрялся оставаться недосягаемым даже для них, подбивая крупные машины точными ударами. На ходу он успевал считать скольких сбил, это давало ему возможность сохранить спокойствие и трезвость рассудка.

Оказавшись в очередной западне из круга Рауков, Ник уже готовый проскользнуть между двумя зазевавшимися бойцами почувствовал, как кто-то ухватил его за ногу и рванул вниз в тот момент, когда он уже почти вырвался. Свид с грохотом рухнул на землю и в него тут же уперлись несколько орудий, которые начали подсвечиваться перед ударом. Ник быстро собрался и перекатился по земле в сторону, на ходу стреляя по ногам, пара машин упали рядом с ним. Воспользовавшись моментом, он, вставая повернулся в сторону других и начал стрелять с двух орудий, круг расступился. Он вырвался буквально на пару метров, когда заметил, что уже бежит в направлении вражеских частей, а группа из шести Рауков неспешно гнала его словно дикого зверя. Все они были уже осведомлены о демоне в железе и предвкушали очередную победу. Ник понимал, что нужно возвращаться к своим, иначе его убьют. Он побежал вдоль линии сражающихся ища лазейку, чтобы нырнуть на ту строну. Но не только эти шесть Рауков получили на него ориентировку.

Ник уже почти нашел слабое место, как вдруг из железной кучи вырвался в прыжке огромный Раук и повалил на землю. Ник успел перехватить обе его руки, те безостановочно палили, взрывая землю рядом со Свидом, но не попадая в него. Ник задыхался, чувствуя, как под весом вражеской машины прогибается его тонкий щит, давя на грудь. В боковую камеру было видно, как шесть преследователей стремительно приближаются к ним. Он понимал, нужно было отпустить одну руку, но тогда он точно схлопочет ранение, потому что щит не выдержит этого на таком близком расстоянии, а разлетится в щепки. Но раненный, он может успеть ответить и сбежать, чтобы шесть остальных его не добили. Он глубоко вдохнул и отпустил одну руку направив её прямо в грудь Рауку, два одновременных удара. Раук отбросило назад. Ник взвыл от боли, часть щита вырвало, раскаленный метал воткнулся в бок разрезая кожу и мышцы. Кровь хлынула внутрь машины. Времени лежать не было, Ник истошно закричал и встал, сначала медленно, потом быстрее он побежал в сторону зияющей дыры между сражающимися, на ходу уклоняясь от случайных ударов, своих или чужих разобраться было сложно. Он не смотрел в камеру заднего вида, боясь увидеть там преследователей, а просто бежал, насколько хватало сил. Пару раз на него кидались бойцы первого ряда, но даже раненный демон не стал для них легкой мишенью. Они падали рядом с ним, едва нацелившись в его сторону.

Шок ещё не прошёл, а даже помогал ему двигаться, пока во все части его тела лились гормоны, он мог добраться до насыпи, а там его подберут. Нырнув в толчею сражающихся машин, он, пригибаясь вышел на другую сторону, когда в него вновь ударили. Свид отбросило в сторону насыпи. Ник на секунду потерялся в пространстве, но, когда пришёл в себя, понял, что щит чудом уцелел, он обернулся, из темноты на него вышел Раук. Ник быстро встал и кинулся на него, но Раук не спешил приближаться к нему, а плавно уходил, обходя вокруг. В свете фонарей, Ник различил, что машина была криво-косо перекрашена в черный цвет, какие-то детали были приварены неровными швами явно не на заводе и понял, что это не второрядный боец, а значит он сможет с ним справиться. Но Раук не давал ему подойти ближе, а пытался отвести от насыпи, видимо к своим, где другие более опытные бойцы добьют раненного зверя. Нику показалось это странным, такие манёвры делали обычно очень опытные бойцы, но тут же вернулся к мысли о том, что может истечь кровью раньше, чем его убьют и ринулся в сторону насыпи не глядя паля в Раук. Тот, не раздумывая отступил и дал дорогу, не пытаясь помешать.

– Анри, поторопи остальных, пусть вывозят тех, у кого шансов выжить больше, остальных бросаем – кричал один из врачей. Госпиталь уже минут пятнадцать как эвакуировался, всюду сновали люди, раненные очередью, выстроились на лестнице, в надежде первыми сесть в машины и покинуть это проклятое место.

Когда пожилой главврач увидел, как Рауки поднимаются на насыпь и один за другим прыгают на строну Свидов, он бросил всё и побежал отдавать приказ об эвакуации. Он бегал среди стройных рядов постелей, надрывая голос, врывался в операционные и приказывал всем сотрудникам бросать работу и выводить или выносить всех, кого смогут, хоть на своём горбу. Машины одна за другой отходили от госпиталя битком набитые людьми, и мчались на всех парах в сторону второго ряда, который даже не планировал оказывать какую-либо помощь.

Анри бегала по лестнице вверх и вниз помогая выводить раненых бойцов на улицу и усаживая их в грузовые машины. Когда она в третий раз поднялась наверх там уже почти никого не осталось, кроме главврача, который медленно шел с одним из бойцов. У того не было ноги, и врач, перекинув его руку на свою шею, пытался помогать идти. Тот выл от боли, но шёл. Анри подхватили парня с другой стороны, и они стали двигаться быстрее.

– Почти всех отправили, но, с дальнего входа привезли последних раненных, за другими уже не поедут. Человек шесть было, когда я уходила, кого-то из них затаскивают в машины, но не всех. Выбирают тех, у кого ранения незначительные, остальных бросают – врач тяжело дышал.

– Да знаю, надо глянуть перед отъездом кто там есть, в суматохе могут взять не того. Беги проверь, у нас одна машина осталась не загружена, я посажу этого. Ждём тебя ровно десять минут и уезжаем, так что не копайся – Анри отпустила руку парня и рванула в обратную сторону к лестнице ведущей к дальнему входу. Три этажа она пролетела за несколько секунд, не замечая, как перепрыгивает через ступеньки и задыхается от бега.

На нижнем этаже принимали раненных бойцов, там всегда на изготовке стояли носилки, чтобы быстрее перенести людей в операционные. На полу разводами смешалась кровь и гряз, по весне тут окончательно перестали убираться, и комната была пропитана гниющим запахом плоти. Обычно здесь не было свободного места, но сегодня персонал, вывозивший раненных, принял решение закругляться раньше обычного и бежать, поэтому зал был почти пустой. У правой стены ровными рядами лежали те не многие, кого привезли в последний заход, большинство из них были уже мертвы. Анри замедлила шаг и стала внимательно изучать каждого. Вдали стоял парень, который занимался выгрузкой раненных. Здоровый, с довольно глупым лицом, он нервно поторапливал девушку, которая не спешила уходить.

– Уходим, тут всё – крикнул он ей уже в дверях. Анри шла, не отрывая глаз от пола ища хоть где-то признаки жизни. Вывороченные кишки, стертые до костей лица, всё это она уже видела и у таких даже не проверяла пульс. В самом конце ряда краем глаза она заметила, как что-то блеснуло, подняла голову и замерла, у входа лежал Свид Ника. В груди всё упало, её хрупкий мирок построенный на выдуманном ею самой суеверии в его неуязвимости рухнул в одночасье. Она подбежала к нему и опустилась на колени. Лицевой щит был опушен.

– Помоги мне его вытащить! – заорала Анри проверяя пульс – он живой, мать твою! – парень не двинулся.

– Щит заклинил, я не могу вскрыть, тут нужна машина, чтобы вырвать его, видишь, он вогнут внутрь – нетерпеливо ответил парень, его раздражала медлительность девушки, которая усиленно пыталась вскрыть машину изнутри просунув туда руку через лицевое окошко, но щит не поддавался.

– Вызови машину, быстрее – парень подошёл, грубо схватил Анри за руку и потащил к выходу.

– Машин нет, уходим – Анри начала вырваться, пытаясь сорвать его железную хватку, но парень с силой её дёрнул, и она упала на пол.

– Нет! – заорала она, одёргивая руку и отползая от двери – Нет! Вызови машину, вызови машину, мы его вытащим! – парень топтался на входе, рассуждая нужно ли выносить эту сумасшедшую на руках, страх его подгонял.

– Нет машин, нет, всё, он труп! – крикнул он в ответ, а Анри сидела на полу лишь оглядываясь по сторонам, она искала хоть что-то, чем могла бы вскрыть машину, но как на зло ничего не находила. Парень махнул рукой и исчез за дверью.

Ник иногда приходил в сознание, сначала его забрал медицинский Свид и кинул в машину, потом темнота, потом ослепительный свет помещения, кто-то стоит над ним и пытается поднять щит. Ругается, не выходит. Потом он снова закрыл глаза и услышал голос Анри, сил что-то сказать не было. Потом крики и снова встревоженный голос Анри, он с трудом открыл глаза.

– Ник, Ник, как открыть щит? Он заклинил, Ник! – уже кричала она.

– Никак – отозвался он. Анри заметалась по комнате, начала открывать подряд все шкафы, она даже не знала, что конкретно ищет. Не найдя ничего, снова вернулась к нему и замерла. В суматохе она не заметила, что на входе кто-то стоял. Она медленно повернула голову и ужаснулась. Огромный угольно-чёрный Раук чуть пригибаясь вошёл в помещение. Анри не двигалась, бежать было некуда, она в упор смотрела на него и ждала, когда тот поднимет руку и всё закончится. Вся её глупая и бессмысленная жизнь, прожитая в страхах, закончится здесь на залитом кровью полу рядом с ним, с Ником. Но Раук не двигался, потом лицевой щит съехал и показалось лицо. Анри пригляделась и не поверила своим глазам.

– Ты! Да ты издеваешься! – вскричал парень, Раук зашевелился и быстро подошел к ней. Анри всё также сидела на полу у Свида и не двигалась. То, что она его когда-то спасла не гарантировало того, что он поступит с ней также. Тем более с бойцом Свида. Она, прищуриваясь посмотрела наверх, боясь открыть глаза полностью, но да, всё то же бледное лицо и большие голубые глаза, смотрели на неё с удивлением.

Когда Мерсад заметил на поле боя знакомый ему крошечный Свид, он решил проследить за ним, тот бежал, было заметно, что подбитый, но бежал всё также резво. Мерсад решил его добить, но ударил не в полную силу. Свид рухнул, а через секунду уже был на ногах. Подбитый дважды он всё ещё был опасен и Мерсад не спешил к нему приближаться, его живое любопытство заставило лишь двигаться рядом с ним, ожидая удара. Потом Свид вдруг ринулся в сторону насыпи, беспорядочно паля, и вскоре скрылся за ней. В этот момент отряд Рауков уже частично был во вражеском лагере и двигался дальше. Мерсад увидел, как Свид закинули в машину и повезли в сторону госпиталя ноги его сами понесли в том направление. Рауков было много и уж без него они точно справятся, а он пока прогуляется по своим делам, по своим очень странным делам. Так он оказался на пороге перед Анри, стоящей на коленях возле того самого Свида в окружении трупов.