Глава 14. Подпиши
"Истина – как пугливый котенок. Прячется за углом, дрожит, боится. Надо потрудиться, чтобы выманить его. За ушком почесать, слово ласковое, блюдце молока – и вот он уже бежит к тебе, сверкая лапками. Смотришь на него и думаешь – да, я знал!" Югр Ставский
– Скажи-ка еще раз, почему мы возвращаемся вместе?
Скрестив руки и ноги, я исподлобья глянула на Рика. Изменщик. Если любит Луизу, зачем обедал со мной? А если нет, зачем пудрит мозги бедной девочке?
Бесколесник на каждой кочке окунал нос в свежие лужи. От этой тряски меня все время толкало на сидение напротив, где безмятежно сидел Рик. Уперев руки в стенки бесколесника, я пыхтела и держалась изо всех сил.
– Брось подозревать меня во всех грехах. Нам по пути.
– Не-е-ет, ты не можешь знать, где я живу!
– Могу.
Рик легко улыбнулся. А я не знала, куда себя деть. Как же он умудряется всегда быть умнее, каждый раз на шаг впереди! Смотрит снисходительно, как умудренный опытом учитель на учеников. Скорее по привычке. За насмешливым взглядом скрывается напряжение. Как бер, выжидающий добычу на охоте. Делает вид, что ловит бабочек, при этом каждую секунду готов напасть.
– Твоя реакция на дефект Лу… – Рик серьезно посмотрел мне в глаза. – Необычная.
Необычная? Да, есть такое… Это комплимент? Светская вежливость побуждала ответить, вместо этого во рту пересохло.
Рука соскользнула и на следующей кочке меня таки выкинуло на сидение Рика.
С ловкостью охотника, он поймал и усадил меня к себе на колени.
– Хорошая реакция, – пробормотала и потянулась встать.
Очередная кочка нарушила планы и плотнее прижала к мужчине.
– Я не встречаюсь с Лу, – шепнул он мне в ухо, – она как младшая сестра и хороший друг.
Сердце ускорило ритм.
– Зачем мне это знать?
– Хочу, – подмигнул он и пересадил меня рядом. Вне мужских рук стало холодно.
– Я слышал ваш разговор, немного, – признался Рик. – Намерена оправдать Розетту?
– Да, – напряглась. Что именно слышал?
– Нужна помощь?
– Вряд ли ты сможешь.
– Давай, Ника. Решать проблемы не в одиночку намного быстрее и продуктивнее. Я не живу работой, в отличие от кое-кого. У меня есть знакомые в городе, в службе порядка и даже в суде.
– Если так, – поразмыслила. – Надо узнать, на чем будет настаивать обвинение. Что именно будет предъявлять суд, кроме записки и бутылки с ядом?
– Завтра утром, – кивнул Рик на прощание.
Кажется, я впервые делегировала кому-то задание. Вопреки ожиданиям, на душе было спокойно.
Скрипя шестеренками, бесколесник двинулся на следующий адрес.
Кому-то для пробуждения достаточно открыть глаза. Кому-то, как Кузе, требовалась активная зарядка, пробуждающая каждую мышцу тела. Вот уже пять минут у него продолжались прыжки на месте, которым мой сонный организм был совершенно не рад. Пол в стареньком отеле проседал вместе с телом, отчего всю мебель, посуду и меня ритмично потряхивало.
Кому зарядка, а кому кофе. Большая чашка, обязательно с молоком и, в последнее время, с медом. Напиток обжигал, а потом еще долго согревал замерзшую душу.
Кузя нашел меня сам. Как побитый щенок явился ночью и жалобно завыл. С горящим порывом спасти подругу, он поведал, как арестовывали Розетту, как нагло обвиняли и как не дали встретиться с ней в тюрьме.
– Дело в том, что я знаю, кто подложил яд! Но меня никто не слушает! – всплеснул руками Кузя.
– Я тоже знаю, но нам это ничего не даст.
– Стой-стой. Я серьезно. Это была экономка колледжа!
Тяжело вздохнула.
– Еще раз повторюсь, нам это ничего не даст. Она никогда не признается стражам. Она опекает кое-кого, дорогого человека, и не признает вину. Поверь мне.
Кузя сначала возмутился, встрепенулся, но, посмотрев на меня, сник.
– Что же тогда? Ника! Неужели ничего нельзя сделать?
– Можно. Успокойся, завтра полно работы, а сейчас надо поспать. Ты в курсе, который час?
Осмотрела продрогшего от мокрого снега парня и сжалилась.
– Там у окна кресло расправляется. Утром поговорим.
Провела краткий экскурс и отправилась спать. Утро вечера мудренее.
– Вам почта! – крикнули сквозь дверь. От неожиданности поперхнулась и сердито уставилась на дверь. Кузя, закончив зарядку, все понял без слов, быстро забрал почту и развернул конверт.
– Письмо от учителя Орсо? – удивился он.
– Долгая история. Читай.
Парень развернул листок и вгляделся в буквы.
"Главные улики: флакон с ядом и записка. Косвенные улики: многолетний интерес Розетты к ядам, запросы в библиотеку по ядам и противоядиям, покупки старинных книг по соответствующей теме в букинистических конторах. Боюсь, у тебя нет шансов".
Нет шансов, значит?
Когда шансы закопаны глубоко в землю, надо брать лопату в собственные руки.
– Я в тюрьму, – бросила Кузе, – а ты сходи в колледж, поспрашивай, кто что видел. Включи актерское обаяние.
– Без проблем. А ты что будешь делать?
Схватила меховой плащ и задумалась. Мысленно перебрала гардероб. Месить грязную кашу белым плащом не хотелось. Остановилась на коротком черном. С собой маленький чемодан с документами.
Мазнула взглядом по отражению в зеркале. Волосы за зиму выросли, я даже не заметила. И будто ещё больше почернели. Может ли город менять людей? Серый и мрачный Бьорн мог.
Улыбнулась отражению.
– Раскапывать правду.
Городская тюрьма гостей не любила. Из-за особенностей строения ветер у входа усиливался и сносил с крыльца. Сильный ветер в лицо, гололёд под ногами, запах сырости, пробивающийся через щели – всё это заставляло прихожан десять раз подумать, а по адресу ли они пришли.
Я пришла точно по адресу, потому, быстро миновав холл, постучала в окошко дежурного.
– Прошу пропустить меня к Розетте Баллеэстро, – протянула документы.
– Это почему же?
Страж порядка за собственным порядком не следил. Блестящие немытые волосы отражали свет, а к лицу давно приклеилась засохшая мясная крошка.
Поборов брезгливость, подвинула документы ближе.
– Хочу предложить леди услуги адвоката.
– Если бы я каждого пускал, с услугами, тут был бы базар, а не тюрьма. Пшли вон, детки!
– Тогда, может быть, вы сами передадите ей документ на подпись?
– Еще чего! Ох, душные вы… – страж лениво открыл журнал и провел толстым пальцем до нужной строчки. – Вот же! Леди уже назначен адвокат, и не абы кто, столичный. Вряд ли ей нужны ваши услуги, уж простите!
Помассировала виски и пошла напролом.
– Леди Баллеэстро обвиняют в покушении на убийство лорда Элварса. Знаете такого?
– Так тем более я не буду никого к ней пускать! Мы, бьорнцы, любим лорда и будем горой за него стоять!
– Хотите, чтобы столичный адвокат ее оправдал? Или, быть может, вы позволите такой как я защищать леди. Всё ради лорда Элварса.
Страж задумался.
– Иди, только быстро. Камера номер два. Пятнадцать минут даю.
– Спасибо, уважаемый!
Пулей метнулась в коридор, где находились камеры. Нужная нашлась быстро. А вот Розетты там не было.
– Рози? – окликнула я. Эхо подхватило мой голос и еще дважды повторило ее имя.
Из темного угла отделилась фигура. Розовое платье посерело и скомкалось, волосы промокли от тюремной сырости.
– Ника? – неверящим взглядом Розетта вцепилась в меня. – Это правда ты?
– Правда, – улыбнулась.
Испуганная и бледная, она приблизилась к прутьям.
– Здесь так ужасно! Ты пришла меня забрать?
– Нет, Рози. Суд назначен послезавтра. Я пришла поговорить. От этого разговора зависит, сможем ли мы тебя вытащить.
– Мы?
– Я, твой Кузя и Рик. То есть Ричард Орсо.
– Когда ты успела охмурить учителя? – надула губы Розетта, а потом резко сменила выражение лица и радостно улыбнулась.
Не буду ручаться, но показалось, что все эти "стервозные" эмоции – маскарад. От новости обо мне и Рике ее разбирало любопытство, не обида. Хотя постойте, какой такой новости, мы просто коллеги.
– Значит, за меня борется целая команда!
– Так и есть. И сейчас тебе нужно нам помочь. Расскажи про интерес к ядам. Про походы в библиотеку, кражу книг по ядам и противоядиям.
– Главное слово здесь – противоядия.
Розетта пожала плечами, пододвинула к решетке стул, я сделала также. И начала рассказ.
По всему получалось, что в книгах по ядам Розетту интересовали главы о противоядиях и как обнаружить яды в воде и пище.
Пока она училась в колледже, ее пытались отравить 36 раз. Началось с приезда в Бьорн. Почему никому не сказала? Обычное детское стремление жить отдельно самостоятельной жизнью. До Бьорна она никуда не выезжала, жила под тяжестью родительского плеча. С большим трудом удалось убедить отца отправить ее в колледж – и тут такое. Он тут же забрал бы ее домой и больше никогда не выпустил.
Розетта решила, что справится сама. Занялась изучением трав и ядов. Преуспела в химии. Обвешалась амулетами, которые вычисляли отравленную пищу. Заучила характеристики самых опасных соединений, чтобы на вид и на запах распознавать смерть.
– Отравленную пищу приносили, в основном, служки с кухни. И почти всегда в этом участвовали секретари.
Я приподняла бровь.
– Почти?
– Кроме тебя, – уточнила Розетта. – Ты хорошая.
– Да мне просто не предлагали!
Мы весело переглянулись. Да уж, предложи мне кто-нибудь отравить Розетту месяца так два назад, я бы… Хотя нет, даже тогда – нет.
– Ты поэтому проливала супы?
– Я не только супы проливала, и ни о чем не жалею. Они заслужили.
С единственного в камере узенького окна капало. Вода стекала по стенке и скатывалась по наклонной. Вдоль стены образовался целый ручей. Вытекал из камеры и бежал дальше между холодных каменных плит.
Розетта проследила за моим взглядом.
– Хочу выбраться.
– Нужно принять решение. Моральное и не только.
Выдохнув, призналась.
– Меня зовут Николетта Феррано, специалист по оказанию услуг. В Бьорне я под именем Ника Фейн, но мое дело здесь закончилось. Сейчас я предлагаю тебе услуги, а именно: адвокатские. Надо сделать всё официально, иначе меня в суд не пустят.
– У меня вроде есть адвокат, – покосилась на меня Розетта, переваривая информацию.
– Тебе шестнадцать, ты можешь выбрать. Это то решение, которое нужно принять лично тебе и побыстрее, у нас заканчивается время.
– Ника… Николетта, хочешь сказать, надо выбрать тебя адвокатом?
– По закону адвокатов может быть несколько, один из которых главный защитник. Надо, чтобы главным защитником была я.
– Ладно, – кивнула она. – Где подписать?
Розетта протянула руку, а я вдруг засомневалась в себе. Пришлось ответить честно.
– Не знаю, какое решение вынесет суд. Могу только обещать, что приложу все усилия, чтобы помочь. Мы опровергнем все их козыри. С той информацией, что ты рассказала, я верю, это возможно. Я, Рик, Кузя – мы поможем тебе.
– Спасибо, – поблагодарила Розетта. Хитро прищурилась и продолжила: – а потом ты расскажешь, что у тебя с учителем Орсо!
Хихикнув, она размашисто расписалась.
Глава 15. Суд
"Дело – как карточный домик. Строишь его, стараешься, возводишь логику преступления. А адвокат вытягивает по карте, раз, два, три, вплоть до полного разрушения домика. Запомни, адвокат – дитя дьявола". Югр Ставский
Витиеватую подпись леди Баллеэстро суровый охранник здания суда изучил до точки. Уткнувшись носом в листок, он поочередно двигал бровями.
– Проходите, адвокат Фейн, – смирился он, оценивающе глядя на худое тело и детский взгляд барышни перед ним. Как бы она не старалась скрыть возраст, надев юбку ниже колена и блузку с фонариками, по манере держаться было видно – малышка в суде первый раз. Раньше девчонок не брали в адвокаты. А сейчас что? Денег заплати – и хоть в министры. Закона на них нет! Новый порядок нужен, новый закон. Старый ни к черту!
Скрипнув зубами, охранник махнул рукой и исчез в своей будке.
В холле оказалось прохладно. Служащие суетились. Ночью кто-то с улицы разбил окно в правом крыле. Хотя почему кто-то? Каждый рядом шныряющий знал – это были повстанцы. Те самые, что летом бушевали в столице и сожгли мамин любимый ресторан. Они дошли до Бьорна.
В последнее время разве что иностранец не понимал, что-то грядет. Будет это взрыв или горение на медленном огне, а жареным уже пахло.
Из разбитого окна потянуло прохладой. Уборщица сгребла разбитые стекла и строго зыркнула на меня.
– Нечего тут смотреть!
Я ускорила шаг.
Сколько преступников здесь судили? А сколько невинных жизней искалечили? Если мы проиграем дело, судьба Розетты пополнит список искалеченных.
Заседание по делу Розетты было закрытым. Десяток свидетелей нервно топтались у входа в зал. Среди них различила тугой хвост Тины, косички Фании и длинные ноги Дары.
– Вас пригласят, – объявила секретарь и плотно закрыла дверь.
Начались часы ожидания для свидетелей. Часы для них, меня же позвали одной из первых.
На выделенной для адвокатов лавке разыгрался спор.
– Малышка, ты не понимаешь, о чем говоришь! – твердил взрослый мужчина в солидном костюме с бабочкой. Яркая розовая бабочка отвлекала. Она ему совершенно не шла! Тьфу, столичная мода.
– Главным адвокатом будет она!
Тут Розетта увидела меня и помахала двумя скрепленными руками. Наручники ей не сняли даже в суде.
– Она?! – возмутился, по-видимому, тот самый адвокат из столицы.
– Ты будешь вторым! – вторила Розетта.
– Не тыкай мне тут, не доросла ещё. Твой отец назначил меня, значит я главный.
– Мне шестнадцать. И я выбираю Нику! По закону я вообще могу отказаться от твоих услуг. Но так и быть, можешь поприсутствовать.
Ох, как жёстко. Розетта в своем репертуаре, включила стерву, но иначе было никак.
– Здравствуйте, коллега, – приблизилась я.
Мужчина-адвокат, имени которого я так и не узнала, здороваться не стал. Демонстративно отвернулся и сел на лавку. Что ж, тем лучше.
– У вас получилось? Вы смогли? – тараторила Розетта, пока я усаживались на место главного защитника.
– Можешь быть спокойна, – последнее слово прошептала. Послышались шаги судьи.
В зале воцарилась тишина. Все присутствующие встали, как полагается. Судья взошел на кафедру и взглядом охватил зал.
Где-то внутри я ожидала такой подставы. Мир тесен именно тогда, когда тебе это совершенно не выгодно. Встретить бывшего, когда не накрашена. Встретить брата-судью именно на твоем заседании.
Почему он взялся за это дело? Из-за того, что оно связано с лордом Элварсом? Да, тут и гадать не надо… Это можно было предвидеть, к гадалке не ходи.
– Судья Феррано, – представила секретарь, хотя конкретно мой брат в представлении не нуждался. В столице его уважали, в провинции боялись. А в семье любили, как без этого.
Знаменитый честностью и неподкупностью судья Феррано сначала не заметил меня, затем остановился, нахмурился. И вот уже взглядом полным гнева впился мне в переносицу.
– Ника Фейн проходит в деле как косвенный свидетель, – оттарабанил он, не глядя в листок, – она не может защищать обвиняемую.
Секретарь поправила очки.
– Адвокат Фейн, объяснитесь, пожалуйста.
– Уважаемый суд, – обратилась я больше к брату, чем к судебной системе. – В колледже лорда Элварса я больше не работаю. Моя увольнительная датирована числом задержания леди Баллеэстро. Меня не было в колледже в тот день ни по документам, ни фактически. Какой же из меня свидетель?
– Хорошо всё устроила, – буркнул коллега с лавки.
Видно, брат его мнение поддерживал, но вслух сказал иное.
– В таком случае прошу садиться. Судебное заседание по делу Розетты Баллеэстро объявляю открытым.
Далее мы заслушали сторону обвинения в лице пожилого следователя. По-видимому, тот был очередным ярым поклонником Элварса, потому вел себя крайне резко и беспринципно.
В конце своей речи он подытожил:
– Розетта Баллеэстро обвиняется в покушении на убийство лорда Элварса, чему имеются прямые и косвенные доказательства. Признает ли обвиняемая вину?
– Не признает, – ответила я за Розетту.
В зале стало тихо.
– Есть ли у вас, что сказать в свою защиту?
– Есть.
– Говорите, – поторопил судья.
Я медленно выдохнула, набираясь храбрости.
– Розетта Баллеэстро интересовалась ядами и противоядиями, так как неоднократно на протяжении нескольких лет ее регулярно травили и пытались травить. Леди сильна духом, потому не жаловалась, самостоятельно боролась за жизнь и вполне успешно. Изучала свойства ядов, училась определять их по внешнему виду и запаху. Именно этим объясняется интерес к подобной литературе.
– Что же, вы полагаете, сам лорд Элварс травил ученицу? – не выдержал следователь. – Какое беспочвенное обвинение!
– Вовсе нет. Полагаю, лорд Элварс здесь вообще не при чем. Как известно, яды предпочитают женщины.
Одним жестом судья Феррано прервал следователя и взял слово.
– У вас есть факты, доказывающие наличие попыток отравления?
– У нас есть свидетели, которые некоторым образом были в курсе происходящего.
Следователь побагровел.
– Нет времени, чтобы переносить заседание из-за ваших свидетелей! В этом ваша цель? Отсрочить неизбежное?
– Переносить заседание нет необходимости, – старательно, без эмоций ответила я, – всех, кого нужно, вы уже пригласили.
– Разберемся, – махнул рукой брат. – Приглашайте.
Потянулись свидетели.
Как один они твердили о скверном характере Розетты, как она их унижала. Раз за разом проливала супы и компоты. Сколько бед они пережили с взбалмошной ученицей лорда Элварса. Сколько слез пролили и тому подобное.
– Защита, – окликнул судья, – задавайте вопросы.
На пъедестале под взором суда сжимала ладони Фания. Весь ее вид выдавал страх и дискомфорт. Она хотела уйти из этого страшно нервного места поскорее, но пришлось ее задержать. Прости, Фани.
– Как вы считаете, почему Розетта не любила супы? Может быть, кто-то из служек хотел ее разыграть и добавлял что-то в тарелку Розетты? Попытайтесь вспомнить.
Фания вцепилась в правую косичку, а глазами уткнулась в пол. Может, так легче думалось?
– М-м, да, видела один раз, – воскликнула она, преданно глядя на меня, и я облегченно вздохнула. Служки не верили, что я всерьез защищала Розетту. Потому на мои вопросы отвечали охотнее, чем на вопросы следователя.
– Расскажите, где и когда это было.
– М-месяц назад. Я овощи на кухню таскала, кухарка попросила, и между рядами видела, как одна из служек налила что-то в тарелку господам, в блюдо старших учеников, наверное, Розетте. Я, честно, подумала, что это горчица.
– Почему горчица?
– Не знаю, – наивно пожала плечами Фания. – Она горькая.
– Вы видели лицо служки? Сможете ее опознать?
– М-м… Опозна-а-ать, назвать имя? Нет, вряд ли. Там ящики были, видела только руки.
– Спасибо за информацию, – прервал брат и пригласил следующего свидетеля.
Мне давали слово ещё, и каждый раз картина повторялась. Яд в виде горчицы, чесночного порошка, горошин перца, уксуса. Отравитель был умен и предусмотрителен. Отравляли еду и на кухне, и в конюшне, и в саду. Но это мы знали и так. Весь прошлый день мы с Кузей потратили на подготовку к суду и выяснили, что Розетту травили руками ничего не подозревающих служащих колледжа, играя на их неприязни к Розетте. Подговаривали одну, та – другую. Цепочка вилась и извивалась от одной служки к другой.
Служки не подозревали, что вместо горчицы подливают в суп яд. Розыгрыш – считали они, и неделю за неделей травили Розетту самыми изощренными способами. Кто организовал травлю, кто доставлял яд, кто вообще надоумил служек разыгрывать Розетту – мы так и не узнали. К счастью, на этом заседании личность отравителя нам была не нужна.
Последний свидетель дал показания и вышел из зала. На лицах судьи и следователя застыло смятение.
– Но записка… – пискнул следователь и был прерван жестом.
– В таком клоповнике записку могли и подложить. Рассматривало ли следствие эту версию?
Служитель закона стыдливо прикрыл лицо кипой бумаг.
– Понятно, – решил судья. – В связи с вновь открывшимися фактами дело Розетты Баллеэстро о покушении на убийство лорда Даниэля Элварса переквалифицировано в дело о покушении на убийство Розетты Баллеэстро. Прежние обвинения сняты.
Гулко стукнул молоточек, эхом отражаясь где-то в животе.
Мы смогли! У нас получилось!
– Будет ли защита ходатайствовать о моральном ущербе?
Я пихнула в бок коллегу с розовой бабочкой. Мужчина понял без слов, а я ещё раз осознала, что доверять кому-то обязанности не только приятно, но и полезно.
Опытный адвокат, назначенный Розетте ее отцом знал свое дело. За пять минут он заставил следователя поступиться всеми своими принципами, вогнал в краску стражей порядка у дверей, выбил огромную сумму за моральный ущерб для Розетты и путевку в санаторий следователю. Отдохнуть, подлечить нервы.
Довольные друг другом мы выходили из здания суда как старые друзья.
– Ника, – наклонился он, – не хотите чего-нибудь выпить? Я знаю отличный ресторан поблизости.
– Эм…
Не успела ответить, как передо мной выросла знакомая мужская спина с развевающимся зеленым шарфом. Где только поджидал?
– Дама не пьет, и спутник у нее уже есть.
– Искренне жаль. – Адвокат с розовой бабочкой нашел мой взгляд и подмигнул. – Тогда до следующей встречи!
Дружелюбно помахала ему. Отличный оказался адвокат, профессионал. Даже без моего выступления Розетте вряд ли грозило бы длительное заключение. И все же, я была горда собой и командой, что уж таить. Без сведений Рика, без откровений Розетты, без упорства Кузи вряд ли я бы рискнула.
– До следующей встречи, – по-детски передразнил Рик и повернулся ко мне. – Почему я вечно застаю тебя с другими мужчинами?
– А я тебя с женщинами! – парировала я.
– Брось, Луиза не считается.
– Ещё как считается.
– О чем спорите?
За глупой перепалкой мы не заметили, как подошла Розетта. Ее выпустили позже, но кое-кто уже спешил встречать.
– Рози! – позвал Кузя сквозь толпу.
– Я здесь! – помахала она.
Парень поймал ее на лету, прямо посреди площади перед судом. Ветер всколыхнул рыжую копну волос, закрывая лица молодых и, кажется, влюбленных.
Прохожие спешили по делам, бесколесники бороздили лужи, а они были центром, неподвижной точкой в этом хаосе.
– Так мило, – прокомментировала я, наклонив голову.
Рик только вернулся из гардероба. Накинул на меня плащ и без спроса намотал на шею малиновый шарф.
– Подожди, это не мой.
– Твой. Это подарок.
Коснулась мягкой шерсти и утонула пальцами в петельках. Ладно-ладно, убедил. Шарф великолепный.
– Этому сорванцу давно пора влюбиться, – вдруг сказал Рик, и я не сразу поняла, что речь о Кузе.
Проследив за его взглядом, увидела удаляющуюся с площади парочку. Копна рыжих волос последний раз мелькнула в толпе и исчезла.
Переглянувшись, мы двинулись к остановке.
– Ты его знаешь? – это я о Кузе.
– У меня хорошая память на лица. Помню его ещё малышом, а теперь вон как возмужал.
Кажется, Рик говорил, что работал в столице. Неужели во дворце? Вот жук!
– Значит, ты знаешь, что он принц? – сощурилась.
Рик посмеялся.
– Меня больше удивляет, что об этом знаешь ты.
Ночью в отеле состоялся разговор. Кузя сидел на полу. Я пролистывала книгу ядов, изучала пометки Розетты на полях. Пугало содержание.
Розетта подробно записывала, сколько раз ее травили тем или иным ядом. Описывала свое состояние после отравлений, когда она случайно пробовала отравленную пищу. Симптомы, чем лечилась, какие противоядия готовила – всё это было в книге.
– Не понимаю, – я устало рухнула на кровать. Мозги кипели. – Зачем кому-то на протяжении нескольких лет травить Розетту? Кому она так насолила? Ее семья, конечно, приближена к императору, но не настолько, чтобы убивать или шантажировать. Бред какой-то!
– Дело в ней, – подал голос Кузя. – В ее статусе.
– Каком еще статусе?
Кузя тяжело вздохнул.
– Об этом мало кому известно. Розетта – невеста принца. Они помолвлены, на договорной основе. В политических кругах этим недовольны все, даже сам принц.
Резко села в кровати. Договорный брак? Это многое объясняло. И учеба в колледже, и нежелание возвращаться в отцовский дом. Она не хотела этого брака, хотя Некто иной не хотел его больше. Потому и начал играть в темную, как только птичка выпорхнула из гнезда.
– Розетта – невеста принца… – повторила я вслух, – подожди, ты-то откуда знаешь?
– Я бывал во дворце и видел, на что способны тамошние лорды и леди. Жестокие и алчные, они скорее убьют Рози, чем позволят ей стать королевой. Дворец – худшее место, которое только можно себе представить.
Я потерла виски. Так!
– Напомни, как зовут нашего принца?
Уши парня заалели. Кузя спрятал голову в шапку.
– Кажется, припоминаю, – как строгая родительница, я тучей нависла над непослушным сынком. – Кузмаил! Чтоб тебя! Кузмаил Андрэ Бенедикт.. как там? Так всё это из-за тебя?
– Я не хотел! – взвыл парень. – Я даже сбежал! Все эти браки по расчету… Мне показали только портрет Розетты и сказали, что это моя будущая жена! Я знать ее не знал, да и портрет там был не из лучших. В ту же ночь я сбежал. Сначала ото всех. Потом решил все же посмотреть на девчонку, на которой мне приказано жениться.
– Посмотрел?
– Посмотрел… – грустно кивнул он. – Представился актером уличного театра. Мы проговорили всю ночь, я влюбился. А потом узнал, что она категорически не хочет замуж за принца. Что она тоже сбежала от отца, чтобы отсрочить брак или вообще избежать его. Тогда я решил не рассказывать.
– Какой же ты дурак…
– Почему дурак? Мы сбежим вместе! Мне понравилось быть простым актёром, и Розетте я, кажется, нравлюсь таким. Нам будет лучше без титулов, без дворца с его змеями. Без отцов, которые диктуют свою волю.
– Ты сам все решил, а Розетту не спросил. Вдруг у нее другие планы на жизнь?
– Уже поздно. Все слишком запуталось. Я не вернусь во дворец, не хочу быть принцем. А Рози… Ты права, надо, наверное, спросить, чего она хочет. Сбежит ли со мной, простым уличным актером?
– Когда все закончится – спросишь.