История России. С древнейших времен до наших дней

Русская культура XVI столетия

XVI столетие стало одним из наиболее сложных и драматических в русской истории. Расцвет Русского государства, время опричнины, утверждение теории «Москва – Третий Рим», конец династии Рюриковичей и начало Смуты – вехи этого противоречивого времени. Стремясь создать идеальное государство здесь, на земле, подготовить Русь ко второму пришествию Христа, Иван Грозный проводит огромную работу по собиранию и упорядочению русского духовного наследия. После грандиозного пожара 1547 года в Москву для восстановления поврежденных и утраченных фресок и икон были доставлены десятки иконописцев, в результате чего выяснилась сильная разница в иконописных стилях, традициях, типах иконографии. В связи с этим на Стоглавом соборе специально рассматривается вопрос об иконописании. Запрещается, как неканоническое, изображение Бога Отца. В качестве образца в живописи провозглашалось творчество Андрея Рублева: «Писать живописцем иконы с древних образов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев и прочие пресловущие живописцы». В зодчестве за образец выдвигался Успенский собор Московского Кремля, в литературе – сочинения митрополита Макария и его кружка. В литературе данного столетия обсуждается множество вопросов – о характере и форме государственной власти, о Русской церкви, об историческом месте Руси среди других стран и т. д. Утрачиваются и стираются многие особенности местных культурных традиций, они вливаются в русло единой общенациональной культурной традиции. Так, например, местное летописание сменилось единой великокняжеской летописью.

«Москва – Третий Рим». События XVI века вызвали обсуждение в русской публицистике многих вопросов того времени: о характере и сути государственной власти, о Церкви, о месте России среди других стран и т. д. Интереснейшее явление в русской истории представляет религиозная идея «Москва – Третий Рим». Родившись в первой половине XVI столетия (хотя корни ее уходят в XV век), под влиянием ожиданий конца света в 1492 году (в этом году заканчивалось 7000 лет со дня Сотворения мира), падения Византии и власти Золотой Орды над Русью, она почти два столетия остается одним из первых факторов влияния на внешнюю и внутреннюю политику Русского государства. Эта идея была сформулирована иноком псковского Елеазарова монастыря Филофеем, написавшим ряд посланий великому князю Василию III, Ивану Грозному и др. Суть ее в том, что Москва в XVI столетии рассматривалась как священный город, наследница двух великих христианских столиц – Рима (Первый Рим) и Константинополя (Второй Рим). Оба этих города пали за свои прегрешения и отступничество от истинного православия, и Москва (а вместе с ней и Русь) осталась последней твердыней православия, наследницей этих великих городов. Именно Москва теперь становится богоизбранным городом, а Русская земля – Святой Русью, которая приведет всех к Богу, в Царство Небесное. А «Четвертого Рима» уже не может быть. Ибо если падет Москва – то рухнет и все православие в целом, круг мировой истории закончится и наступит Страшный суд.

В одном из посланий к великому князю Василию III Филофей говорил: «Нынешнему православному царствию пресветлейшего и высокостольнейшего государя нашего – единого во всей поднебесной христианам царя – нет конца…» Он является «браздодержателем святых Божьих престолов святой вселенской церкви», представительницей которой служит, «вместо римской и константинопольской, церковь святого и славного Успения Богородицы в Богоспасаемом граде Москве, которая одна во вселенной паче солнца светится». Одним словом, подытоживает Филофей, «да веси, христолюбче и боголюбче, яко вся христианские царства приидоша в конец и снидошася во едино царство нашего государя, по пророческим книгам, то есть Росское царство: два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не бывать».

Приняв от Бога это высокое духовное наследство, Москва получила вместе с ним и величайшую ответственность за его сохранение. Одним из важнейших факторов создания теории «Москва – Третий Рим» была глубокая убежденность общества того времени в исключительной чистоте русского православия, в сознании собственной богоизбранности. Поэтому в различных литературных памятниках, трактующих эту теорию, встречаются указания на тщательное соблюдение обрядов и чистоты веры. Москва должна была стать идеальной в этом отношении и не повторять ошибок своих предшественников.

Таким образом, уже в то время закладываются основы той духовной катастрофы под названием «раскол», которая обрушится на Русь через столетие. С этого времени начинается сужение православного кругозора, пробиваются первые ростки недоверия к грекам, живущим под властью нечестивых «агарян». Былой авторитет и неоспоримость греков в вероучительных вопросах все чаще начинают оспариваться, и постепенно возникает угроза, по выражению философа Владимира Соловьева, «протестантизма местного предания» – замены вселенского церковно-исторического наследия наследием местным и национальным. Идея «Москва – Третий Рим» стала своего рода религиозно-национальной утопией, весьма страстной и поэтической, выросшей из непреодолимой жажды приблизиться к воплощению Царства Божия на земле, необычайно близкой всему народному духу и очень хорошо характеризующей духовность Руси того времени.

Эта идея мгновенно получает свое отражение во множестве произведений, примыкающих к посланиям Филофея. Это и указанное выше «Сказание о князьях Владимирских», и «Сказание о Вавилоне (Вавилонском царстве)», «Повесть о белом клобуке», «Послание Спиридона Саввы» и прочие. «…Древний Рим отпаде славы и от веры Христовы гордостию и своею волей, в новом же Риме, еже есть Константиноград от насилия агарянского такожде христианская вера погибнет, на третьем же Риме, еже есть на русстей земли, благодать Святаго Духа возсия. И да веси, Филофие, яко вся христианская приидут в конец и снидутся во едино царство русское, православия ради…» – говорится в «Повести о белом клобуке».

Мысль о Москве как Третьем Риме – оплоте последнего православного царства – стала настолько созвучна своеобразному складу русского общественного сознания и настолько ярко и логично объясняла многие политические события, что она начинает неустанно повторяться во многих официальных документах и сочинениях XVI–XVII веков. В известной «Казанской истории» (описывающей покорение Казани Иваном Грозным) Москва называется «третий новый великий Рим, провозсиявший в последняя лета, яко великое солнце в великой нашей Русской земли». Эту идею можно встретить и в Уложенной грамоте об учреждении патриаршества в России от 1589 года («Твое же, о благочестивый царю, великое Российское царствие, третей Рим, благочестием всех превзыде»), и в записи на лицевой Псалтири, писанной по поручению Бориса Годунова («В лето 1594 года в богохранимом и в преименитом и царствующем граде Москве, в третием Риме»). Теорию «Москва – Третий Рим» излагал в XVII веке грекам Арсений Суханов, ее придерживался протопоп Аввакум, а сцены и текст интерпретирующего теорию «Сказания о князьях Владимирских» были вырезаны на царском месте в Успенском соборе, и его идеи излагались в дипломатических документах и официальных летописях.

Литература

В начале XVI века было создано литературно-публицистическое «Сказание о князьях владимирских», содержание которого преследовало цель укрепить авторитет верховной власти. Так, если в Повести временных лет летописец объяснял появление княжеской власти призванием варягов, то «Сказание о князьях владимирских» выводило происхождение русской царской династии от римского императора Августа. Это легендарное историческое сочинение начиналось с описания Ноева ковчега. Затем следовал перечень властителей мира, среди которых особо выделялся римский император Август. Он якобы послал на берега Вислы своего брата Пруса, основавшего род легендарного Рюрика. Последний был приглашен в качестве русского князя. Наследник Пруса и Рюрика, а следовательно, и Августа, киевский князь Владимир Мономах получил от константинопольского императора символы царской власти – шапку-венец и драгоценные бармы-оплечья. Иван Грозный, исходя из своего родства с Мономахом, с гордостью писал шведскому королю: «Мы родством от Августа кесаря ведемся». Это было связано с всеобщим убеждением российского общества в том, что именно Россия продолжает традиции великого Рима и Киевской державы.

Дискуссия о характере царской власти ведется и между Федором Карповым и Иваном Пересветовым в 40-50-х годах этого столетия. Иван Пересветов обосновывает жесткость и бескомпромиссность царской власти (не случайно некоторые исследователи считали, что под именем Пересветова скрывается сам Иван Грозный). В отличие от Пересветова, Ф. Карпов подчеркивает, что «милость без правды малодушество есть», а «правда без милости мучительство есть».

Наиболее ярким явлением русской публицистики XVI века стала полемика князя Андрея Курбского и царя Ивана Грозного, начавшаяся после бегства Курбского в Литву в 1564 году. В посланиях Курбского и Грозного обсуждаются самые различные вопросы, в том числе о власти, правах и обязанностях государя. Иван Грозный стоит на позициях жесткой власти, рассматривая подчиненных как холопов. Курбский считает, что основной долг государя – заботиться о благе подданных. Замечателен стиль посланий Ивана Грозного – текст, написанный живым, ярким, ироничным языком, содержит сравнительный анализ исторических и библейских событий. Помимо этой переписки Ивану Грозному принадлежит ряд посланий к монахам Кирилло-Белозерского монастыря, английской королеве Елизавете, шведскому королю Юхану III, опричнику Василию Грязному и, наконец, написанный незадолго до смерти «Канон Ангелу Грозному». А. Курбский известен также как автор «Истории о великом князе Московском» об Иване Грозном и истории Флорентийского собора.

По словам Д. С. Лихачева, «Иван Грозный – это в какой-то мере первый писатель, сохраняющий неизменной свою авторскую индивидуальность независимо от того, в каком жанре он писал. Он не считается ни с этикетом власти, ни с этикетом литературы. Его ораторские выступления, дипломатические послания, письма, рассчитанные на многих читателей, и частная переписка с отдельными лицами всюду выявляют сильный неизменный образ автора: властного, ядовитого, саркастически настроенного, фанатически уверенного в своей правоте, все за всех знающего. Это сильная личность, но жестоко подавляющая другие личности, личностное, ренессансное начало».

В это же время на Руси трудился известный писатель и переводчик преподобный Максим Грек (в миру Михаил Триволис). Он родился в Греции, в городе Арго, и по достижении совершеннолетия уехал в Италию для получения образования, где жил в разных городах – Падуе, Болонье, Милане, Венеции, больше всего во Флоренции, учился в разных университетах, знаком был со знаменитым венецианским издателем Альдо Мануцием и очень близко сошелся с некоторыми знаменитыми итальянскими гуманистами. Он блестяще знал не только свой родной греческий язык, но и латынь, итальянский, еврейский. Именно в то время во Флоренции жил и проповедовал знаменитый Джироламо Савонарола, который гневно обличал пороки папства, был осужден и заживо сожжен на костре в центре города. Возможно, под влиянием проповеди, а может быть, и мученического конца Савонаролы Михаил Триволис около 1502 года принял монашеский постриг в католическом флорентийском монастыре Сан-Марко, где пробыл около двух лет. В 1504 году он уехал из Италии, но не к себе на родину, в Арту, а на Афон, где возвратился к православию и вторично принял постриг в Ватопедском монастыре с именем Максима.

Спустя приблизительно 10 лет на Афон прибыл посол из Москвы от великого князя Василия III с просьбой к афонским старцам послать в Москву инока Савву, знатока языков, с тем чтобы он в Москве сделал перевод толковой Псалтири, а также разобрал и упорядочил княжескую библиотеку. Савва был уже немолод, болел, и протат (совещание настоятелей афонских монастырей) решил послать на Русь инока Максима как одного из самых образованных людей Афона.

Так в 1516 году Максим появился в Москве. Путь на Русь был не близким и не быстрым. Надо было добиться от турецкого правительства разрешения на проезд через Турцию и Болгарию, и поэтому, пока все устраивалось, пока двигались к Москве, он успел от спутников, с которыми ехал, узнать русский язык и, приехав в Москву, уже говорил по-русски. Максима поселили в Московском Кремле, в Чудовом монастыре, где он принялся за работу.

Поскольку он еще недостаточно хорошо знал русский язык, то переводил книги с греческого на латинский, а вслед за ним московские толмачи переводили с латыни на славянский. Однако он обладал настолько поразительными способностями к языкам, что вскоре уже знал русский язык во всех его тонкостях и начал не только делать прямые переводы, но и сам писать по-русски так, как будто родился в Москве.

Московские книжники, узнав, что в Чудовом монастыре поселился такой человек, начали искать встречи с ним, чтобы поговорить, что-то узнать, о чем-то посоветоваться. Как раз в это время произошел развод великого князя, за которым последовал второй брак. И возможно, Максим Грек в устной беседе с кем-либо дал оценку неканоничности поступков митрополита Даниила и Василия III. Вскоре об этом стало известно в окружении великого князя, и в 1525 году под руководством Даниила состоялся суд над Максимом Греком, где он был обвинен в том, что сознательно искажал при переводе священные и богослужебные тексты, а также во множестве других прегрешений. Ни о каких доводах и оправданиях речь идти, конечно, не могла, и Максим по приговору суда был заточен на шесть лет в Иосифо-Волоколамский монастырь «обращения ради и покаяния и исправления», где находился в тяжелейших условиях без всяких сношений с внешним миром. Запрещено было даже причащать его, что для любого христианина было тяжелейшим духовным наказанием.

Спустя шесть лет, в 1531 году, митрополит Даниил судил его второй раз. После суда Максима перевели из Иосифо-Волоколамской обители в Отроч монастырь в Твери, где условия были намного лучше. Там он от местного настоятеля получил бумагу и перья и начал писать. В Отрочем монастыре он провел более двадцати лет и создал несколько сочинений. Он неоднократно обращался к царю с просьбами отпустить его на Афон (откуда также поступали на Русь письма с просьбами о помиловании Максима), но его не пустили и только лишь в начале 50-х годов XVI века перевели в Троице-Сергиев монастырь. Там ему создали прекрасные условия, относились с вниманием и заботой, но прожил он там недолго и после кончины в 1556 году был погребен в той же обители. Позднее Русской православной церковью он был причислен к лику святых.

Максиму Греку принадлежит очень много сочинений самого разного жанра. В одних он отвечал на конкретные вопросы духовного и политического плана, в других обличал увлечение астрологией. Его послания, освященные его подвигом (так как очень многие понимали, что он осужден невинно за то, что поступал по совести), оказали очень большое влияние на русское общественное сознание того времени.

В XVI веке продолжало развиваться русское летописание. К летописным сочинениям этого периода относится «Летописец начала царства», в котором описаны первые годы правления Ивана Грозного и где доказывается необходимость установления царской власти на Руси. Другим крупным сочинением того времени является «Степенная книга». Портреты и описания правлений великих русских князей и митрополитов в ней расположены по 17 степеням – от Владимира Святого до Ивана Грозного. Митрополиту Макарию принадлежит двенадцатитомный труд «Великие Четьи-Минеи», в которых по дням года, в соответствии с богослужебными текстами, распределены многочисленные жития, поучения, сказания.

Одним из самых уникальных памятников времени Ивана Грозного стал «Лицевой летописный свод» – самое крупное летописно-хронографическое произведение средневековой Руси. Свод дошел до нас в 10 томах, где почти каждая страница украшена миниатюрами (всего миниатюр более 16 000). Первые три тома свода посвящены всемирной истории. Русская история, изложенная в семи томах, начинается с 1114 года и обрывается на 1567 годе (окончание утеряно, но, по-видимому, было доведено до 1568 года). Том, содержавший начальную русскую историю, не сохранился. «Лицевой летописный свод» создавался по заказу Ивана IV Грозного в 1568–1576 гг. в Александровской слободе. Около 1575 года подготовленный текст и иллюстрации с изложением истории правления Грозного (за 1533–1568 годы) подверглись по указанию царя существенному пересмотру. По неизвестным причинам работа над сводом не была завершена: миниатюры последней части свода выполнены лишь в чернильном очерке, но не раскрашены, отредактированный текст был переписан не полностью. На листах последнего тома свода (т. н. «Царственной книги»), содержащей историю правления Ивана Грозного, остались многочисленные поправки и приписки как к текстам, так и к изображениям. В результате целый ряд важнейших политических событий XVI века и много характеризующих ту эпоху ценных деталей известны нам только из этих приписок. Есть предположение, что поправки делал лично Иван Грозный. Наряду с летописанием дальнейшее развитие получили исторические повести, в которых рассказывалось о событиях того времени. Это повести «Казанское взятие», «О прихождении Стефана Батория на град Псков» и другие. Создавались новые хронографы.

Об обмирщении культуры свидетельствует написание книги, содержащей разнообразные полезные сведения и руководства как в духовной, так и в мирской жизни, – «Домострой» (в переводе – «домоводство»), автором которой считают священника Сильвестра, духовника Ивана Грозного. В «Домострое» подробно дается целый ряд советов о содержании дома, воспитании детей, семейных взаимоотношениях, начиная от «наставления к деланию меда, кваса и пива» до назиданий хозяину дома, как управлять женой, детьми и прислугой, избегать греха и злых помыслов, угождать Богу. До настоящего времени «Домострой» остается одним из важнейших источников по истории средневекового русского быта.

Книгопечатание

Благодаря Ивану Грозному в Москве и на Руси в целом появилось впервые и свое книгопечатание. Еще будучи молодым, царь начал проявлять к делу печатания собственных русских книг большой интерес, и поэтому в 1548 году было приказано привезти в Москву из-за границы типографских мастеров. Однако по разным причинам в то время это не удалось, и книгопечатная палата появилась в столице лишь в 1553 году. Сам Иван Грозный выделил на нее из казны деньги. Сразу же нашлись и люди, способные сделать первую русскую печатную книгу, – дьякон кремлевского храма Николы Гостунского Иван Федоров, товарищ его Петр Тимофеевич Мстиславец и Маруша Нефедьев. Был выделен участок на Никольской улице, где вскоре воздвигся Московский печатный двор.

И в наши дни на Никольской улице можно видеть светло-зеленое здание своеобразного готического стиля. Оно было построено в XIX столетии для Синодальной типографии, но на фасаде его, высоко под крышей, – лев и единорог – герб Ивана Грозного. Во дворе здания можно видеть узорчатый теремок с крыльцом, украшенный красивыми изразцами. Это «правильная» палата Московского печатного двора – место, где готовую книгу «правили», то есть проверяли правильность печати и наличие ошибок. Здание это выстроено уже в XVII веке, но на том самом месте, где находился первый Печатный двор. А когда в XIX столетии здесь было выстроено новое здание Синодальной типографии (как видим, книжный дух этого места никогда не угасал), на него был перенесен родовой герб Грозного в воспоминание о великом для всей русской культуры событии, совершившемся здесь.

Лишь через десять лет после появления печатной палаты, в 1564 году, была напечатана первая русская датированная книга – «Апостол» (книги Деяний Апостолов, их посланий и Апокалипсис, входящие в Новый Завет). (Однако существуют семь книг без точной даты издания. Это так называемые анонимы – книги, изданные до 1564 года.) Неудивительно, что так долго готовилось издание первой книги – ведь все приходилось делать вручную: и вырезать печатные доски, и печатать, и сшивать первые книги. Тираж «Апостола» был очень невелик – около двухсот экземпляров, но это было начало новой эры, продолжающейся и до наших дней, эры печатного слова, и начало конца эры слова рукописного.

Уже через год была напечатана вторая книга – «Часослов», а затем случилась беда: московская чернь, очевидно кем-то настроенная, ночью подожгла Печатный двор со всем его имуществом. После этого, по одной из версий), Иван Федоров и Петр Мстиславец бежали из Москвы в западные земли, где продолжали печатать книги в Литве, Остроге, на Волыни и во Львове (по другой версии, они выехали еще до пожара). В Остроге Иван Федоров в 1581 году напечатал первое полное издание Библии на церковнославянском языке (Острожскую Библию), которая была «официальной редакцией» славянской Библии до 1740-х годов. Помимо священных книг, Иван Федоров с помощниками издали в 1574 году во Львове первый русский букварь. За весь же XVI век в России типографским способом было издано всего 20 книг. Поэтому рукописная книга продолжала занимать ведущее место и в XVI, и в XVII веках.