Свет Победы

ВНУКИ ПОБЕДЫ

Никита АНДРЕЕВ

МЫ

 
Не из этого мы поколения,
Из эпохи мы не из этой.
Мы держались на укреплениях
Непокорного Баязета.
 
 
И под ношей невыносимою
Чувства гибельного восторга
Мы идем в майский день Цусимою,
Чтоб дойти до Владивостока.
 
 
Не успев осознать нелепости,
Вероломства врагов вторжения,
Мы оставлены в Брестской крепости.
Нам не выйти из окружения.
 
 
Пусть о войнах на сон грядущий
Спорят сведущий и несведущий
Сколько помним о предыдущей,
Столько Бог не допустит следующей.
 
 
Не циничные, не сумасшедшие,
Мы клянемся Отчизне в верности.
Мы одни, вглубь веков ушедшие,
И другие мы, на поверхности.
 
 
Кровь отцовская в нас расплавлена,
Их не чтить – нас смертельно ранить,
Не истерта и не подавлена
Поколений связь – наша память.
 

Алексей АХМАТОВ

ПРИГОРОДЫ. 1941 ГОД

 
Мы вывезли все, что сумели,
Под крики безумных ворон.
Уже расстреляли Растрелли,
И взорван уже Камерон.
 
 
И надо скорей, Бога ради,
Из Павловска всем уезжать.
Уже павильоны Ринальди
Под горку ведут убивать.
 
 
И парки похожи на бойни,
И пал под бомбежкой Земцов.
Они достают бронебойными
До двух предыдущих веков.
 
 
И вывороченные корни
Разрывов вдоль улиц встают.
Развалины флигелей черных,
Как зубы больные, гниют.
 
 
Трехтонка последняя мчится,
Чихая, по насыпи вдаль…
И женщины все пересчитывают
Спасенный фарфор и хрусталь.
 

Михаил БАЛАШОВ

***

 
Им было тридцать, сорок, пятьдесят.
А мне – на двадцать, тридцать, сорок меньше.
Победе – десять. Лозунги висят.
Цветы, знамена, слезы наших женщин.
 
 
Улыбки тоже в воздухе висят.
Все было честным… Или так казалось.
Мне было жалко, что не я солдат
И даже то, что смерть не мне досталась.
 
 
Я представлял и в играх, и во снах,
Как защищал, как дрался, возвращался
На костылях, и пела мне весна…
Простить не мог судьбе своей злосчастной,
 
 
Что не успел родиться в нужный год:
Скорей всего, уж больше войн не будет
Вообще – достойных в будущем забот.
И жить отныне скучно будет людям.
 

Денис БАЛИН

СНЕГ НАД БЕРЛИНОМ

 
Как же трудно дышать
Этим пепельным выцветшим снегом!
И так давит внутри,
И так давит, и жжет тишиной.
Словно уголь, земля
Прогорела вокруг черным цветом,
Небо тонной ложится на плечи
И пахнет войной…
 
 
И медали болят на груди рядового солдата,
Словно память о тех,
Кто уже не вернется назад.
Тихо падает снег,
Тихо падает снег, будто вата,
Тихо падает снег
На шинели погибших солдат…
 
 
И траншеи морщинами матери павшего сына
В безымянных полях,
В сером саване братских могил.
Тихо падает снег,
Тихо падает снег над Берлином,
Тихо падает снег на холодную землю без сил.
 

Екатерина ИГНАТЬЕВА

***

Ветеранам Великой Отечественной войны

 
Осиротев на страшное мгновенье,
По стуку сердца я узнаю марш.
И памятью тревожною повеет:
Помянем вас и славный подвиг ваш.
 
 
Теперь тиха земля под небом стройным,
С тех давних лет для нас бегут ручьи.
Пусть память знает, что такое строить.
А как разрушить – сердце промолчит…
 

***

 
Отмирают эпохи на кладбищах нищих.
Людям так не дано: от земли, от сохи
Свой отмучаем век – и не взропщем, не взыщем.
И земля примет плоть нашу, боль и грехи.
 
 
А эпохи – иначе: в повериях диких
И кручинных стенаньях болезненных правд
Расползаются медленно прошлого блики,
Прорастают плющом у могильных оград.
 
 
И беда – не в предчувствии скорой расплаты –
Виден света благого струящийся дым.
Есть у века талант – возвращаться обратно
Непреклонным, тщеславным, лихим, молодым.
 

София МАРИШИНА

ЛЕНИНГРАД

Посвящается бабушке, блокаднице

Галине Трофимовне Рыбаковой

 
И снова ночь. Опять уснули
Домов высоких этажи.
И нам бы спать. Своей бабуле
Шепчу я снова: «Расскажи!»
 
 
Устало встрепенутся веки,
Улыбка тронет узкий рот:
– Бегут лета, как будто реки,
Но близок тот далекий год…
 
 
Война внезапно налетела
И опалила детства дни.
Семью мою не пожалела:
С сестрой остались мы одни.
 
 
Нам не хвалиться этим веком,
Не подсчитать стране потерь.
Но оставаться человеком
Нас научил фашистский зверь.
 
 
«В гробы пожалуйте, матрешки!
Доели крыс? Теперь в расход!
Ну, как вам голод и бомбежки?
Вы, русские, дурной народ!» –
 
 
Листовки с неба прилетали.
В душе у каждого шел бой.
Мы таяли, мы умирали,
Но не смирились пред судьбой…
 
 
Пусть обезлюдел на две трети,
Огнем и холодом распят,
Ты – всех любимее на свете,
Святой мой город – Ленинград!
 

Сергей НИКОЛАЕВ

ЖЕЛЕЗНЫЙ СУНДУК

 
От деда осталось пять лезвий
Да пара заштопанных брюк.
От деда остался железный
Трофейный немецкий сундук.
Я часто играл в его чреве,
В тяжелой его тишине,
И страшные мысли, как черви,
Вползали в меня о войне:
Молчащий охранник на вышке,
Молчание минных полей…
А дед барабанил по крышке:
– Заснул? Вылезай поскорей!
В кошмарах сундук настигает,
Бросает железную тень,
Но дедов кулак заставляет
Поверить в сегодняшний день…
 

ДЕДУШКА АКИМ

 
Говорил болезный дедушка Аким:
«Надо быть железным али никаким.
Нужно выгнуть спину, как умеет рысь,
Нужно зубы в глину атомную вгрызть.
В варежке синица, в рукаве звезда,
Нужно зацепиться сном за провода…»
Смыслами здесь веют кочки, мох, лишай –
Он им больше верит, чем своим ушам.
Сторожит он с песней шорох, чепуху
(Это интересней, чем толочь труху).
Если затанцует на болоте пень,
Если забалует оборотня тень –
Наш дедуня вскинет верный ППШ,
Кой-кого покинет черная душа.
 

Людмила НОВИКОВА

ВОЕННЫЙ УРОЖАЙ

 
С детскосельских нарезанных соток
Свекор снял боевой урожай –
Из окопов сырых и с высоток,
Где передний щетинился край.
 
 
Боевые патроны – в ведерко,
И осколки покиданы в таз.
Те свидетельства страшной уборки
И поныне хранятся у нас.
 
 
И плита от советского дота
Монументом вросла у ворот…
Дотемна продолжалась работа,
Чтобы репу родил огород.
 
 
Свекор мой – деревенской закваски
И всегда был за труд и за мир.
Наступал на немецкую каску
Каждый раз по дороге в сортир…
 

Андрей ПЕТУХОВ

***

 
Он был солдат, мой дед Иван.
В плену горячечного бреда
Он умер от тяжелых ран.
Я никогда не видел деда.
 
 
Мечты о нем, как Божий день,
Навек останутся святыми,
Как свет забытых деревень,
Как слово «Родина» над ними.
 

Марианна СОЛОМКО

***

 
Зимы сиреневая заметь
Врывалась в лихолетье окон:
Блокада состоит из блоков,
Которые снимает Память.
 
 
Был Ленинград, а стался – Питер.
Былое имя спит в изгнанье,
Но поступью блокадных литер
Он вечен в нашем бытованье.
 

***

 
Погребальные поля,
Как вы тянетесь глубоко!..
Вами кроется земля…
Око закрывает око,
Человека человек
Провожает в путь последний…
Так наследнику наследник
Скрещивает руки рек.
 

Алексей ФИЛИМОНОВ

КУРСКАЯ ДУГА

Памяти моей матери

Людмилы Тимофеевны Давыдовой

 
О, мама в стылой колыбели!
Ее пронзят осколки те,
Что в дни февральские летели
Сквозь крышу хаты – и везде.
 
 
И тут и там – металл крылатый.
Вотще горяч он иль незрим…
А бабушке у белой хаты
Все застит зренье черный дым.
 

НЕИЗВЕСТНЫЙ ПОЭТ

 
Мои стихи в руинах Сталинграда,
Где хриплый крик чужого языка.
Мать на заре затеплила лампаду,
И ей моя откликнулась строка.
Чернеет снег от пепла и безмолвья.
Пустой металл и здесь, и в синеве.
Слагаю неразбавленною кровью
Чужие строки о моей войне.
 

НЕДАВНИЙ БОЙ

 
На фотографии – глаза
Недавно вышедших из боя.
Так долго смертному нельзя
Глядеть в горящее иное.
И снова рвутся в бой они,
Где полыхает свет кромешный.
В глаза солдатские взгляни
На фотокарточке воскресшей.
 

Владимир ШЕМШУЧЕНКО

***

 
Донос. ОГПУ. Расцвет ГУЛАГа.
Руби руду! Баланду съешь потом.
Мой дед с кайлом в обнимку – доходяга.
А я родился… в пятьдесят шестом.
 
 
Война. Концлагерь. На краю оврага
Эсэсовец орудует хлыстом.
Отец с кайлом в обнимку – доходяга.
А я родился… в пятьдесят шестом.
 
 
Орел двуглавый. Гимн. Трехцветье флага.
С нательным в новый век вхожу крестом.
Бескровно под пером скрипит бумага.
Ведь я родился… в пятьдесят шестом.
 

***

 
Выглянул месяц, как тать, из тумана,
Ножичком чиркнул – упала звезда
Прямо в окоп… В сапоги капитана
Буднично так затекает вода…
 
 
Через минуту поодаль рвануло…
Замельтешили вокруг «светлячки»…
Встать не могу – автоматное дуло
Прямо из вечности смотрит в зрачки.